Захочешь тепла - не пиши.
Захочешь - мой взгляд верещи.
Я спустилась с вершин,
но что-то после тебя так в горле першит.
Малышенко по правде говоря, болтлива до чертиков. Она слишком звонко смеется и громко возмущается. Ведет себя так, будто она обязуется каждому находящемуся рядом сообщить о своем отношении к ситуации, о своем мнении. Она не терпит тихоговорящих и неуверенных, таких привыкла топтать и лапать. Ей ненавистны выскочки и пафос, дешевый блеф и наигранная вежливость. Виолетта открыто шлет нахуй неугодных и гордится этим. Она дурость свою прикрывает юмором. Утонченным. Выстроенном на множестве травм и потерь. У нее взгляд исподлобья отточен, а флирт - самая приемлемая форма общения. В ее голове свои сценарии и исходы, и когда они не совпадают с реальностью она прикрывается одним словом- "недоразумение". А Кире это нравится. Только та себе в этом не признается. Прослушивая одну и ту же историю уже в третий раз, она и не смеет слова против сказать и потревожить. Ей как и в первый интересно. Она за этими руками, что в разные стороны отплясывают, показывая всю красочность повествуемой истории, наблюдает, рассматривает. Бог судья, она не того хотела. Медведева напоролась на грабли. До мурашек знакомые грабли. Которые вот вот по лбу ударят, оставаясь сине-бордовым пятном. С ней флиртовали тысячи, ее татуировки хвалили десятки, но так искусно сделала только она. Напротив сидящая, в ожогах царапинах и ранах, в чьих то чужих засосах, в следах от едких шприцов и с тысячей масок на покалеченном улыбающемся лице. И Медведева за день в четвертый раз с ней закуривает, пропитываясь дымом насквозь. Однако, всякий раз, когда она отвлекается на огонь от зажигалки, на секунду осознает в какой тупик себя с каждой минутой загоняет. - И ты даже не расскажешь под какой трек упоролась круче всего, каменная леди?- Она сквозь смех из Медведевой выпытывает, глаза зажмуривая. - Или самую криповую галлюцинацию мне не поведаешь? - Не сегодня, Виолетта. - Отвечает на выдохе, лишь бы непослушная угомонилась. - Даришь надежду на продолжение? - Снова флирт искусный, тонкий и грациозный - Мир, дружба, жвачка? - Я не даю ложных надежд, Малышенко, все напрямую зависит от тебя... - И моего поведения.- Передразнивает, закатив глаза.- Я знаю, но в теории... - Обойдемся без.- Отрезает Медведева, словно сама себя от этих мыслей отгоняя. Виолетта по коридору пустому бесшумно пробирается к комнате, тапки в руках держа, потому что босиком тише. - Виолетта, все в порядке? - разрезает звуком тишину охранник. - Да, да, Григорий Николаевич...- Шепчет та успокаивающе. - Я из душа, бегу спать...- Не оборачиваясь. И охранник из окошка на фигуру в темноту уходящую смотрит долго. Щурясь. И слюну сглатывает громко. Пока та и вовсе не скроется в глубине шершавых стен, оставляя эхо от шагов и кашля. Она заходит также без звука, прислушиваясь, спит ли Лиза. К кровати Андрющенко пробирается осторожно, прям над ухом опустившись, шепчет краткое: - Спишь? - Блять!- Пугается девчонка, дернувшись резко. - Виолетта! - Прости - Оправдывается та, согнувшись от смеха. - Ну грех было не напугать, отвечаю... - У меня чуть сердце не выпало, правда.... - Все, прости прости...- Она на кровать Лизину усаживается хозяйски, чуть подвинув ее ноги, и смотрит долго, в ожидании вопросов. - Где пропадала? - Ты будто не знаешь... - Я для приличия спросила, выкладывай. Лизонька выглядит немного уставшей, она на подушку удобнее укладывается, поднимая глаза на девчонку, что в улыбке расплывается будто с каждой секундой все сильнее. А Андрющенко улыбка это явно не радует. Малышенко в свою очередь все до последних мелочей громким шепотом выкладывает, за реакцией наблюдая. Про мягкую кровать, про сигареты вкусные и даже про татуировки красивые. Про то, что та улыбаться умеет, очень профессионально это скрывая. И про запах ее одежды, смешанный с древесными духами и еще не выветренного кондиционера после стирки. Про коллекцию ярко розовых зажигалок со стразами и про маленький календарик, что под фотографией на комоде спрятан. Она не замолкая рядом с Лизой укладывается, заставляя ее на порядок так подвинуться. - И что же вы теперь....