Испытание временем 3: Кровь, пот и слёзы

      Когда Мара вошла в здание, оно тряслось.       Это никогда не было хорошим знаком.       Она взбежала на несколько лестничных пролетов, не спуская глаз с Люка. Его эмоциональное состояние было слишком сильным для нее, чтобы оставаться открытой Сила. Она чувствовала, что если она откроется, то будет сметена и целиком поглощена его бушующими эмоциями. В конце концов она добралась до лестничного пролета, где дул сильный ветер, и она с трудом смогла протиснуться сквозь него. Шаг за шагом она продвигалась сквозь шторм к полу, где находился источник сильного ветра, на четвереньках. Она поднялась по лестнице на тот уровень, на который хотела подняться. Её взгляд сразу же упал на перепуганного мальчика-брюнета, и её сердце сжалось от сочувствия к ребенку.       Медленно Мара подошла к маленькому мальчику, успокаивающе положив руку ему на плечо.       — Что случилось? — она спросила его, крича, чтобы её услышали сквозь рев ветра.       Мальчик покачал головой, закрыв уши руками.       — Я не знаю, — крикнул мальчик, пытаясь перекричать ветер. — Он спас меня, но кто-то пострадал, и он очень расстроился…       — Он там? — спросила Мара, изо всех сил стараясь, чтобы её голос звучал ровно, когда она указала на комнату, дверь которой была прямо рядом с маленьким мальчиком. Мальчик кивнул, и Мара больше ничего не ждала.       — Оставайся здесь, — строго сказала она, уже заставляя себя войти в комнату. Ветер здесь был таким сильным, что на мгновение она не была уверена, что ей удастся даже переступить порог.       Внутри все было так, как будто хаос нашёл свой центр.       Ветер бушевал с головокружительной яростью, такой, что Маре пришлось призвать Силу, просто чтобы удержаться на месте. Обугленные обломки безрассудно летали по комнате, а рёв ветра был таким громким, что Маре казалось, она оглохнет от того, что находится слишком близко к эпицентру бури. Однако, когда она увидела то, что находилось в центре, она поняла, что не может оставаться в стороне.       Люк сидел в центре комнаты, его плечи сильно тряслись, когда он раскачивался взад-вперёд, прижимая безвольное тело как можно ближе к своему телу. Мара узнала ботинки, увидела серые лекку, болтающиеся на руке Люка, и её сердце сжалось так болезненно, что ей показалось, будто оно вот-вот развалится.       Мара постепенно продвигалась вперёд по комнате, приближаясь к Люку сантиметр за сантиметром. Каждое движение ближе к нему становилось неуклонно тяжелее, пока Мара не свернулась калачиком позади него, защищаясь от ветра в попытке просто удержаться на земле и не быть унесенной штормом. Волосы хлестали по лицу, ослепляя её. Но ей не нужно было видеть. Стиснув зубы, Мара заставила себя протянуть руку и схватить Люка за плечо, поравнявшись с мужчиной со светлыми волосами.       Люк дернулся от прикосновения, но не отстранился от фигуры в его руках. Теперь Мара была достаточно близко, чтобы видеть, что Джеза не дышала, её глаза были закрыты, так что казалось, что она навсегда погрузилась в глубокий сон, её рот скривился в слабой, последней улыбке. Звук рыданий Люка заглушался ветром, но Мара чувствовала и видела, как сильно дрожат его плечи, вверх и вниз, раздираемые неизмеримым горем. Его лицо было уткнуто в фигуру Джезы, полностью скрытое от глаз как телом девушки, так и его собственной копной волос. Медленно его голова покачалась взад-вперёд в знак отрицания, неприятия и потери, его руки сжимались, разжимались и снова сжимались на ткани её одежды. Мара почувствовала, как слезы подступили к глазам и пролились при виде его опустошения, и она осторожно передвинула руки так, чтобы они нежно обхватили его плечи. Она не оттаскивала его от тела Джезы. Она была уверена, что это только раззадорило бы его. Вместо этого она придвинулась к нему так близко, как только могла, и уткнулась лицом в его шею, её руки слегка сжались в нерешительном объятии сзади, когда она нежно погладила его плечи. Теперь она была достаточно близко, чтобы слышать его прерывистые рыдания и слышать, что есть слова, которыми можно дополнить его дрожащие и сотрясающие тело рыданиями.       — Мне так жаль, Джеза… Мне жаль… Я подвел тебя… пожалуйста, пусть это будет просто какой-нибудь ужасный кошмар…этого не может быть на самом деле… Джеза, пожалуйста… Я люблю тебя… — прошептал Люк сам себе в перерывах между рыданиями. Он казался замкнутым от окружающего мира, не подозревая о бойне, которую он устраивал всем вокруг в своем убитом горем состоянии. Мара сомневалась, что его это вообще волнует.       Мара зажмурилась, часть её слез потекла по шее Люка.       — О, Люк… — прошептала она, её голос исказился от глубоко укоренившегося сочувствия к нему и боли, которую причинило ей это зрелище. Люк вздрогнул при звуке её голоса и, наконец, отреагировал на прикосновение, медленно подняв лицо вверх и отведя его от тела Джезы. У Мары перехватило дыхание при виде измазанного, залитого слезами лица, покрытого смесью сухого и влажного пепла, его глаза были ярко-голубыми, но полными агонии, которая соперничала с болью пятилетней давности, когда она предала его на Биссе. Его губы были распухшими из-за того, что он, вероятно, неоднократно прижимался губами к лицу и голове Джезы в своем убитом горем состоянии. Краем глаза Мара теперь могла видеть обугленную дыру в животе девушки — признак ранения световым мечом. Люк издал странный звук, как дикое животное, попавшее в смертельную ловушку, из которой, как оно знало, ему не вырваться.       — Мара, — он прошептал и всхлипнул, его голос дрогнул после первого слога. Новые слёзы потекли и проложили новые дорожки по его покрытому пеплом лицу, когда он с таким усилием делал прерывистые вдохи, что Мара была уверена, что дыхание начало причинять ему боль. — О-она…       — Шшш, — мягко сказала Мара, положив руку ему на щёку и нежно проведя большим пальцем по всей длине его скулы. — Ты не обязан это говорить, — мягко сказала она ему, смахивая ещё несколько слез, которые скатились с его глаз. К её облегчению, шторм вокруг начал стихать, поскольку она делала всё возможное, чтобы облегчить его горе и отвлечь от него разум.       — Он убил её, — прорычал Люк, его голос прозвучал странно, поскольку он был искажен горем и слезами. — Он ждал, пока я буду где-то в другом месте, помогать кому-то ещё, и он убил её!       Люк свернулся калачиком, когда прокричал последнюю часть, запрокидывая голову к телу Джезы, и где-то в здании раздался оглушительный треск, за которым последовали звуки чего-то очень большого, разбивающегося. Он, казалось, даже не заметил, его взгляд стал жёстким с выражением, которое Мара надеялась, что больше не увидит в его глазах, когда он снова поднял глаза на неё. Жёсткий, жаждущий мести и крови взгляд сменился сокрушенным поражением, когда он выдержал печальный взгляд Мары.       — Это моя вина, — прохрипел он, слёзы свободно текли по его лицу, когда он снова отвернулся, чтобы уткнуться лицом в шею Джезы. — Я не должен был оставлять её, это моя вина, что она… я виноват, что она…       — Люк, это не твоя вина, — тихо сказала ему Мара, успокаивающе проводя пальцами по его волосам. Люк судорожновсхлипнул, качая головой.       — Нет, моя, — всхлипнул он.       — Люк Скайуокер, посмотри на меня… — в отчаянии сказала Мара, наклоняясь ближе к его покрытому пеплом лицу. — Ни в чём из этого нет твоей вины. Если кто-то и несет вину, так это Джудро, — страстно сказала она, встревоженная мрачным выражением, промелькнувшим на его лице при упоминании этого имени. Оно исчезло так же быстро, как и появилось, Люк сейчас был таким эмоционально нестабильным. Мара взглянула на пылающий мир Альдераана, отметив, что пламя было слишком близко.       — О, Люк, — пробормотала она, возвращая своё внимание к нему и снова кладя руку ему на щёку, прижимаясь лбом к его лбу. — Ты прошёл через гораздо большее, чем должен пройти любой другой… Пожалуйста, не поступай так с собой; ты знаешь, что Джеза не хотела бы этого. Но ты должен отпустить её. Не так давно ты говорил другим людям, которые тебе дороги, то же самое. Ты знаешь…       Люк покачал головой, но на этот раз уткнулся лицом в плечо Мары.       — Я не могу… Я не могу, Мара. Я… потребовалось, чтобы она умерла у меня на руках, чтобы я принял то, что она называет меня отцом, и, наконец, сказал ей… сказал ей, что я любил её. Почему я не сделал этого раньше? Почему я должен был ждать, пока не станет слишком поздно?       Мара нежно прижала его голову к своему плечу, запустив пальцы в его песочного цвета волосы и позволив ему плакать столько, сколько ему было нужно, пока не собственные слёзы капали ему на голову. Она слабо услышала, как сработал её комм, но проигнорировала его. Вокруг них Ветер Силы, наконец, успокаивался и постепенно заканчивался, когда Люк выпустил всё, поворачиваясь в объятиях Мары за утешением. Его тело содрогнулось у неё на груди, её рубашка теперь была влажной от слёз, которые он пролил за считанные секунды. Она нежно покачивала Люка взад-вперёд, издавая успокаивающие звуки низким горловым звуком и прижимая его к себе так крепко, как только могла, когда тело Джезы ещё было в его объятиях.       Где-то в комнате отключенный коммуникатор Люка издал пронзительный вой, но они оба проигнорировали его. Кусок потолка упал в нескольких шагах от них; Люк остался невозмутимым, но Маре надоело оставаться без дела.       — Мы должны идти. Пламя сейчас слишком близко, и здание рушится. У нас не осталось времени, — сказала Мара твёрдым, но мягким тоном.       — Я не оставлю её, — выдавил Люк, резко отстраняясь.       — Я не говорила, что ты должен, — мягко ответила Мара, нежно целуя его в щеку, прежде чем встать. — Я схожу за твоей маленькой подопечной.       Люк снова дёрнулся, как будто его ударили током, и новая волна вины — на этот раз другого рода — захлестнула его.       — Я забыл о Зейне, — пробормотал он, поворачиваясь обратно к Джезе. Казалось, ему не хотелось двигаться, и когда он поднял её на руки, чтобы вынести наружу, он был намеренно медлителен и не торопился. Однако, прежде чем покинуть комнату, он огляделся, в его глазах светился страх. — Подожди, а где R2?       Из зарешеченного чулана донесся пронзительный свист, и Мара преодолела расстояние в четыре быстрых шага, отводя большую балку в сторону, чтобы астромех смог выехать из комнаты с несколькими благодарными, но печальными попискиваниями. У Люка было странное выражение лица, и он прижимал Джезу к себе немного крепче.       — Должно быть, она спрятала его до того, как Джудро напал на неё, — пробормотал Люк. R2 подкатился к Люку, врезавшись в его ногу с низким, печальным жужжанием. Он одарил астромеха слабой, вымученной улыбкой. — Я рад, что ты в безопасности, R2, — прошептал он.       Коммлинк Мары продолжал пищать, и она продолжала игнорировать его. — Я уверена, что это Сокол. Мы провели здесь столько времени, сколько могли. Нам нужно идти прямо сейчас.       — Я иду, — заверил её Люк, хотя Мара не упустила из виду, что его темп был медленнее обычного, и горе ещё цеплялось за него так же сильно, как когда-то он цеплялся за тёмную сторону. Мара вздрогнула от этой мысли и вернулась в зал, где их ждал мальчик — Зейн. Нерешительно и безмолвно мальчик пристроился к ноге Люка. — Не волнуйся… Я уверен, что твоя мать ждёт тебя снаружи.       Мара слегка запнулась.       — О, женщина снаружи была его матерью? — удивлённо спросила она. Люк кивнул в подтверждение. — Я послала её к Соколу, прежде чем войти. Она была так убита горем. Я думаю, она думала, что вас двоих убили… — медленно произнесла Мара, говоря так, как будто её слова могли снова завести Люка; она не удивилась бы, если бы это произошло.       Лицо Люка стало стоическим, верный признак того, что он пытался скрыть свою реакцию. Однако в его обычно идеальной маске появились трещины, и Мара почувствовала себя виноватой из-за того, что снова причинила боль, когда он поморщился.       — Тогда нам лучше поторопиться обратно, — мягко сказал Люк. — Мара, ты можешь понести Зейна, чтобы мы могли двигаться быстрее?       — Конечно, — тихо сказала Мара, опускаясь на колени, чтобы поднять маленького ребенка и позволяя мальчику уткнуться лицом ей в плечо. Люк прижал тело Джезы ближе, поцеловав её в лоб, прежде чем медленно кивнуть, его пристальный взгляд не отрывался от обмякшего тела Джезы.

