***
— Солнце мое, ты вернулся? — Такой мерзкий, тонкий, наигранный голос. Блевать на месте хочется. — Да, мам, я дома. — Томно выдыхает Чонвон. — К сожалению твой репетитор китайского приболел, сегодня у тебя два с половиной лишних часа. Скоро придут гости, посидишь с нами? — Держа двумя руками за плечи говорила сыну мать. Не вырваться. Держит и смотрит, да так злобно, словно живодер, что держит тебя в клетке как предмет для гордости, выжидая времени похвастать. — Конечно. Только переоденусь из одной рубашки в другую, конечно же приготовленную заранее тобой, — Так же язвительно улыбнулся в ответ. Уже направился в свою комнату, и тут остановили. — И Чонвон, сделай лицо попроще, хватит с недовольной рожей ходить. Видеть мерзко. Живешь лучше всех детей в школе, а выглядишь так, как будто мы тут тебя пытаем, — Даже не повернулась в его сторону. Гадость. Ян сжал челюсть, как бы не выкинуть лишнего, и снова проглотив ее яд пошел переодеться. Захлопнул дверь, шумоизоляция в комнате отличная, на том спасибо. — Лицо попроще? Ах, вот как. Лучшая жизнь? Пытаете меня? Что вы, конечно нет. Забыл встать на колени, какой я неблагодарный. Все хорошие дети должны пахать 19 часов в день? В школе, после школы десяток репетиторов. Китайский, дополнительная литература, уроки фортепиано, уроки сольфеджио, высшая математика, а после отсидеть и слушать всю, не в коем случае не поддельную лесть очередных гостей, которых я впервые вижу. Сбился со счета уже. Просидел — молодец. А теперь иди и делай уроки, поспи 3 часа, а потом вставай ни свет ни заря на предшкольный спортзал. — Был готов рвать и метать, тетради летали только так. — Вот только почему-то ваш ребенок не чувствует себя ребенком, а выступает в роли матери для своего лучшего друга, которому тоже нужна моя поддержка, а я уже физически не могу работать на десять сторон. Вот только почему-то в моменты, когда появляется человек, который умеет то, чего не умею я, я начинаю чувствовать себя счастливым. Только в такие моменты. Я даже рад своему отсутствию навыков в готовке. Я умею делать настолько много, что банальное поглаживание по голове от него пробуждают внутреннего ребенка. Как же так вышло? Оперся об стол руками и начал смотреть на свое отражение. Из зеркала на него смотрел уставший ребенок. — Ладно, пора успокаиваться, — Заправил волосы и поправил рубашку. А там и мать зовет. Слышно стало гул от говора очередных безликих людей, чьи будущие слова он никогда не запомнит. Натянул приветливую улыбку, нужно соответствовать, раз живет в их доме на их деньги. — Чонвон-и, как ты вырос! — Не успел сесть за стол, а незнакомцы то и дело начали беспардонно щупать и нахваливать. — Мама еще не завалила тебя делами? Устаешь наверное, — бессмысленные голоса. — Что вы, я вовсе не устаю. Это все-таки в первую очередь нужно для меня самого, я получаю только положительные эмоции. — Сидит по струночке. Ручки сложены, ножки ровно, осанка прямая, голос размеренный и спокойный. По лицам гостей было видно желание найти хоть один единственный изъян. — Ты такой умничка, девушка небось есть? — Девушки у меня нет, буду думать об этом позже, — не нравится ему такой вопрос. — Или такому как ты парень нужен? — издевательски язвят, подмечая миловидную внешность отличника. — Ну что вы, мой Вон-и слишком заучился, успеет ещё завести отношения, молодой же, — Его мать положила руку на плечо, которую хотелось тут же скинуть. Народ за столом продолжал время от времени пытаться задевать чувства Чонвона. Но этот юноша слишком много подобного слышал от самых разных людей разного социального статуса. Не важно все это. Ни статусы, ни положение в ячейках общества. Ян бы все отдал за свободное время и обычные подростковые заботы. Отношения в конце концов, вечеринки, гулянки, караоке, вечерние кафешки. Свободу выбора. Плевать он хотел на то, как ему могут пригодиться знание китайского и прочее в будущем. Сейчас бы наслаждаться