- Шепчет Лиза, в самые глаза заглядывая, - Сообщницы? Хорошие приятельницы?..- Осторожничает. - Подруги или еще чего покруче? - Дьяволеныш ревнует? - Улыбается, дразня. - Мы просто мило поболтали. - Милый разговор всего то...- Лиза цокает ненарочно. - Длиною в сутки.... - Да ладно тебе, Лиза. - Она ладонь холодную на щеку девчонки укладывает, чтобы горечь от обиды прогнать и шепчет скоро. - Я просто справляюсь со скукой... - Отличные методы, шериф. - Даже не знала, что ты умеешь так искусно язвить. - Я много чего умею....Яблоки на твоей тумбочке.- Лиза к стенке отворачивается. - Я очень хочу спать. И Малышенко с кровати чужой встает торопливо, понимая что разберется с этим утром. А пока, засыпая, вспомнит отрывки последних пары часов.притворяйся
comme il faut, oh
техно порно и вино
жги напрасные слова
Внезапное утро получается слишком неторопливым. Виолетта вдруг понимает, что единственным минусом в их своеобразных отношениях с Медведевой будет изнуряющая боль от недавно посаженных ожогов. А от того она поднимается с трудом, еле касаясь ступнями холодной плитки пола, на секунду задумываясь как приятно сейчас было бы улечься на нее раздевшись. Лиза в то утро была обычно хорошей. Привычной. Принесла спасатель из общей аптечки и даже намазала пару пятен на спине Виолетты. Шутливо рассказывая как прямо сейчас в коридоре пересеклась с Кирой, которая на спасатель в руках посмотрела с каким то еле проглядывающим сожалением. Малышенко даже это немного тронуло. Входить в привычный ритм для нее сейчас казалось как в старые добрые - врываться в трудовые будни, после слишком насыщенных выходных, единственное - она без понятия какой день недели. В коридоре между тем Малышенко имела смелость одарить стоящую там Медведеву самой искренней улыбкой, не дожидаясь ответа, будучи уверенной что та улыбнулась тоже. Но лишь Лизонька увидела тот холодный и безэмоциональный взгляд, что словно дымом окутывает все пространство. В столовой Кира глаз не поднимала, однако шатенка пялилась, не отрываясь. Надеясь, хоть на секунду поймать те карие глаза. В коридорах Кира не здоровалась, опустив голову в пол виновато. И вообще в целом из каморки своей выходила достаточно редко. А на воодушевленное желание Малышенко перекинуться парой слов, хотя бы по поводу одежды, что та отдала ей, она отвечала сухо и по существу. И удалялась с необычайной скоростью. В один из темных вечеров, когда Виолетта возвращается, засидевшись в комнате знакомых девчонок, она краем глаза словно видит встревоженную Лизу, которая, по сторонам глядя, разговаривает с ненавистной любительницей игр "горячо/холодно", Кирой. Малышенко злиться не торопиться, будучи почти уверена в том, что основную составляющую их диалога представляет ее персона. - Виль, ты...- Начинает Андрющенко, входя в комнату. - О чем болтали? - Перебивает резко и строго, почти соскакивая с кровати, от чего Лиза пугается не на шутку. - С кем? - С Медведевой. - Ничего такого, о чем ты хочешь побеспокоиться. - Она неделю даже глаз на меня не поднимает, о чем еще вам разговаривать? - Мир не крутится вокруг тебя, Виолетта... - Хорошо. Не обо мне, похуй. О чем тогда? - Она руками машет, эмоциональностью своей Андрющенко настораживая. - Или у тебя от меня секреты? - Я лишь удостоверилась, что мной никто не интересуется, а она сказала что невероятно устала...все. - Замолкает на секунду. - От тебя в том числе. - То есть? - То есть угомонись, иначе она пожалеет, что в тот вечер тебя вообще пустила. И Виолетта снова под ребрами чувствует растекающуюся вязь от обиды и ненависти. Утопая в мыслях о том, что очень наивно было с ее стороны думать, что Медведева настолько проста. И что та сможет просто держать планку, отказавшись от своих глупых игр. Она засыпает, роняя легкие девичьи слезы, будто бы даже для галочки. Ведь, она впервые насквозь чистая так рьяно и отчаянно пытается добиться чьего то внимания. Виолетта думает долго, чем и почему так запала в душу эта идеальная белизна фарфоровых щек и строгость одного лишь взгляда. И ответа в себе не находит. Ей хочется вдруг просто быть ближе, по детские так, наивно. Ей надежду подарили и с корнем вырвали чуть ли не в тот же день. Ей дружелюбно улыбнулись, а потом отказывались разговаривать. И дело даже не в обиде, нет. Ей важны причины. Устала...