***

      — Поехали.       — Попробуй ещё раз!       — Она не отвечает, ясно? Я ничего не могу с этим поделать! Может быть, она просто не может ответить в данный момент.       — Хан, что-то случилось с Люком. Мне нужно знать, что с ним всё в порядке, но ни один из них не отвечает!       — Лея, пожалуйста. Ты же знаешь Люка и Мару. Они появятся, я знаю, что появятся.       — Я знаю, какие они, Хан, но что-то…       — Если что-то пошло не так, то они найдут способ пройти это. Они будут здесь, Лея, я обещаю.       — Хан… у нас заканчивается время. У нас на борту люди, они ещё больше пытаются прорваться мимо Чуи…       Хан встал со своего места пилота, положив руки на плечи своей невесты.       — С ним всё будет в порядке, Лея. И мы будем ждать их здесь, пока больше не сможем ждать. Я тоже не собираюсь бросать Люка.       Лея вздохнула, позволяя притянуть себя в объятия Хана и уткнувшись лицом в его грудь, чтобы скрыть слезы, которые пробились сквозь их защиту из-за Люка и из-за горящего Алдераана, который они были вынуждены оставить позади. Хан глубоко сочувствовал ей. Она во второй раз видела разрушенную планету, и на этот раз снова вблизи.       После нескольких мгновений, пока Хан прижимал к себе слегка дрожащее тело Леи, нервно наблюдая, как пламя неуклонно приближается за пределами кабины, коммуникатор Хана включился. Лея сорвала устройство с пояса Хана прежде, чем он успел даже дотянуться до него. Она и эти джедайские рефлексы…       Рычание Чубакки донеслось до них ещё до того, как Лея сказала, кто отвечает им. Хан тут же вздохнул с облегчением, услышав, что сказал его друг.       — Ты видишь их? Хорошо, убедись, что они пройдут на корабль, тогда мы убираемся отсюда, — коротко сказал Хан. — Я рад, что нам удалось сохранить достаточно места для Люка, Мары и Джезы. С трудом, но всё же.       Лея передала ему комлинк, уже разворачиваясь во вспышке коричневого и белого, чтобы покинуть кабину.       — Я собираюсь пойти к нему и выяснить, что произошло.       — Я догоню тебя, когда мы будем в гиперпространстве, — крикнул Хан в её удаляющуюся спину, даже когда она исчезла за углом на середине его предложения. Он повернулся обратно к пульту управления и подождал целую минуту, прежде чем начать отрываться от земли. Когда он не получил никаких протестов по коммуникатору, он продолжил отлет с планеты.       — Давайте выбираться отсюда, — пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь, направляя корабль прочь от горящей поверхности Альдераана.       Было трудно протиснуться сквозь толпу людей, которы пытались найти место, чтобы устроиться поудобнее на Соколе, но Лее удалось пробиться сквозь худшую часть толпы, чтобы подойти к посадочному трапу. Первое, что она заметила, было то, что Чубакка не издавал ни звука. Это её очень встревожило. Следующее, что она осознала, было то, что Мара была впереди с R2 рядом с ней, её рубашка промокла в нескольких местах, а лицо было усыпано пеплом. Её глаза были красными, как будто она плакала.       Как только Мара заметила быстро приближающуюся Лею, Мара встала прямо у неё на пути и раскрыла руки, чтобы удержать. Лея почувствовала немедленную вспышку негодования и обиды от этого действия, бросив на рыжеволосую раздраженный взгляд.       — Мара, пожалуйста, отойди, я должна увидеть Люка, — твердо сказала Лея.       Мара торжественно покачала головой.       — Нет, не прямо сейчас, ему… ему нужно немного пространства.       Лея замерла от её тона.       — Мара, что…       Она замолчала, когда за плечом Мары, как раз в тот момент, когда Сокол начал отрываться от земли, появился Люк, а Чубакка следовал за ним по пятам. Лея не заметила, как Чубакка опустил трап, хотя она слышала жалобный вой вуки, маленького мальчика-брюнета, практически вцепившегося в ногу её брата, и… и…       Лея издала тихий возглас удивления и ужасного понимания, когда взглянула на своего брата, заметив его покрытое пеплом, заплаканное лицо, поникшие плечи, медленный, почти вынужденный шаг, с которым он двигался, и тело, которое он держал в своих руках, с любовью и печалью прижатое к груди, его глаза не отрывались от мирных черт, пока он двигался по памяти через Сокол. Лея молча смотрела на эту сцену, внезапное горе и сочувствие, которые она почувствовала к своему брату, не поддавались описанию, когда она позволила Маре оттащить себя от него. Когда Мара заговорила, её голос дрожал.       — Ему… ему нужно какое-то время, — слабо произнесла Мара. — Джудро… Люк пошёл спасать того маленького мальчика, и пока его не было… Пришёл Джудро и…       Слёзы наполнили глаза Леи, когда она поняла, что чувствовала раньше.       — Сила… почему она? Почему он? — она ни к кому конкретно не обращалась.       Мара вздохнула, оглядываясь в том направлении, куда исчез Люк, скорее всего, в спальню, которую они с Джезой выбрали для обратного путешествия на Корускант, которая должна была остаться нетронутой людьми, которых они эвакуировали.       — Ему просто нужно побыть одному прямо сейчас… — она замолчала и покачала головой, глядя в землю.       — Я думаю, это было слишком для него, — прошептала Мара.

***

      Люк на самом деле мало что помнил пока шёл на Сокол. Он почти ничего не замечал, когда поднимался на борт. Он просто знал, что чувствует себя оцепеневшим и лишенным… чего бы то ни было. Он не мог оторвать своего лица от лица Джезы, зная, что в конце концов ему придется оторваться от неё. Он не хотел, и его сердце — или то, что от него осталось — болезненно сжалось при этой мысли. Он слишком рано оказался в каюте, которую должен был делить с Джезой, и медленно опустился на одно колено, чтобы уложить девушку на нижнюю койку, сложив её руки вместе над раной от светового меча, чтобы казалось, что она спит. Нежно он провел кончиками пальцев по её щеке, из него вырвался ещё один всхлип. Когда он эхом разнесся по комнате, он не мог не заметить, что это был звук сломленного человека. Он бы знал. Он уже был сломлен раньше.       Позади него Зейн тихо стоял в дверном проеме, ожидая его. И снова Люк почти забыл, что Зейн был там, прежде чем ему удалось собрать достаточно сил, чтобы оторваться от Джезы и подойти к мальчику. Люк осторожно наклонился и поднял мальчика.       — Давай… пойдём найдем твою маму, — сказал Люк пустым тоном. Каким-то образом, оставив Джезу рядом, оставив её на койке, он почувствовал себя ещё более разбитым, чем уже.       Люк пробирался по коридорам Сокола к грузовому отсеку, который был очищен и заполнен одеялами, подушками и тому подобным для спасенных, где, он был уверен, должна была находиться Аама, мать Зейна. Как только Люк будет уверен, что Зейн вернулся к своей матери, Люк попойдёт обратно на койку и погрузится в своё горе.       Грузовой отсек был забит самыми разными людьми, и Зейн с Люком осмотрели помещение. У Зейна было гораздо более голодное, нуждающееся выражение лица, когда он искал свою мать, в то время как выражение лица Люка, по понятным причинам, было довольно нерешительным.       Внезапно Зейн оживился на руках Люка.       — Мама? — он позвал, его взгляд был прикован к чему-то в комнате. Люк проследил за взглядом Зейна, и, конечно же, там была Аама, её голова резко повернулась при звуке голоса её маленького мальчика. Люк усадил Зейна так, чтобы Зейн мог броситься в ожидающие объятия своей матери, наблюдая издалека, как мать и сын со слезами на глазах воссоединяются.       — О, Зейн, я думала, что потеряла тебя, — плакала Аама, прижимая своего маленького мальчика как можно ближе к себе, насколько это было физически возможно.       — Я был так напуган, мамочка, — прошептал Зейн.       — Я знаю, детка, я знаю, — сказала Аама успокаивающим тоном, слёзы текли из её закрытых глаз. — Но теперь ты в безопасности, я обещаю.       Зейн кивнул.       — Благодаря Люку.       Аама отстранился, нахмурившись.       — Люк? Какой Люк, детка?       Зейн повернулся, чтобы посмотреть на Люка, легкая улыбка появилась на его невинном лице.       — Этот Люк. Человек, который спас меня.       Люк бросил взгляд и опустил голову, когда Аама посмотрел в его сторону. Он был не в состоянии для этого. Он не думал, что сможет принять благодарность, которую, он был уверен, получит…       Аама приблизилась к нему, источая горячую благодарность.       — Я не знаю, как отблагодарить тебя за спасение моего маленького мальчика… — начала она, но когда Люк поднял глаза, и она впервые увидела его лицо, всё её поведение изменилось, когда шок и узнавание промелькнули в ней, за которыми последовали мощный гнев и ненависть.       Люк инстинктивно напрягся, полностью сбитый с толку её реакцией всего за несколько ударов сердца.       — Ты! — выдохнула она, прежде чем её рука взметнулась и сильно ударила Люка по лицу. Голова Люка дёрнулась в сторону, и он почувствовал вкус крови на губах. Все вокруг люди в шоке смотрели на неожиданный поворот событий и ещё больше удивлялись тому, что Люк никак не отреагировал на оскорбление. Он воспринял это безмолвно и без жалоб, как побитый щенок, который привык к насилию или просто ему больше было всё равно.       — Я думала, тебя изгнали! — воскликнула Аама, пока Люк слизывал кровь с губ. Бесполезная попытка, поскольку он просто продолжал истекать кровью. Зейн в замешательстве стоял между своей матерью и спасителем, пока Аама доводила себя до бешенства. — Я смотрела новости в тот день, я видела, как тебя посадили на корабль — откуда ты здесь?       Люк не дал ей вразумительного ответа.       — Я… получил прощение… — прошептал он.       — С чего бы им давать такому монстру, как ты, прощение? — Аама почти взвизгнула, и Люк на мгновение отпрянул, прежде чем просто стоять там и позволять ей кричать на него. — Ты забрал у меня мою дочь!       Люк перестал дышать, и его глаза затуманились, когда он почувствовал, как будто галактика давила ему на сердце.       — Я-я-я так сожалею, — сумел выдавить Люк. Аама издала резкий смешок.       — Прости? Ты сожалеешь? Извинения не вернут мою дочь! Ты должен бы знать, каково это — сожалеть, а ты не знаешь! Ты ничего не знаешь о потере, через которую я прошла из-за тебя! Мне всё равно, что ты сделал, чтобы получить своё драгоценное прощение, потому что я вижу, кто ты на самом деле, и ты никогда не искупишь свою вину в глазах тех, чьи жизни ты разрушил!       С этими словами Аама схватила своего маленького мальчика за запястье и оттащила Зейна как можно дальше от Люка. Люк стоял в шоке, чувствуя, как лезвие её слов поворачивается и с разрушительной силой врезается в его и без того повреждённое сердце и душу. Он стоял там несколько долгих мгновений, не обращая внимания на взгляды, которыми его окружали, когда горячие слезы навернулись ему на глаза и обожгли щеки. Со вздохом задыхающегося человека Люк развернулся на каблуках и покинул грузовой отсек так быстро, как это было в человеческих силах.       Он не помнил, как нашёл дорогу обратно в спальню, и не помнил, как опустился рядом с кроватью Джезы. Всё, что он помнил, это то, как крепко держал её невосприимчивую руку в своей, неудержимо рыдая и искренне желая умереть до того, как им овладеет беспамятство и он погрузится в темноту, бесчувственное ничто.       Мара видела разговор с Аамой, но ей пришлось надавливать на поврежденную артерию, и она не смогла пробиться к Люку. Как только она смогла найти кого-то другого, чтобы занять её место, оказывая столь необходимое давление, Люк ушёл, но она направилась к Ааме, в её глазах загорелась новая ярость.       