моментом молодости, беззаботности, а не думать о том, как скоро он самоуничтожиться от усталости. Разве семнадцатилетние парни должны о таком волноваться? Так и находился в трансе, погруженный в свои мысли до самого конца «трапезы». Вежливо попрощался, поблагодарил невесть за что. — Молодец, — Холодно, как всегда. И пусть лучше так, будет еще хуже слышать фальшивую теплоту от матери. Теперь Чонвону осталось только сделать домашнюю работу, хотя сейчас он конечно же предпочел бы провалиться в глубокий сон и проспать ближайшие лет десять. Глаза слипались, ручка валилась из рук, голова так и просилась уложиться прямо на столе, который так и манил. Мягкая постелька сейчас может сделать Яна самым счастливым человеком на земле. Впервые он позволил себе не сделать все уроки, лег на кровать. Что-то мучило его светлую головушку. Мучило его плохое предчувствие, а если отталкиваться от кошачьей натуры — то шестое чувство. Думалось ему, что Сону бы лучше рассказать Рики всю правду и дать ему помочь, ведь могут быть последствия. Когда и какие он не знал, но будут. Так ему думалось. — Какой тяжкий день, — на выдохе, закрыв глаза руками, словно мученик. Единственный заслуженно хороший момент за сегодня — урок готовки с Джеем. Давно он не чувствовал себя слабым перед кем-то. Родня выработала в нем непоколебимую личность, который не должен показывать свои слабости перед остальными. Ответственность, эгоцентричность, а вместе с ними пришла и сильнейшая ревность к особенным для него людям, недоверие и наказание игнорированием, уходом из дома, бойкотами и прочие ужасти.***
— Мама, у меня не получается, — повесил голову, руки дрожат, голос дергается. — Что значит не получается? Тебе было разрешено опускать голову, руки с клавиш? Не получилось, значит будешь сидеть здесь пока не получится, — Строгий голос был беспощаден по отношению к пятилетнему мальчику. — Всю жизнь так и будешь ныть, когда надо делать.***
— Мамочка, меня ударили в школе, — семилетний мальчик не плакал, ему нельзя, но выглядел подавлено и разочаровано. — А я тебе говорила, что все твои друзья предадут тебя. Ты должен быть настороже и доверять в первую очередь себе.***
— Мам, сегодня на перемене я не смог ответить и меня снова засмеяли, — восемь лет. — Показываешь свои слабости, Чонвон. Я отдам тебя с завтрашнего дня на тхэквондо, чтобы больше никто и никогда не смог увидеть твою слабую сторону. Ты обязан быть хорош во всем, тогда никто не посмеет обижать тебя.***
— Мам? Мама. Мамочка. Ну мам, — девять лет. — Прости меня, пожалуйста, я не хотел, больше не будет восьмидесяти баллов, в следующий раз я обязательно наберу сто. Ну послушай же меня, поговори со мной, — Молчание в ответ.***
— Какая оценка? — Высшая, мам.***
— Что сказал репетитор? — Меня снова похвалили, справился без единой ошибки.***
— Иди, прогуляйся уже, видеть тебя дома тошно. — Хорошо.***
Разве детские годы должны так бессмысленно протекать? У всех ли так? Или только у них с Сону так ужасно складывается жизнь? > ~Ni-ki~: — Сону, ты поел? ☆SUNoo☆: — Да, не беспокойся (ง'̀-'́)ง ~Ni-ki~: — Как там с Чонвоном? ☆SUNoo☆: — Он немного отругал меня ㅠㅠ. ~Ni-ki~: — Увидимся завтра? Если сможем конечно ☆SUNoo☆: — Постараюсь > Ники отложил телефон. — Нужно будет познакомить его с Хисыном и Джейком, как время найду. Длинные ноги обвили одну из подушек на его кровати. Привычка детства — спать в обнимку с кем-то. Прозвенели ключи об замок входной двери. Догадаться не сложно было, уставший отец вернулся с работы. Все реже они виделись, а если и удавалось, то можно было заметить, как состояние старичка ухудшается с каждым разом. Работа изматывала, выжимала все соки, а новых сил брать неоткуда вовсе. Японцы славятся своим, буквально, убийственным трудолюбием и стойкостью к нагрузкам. Многие даже не замечают, как очередной отчет пожирает частички личности со всех сторон. Вот и с отцом Рики та же история. Грустная, а