Бог и Его Проклятие

- И как вы собираетесь объясняться? - Яга стоит над четырьмя подростками, в его руках телефоны Годжо и Гето, а на них множество пропущенных. - Они меня похитили, - тут же говорит Шоко.       Рико неловко мнется на своем месте, украдкой поглядывая на Гето и Годжо. А эти двое молчат. Они устали и совсем не желают объясняться.       Старики, как обычно, не находят на них управы, и выходка сходит парням с рук. Жизнь возвращается в привычное шаманское русло.       Лучи яркого солнца полностью освещают классную комнату. Растения за окном сияют зеленью, а студенты магического техникума вялы, как никогда. На улице жара под сорок градусов и ни намека на ветерок. Хотя, казалось бы, середина сентября, погоде стоило бы стать помягче. Но она отчего-то решила резко посуроветь на пару дней. - Интересно, сколько из-за такой жары может появиться проклятий? - скулит сидящая по середине Рико, щекой лежа на парте. - Ни одного, - мычит Сатору, откинувшийся на спинку стула, запрокинувший голову и расстегнувший полностью рубашку.       Гакураны всех студентов сегодня остались в шкафах. - Горилле-сенсею перегрело голову и он забыл об уроках? - вопрошает Сугуру, единственный, кому жара оказалась нипочем, смотря на часы. - Гето, - тянет развалившаяся Шоко, - Почему тебе не жарко? Поделись секретом. - М? - Гето снисходяще улыбается, садясь в благопристойную позу, - Разве не очевидно? Потому что я Будда.       В комнате повисает тишина. - Это должно быть смешно? - кое-как поворачивает голову к Сатору Рико. - Бедняга искренне считает себя просветленным, не обижай его. - Слишком жарко! - ноет Шоко. - Несчастные души, - качает головой Сугуру.       Все-таки и от бытия проклятием есть польза. - Просыпаемся! - нежданно как гром врывается в класс Масамичи, - Гето, у меня для тебя срочное задание. Самолет через четыре часа, отправляйся собираться. Остальное тебе ассистенты объяснят. - Хорошо, - бодро отвечает Сугуру, поднимаясь, под возмущения Сатору о задании для него, - Ну, удачи в просветлении! - Катись к черту, Будда!       Сугуру быстро собирает небольшой рюкзак с самым необходимым, и отправляется к выходу из техникума, где его уже ждет ассистент. В руках последнего обнаруживается сумка, набитая готовой едой. - Вы меня что, на необитаемый остров собираетесь забросить? - шутит Гето на это. - Именно так, - ох, кажется, это будет веселая миссия. - Вы отправитесь на остров, что находится в Тихом океане, - начал объяснять ассистент в машине, - сначала мы долетим на самолете до Хоккайдо, после оттуда отправимся к нужному острову на вертолете-амфибии. На остров вы ступите одни, всем остальным находиться там запрещено. Мы выдадим вам две сигнальные ракеты: одну на случай, если не справитесь, чтобы запросить подмогу; и одну, чтобы вызвать самолет до Хоккайдо, когда вы закончите работу. Теперь к проблеме.       Ассистент передал удивленному Сугуру документы с фотографиями, где описывалось все произошедшее, тут же кратко это озвучивая. - Этот остров был обнаружен месяц назад. Первые побывавшие на нем описывали остров как цветущее приятное место. Вскоре за первыми последовали вторые, но они не вернулись. Отправленная поисковая группа по координатам нашла остров совсем не похожий на описываемый первыми - на песках были видны только серые мертвые деревья. Несколько спасательных групп отправлялись на непосредственно сам остров, но никто не вернулся. Предположительно, всякая жизнь на острове умирает. Все попытки найти научное обоснование провалились. Старейшины предположили, что это дело рук проклятия, однако ни его ранг, ни способности, ни причина появления нам неизвестны. На этом все. - Благодарю, - улыбнулся Гето, скрывая свои подозрения и недовольство.        