Тату без смысла

      Чанбин, не выдержав постоянно названивающего телефона, в очередной раз взял трубку. Недовольно, не имея никакого желания отвечать.       — Я уже на половине пути, прекрати мне звонить! — ни капли не сдерживаясь, он чуть ли не прорычал в трубку, ожидая голос девушки. Но оказалось кое-что приятнее.       — Хорошо, Чанбин-а, не злись. Я не знал, что тебе до этого тоже звонили. Прости, но мне никто не хотел говорить, придешь ты или нет. — слегка удивленный и, казалось бы, нисколько не грустный, лишь слегка утихший, голос Чана донесся из динамика телефона. За секунду Бин остепенился, а на следующей секунде поймал себя на мысли, что голос хена и правда куда приятнее Юны, которая тревожила его весь сегодняшний вечер, да и в принципе приятнее всех тех, которые могли доноситься из динамика. Почему приятнее? Обычный голос. Обычный мужской голос. До этого он всегда был обычным, только слегка более добрым, но чтобы приятным… — Прости, Чанбин-а, я честно не знал. Постарайся побыстрее прийти, без тебя уныло. — видимо, он слишком долго думал о голосе Чана.       — Погоди, хен, все нормально. Я подумал, что мне снова позвонила Юна, вот и слегка разбушевался. Серьезно, она весь вечер не дает мне ни минуты покоя! — он чуть ускорил шаг, заворачивая за угол. Идти еще примерно минут 15, лишь бы Чан не помер от уныния. — Я скоро буду, не переживай. Да и потом, хен, там ведь по любому полно людей, неужели настолько скучно?       — Со мной уже все наговорились. — чуть хихикнул парень. По звуку в трубке, он улегся на кровать. — Ну, вернее, я со всеми наговорился, так что ушел в комнату. Честно, от алкоголя слегка голова кругом.       — Сколько ты выпил? Мне хоть что-то оставили? — шмыгая носом от холода, Чанбин не заметил, как сменилась его походка. Он шел более энергичнее, даже чуть выпрямил спину.       — Конечно оставили! Я лично проверил количество, чтобы мой любимый хубэ смог напиться в салат. — вновь смех. От «любимого хубэ» Бин смутился. Он слишком часто разбрасывается такими словами и действиями, а Со потом отдувается, пытаясь зарубить все слухи на корню. — Я не много выпил, просто пить не умею. Я не рассказывал? Я не особо люблю спиртное и пивное.       — Ну, теперь рассказал. В общем, жди меня, и придумай план «как не провести весь вечер в компании Юны», хорошо? — в ответ тихо угукнули, а затем Бин отключился. Еще десяток минут, и он навеки будет заключен в компании Юны.       Она не плохая девушка, правда, просто пытается привлечь внимание парня, который ей нравится. И вроде как, для Бина это хороший способ избавиться от зарождающегося клейма гея, даже если Юна ему не так симпатична, как могла бы быть. Вот только, не хотелось менять Чана на Юну сегодня. Или завтра. Или послезавтра. Не хотелось отказываться от Чана, слишком уж он на вес золота, слишком уж он ассоциировался с солнцем.       Это нежелание отказываться от Чана вечно было выше, чем усталость от сплетен и от странных слов Сынмина, от которых Чан, краснея, недовольно смотрел на друга. Чан незаметно стал приоритетом. Почему? Что происходит?

***

      Видимо, вечер не особо задавался только у Чанбина, если смотреть по количеству выпитого. Только переступив порог, на него налетела недовольная Юна, отчитывающая его за опоздание. Отвязаться от нее получилось труднее, нежели обычно, но все же возможно. Как только Бин убежал от нее, то собирался найти Чана, который ждал его не меньше, чем Юна, но старший как-то сам его нашел. В прочем, так было всегда. Он всегда оказывался рядом с Бином, стоило последнему оказаться без компании дольше, чем на одну минуту.       Бан явно выпил достаточно для себя: его уже слегка пошатывало, глаза потихоньку собирались в кучу, ну и конечно глуповатая улыбка появилась на его лице, стоило заметить Чанбина.       — Я уже подумал, что ты не придешь, Чанбин-а. — секундное приветственное объятие, но крепкое и теплое — он его ждал. — Твоя светлая успела всем мозги выесть. — глупое хихиканье.       — Я ведь сказал, что приду, значит приду. Думаешь, Юна бы позволила мне не прийти?       Они остановились в каком-то углу под лестницей, где стоял милый диванчик, так что люди не особо обращали на них внимания. Ну, они также не обращали внимания на них, ведь чуть ли не каждый второй подсознательно знал, что Чану младший, если не нравится, то симпатичен, а зачем портить личную жизнь славного парня? Вот и правильно — незачем.       — Мне очень не нравится эта её черта, — в голосе Чана чувствовалось недовольство, которого не было и секунды назад. — Она слишком тебя зажимает, будто ты — её вещь. Так ведь нельзя… — недовольство дополнилось нотками печали? — Ты должен делать так, как хочешь сам, а не подстраиваться под нее. — он отвел взгляд, чуть надув губы. Если честно, то наблюдать за этой сменой эмоций каждую секунду было слегка забавно.       — Хен, я и так делаю то, что хочу, просто иногда намного проще просто согласиться с ней, нежели выслушивать потом часами жалобы и обиды, ха-ха.       — Но ведь это манипуляции! Она манипулирует тобой, а это неправильно. — видимо, Бин не сможет до конца понять пьяного хена и эти его реакции.       — Эй, смотри, я могу ей отказывать, и делаю так почти всегда, когда не хочу с ней соглашаться, но, допустим, сегодня я бы не смог ей отказать, потому что ты тоже должен был прийти сюда. Можно сказать, что я пришел, потому что ты пришел. — слегка хихикнув, Бин похлопал Чана по плечу и ушел на кухню в поискать чего-нибудь выпить и закусить. Ну и отдать подарок имениннице.       Вообще, в такие моменты Бину часто казалось, что хен из них двоих он, а не Чан, ведь успокаивать и подбадривать чаще приходилось Со, нежели Бану. В этом не было ничего плохого, просто слегка забавно. До этого все хены, которые были у него по жизни, пытались показать себя с максимально сильной и взрослой стороны, а Чан же просто показывает себя настоящего. Может, именно этим он Бину и нравится больше всех остальных хенов.       Видимо, Исыль была довольно популярной девушкой, ведь людей было в доме достаточно, чтобы устать от бесконечно новых лиц за полчаса пребывания в доме. Бин действительно нашел выпивку, но вряд ли Исыль покупала её, ведь палета пива, которое Со мог пить, была всего одна, а остального было много. Да и на палете знакомым почерком было написано, кому это пиво и что будет, если его кто-то выпьет. Видимо, придется в очередной раз сказать «спасибо» хену.       Открывая баночку с коротким характерным шипением, он чуть было не выронил её от внезапно появившегося Минхо. В принципе, лицо у этого парня было такое же, как и всегда, стоило ему оказаться с не особо близкими ему людьми: хмурое, уставшее, презрительное. Ощущение, будто ты что-то сделал.       — Знаешь, тебе бы сменить свой вкус в выпивке на что-то более доступное. Чан заставил меня объехать чуть ли не весь город в поисках именно этой марки и этого вкуса. — как бы невзначай говорил Ли, опираясь о кухонный ящик, уставше скрещивая руки на груди.       — Эм… Получается, спасибо, Минхо-хен? — Со не особо знал, как отвечать, чтобы этот взгляд стал чуть легче. Сейчас он стал чуть тяжелее.       — Скажи спасибо Чану, без него я бы ничего для тебя не делал. И не называй меня хеном, я не близок к тебе, как брат. — парень собирался уходить, прихватив с собой бутылку воды, за которой, похоже, заходил.       Чанбину совсем не нравился его тон. Что он ему сделал? Может, когда-то переступил ему дорогу? Не придержал ему дверь? По пьяни говорил с ним неуважительно? Но он и виделся с ним пьяным только в день рэп-баттла, а он смотрел на него так и до этого.       — Минхо-хе- — остановка на полуслове, — сонбэ. Минхо-сонбэ, я… чем-то обидел Вас? — Бин редко говорил настолько осторожно, ведь зачастую проблем со старшими у него не было. Минхо повернулся к нему, чуть изменив выражение лица с недовольно-уставшее на задумчиво-уставшее.       — Меня ты никак не трогаешь. Я просто дорожу друзьями, а мой друг часто расстраивается из-за тебя.       Его окликнул кто-то из гостиной, видимо, ребята решили устроить караоке баттл. Конечно, он ушел, не дожидаясь ответа Чанбина, ведь этот ответ обязательно был бы вопросом.       Бин же, опомнившись, вновь взял свою банку и прихватил еще одну, и тоже отправился в гостиную. Чан, без сомнений, был там, сидел на лестнице, наблюдая за тем, как его друг собирается разорвать всех в клочья своим пением. Как минимум, Бан в этом не сомневался, будь он хоть трезвым, хоть бухим в дрова. Он так любил всех своих друзей.       Бин полностью поддерживал Минхо в том, что за друзей тот стоит горой, ведь сам за своих он готов был пойти на многое. Но Чанбин не мог понять, почему и кого он расстраивает? Из друзей Ли он знает лишь Чана, Сынмина и, получается, Исыль. Но вряд ли…       В таком шуме невозможно было думать о чем-то таком. Бин собирался отдохнуть сегодня как физически, так и морально, забыв хоть на время свои головные боли, но, выходит, не судьба. Мысли сами лезут в голову, голова сама начинает думать. От шума и ярких вспышек разных цветов усталость от раздумий усиливается в несколько раз.       