что поделать. Он не раздеваясь лег на кровать с мыслями о том, что спать осталось всего каких-то жалких четыре часа. Это происходит изо дня в день. Слышно лишь как бедный человек приходит и уходит. Ест ли он, достаточно ли он спит, все окутано пеленой тайны. Покрепче прижавшись к подушке, Нишимура придался искушению Морфея. А во сне он то и дело видел улыбку своего обожаемого всем сердцем хена. Такой счастливый и сияющий, как и должно быть. Самый страшный кошмар — это видеть безразличие или могильную тишину в глазах цвета шамуа. Он готов видеть печаль, слезы, тоску, горечь, он сможет все это превратить в момент умиротворения и душевного покоя. Чтобы Сону чувствовал себя самым важным человеком во вселенной, полной невидимых лик, бессмысленной молвы. — О чем задумался? Уже стукнул очередной день. К Ники, сидящему на полу и крутящему вокруг себя баскетбольный мяч подсел любопытный австралиец. — Да так. Думаю, поел ли мой друг, или в очередной раз забыл, — Взгляд был потуплен и направлен в одну точку. Джейк же начал анализировать лицо младшего. Такие люди как он довольно смышленые и схватывают на лету. Джеюн пришел к выводу, что этот друг не просто тот, с кем можно позависать после школы за играми в приставку. Если бы он таковым являлся, то Ники бы не заботил вопрос его обеда, ужина и завтрака. Забыл и забыл, с кем не бывает. Сегодня Джеюн далеко не раз замечал, как его друг пребывал где-то в своих мыслях. — Долго с ним не связывался? — Раскусил. Вот ведь прохвост. — Уже неделя прошла как мы не виделись, понимаешь? Мы списывались ровно семь дней назад. Сказал что встретимся обязательно если получится. Неужто так занят? Мы же всегда вместе ходили. А здесь так резко все происходит, что я не успеваю осознать, плохо это или нормально, — Он явно ждал этого вопроса. Джейк понимающе похлопал младшего по плечу, обдумывая ситуацию. — Давно знакомы? Что тебя заставляет так беспокоится о нем? — Он бесспорно знал, что нужно спрашивать. — Три года уже, — Тяжелый вздох. — Он недавно в голодный обморок свалился и пролежал в мед кабинете два с половиной часа. Я и спрашиваю, как так случилось, заболел может. А он говорит, мол, забыл покушать, — От абсурдности его слов Ники в очередной раз потер виски. — Ну как человек может забыть про банальный прием пищи на протяжении такого долгого времени? Скажи мне, как? Сейчас я даже не знаю, питается ли он, — такие мысли изматывают. Много времени не нужно, чтобы понять, как же так вышло, что этот друг забывал о еде. — Как его зовут? Познакомь нас обязательно. Человек он не плохой, раз ты им так дорожишь. — Знаю. Выйду с ним на связь и сразу же примусь за реализацию, — Как-то не весело улыбнулся. Хисын без предупреждения бросил мяч в сторону Джейка, специально конечно же, но младший ловко словил. Пообщаешься с ним, и не к такому привыкнешь. Они продолжили игру, а вот Ники вышел освежиться. — Нишимура пообещал познакомить нас с его лучшим другом, — Начал Шим, закидывая мяч прямиком в кольцо. Бросок в руки старшего. — Класс. Ты к чему? — Увлечен то ли игрой, то ли диалогом. — Парень видимо немного травмирован, еще не ясно, мне нужно с ним поговорить, чтобы утверждать, — Джейк перестал играть. — Ну и? Кто не без травмы, — Ему было все равно, абсолютный холод. Джейк сверлил взглядом своего собеседника. Он ожидал, даже не так, был уверен в подобного рода ответе. Хисын всегда был таким. Даже брюнет не мог предположить о чем он думает, чего хочет, какой он на самом деле? Ли взял в привычку брать разные образы, примерять на себе характеры, словно это самое красивое украшение. Единственное, чего он не умел — это показывать свои чувства, настоящие. Проявлять искреннюю заботу и заинтересованность. Поэтому такие чуткие люди как Джейк, общаясь с Хисыном, чувствуют витающий вокруг фальшь. — Следи за языком, — Все еще смотрел прямо в глаза. — Постарайся из всех своих образов найти самый спокойный. Не