Почему на подобное задание не позвали Годжо, способного защитить себя от всего бесконечностью? Все выглядело так, будто старики хотели по-тихому устранить Гето. Вот только если дело не в проклятии, а в какой-нибудь радиации или ядовитых испарениях, то ему это не страшно. Сугуру мысленно усмехнулся. Не день, а сплошное открытие плюсов в жизни проклятия.       Вертолет-амфибия приземлился на воду и распахнул свою дверь, открывая вид синих вод Тихого океана, голубых небес у горизонта и небольшого острова между ними. Из желто-белого песка торчал лес высоких и тонких мертвых деревьев, сливающийся в гнетущую темно-серую массу. Сугуру хватило одного взгляда на этот остров, чтобы почувствовать притяжение ужасающей силы. Не было сомнений, все живое на острове умирало из-за проклятия - причем очень сильного проклятия. До сих пор Сугуру ни к чему не чувствовал столь сильное притяжение - голод. Ошеломленный этим, он не заметил, как весь рот наполнился вязкой темной слюной. Или как его звали. - Гето-сан! - встряхнули его за плечи, наконец дозвавшись. Гето тяжело сглотнул слюну. Контролируй свое лицо, тело. Контролируй себя. - Что такое? - вежливым тоном спросил он. - Есть ли у вас в арсенале летающее проклятие, или нам стоит подготовить надувную лодку? - Ничего не нужно, я сам могу добраться, - Гето вызвал какое-то странное тонкое создание, похожее на летающий ковер, но с крыльями, высунутым длинным языком и сотней глаз внизу, и запрыгнул на него, прихватив свой рюкзак и сумку с едой.       И после полетел на остров.       Проклятие быстро неслось по воздуху, но Сугуру казалось, что часы прошли, прежде чем он достиг острова - непреодолимое влечение звало тем сильнее, чем ближе был берег, внезапно наполнившийся ощущением пустоты и жажды пищи желудок причинял легкую боль и добавлял нетерпения. Солнце зашло за облака, все стало менее ярким и песок сделался каким-то бледным. Сугуру спрыгнул на него. Одна рука быстро отозвала проклятие, а другая бросила сумки на берег. “Стой!” - внезапно сказал себе Сугуру. Нельзя забываться.       Глубокий вдох - воздух входит внутрь - выдох - воздух покидает оболочку. Сугуру поворачивается к океану, наблюдая, как вертолет сначала поднимается вверх, а после улетает за горизонт. После он повернул голову к сумкам - не дело их оставлять там, где может достать волна - и поднял, донес до мертвых деревьев да бросил под их серыми тенями. Вот, теперь можно браться за дело. Гето повернулся к мертвому лесу и еще раз сделал вдох и выдох.       А после шагнул вперед.       Он старался контролировать себя, помнить о человеческой части, не давать себе полностью погрузиться в проклятую суть. Возможно от этого сломанные ветки и мертвая трава хрустели под подошвой обуви. Ветер дул прямо в лицо, поднимал отмершие и теперь засохшие части растений, проходился по открытым рукам Гето, трепал его рубашку и широкие брюки. На совсем небольшом острове потеряться было невозможно, путь до центра был близким.       С чувством дежавю Сугуру дошел до того, что его манило. Мертвые деревья образовали круг, окружая небольшой водоем с прозрачной водой. В нем сидело человекоподобное создание, одним своим видом показывая - оно выше всех людей. Серо-белая кожа мертвеца, под которой не было видно вен, на которой не было неровностей или дефектов. Длинные черные одежды расплылись мрачным пятном по воде. Часть их рукавов, лежащая на песке, почти сливалась с блестящими и невероятно длинными черными волосами, что ярко выделялись на светлых песчинках. На плоском лице не было ни бровей, ни ресниц, губы были тонки и сливались цветом с кожей. Но все равно это создание выглядело маняще и казалось прекрасным и возвышенным. Смертельно опасным.       Очарованный Гето замер. Ах, наверное, это самое вкусное проклятие, какое он только видел в своей смерти.       