устала...устала...Малышенко уж не надеется в душу залезть, но хотя бы глазком одним глянуть в маленькую трещинку, хотя бы намек небольшой, для душевного успокоения. Пару дней спустя Медведева и вовсе из вида пропадает. Пока Виолетта коротает время то на сессиях, где на удивление была активней обычного, то на кухне с губкой в руках, она отвлекается знатно. Ей даже удалось пообщаться с девчонками из комнаты что этажом выше. Только в силу своей поломанной памяти она с трудом запомнила имя одной из, что то вроде...Мысли...Идея! Да, точно! Малышенко знакомства любила, даже очень, к тому же с теми, по которым все сразу можно считать. - Вот, проверяй, Лизок, нюхала она, по-любому, вот отвечаю....- Шептала Виолетта, громко топая по коридору, направляясь знакомить с ними Лизу. - Я таких сразу вижу, их как солевых не дергает, они скорее...заторможенные...во! - Ну познания...- Усмехалась Андрющенко. - Да и по глазам это видно....Ты загляни в них, они стеклянные.. И проговорив с девчонками до самого вечера, Малышенко лишь успевала на Лизу поворачиваться, после каждого рассказа Идеи, и одними лишь глазами твердить "А я что говорила?!" Днем отвлекаться от мыслей о, будто вымощенной из белоснежного камня, Кире было в разы легче, чем ночью. Ночью, когда мысли вихрем по кругу проносятся на подкорке мозга, где то в глубине, заставляя ту вновь и вновь перебирать возможные причины такого состояния блондинки. В один из дней, на завтраке, Виолетта случайно подслушивает громкий разговор Дианы и Алисы, что сидят аж через три стола. У Малышенко будто уши сами навострились, когда между парой слов она услышала заветное имя Кира и что то, про машину и ночь. Уехала. Она со стола встает резво, воздух в легкие набирая, и под удивленный взгляд Лизы к тому столу уверенно направляется. - Она уехала? - Подходит и даже не осторожничает, да и ни к чему это, с ними изначально отношения не заладились. - Малышенко, ты че? - Окидывает ее удивленным взглядом Алиса. - Я вопрос задала, она уехала? - Тебе че надо, ебанутая? - Диана, в силу веществ тяжелых, церемонится тоже не любила. - Кто она то? Кира?- Пытается сгладить накалившиеся углы Алиса. - Ну да, уехала вроде, вчера ночью Дианка ее на улице видела, потом она в машину чью то запрыгнула и укатила. - В какую машину? - Виолетта правда плохо понимала какая информация ей сейчас может понадобиться, и не успев толком сообразить, спрашивала первое что в голову пришло. - Да я ебу какая машина, ты блять для начала проще разговаривай. - Диана обозлилась не на шутку. - Тише ты...- Отрезает Алиса, а после опять к Виолетте поворачивается. - Черная машина, обычная, может такси, может кореш какой, что за вопросы, Малышенко?! - Она навсегда...то есть...ну сумка, чемодан при ней были?! - Продолжает вопросами закидывать, наблюдая как у Янголенко глаза краснеют с каждой секундой сильнее. - Блять мы че, помнить должны? Мы в окно глянули, увидели и спать пошли. - Язвит Куняшова. - Вспоминай блять. - Виолетта скулы поджимает, в самые глаза Диане заглядывая. Та плечи расправляет уверенно, уже вставать готовая, для чего только непонятно, как Малышенко ей стул соседний прям ножкой на ногу ставит, слыша слабый хрип. - Вспоминай говорю.- Повторяет. - Не было.- Слышит через хрип. - Точно?- Сильнее на стул опирается, видя как у той уже слезы на глазах выступают. - Да точно точно...- Всхлипывает та. И Виолетта разворачивается, к своему столу уверенно шагая, и видит уже в одном лишь взгляде Лизы и удивление и страх, в перешку с сожалением и осуждением.Захочешь тепла - позвони.
