~***~
Палящее египетское солнце пекло так, что люди не знали, куда уже и укрыться от ненавистной жары. Пот стекал в три ручья, пряди волос противно липли к коже лица и шеи. Эвтида заплела их в длинную косу, но ей всё равно было нестерпимо жарко. Сухой песок отлетал от колёс дико мчащихся колесниц, но даже скорость не приносила никакой прохлады. Казалось, что ветер забыл о том, что ему здесь день и ночь молятся, не говоря уже о дожде. Лишь подъезжая к берегам Нила, Эвтида наконец почувствовала желанную прохладу. Езда стоя ей по-прежнему давалась с трудом. Намного лучше было бы верхом вскочить на лошадь и мчаться галопом, но выбирать не приходилось. Прошло уже больше недели с тех пор, как... Впрочем, что уж теперь. Реммао и Рэймса не вернуть. Спасибо им и на том, что не выдали девушек. Заниматься чёрной магией в данный момент не представлялось возможным, впрочем, наставник успел шепнуть имя какого-то знакомого черномага, набирающего учеников. В другой ситуации Эвтида бы ухватилась за эту возможность, но сейчас... Она слишком хорошо помнила, какой ценой досталась ей и Дие жизнь. Она дала обещание. И интуиция подсказывала, что не нужно пытаться играть на терпении и доверии эпистата. Как спас, так же легко он может и выбросить её к нильским крокодилам. Исману пришлось сказать лишь часть правды. Он и сейчас ходил мрачнее тучи. Всё в его виде выдавало в нём глубоко скучающего по возлюбленной юношу, но Эва ничем и никак не могла его утешить. Девушка сама уже которую ночь просыпалась от кошмаров, в каждом из которых её настигала смерть от рук главного охотника. Сначала она боялась, с нетерпением ждала встречи с ним и разговора о том, что будет дальше, но в глубине души всё равно страшилась и переживала. После событий той ночи она пыталась понять, почему всегда такой безжалостный эпистат сейчас пощадил сразу двух шезму. И если в первые дни она жила с мыслью о том, что ей придется стать едва ли не игрушкой Амена, то сейчас она уже откровенно не понимала его действий. Точнее, их отсутствие. Новых писарей прислали только два дня назад. До этого она ходила хвостом, причём за всеми подряд. Ну, зато теперь никто не упрекнёт её в том, что она плохо или криво пишет. Руки уже затекли от постоянно одной и той же позы, но она всё равно старательно ловила и записывала каждое слово то лекарей, то охотников. Но слова лишь одного человека волновали её, заставляя собирать их, подобно сухим цветам для гербария. Но всё было строго по делу. Ни одного лишнего взгляда, ни одной ухмылки или вольного жеста. Эвтида уже начинала думать, что те обжигающие кожу касания и переворачивающие всё внутри поцелуи ей просто приснились. Впрочем, возможно такое затишье ей даже нравилось. Было время всё обдумать и решить, как действовать и жить дальше. Правда, лучше всего она умела заниматься лишь одним делом в этой жизни, а ведь скоро может встать вопрос и о деньгах. Чёрная магия, что стала уже её неотъемлемой частью, рвалась наружу и требовала выхода. Руки чесались от желания вновь надеть на себя маску, но пока страх был сильнее. Рано или позно эпистат ведь уедет, правда? Хворь наверняка когда-нибудь закончится. Тогда девушка сможет уйти и продолжить заниматься любимым ремеслом. Нужно лишь время. Время и терпение. А для начала следовало хотя бы разузнать имя нового наставника. Погруженная в собственные тяжёлые мысли, она и не заметила, как осторожно придерживающий её всю дорогу Ливий убрал руку и аккуратно потряс её за плечо. – Красавица, ты там уснула что ли? – спросил он с доброй улыбкой. – Что? Ой, да, мы уже приехали. Спасибо и извини, я просто задумалась, – Эвтида чуть растерянно осмотрела место прибытия. Радовало одно, здесь рядом река, соответственно, можно не поджариться заживо под лучами великого светила. Чуть неуклюже спустившись с колесницы, она отряхнула юбку и наконец нормально огляделась. Место, куда их привезли было возле небольшого речного порта, здесь стояли лодки и даже несколько мелких кораблей. Впереди предстоял путь по воде, но Эве было уже всё равно. Главное во всей этой ситуации – выжить.~***~