Создание чуть приоткрыло свои глаза. - Еще один несчастный, - на каком-то непонятном не человеческом языке, шепотом на самом выдохе произнесло оно, лениво скользя взглядом по Гето, скрытому в тенях.       Создание медленно и изящно поднялось из воды, вытянулось во весь невероятный в три метра рост, смотря сверху вниз. Ветер мог поднять только кончики намокших одежд и тяжелых волос. Оно закрыло глаза обратно, медленно и неспешно зашагав к Сугуру. И говорило по пути, снова тем же шепотом, в котором не было никакого тембра, к которому приходилось прислушиваться, чтобы расслышать. - Последнее слово, - создание приоткрыло глаза и собиралось поднять руку.       Но застыло на мгновение, в удивлении открывая свои абсолютно черные, без зрачков и радужек, глаза полностью, и выдыхая. Лицо Гето обдало тем, что можно было охарактеризовать только одним выражением. Дыхание смерти. - Будда?       Сугуру так удивился этому, что все очарование быстро спало с него. Он невольно сделал шаг назад, непривычно высоким для себя голосом спрашивая. - Прошу прощения? - Странно, - не обращая на удивление Гето внимание, неспешно зашептало создание, - Мы были уверены, что лично отняли у тебя жизнь. Неужели все твои слова о пробуждении да просветлении оказались ложью, и ты переродился, Совершенный Пробужденный?       Гето сделал еще пару шагов от странного проклятия, в который раз за короткое пребывание на острове насильно беря себя в руки. Ситуация выходила слишком безумной, чтобы поддаваться всяким соблазнам. - Со всем уважением, но я не Будда, - максимально серьезно и твердо сказал он. - Ты похож, - невозмутимо отвечало создание. - Не думаю, что так сильно, - настаивал Гето, - Мы из разных рас, - чтобы звучало убедительней, он добавил, - Я однозначно азиат, а Будда, скорее всего, был дравидом. - Он звал себя Пробужденным, - теперь создание с интересом разглядывало парня, неподвижно стоя на месте. - А я зову себя Гето Сугуру. - Гето Сугуру - повторило создание еле слышно, - Видим. Мы сначала подумали, что ты человек, - создание подняло руку, кладя ее на грудь, туда, где должно было находиться сердце Сугуру, - Но теперь видим. Ты из нашего вида. “Из нашего вида,” - все равно что: “Ты проклятие”. У Сугуру возникло ощущение, будто эти слова ударили его. Мысленно произносить тот факт, что он стал проклятием, и принять это, сказанное кем-то, другим проклятием - не одно и то же. - С вашей стороны, - заговорил Гето после некоторого молчания, - было бы вежливо представиться в ответ. Существо выглядело так, будто впервые это услышало, или будто считало это не правдой. Но ответило. - Мы - смерть.       На мгновения разум Гето будто полностью очистился от такого заявления. А после заработал, заставляя себя активно принимать происходящее. Сугуру обрадовался, что на это задание не послали Сатору - в конце концов, он все еще живой человек. А Сугуру нет. Мертвое не может умереть. Наверное. По крайней мере, пока это проклятие не пыталось уничтожить его. Но все-таки. Проклятие смерти - звучало просто невероятно. Как его за все тысячелетия не заметили?       Возможно, обычный шаман в это не поверил бы. Но у Гето не было причин сомневаться. Всеми своими проклятыми органами чувств он воспринимал информацию о том, что пред ним стояло крайне могущественное проклятие, накопившее в себе столько энергии, что от осознания кружилась голова. Если бы Гето только съел его, то потом еще век не чувствовал бы голода. - А теперь представься, - внезапно сказало проклятие смерти, заставив Гето опешить. - Я это уже сделал? - Нет. То что ты назвал - человеческий удел. Ты не человек. Назови себя.       