язви, не дави, не возвышайся, — Он забрал мяч из рук Хисына. — Вот как, — Бессовестно ухмыляется. — Я тебя понял, смышленый Джеюн-и. Рики вернулся, беловолосый продолжил обучать его как ни в чем не бывало, стал более приветливым и в меру шутливым. А вот Шиму было не до смеха. С каждым днем ему все больше хотелось узнать, за что его оставили на повторный год обучения. Ли Хисын — утонченная, загадочная и вертливая персона. Захочешь поймать — не поймаешь. Водиться с ним себе дороже, влюбиться еще хуже. Чем влезать в это болото, держался бы ты подальше. Захочешь пожалеть его — высмеет и не постыдится. Будешь на него агрессировать, тебя проигнорируют. Только взгляд ледяной кинет, а твои мурашки устроят хоровод. Вот только Шим Джеюн сдаваться не будет. Сам по себе он чувственный и мягкий человек, надежнее и вернее всех на свете, словно щеночек. Веселый и позитивный. Но такой любопытный и проницательный, что Хисын сухим из воды не выйдет, ни за что. Пока Рики не может найти себе места из-за Сону, сам Ким проводил эту неделю с Чонвоном и его новым другом Джеем. Еще начал ходить таки на клубный вокал, где его часто хвалили. Но дни проведенные в компании Яна и Пака были действительно чем-то новым. Ему было весело, правда весело. Они даже несколько раз выходили гулять. Чонсон показывал свои любимые торговые центры и рестораны, в которые они в итоге не особо заходили. Рассказывал кучу историй, а самое главное было то, что Чонвон заметно менялся в присутствии Чонсона. Это ли не счастье? Сону не чувствовал себя обременительно, не чувствовал, что должен умалчивать и следить за словами, не сболтнуть лишнего про свои проблемы, как это происходит в компании Рики. Сону бесконечно дорожит своим мальчиком. Своим маленьким солнышком. Пока Ники считает самым настоящим солнцем Сону, он то знает, что настоящее, яркое, ослепительно сияющее солнце здесь Рики. Ким может назвать себя фальшивым солнцем. Звездой, которая на самом деле блеклый астероид, давно упавший на землю, но люди как Рики продолжают думать что это самая настоящая яркая звезда, восхищаются и слепо верят в нереальность. Ники же еще такой ребенок, который продолжает искренне улыбаться. Сону же давно перестал. Ники полон энергии и сил, мотивации и желания веселиться. У каждой луны должно быть свое солнце, так? Люди привыкли видеть в Сону солнце. Но если копнуть глубже, то станет ясно, черным по белому будет написано, что Сону-луна, а его солнце-Рики. Если потухнет его солнце, его лучик, последняя надежда на искреннее и чистое счастье, он не будет знать, как жить дальше. Чтобы этого не допустить, он ни в коем случае не расскажет ему о своих скелетах в шкафу. Рики видит себя защитником. Ему плевать на свой возраст и сознательность. Видит цель-не видит препятствий. Сону его ангел, который не должен потерять крылья, а потому Рики будет стеной стоять за своего хена. Но всегда есть недочеты, даже в его методах защиты. Ограждая его от неудобств, он сам не замечает, как может причинить боль. Не специально, а по детскому незнанию. Мальчику лишь пятнадцать, а спасти хочет целого человека, с чем уже, не успев заметить, не справился. Они оба хотят подчинить себе неподвластное, держать в своих руках неосязаемое, контролировать давно потерявшее рассудок. Будущее не изменить, судьба подготовила для них извилистую и тернистую дорожку, конца которой не видно. Они хотят пронести друг друга через нее на руках, но не удержат, в итоге упав, искалечившись и поцарапавшись об шипы на вид таких прекрасных, но диких роз. Поддадутся искушению, глядя на красоту впереди, до которой нужно еще идти и идти, но вместо этого испытают лишь недолгий экстаз, который повлечет за собой последствия. Они могли бы взяться за руки крепко-крепко, идти друг за дружкой, но так же близко. Спокойно пройти через эту тропу, но пытаясь спасти друг друга, они потопят свою драгоценность так же быстро и неожиданно, как заполучили.