День выдался просто ужасным. Мало того, что её угораздило связаться с Ка давно почившего эпистата, так это ещё видел и слышал никто иной, как Амен собственной персоной. Конечно, это помогло им в деле, но придумать оправдание своему странному поведению для Ливия было действительно сложно. Впрочем, в конце концов у неё это получилось и лекарь ей поверил. Но вот что теперь делать с Аменом? Точнее, что он сделает с самой Эвтидой? Он был как всегда немногословен, но видимо помощь духа и пропавшие внутренности, о которых сказала шезму, заставили его на время оставить своё недовольство при себе. Однако наказания девушка всё равно не избежала. Конечно, мужчина не сказал ей на прямую, за что именно он отправляет её на всю ночь переписывать какие-то медицинские свитки, но ей и не нужно было что-то пояснять. В его серых глазах горело явное неодобрение. Но Эвтида разумно посчитала, что такое наказание намного лучше участи, постигшей несчастных братьев черномагов. Поэтому сейчас она уже полчаса чахла над очередной рукописью, мысленно осыпая эпистата отборными проклятиями. Внезапно раздавшиеся за спиной шаги заставили Эвтиду подскочить от неожиданности. – Опять сидишь, – Ливий сочувственно улыбнулся и разместился на соседнем кресле возле девушки. – Как по мне, Амен слишком строг к тебе. – Ну, зато я явно не остаюсь без внимания, – хотела сказать весело, но сарказм получился слишком грустным. Эва раздражённо поправила выбившуюся прядь и перевела уставший и какой-то обречённый взгляд на лекаря. – Ты извини, просто сегодня был тяжёлый день, я не настроена на беседу. – А может я и не говорить пришёл, – юноша усмехнулся, ничуть притом не расстроившись. – Тогда зачем же? – Не спится, а твоя компания будет уж всяко приятнее тишины покоев, – его белоснежная улыбка была настолько искренней, что не улыбнуться в ответ Эва бы точно не смогла. Сначала она работала в тишине, нарушаемой лишь шелестом страниц да скрипом пера по бумагам, но постепенно между ней и парнем всё же завязался лёгкий диалог. А спустя час они уже и вовсе весело смеялись, а наказание эпистата уже не казалось шезму таким скучным и бесполезным. «Вот сидит же рядом такой красивый и хороший юноша. Вот чем он хуже этого Амена? Да ничем». Но самовнушение напрочь отказывалось работать. Хотя, в данном случае это был бы, скорее, самообман. При всей красоте лекаря и его добром нраве девушка была вынуждена признать, что от его голоса она не покрывается мурашками предвкушения, а сердце не делает кульбит. И вовсе неважно, о чём идёт речь: о желании услышать простое слово от Амена или о дрожи, появляющейся во время его жадных поцелуев. Для Эвтиды это было в новинку. Ещё никогда она не мечтала так о человеке, способном одним лишь щелчком пальцев изменить судьбы окружающих его людей. Ей было страшно, ей было интересно, ей хотелось ещё. Но, судя по всему, Амена она совсем не впечатлила, раз он предпочёл скрыться во тьме ночи и так и не вернуться. Даже чтобы сказать хоть слово вне работы, ну или объяснить каким-либо способом свой поступок. Но чутьё подсказывало, что такие люди в принципе никому ничего не объясняют. Берут от жизни всё, что пожелают, а после уходят не оборачиваясь. Ну или выбрасывают ненужное подальше за ненадобностью. Впрочем, быть может Эве от этого будет лишь лучше. Не нужно стремиться к эпистату. Рано