Гето замер, осторожно перебирая свои мысли, ища подходящие слова. Под этими черными белками он с каждым мгновением все сильнее и сильнее чувствовал себя кем-то совсем юным и несмышленым. Складывалось ощущение, будто он безнадежный ученик старого и уважаемого мастера. Отвратительное чувство, только его не хватало. - Боюсь, я не понимаю, о чем вы, - и почему эти слова было так тяжело произносить? - Что породило тебя, дитя, - отлично, только этого “дитя” ему не хватало, чтобы больше осознать свою никчемность. - Что породило? Очевидно… - Гето осекся.       Очевидно что…? Гето Сугуру - проклятие, рожденное из чего? Из страха человека Сугуру перед смертью? Из нежелания Годжо отпускать его? Наверняка последнее, в конце концов, Сатору очень сильный шаман, он мог бы и проклятие породить при желании. Верно, он… - Я не смог уйти, потому что мой друг не смог отпустить меня, - собрался и невозмутимым голосом ответил Гето. - Ложь, - просто прошептало проклятие, а Сугуру показалось, что тщательно выстраиваемый им замок из карт снесли совсем легким прикосновением тонкого пальчика. - Какой юный, - проклятие смерти присело на корточки, глазами оказавшись лишь немногим ниже уровня Сугуру, - Ты еще даже не осознал себя. Да, теперь я вижу. Ты не Пробужденный, а только подобен ему.       Сказав эти слова, проклятие смерти еще какое-то время вглядывалось в Сугуру. Ответа оно не дождалось. Солнце вышло из-за облаков, заставляя прозрачную воду мерцать. Проклятие подняло голову, с прищуром посмотрело на небесное светило, грациозно поднялось и прошествовало обратно к водоему, волоча по песку полы одежд и края рукавов да кончики волос. Воды омыли его, когда проклятие легло на прежнее место, закрывая глаза. Серая кожа в золотых лучах стала казаться белой.       Растерянный, не в силах смотреть на кого-то столь очевидно знающего и осознающего, Сугуру отвернулся и ушел.       Солнце продолжало ярко светить, его лучи играли на спокойных водах океана. На синих водах, которые в своих темных цветах, казалось, скрывали тысячи тайн и ужасов. Сугуру сидел на берегу, опирался спиной на чудом держащий его ствол мертвого дерева, и смотрел на эту воду. В месте, где не было цивилизации: без интернета, какой-либо техники да людей - где не было никакой жизни, только смерть и проклятия, он сидел совсем один. В мыслях царила уродливая и какая-то совсем глупая пародия на пустоту. Сугуру смотрел на океан, совершенно не желая о чем-либо думать. Но не получалось.       Он умер. Он стал проклятием. Он сам пошел на смерть. Он очнулся от холодной энергии Годжо. Он убил себя. Он открыл глаза совсем иным. Он был человеком. Он жил. Он…       Можно ли было сидящее на этом золотистом песке, под яркими лучами солнца создание, что не чувствовало ни тепло, ни холод, что не могло есть человеческую пищу, что желало слизать негативные эмоции с чужих тел - это странное и откровенно отвратительно создание - называть Гето Сугуру? Был ли он все еще Сугуру? Не пойми откуда появившееся проклятие, что сидело сейчас на берегу, не знало. Оно знало - Гето Сугуру был человеком, шаманом особого ранга, другом Сатору Годжо и он… Он терпеть не мог проклятия. Он поглощал их, он принимал их внутрь себя, и знал лучше, чем кто бы то ни было. Никто не понимал до конца насколько проклятия были отвратительны, как много гнили и откровенной мерзости в них было, никто кроме Сугуру Гето. Как такой человек мог быть проклятием? Да не просто проклятием, а таким, что ищет оправдание другим проклятием, называет их невинными, мудрыми да добрыми? Просто смешно.       Тот, кто носил имя и тело Гето Сугуру поднялся. Верно. Некоторые проклятия могли выглядеть невинно и даже симпатично, но внешность обманчива. Того, кто знал их вкус, их внутренности, не проведешь. Проклятия - отвратительные создания, рожденные только от отрицательных эмоций: от страха, от ненависти, от злобы, зависти и обиды. И судьба их одна - быть уничтоженными шаманами.       