Аама сидела в углу, прижимая Зейна к себе в собственническом защитном объятии, в глазах женщины был отстранённый взгляд. Мара в ярости подбежала к ней, полная решимости дать женщине передумать, чтобы поставить её на место, прежде чем Мара отправится на поиски Люка.       — Что с тобой не так? — зарычала она на женщину, оказавшись с ней лицом к лицу, свирепо глядя на женщину сверху вниз. Аама непонимающе уставилась на неё.       — О чем ты говоришь? — спросила Аама, имея наглость казаться оскорбленной. Мара зарычала и подошла немного ближе.       — Люк, — прорычала Мара. — Именно об этом я и говорю. Он только что спас жизнь твоему мальчику, и вот как ты его благодаришь?       — Он не заслуживает моей благодарности, — выпалила в ответ Аама, сердито поднимаясь на ноги. — Чего он заслуживает, так это сгнить в камере или, что ещё лучше, быть преданным смерти за все семьи, которые он разрушил.       Маре потребовалось много сил, чтобы не ударить женщину так сильно, что она оказалась бы без сознания, её единственным сдерживающим фактором был тот факт, что Зейн был привязан к ноге своей матери.       — Разве вы не видели выражение его лица? В его глазах? Он не тот человек, который убил вашу дочь, и он полностью раскаивается в том, что сделал пять лет назад. Он знает, на что это похоже, — Мара начала говорить подчёркнуто спокойным тоном, пытаясь сохранить какую-то толику приличия в разговоре.       — Он ничего не знает о боли, через которую он заставил пройти эту семью, — горячо сказала Аама, но Мара прервала её криком, который разнесся по всему грузовому отсеку и заставил всех замолчать.       — Он только что потерял свою дочь, не прошло и часа! Даже часа не прошло! — Мара кричала в лицо Ааме. — Её убили только за то, что она называла его отцом. И у вас хватает наглости говорить…       Мара прервалась с разочарованным возгласом, на мгновение отвернувшись.       — Эта девушка была всем его миром. И её только что хладнокровно убили, когда он отправился спасать вашего сына, просто за то, что она была связана с ним. Не смей пытаться сказать, что он не знает, что он не понимает. Он слишком хорошо знает, на что это похоже.       Мара даже не стала дожидаться ответа. Вместо этого она выбралась из грузового отсека и бросилась в комнату Люка. Как всё это произошло? Всего несколько часов назад они все были счастливы, вместе, смеялись. Теперь…       Мара остановилась перед дверью, прислонившись головой к холодному металлу и сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прежде чем войти внутрь, готовясь к тому, что ждёт её за дверью.       Когда она увидела Люка, неподвижно лежащего на полу, она почувствовала, как чистая паника и страх пронзили её, немедленно предполагая худшее. Однако, когда она опустилась на колени рядом с его телом, она увидела, что он дышит, и немедленно избавилась от своего худшего страха. На его лице были свежие следы слез, кровь сочилась изо рта, а его рука была слабо переплетена с рукой Джезы. Зрелище, которое разбило сердце Мары. Она нежно вытерла кровь с его губ, а затем медленно взяла худощавое и сильное тело Люка в свои объятия с некоторой помощью Силы и подняла его на койку, всё это время тихо и открыто плача из-за него. Однако вместо того, чтобы просто оставить его там в полном одиночестве, Мара забралась к нему на койку, уютно прижимая его к себе, когда она легла рядом с ним, слегка положив голову ему на грудь и обняв рукой за талию. Она хотела забрать у него всю боль, которую он испытывал, но не знала, как это сделать.       — О, Люк, — прошептала она ему в грудь. — Не отказывайся от нас… ты не одинок. Просто держись, и все снова наладится. Я обещаю. Я знаю… Я видела это раньше.