или поздно, но ей придётся вернуться к старому, и будет лучше, если верный пёс фараона в это время будет валяться где-то у него в ногах, а не колесить по всему Египту за несносной шезму. А вот компания Ливия приятна. Да, не вызывает и толики эмоций, что она получает вблизи с Аменом, но это так, мелочь. Зато он безопасный. Именно это уже битый час пыталась вбить в голову девушка, пока живот содрогался от очередного приступа хохота. – Вы задержались, – холодный, точно лёд, голос мигом заставил Эву замолчать и чуть испуганно развернуться к появившемуся из темноты мужчине. С виду он как и всегда исключительно собран, сдержан и спокоен, но Эвтида уже на своей шкуре научилась понимать, когда он особенно злится, а в прекрасных глазах начинает зажигаться первая ярость. И сейчас он был зол. Очень зол. – Всё верно, – моментально став серьёзным подтвердил Ливий, но видно он ещё не был так сведущ в распознавании эмоций эпистата, а потому лишь лишний раз рисковал навлечь на себя гнев. – Что-то не так, эпистат? – Вы отвлекаете моего писаря от работы, – серебристые глаза предупреждающе сверкнули в свете дрожащей свечи. – Ничего подобного, она прекрасно справляется. Правда, Эва? – мужчина чуть приобнял её за плечи в поддерживающем жесте, что не могло укрыться от Амена. – Эвтида, за мной, – почти прошипел мужчина сквозь плотно стиснутые зубы. Наскоро попрощавшись с озадаченным Ливием, девушка поспешила за быстро удаляющимся эпистатом. Только возле выхода на улицу ей удалось нагнать его. – П-подождите, что-то случилось? – ничего не понимающая она старалась отдышаться и с силой врезалась в спину неожиданно остановившегося мужчины. Она уже летела на пол, но сильные руки успели подхватить её у самой земли и одним рывком подняли обратно. Впрочем, долго стоять ей не пришлось. Девушка спиной тут же была прижата к одной из колонн, отчего с её губ слетел чуть дрожащий выдох. В груди противно начал шевелиться липкий страх. Голубые глаза с опаской смотрели на Амена, который, казалось, в эту самую минуту вёл беспрерывную борьбу где-то глубоко внутри себя. – Эпистат? – тихий шёпот прошелестел в ночном воздухе и в нём же растворился, так и оставшись без ответа. – Ну вот почему тебе неймётся? – какая-то обречённость сплелась с тихой злостью, но Эвтида уже не могла сказать, чего там больше. – О чём вы? – девушка недовольно насупилась, а изящная бровь выгнулась в искреннем недоумении. – О чем? А я скажу тебе, о чём это я. Что это были за переглядки с лекарем? Тебе заняться нечем больше или что? Вот я никак не могу понять, – серые глаза коварно сверкнули. – А вам-то какое дело?! – Эвтиду начинала не на шутку раздражать сложившаяся ситуация. Она устала. От постоянного контроля, кусающей пятки опасности и собственного бессилия. А теперь к этому всему прибавилась ещё и боль сердечная. Вот почему он опять всем недоволен?! Она попыталась дернуться, но проще было бы сдвинуть гору. Мужская рука тут же обхватила её за горло. Не больно, даже, скорее, в каком-то почти интимном жесте. – Вас мои дела не должны больше волновать, – уже не так уверенно выдавила из себя девушка. – Правда? – Амен сделал вид, что задумался. – Вот только видишь ли, моя ненаглядная Неферут, меня это волнует. И если я ещё раз увижу рядом с тобой этого мальчишку, то имей ввиду: смерть одного из лучших лекарей Египта будет только на твоей совести. – Не знала бы вас, подумала бы, что вы ревнивый супруг или излишне опекающий отец, – проворчала Эвтида и сделала ещё одну попытку дернуться, но хватка на её шее только усилилась. – Ваши дела с Ливием меня никак не касаются, отпустите меня уже. – Отпустить? Уж не к нему ли? – Амен как-то недобро ухмыльнулся. – А может мне прямо сейчас принести