Тот, кто носит имя и тело Гето Сугуру поворачивается и идет в центр леса, к водоему, в котором спит проклятие смерти. Если он действительно Гето Сугуру - тот молодой парень, что ответственно выполнял свою роль шамана и говорил про долг сильных - то он обратит, поглотит и переварит это проклятие. Других вариантов быть не могло.       На этот раз ничто не хрустит под его обувью. Призрачной походкой он добирается до водоема, застывает в тени деревьев там, где его не увидеть, и наблюдает. Проклятие смерти безмятежно лежит, оно не показывает никаких признаков, что заметило другое проклятие. Но он знает лучше, чем доверять этому обманчивому спокойствию. Поэтому обходит водоем, в течении долгого времени продолжая наблюдать. Время идет, проклятие смерти не меняет своей позы, не делает ни малейшего движения. Он решается.       Черная подошва беззвучно ступает по светлому песку, ноги медленно и плавно несут своего хозяина к водоему. Там он подходит совсем близко к проклятию смерти. Никакой реакции. На корточки присаживается рядом, всматривается в чужое плоское лицо без единой волосинки. Все еще нет реакции. Он осторожно опускается коленями на песок, одновременно с этим поднимая руку так незаметно, как только может. Кладет на чужое плечо ладонь.       И вдруг за миллисекунду происходит слишком многое.       Направивший свою технику поглощения он мгновенно чувствует провал, но успевает только подскочить на месте, как что-то тонкое и твердое прилетает в живот, отправляя в полет, ломать проклятым телом сухие мертвые деревья, под их треск и глухое падение. Он только-только упал на спину, как проклятие смерти уже стоит рядом. Вытянувшись во весь свой длинный рост, оно загораживает солнце и смотрит сверху вниз широко открытыми черными белками.       Это плохо. Опасно. Он сейчас может…       Ничего не происходит. Проклятие смерти неподвижно. Оно долго смотрит на него, не решающегося на какие-либо действия, на него, активно вертящего шестеренки своего разума в поисках выхода. Пока в какой-то момент проклятие смерти не говорит. - Не понимаем. Что ты сделал? - Положил вам руку на плечо? - криво усмехается он, получая в ответ прищур лысых век.       Вновь приходит молчание, что длится долго. Проклятие смерти никуда не торопится - прожившее дольше любого и продолжущее жить после всех - ему некуда спешить, имея все время мира. А проклятие в теле Гето не решается первым что-то делать, прекрасно понимая свою ситуацию - он на волоске от гибели, одно неверное движение, и можно распрощаться с бытием. Это ужасно бесит, но скрывать эмоции уже не так сложно - все привычней и привычней, на самом деле. Поэтому два проклятия продолжают смотреть друг на друга, не обращая внимания на проходящие часы. А солнце клониться к закату.       Остров погрузился во тьму ночи, когда проклятие смерти наконец заговорило снова. - Мы поняли. Ты нас напугал, - проклятие в теле Гето вздрогнуло, когда внезапно раздался чужой шепот-выдох, - Мы еще не поняли почему. Но ты нас напугал. - Такое бывает, когда кто-то внезапно подходит сзади. Мои извинения, - пытается он, прекрасно понимая, что проклятие смерти не верит.       Вместо этого оно вдруг поднимает тело Гето за шкирку, таща за собой к водоему, где вновь укладывается в воду, да садит рядом с собой. Во время пути проклятие Гето кладет свою руку на длинную и тонкую чужую, что держит его, осторожно ощупывая проклятую энергию. Он пытается найти слабости, но их нет. Все кажется бесполезным. Это проклятие слишком сильно, и как поглотить его, совсем не понятно.       