***

      Лея вновь появилась в кабине через несколько мгновений после того, как они прыгнули в гиперпространство, как раз когда Хан собирался уходить. Было странно, что Чуи не пришел в кабину пилотов, как только оказался на борту, но Хан решил, что он был занят чем-то починкой или ещё чем-то. Хан в последний раз проверил навигационный компьютер, услышав шаги Леи позади себя.       — Эй, я отправил Энакину сообщение, чтобы он знал, что мы все выбрались благополучно. Остальные и он встретятся с нами в ангаре Храма. Все ли дети устроились? — спросил он. Когда она не ответила, он нахмурился и повернулся к ней лицом. — Лея?       Он был поражён, обнаружив, что она все еще стоит в дверях и плачет. Она прерывисто вздохнула.       — Хан…       Через секунду он был в другом конце кабины, притягивая её в свои объятия.       — Лея… что случилось? Что случилось? — спросил он в шоке. — С Люком всё в порядке?       Лея жадно покачала головой, прижавшись к его груди.       — Н-нет, Хан, это не так.       Он почувствовал, как по спине у него потек лед, и инстинктивно прижал Лею немного крепче.       — Что случилось? — спросил он, его тон был напряжённым от беспокойства.       — Джудро убил её, Хан, — прошептала Лея, и Хан напрягся.       — Мара? — спросил Хан. Лея покачала головой, и Хан резко втянул воздух. — Джеза? — спросил он напряжённым голосом. Лея кивнула в знак подтверждения, из неё вырвался новый всхлип.       — Ты бы видел его, Хан! Я… я никогда не видела его таким… Может быть, может быть, там, на Биссе, но… — она замолчала, тихо плача в рубашку Хана.       Хан выругался себе под нос, успокаивающе покачивая Лею взад-вперёд и нежно поглаживая её по спине.       — Крифф…почему это должна была быть она? — он пробормотал это, ни к кому конкретно не обращаясь. Его сердце было наполнено сочувствием к своему другу, и он закрыл глаза, позволяя Лее плакать у него на груди, пока она не успокоится.       — Я знала, что что-то не так, Хан, я знала, что случилось что-то ужасное, но я бы никогда не догадалась…— она замолчала.       — Никто не смог бы это увидеть… даже с твоими джедайскими фокусами, — пробормотал Хан ей на ухо. Лея отстранилась, пытаясь выпрямиться.       — Мне нужно связаться с отцом… и-и скажи ему… скажи ему, что случилось.       Хан покачал головой.       — Боюсь, с этим придется подождать, пока мы не приземлимся. Система связи вроде как… взорвалась при вылете.       Лея раздраженно вздохнула.       — Из всех случаев, когда твой корабль разваливался на части, Хан!       — Эй, это не его вина, — сказал Хан, ласково похлопывая по панели управления, прежде чем вернулся к Лее. — Мы просто должны сначала попытаться сойти с корабля, чтобы сказать Энакину, что это… для нас это большой шок.       Лея грызла ногти — что довольно не в ее характере.       — Хан… Я боюсь того, что может случиться с Люком… что это сделает с ним…       — Парень крепкий, он справится… с ним всё будет в порядке, — сказал Хан, молча проклиная себя за неуверенную нотку в своем тоне.       — Ты не видел его, Хан, — прошептала Лея. — Ты не почувствовал… даже тени того, что он чувствовал, когда она умерла.       — Такой ход мыслей никому не поможет, — отметил Хан, нежно лаская ее щеку большим пальцем. — Прямо сейчас ему нужно личное пространство, но мы все позаботимся о том, чтобы он знал, что мы здесь ради него, и что у него есть любящая семья, когда он нуждается в нас.       — Обними меня, — прошептала Лея, крепко обнимая Хана. Он ничего не сказал, просто обнял Лею в ответ и нежно похлопал ее по спине, успокаивая.       — С ним всё будет в порядке, Лея… Вот увидишь.