тебе на блюде его голову? – Да что вы несёте?! – вот теперь девушка действительно испугалась. – Что я такого сделала? Эпистат почти с болью смотрел на её раскрасневшееся от злости лицо и на сверкающие в лунном свете прекрасные глаза. Мягкие губы манили, точно запретный плод, а выбившиеся из причёски шоколадные волосы и вовсе выбили весь оставшийся воздух из груди мужчины. «Боги, ну вот почему она так красива?!» – Нет, моя милая маленькая шезму, кое-что ты всё-таки сделала. Горячие губы тут же набросились на Эвтиду в яростном порыве. Казалось, что они были везде: на плечах, шее, ключицах. Амен кусал и тут же зализывал место укуса, точно в извиняющемся жесте. Эвтида не смогла сдержать стон, когда он прямо здесь, у стены, обхватил губами её сосок сквозь лёгкую ткань платья. Она выгнулась дугой. Дыхания отчаянно не хватало. Она цеплялась за его сильные руки, тянулась к плечам. Хотелось забыться в крепких объятиях, почувствовать себя нужной и до боли желанной. Внезапно Амен подхватил её на руки и, не размыкая поцелуя они меньше чем за минуту добрались до его дома. Эвтиде было уже всё равно на всё вокруг. Её не интересовала ни обстановка в покоях, ни идеально заправленная кровать, ни ровная стопка свитков. Всё её внимание было приковано лишь к одному мужчине, который в это самое мгновение был центром её маленькой вселенной. Она и не заметила, как была прижата к постели. Холодный шёлк покрывала приятно холодил кожу, вызывая по спине очередную порцию мурашек. Амену не потребовалось много времени, чтобы наконец стянуть с бархатной кожи мешающие слои ткани. И, о Исфет, как же было прекрасно то, что он видел! Полностью обнажённая и расхристанная под ним, с покрасневшими от его ласк щеками, распухшими губами и горящими от удовольствия глазами. И будь он проклят, если отдаст кому-нибудь эту несносную девчонку! Как же он испугался за неё сегодня, когда заметил, что она тихо разговаривает сама с собой, словно в лёгком трансе. Лишь потом сообразил, что она общается с почившей душой. Хотелось её обнять, прижать к себе и не отпускать. Но он честно целую неделю старался её избегать! Всеми силами пытался выбросить из головы воспоминания о вкусе её малиновых губ и о мягкости кожи. Но не смог. А увидел возле неё Ливия и вовсе потерял контроль. Где ещё её успел коснуться этот мерзавец? Почему с ним она смеётся так, как никогда ему даже не улыбается. Впрочем, он знал ответ. Как знал и то, что всё это неправильно, неестественно. Но он уже ничего не мог с собой поделать... Она самая тянется к нему за поцелуем, и кто он такой, чтобы отказаться. Их дыхание перемешивается, влажное и жаркое. – Кто бы знал, что в тебе столько огня, моя дорогая Неферут, – выдыхает ей в шею. И перекладывает ладони Эвтиде на талию, широко оглаживая. А она вся тает. От его жарких прикосновений и этого хриплого голоса, заставляющего сжимать ноги, ведь жар между ними становится столь сильным, что она уже не может терпеть. Так ново и пугающе приятно одновременно. – Пожалуйста, – сама не понимает, о чем именно просит, но, кажется, Амен понимает её без слов. Проводит рукой по уже влажным складкам, а сам тяжело дышит, стараясь сдержаться и не начать остервенело вбиваться в это горячее совершенство. Стараеется распались её до предела. И у него это мастерски выходит. Один сильный толчок – но тихий всхлип, разрезавший воздух, кажется ему пощёчиной. «Неужели?...» Неожиданная нежность накрывает с головой, и он начинает покрывать поцелуями её грудь, лоб, шею, ловит губами мелкие слёзы. – Тише, – мягко шепчет на выдохе, а сам сдерживается из последних сил. Лишь бы удержаться, лишь бы не навредить. Когда Эвтида вновь расслабляется, он делает новый плавный толчок, чем