Захочешь тепла - позови.
Я же прибегу, щенок подбитый, надену твой любимый, приятный на ощупь. свитер.
А потом, к сожалению, буду лежать полутрупом под титрами.
И кто из нас виктори? и кто из нас тут искренний?
Захочешь тепла - да иди ты нахуй, сука.
У Медведевой сигареты закончились все до последней. Даже те, что припрятаны были на черный день, а она между прочим сама себе обещала бросить. Она дни в центре последние коротала как могла, лишь бы на неугомонную Малышенко в коридоре не напороться, не увидеть глазища ее янтарные, и взгляд снизу вверх этот умоляющий. Она правда невероятно от всего устала. У нее, помимо сигарет, еще желание жить на исходе и полная неразбериха с чувствами. Она себе никогда не признается, что огонь, давно потухший, Виолетта разожгла на славу. Не признается себе, что у той ребра, что покрыты рисунками похабными, красиво выпирают, что улыбается она заразительно и стонет тоже заразительно.... Люди для Киры странная часть ее жизни. Ей все кажется что она никак справляться с ними не умеет, не умеет общаться и не умеет любовью одаривать, в отличии от егозливой Малышенко. Что не создана она для чувств прекрасных и умеет только болью горькой кормить с серебряного ножа. Она отношения свои первые серьезные с трудом вспоминает. Во первых, из за того что под кайфом была большую часть времени, а во вторых, что травма, по всей видимости, слишком тяжелая. Помнит лишь моментами, самое то, от чего сердце сжиматься начинает. Как запирала девчонку несчастную в квартире на двое суток, как за волосы ее из машины тащила и как в ванной чуть за вранье не утопила. Медведева пусть и понимает, что вещества делали свое дело, но и себя она винит не по детски. А потому запрет поставила себе на всяческие взаимодействия. Кира свой дневник, Виолеттой принесенный, перечитала раз шесть, не меньше и выплакала, кажется всю воду, что только в ней была, до адской сухости глаз. Она из потаенного шкафчика комода пару фотографий достает, в центре сделанных. На которых Ангелина улыбается искренне так, на которых сама она чем то увлечена, на которых только жить начинала. Она правда запуталась, и на этот раз будто сильнее обычного. Она Лизу в коридоре со спасателем в руках в один из дней видит, понимая куда та так торопиться и для чего он ей, неосознанно вспоминая, как воск падал на нежную девичью кожу. И совсем теряется. Кира в моменте уйти на совсем отсюда планирует, забыть и пропасть, спрятаться и жить в одиночестве волчьем. Но подумав немного, мысли эти отпускает, понимая, что не в побеге душа нуждается, а в отдыхе небольшом. А потому среди ночи в вещах затерявшийся телефон ищет, параллельно натягивая черное пальто и на улицу выскакивает. Медведева стоя у высокого забора сигарету, у охранника выпрошенную, закуривает, наивно игнорируя свои трясущиеся руки. Она с телефоном долго справится не может, вставляет симку, с горем пополам, включает и набирает номер, который наизусть третий год знает. - Алло, Кристина.- Хрипит она в трубку. - Кира?- Слышится на той стороне.- Что то случилось? - Можешь с рехаба забрать за двушку, по братски. - И за бесплатно могу, случилось, говорю, что то? - Почти да, в общем просто забери, будь добра. И гудки тяжелые обрывают шорох на той линии. Она на бордюр аккуратно усаживается, вдаль засматриваясь, надеясь на каждые вдали виднеющиеся фары. Кристина Захарова в определенных кругах славился честностью и порядочностью. Но разве порядочный человек накачал бы пол-района некачественными колесами, продавая их в полтора, а то и два раза дороже? Вряд ли. Но для Киры она единственная знакомая, кто лишних вопросов не задаёт и ненужного не спросит. Она старше на несколько лет. Насколько точно Кире неизвестно, потому