В проклятом теле нарастает голод. - Мы действительно удивлены, - говорит проклятие смерти глубокой ночью, - До сих пор никому не удавалось напугать нас. - А много кто пытался? - интересуется он. - Кошмары любят подбираться неожиданно, - не спеша говорит проклятие смерти. И тут оно впервые за все знакомство с проклятием в теле Гето растягивает губы в улыбке. В такой тонкой, слабой, в которой уголки губ почти не поднимаются, но глаза все равно щурятся. Плоское лицо из завораживающего становится откровенно жутким, - Но им нечем нас напугать. - Кошмары, это другое проклятие? - спрашивает он, пододвигаясь чуть ближе. - Да, - выдыхает смерть, - Они намного младше нас, и еще больше старше тебя. - Где они сейчас? - Везде и нигде. Кошмары непостоянны и не любят принимать единый физический облик. - Разве это не делает их слабее? - Кошмарам не нужна сила, - почти незаметно усмехается проклятие смерти, - им достаточно мысли.       “Одним метко брошенным словом можно поселить в человеке страх,” - понимает проклятие в Гето, - “и тот будет расти, пока не придет в сон и не обратит его в кошмар”. Маленькие и не особо сильные проклятия кошмаров появлялись постоянно почти во всех уголках мира. Были ли они частью одного? Или из-за их крайне схожего происхождения проклятие смерти считало их за одно? Умудрилось же оно назвать проклятие в Гето Буддой. - А вам? Вам достаточно мысли? - легко и ненавязчиво задает он провокационный вопрос. Проклятие смерти смотрит снисходительно. - Нам не нужна и мысль. Жизнь сама все принесет на блюдечке.       Ах. Проклятие в Гето, конечно, подозревало. Но после этих слов масштаб проблемы прямо как-то навалился. Это проклятие смерти - оно порождено страхом перед смертью. В мире, где каждый день кто-то умирает от старости, болезни или чужой жестокости - в этом проклятом жизнью мире каждый день рождаются новые частички проклятия смерти - каждый день оно становится сильнее. Процесс, для которого не нужно ничего делать. Процесс, который не остановить, пока есть жизнь. Безумие - мысленно усмехается проклятие в Гето. Это существо должно быть далеко за гранью особого класса, если его вообще можно сопоставить с кем-то в мире. Но если бы только он съел это проклятие…       Внезапно тело Гето оказывается укрыто - закрыто от всего остального мира - темной завесой чужих волос. Плоское серовато-белое лицо замирает в паре сантиметров от лица Гето. Черные белки будто видят все нутро. Они смотрят снисходительно. - Опасные мысли, дитя, - говорит проклятие смерти. - Не понимаю о чем вы. - Конечно, - усмехаются в ответ.       Сильный ветер налетает, когда проклятие смерти встает. Он дует прямо в лицо, на мгновения поднимая длинные и пышные черные волосы и широкие одежды, заставляет их вспорхнуть, разлететься по сторонам мрачным облаком, сливаясь с тьмой ночи. Именно эти мгновения проклятие смерти избирает, чтобы сказать. - Мы никогда не чувствовали страх, потому что никто и никогда не мог лишить нас себя. У нас не было причин бояться. Но ты, - губы проклятия смерти растягиваются в той широкой улыбке, что появляется, когда кто-то на грани смеха, - Ты обладаешь опасной силой, дитя. Мы можем только смеяться с твоего неумения ей пользоваться.       Проклятие в Гето сжимает руки в кулаки, проглатывая все, что хотел бы сказать в ответ. Теперь он не скрывает враждебного взгляда. Все равно это бессмысленно. Бессмысленно. Как бессмысленно пытаться сейчас атаковать.       Ветер стихает. Мокрые и прямые волосы и одежды свисают вокруг тонкого тела проклятия смерти. Улыбка уходит с его лица, возвращая возвышенное безразличие. Смерть разворачивается и плывущими шагами покидает остров, на прощание бросая. - До встречи, Подобный Пробужденному, - и это откровенная насмешка, но ответить на нее нечего.       Потому что Сугуру Гето слабый. А рожденное на его месте проклятие еще слабее.

Осталось 4068 дней.