вызывает у неё стон. Стон, что кажется ему музыкой для его ушей. Её отвердевшие соски задевают его грудь. Эва сжимает его внутри, постепенно подхватывая темп, пускай мышцы бёдер протестующе ноют. Но удовольствие, режущее, вспарывающее, не даёт остановиться. На губах играет лёгкая улыбка удовольствия, пока чужие пальцы не добираются до её бёдер, заставляя захлебнуться стоном: самые кончики умело ласкают сладостно ноющую точку, посылая по телу мириады мурашек. Амен ускоряется и полностью теряет контроль от этих сносящих всё на своём пути звуков, вбивается в неё и сам тяжело дышит. А когда она закидывает на него вторую ногу, тем самым увеличивая угол проникновения, уже сам не может сдержать рвущихся наружу стонов. – Амен, – её молящий голос заставляет его почувствовать себя едва ли не богом. Она до крови царапает ему спину, кусает губы. Дикая кошка, что прежде сводила с ума и которая наконец позволила себя приласкать. – Моя, моя, – беспрестанно повторяет, вливая ей в губы эти слова проклятием, обещанием, да чем угодно. Но он уже понимает, что никуда и никому её не отдаст. Будет оберегать, как самое ценное сокровище, любить больше, чем кого бы то ни было на всём белом свете. И когда она взрывается в его руках от сносящего всё вокруг оргазма, он и сам после пары последних движений тяжело падает рядом, тут же крепко обнимая её и тесно прижимая к себе.~***~
Ощущения внизу живота непривычны, ей бы стоило пойти в купальню, но она только и может, откинувшись на подушки, перебирать пряди удивительно белоснежных волос мужчины, лежащего рядом и обхватывающего её рукой за пояс. Собственнически, крепко. Его пальцы рассеянно поглаживают её бок. Самыми кончиками. В самом деле, невинная ласка после того, как они с трудом смогли оторваться друг от друга. – Ты обходил меня словно прокажённую целую неделю, – её тихий голос внезапно нарушает тишину помещения. Но в нём не слышится упрёка. По крайней мере, Эвтида бы очень хотела в это верить. Амен молчит, и девушка уже и не надеется получить хоть какой-то ответ, но внезапно он всё же отвечает.Голос у него хриплый, гортанный. Уютный, как у задремавшего чудовища в руках девы, к которой он сам не ровно дышит. – То, что я чувствую к тебе, сложно. Знаешь, я бы хотел не чувствовать этого и вовсе, поскольку ты делаешь меня и сильнее, и слабее, — происходящее пропитывается горькой нежностью, ранящей откровенностью слов. Но в них верится сильнее, нежели в простые признания. – Ты ворвалась в мою жизнь и пошатнула все существовавшие до этого устои, всё, во что я верил. Я охотился на черномагов, потому что когда-то они навредили всей моей семье. Хотели выкрасть странного ребёнка для своих тёмных ритуалов. Тогда и погибла моя мать. Их проклятье забрало её душу меньше, чем за год. Я до сих пор помню её посеревшее лицо и потускневшие волосы. Я вырос в ненависти к вам. И до недавнего момента у меня не было причин для сомнений в том, что вы лишь мерзость и грязь на святой земле. Но... потом появилась ты. Такая хрупкая, но всё равно бесстрашная, хотя и порой совершенно не думающая о последствиях. Кажется, что ещё в первую встречу я понял кто ты. Шезму. Должна была стать мне врагом. Но, поздравляю, ты всё равно победила, что бы я не делал. Он говорил это совершенно спокойно. Уже полностью смирившись с реальностью. – Победила? – Эвтида тихо беззлобно хмыкает и присаживается на постели, аккуратно придерживая покрывало и задумчиво оглядываясь на Амена. Она словно сверкает в лунном свете, отчего эпистат не может даже отвести взгляд. – Приворожила, не иначе, – наконец соглашается он, но его губы всё равно трогает улыбка. – И я не в силах от этого отказаться. И Эвтида может лишь счастливо улыбнуться ему в ответ.