что пожимая ей руку, она одними лишь глазами благодарила ее за таблетки и мало что соображала. Из того «старого и привычного» ей мира осталась только она. Она, которая иногда еще балуется травкой, работая в запредельно приличной компании, связанной с перепродажей машин. Но Медведева в эти истории не лезет, лишь выслушивает, если она сама того попросит. Понимает, что вопросов не избежать, она думает как бы ей, дворовой девчонке, что вот вот выбилась в люди, рассказать историю о егозливой шатенке, что жизни не дает. Медведева по бордюру вышагивает осторожно, вдаль засматриваясь на каждую проезжающую по трассе машину, пока знакомые фары не повернут в сторону центра и пока черная иномарка не остановится прям возле Киры. - Куда тебя, принцесса? - Выдает Захарова, ухватившись за кожаный руль. - К бабуле с дедулей ехать поздно, распереживаются…- рассуждает Медведева- Ну давай на квартиру..- Выдает она и, увидев одобрительный кивок водителя, утыкается лбом в окно, наблюдая за ночной жизнью культурной столицы России. Завораживающие огни, дорогие машины, музыка из клубов и разгульная жизнь, к которой блондинку уже совсем не тянет. Однако, вид навеивает воспоминания с той самой первой встречи с Кристиной. Август 2015. - Да она объебанная, мне таких проблем не надо. - Тараторит мальчишка, недавно купивший развалившуюся семерку. - Блять, тебя по человечески просят, ёбик. - Твердит ему подвыпившая девчонка, аккуратно придерживая полу-живую Медведеву. - Сука..- Шипит та, когда держать становится тяжелее..- Ну сколько тебе надо? Косарь, сойдет? - Двушка. - Какая нахуй двушка, мальчик, на чупа-чупс со вкусом колы тысячи более чем достаточно. - Это другой конец города, дура блять. - Отсюда любой район другой конец нахуй, че теперь, вертолет вызванивать? - Заебала. - Сдается тот. - Садись. И она самодовольно улыбается, подбирая Киру поудобнее и усаживая на заднее сиденье прокуренного салона. - Эй...- Шепчет та, пытаясь разбудить блондинку. - Подъем, принцесса. Приехали. Медведева лишь хмуриться устало, прикрывая стеклянные глаза и выдает, хрипя: - Куда?... - Блять ну, куда сказала, я откуда знаю... Кира в окно машины выглядывает, удивленные глаза на Кристину поворачивая. - Нахуй ты меня сюда привезла?! - Ты сама сказала адрес, я че ебу... - Не, не, увози меня отсюда. - Тараторит Кира, пытаясь обратно улечься на удобные колени незнакомки. - И че это значит? - Встревает удивленно в разговор мальчишка. - Ниче, крути свою баранку на Пролетарскую 73. - Схуяли?! - Крути блять у меня заточка с сумке и тысяча твоя обоссанная. И тот машину умело разворачивает, надеясь что это последний их пункт назначения. Кристина тушу Киры по лестнице на третий этаж поднимает, бурча под нос, что та отъела задницу весом с тонну и параллельно ключи в кармане куртки отыскать пытается. Она ее к себе на диван укладывает, заботливо пледом укрывая, моля в голове бога, чтобы на утро он был чист и сама на пол у дивана укладывается, задумываясь о том, что ее доброе сердце ее же и погубит, потому что если раньше все заканчивалось бродячими собаками, которые по ее словами "просто увязались", то как она матери утром будет объяснять лежащую на диване незнакомку, пока непонятно даже ей. - По какой причине сбегаем? - Выводит из воспоминаний голос Захаровой. - Да заебалась я...- Шепчет Кира, глаза потирая. - И влюбилась, кажется.... - Ебать. - Удивленно поворачивается Кристина, оторвав взгляд от пустой трассы. - Прям серьезно? И в кого же? - В ходячее проклятье целого центра, что в столовой громче всех возмущается и язвит мне, слишком дерзко. - А имя есть у нее? - Виолетта. - Проговаривает Кира, каждую букву языком внутри рта чувствуя и подмечая, красоту сложившихся букв.