Подсаживаясь, наконец, к Чану на лестницу, он устало вздыхает, обращая на себе слегка взволнованный взгляд. Чан ничего не спросил, он понимает, что вопросы только сильнее нагрузят. Как минимум, не в шуме обсуждать наболевшее, не в толпе людей. Он лишь быстро, почти мимолетно, взъерошил слегка волнистые от растаявших снежинок волосы, и улыбнулся ему. Бину ничего не оставалось, кроме как улыбнуться в ответ.       — Чанбин-а, пора бы начать веселиться. Давай, забывай обо всем своем, отдыхай. — Бан говорил это не громко, но почему-то это не составило проблем услышать его. Его голос успокаивал, как тогда по телефону, пока он шел сюда.       Все таки, он действительно особенный. Почему у его девушек не было такого успокаивающего голоса? Да и вообще, мало у кого он был. Чанбин сейчас мысленно сам себе поклялся, что, если он найдет девушку, похожую на Чана в этом плане, то он будет держаться за нее, как за последнюю девушку в мире. Ему правда так не хватало такого человека. Был бы Чан девушкой…       — Бин-а? Держи пиво крепче, оно нам не особо легко досталось, ха-ха. — с легкой тревогой проговорил тот, придерживая за дно прохладную жестянку.       Бин слишком задумался. И явно не о том. Мысли явно были неправильные. Парни так не думают, точно не думают. У него множество друзей, как хороших, так и нереальных, но никогда он не думал о том, что было бы будь кто-то из них другого пола. Да и потом, что было бы? Будь Чан с другим набором в штанах, то Бин бы что? Начал бы заглядываться на него? Набил бы с ним парную тату? Но Чан не девушка. Очень навряд ли можно позволять себе подобные мысли о друзьях.       Чанбин не был гомофобом, совсем нет. Просто сам в своей ориентации он не сомневался, да и не хотел. Его всегда устраивали девушки, хоть и парни к нему клеились. Не хотелось переключаться на парней, совсем не хотелось. Нужно убирать такие мысли о Чане, гнать их прочь.       — Чанбин-а, ты покраснел. Тебе жарко? Может, воды, или сходим подышать на улицу? — раздался бархатный голос возле уха. Даже дыхание слегка сперло.       — Нет, все… все нормально, не переживай. Просто освещение такое. — он и сам чувствовал, что покраснел, но волновать хена было ни к чему. Со отвел взгляд, встречаясь с глазами Юны на другом конце комнаты. Она улыбнулась чуть смущенно, начиная отходить от подруг в сторону Бина.       Только сейчас Чанбин услышал, что заиграла более спокойная музыка, напоминая медляк, но не унылый. Исыль с парнем начали кружить в центре, призывая других парочек к тому же. Свет был тусклый, создавая атмосферу. Что ж, видимо, Юна решила, что Бин не против станцевать с ней. Да и он не должен быть против… Надо хвататься за эту возможность начать отношения и влюбиться в девушку, иначе таких мыслей, как о Чане, может быть все больше и больше.       Он встал, не поворачиваясь на Чана, просто забыл. Взял Юну за руку, а она отвела его в глубь гостиной, начиная покачиваться из стороны в сторону. Девушка положила голову на его плечо, благо Бин надел кроссовки с более высокой подошвой, компенсируя рост. Он не возражал такой близости, хоть и было слегка не по себе, будто кто-то очень не рад за Чанбина. Повернувшись в ту сторону, откуда был этот сверлящий взгляд, он вновь увидел Чана, одиноко сидящего на лестнице. Только чутьё парня оказалось ошибочным, ведь смотрел он не по-злобному, а, скорее, как-то подавленно, с некой безысходностью.       — Бин-хен, — она повернула его лицо к себе, — можешь смотреть хоть иногда на меня, а не на своего песика? На свидания вроде как ты со мной ходишь, а не с ним. — тут Со хотел добавить, что она манипуляциями заставила пойти с ней, но решил тактично промолчать. — От него не убудет, если его любимый хубэ не будет смотреть на него пару минут.       Может, она права. Все же, он не может находиться лишь с Чаном, как он делал в последний месяц. Ему же нужно строить личную жизнь, знакомиться с девушками, в конце концов. Можно и отказать хену пару ра, разве нет? У него есть еще куча друзей, помимо Чанбина, не нужно делать одного простого хубэ таким особенным.       Вроде, так думать правильно, но как только в голове всплывает Чан, говорящий, что скучал все то проектное время, то желание как-то отдаляться от него пропадает разом.       Краем глаза тот заметил, что Чан ушел наверх вместе с Минхо. Песня подошла к концу, начала играть обычная попса, а парочки разошлись. Исыль тоже ушла наверх, рукой позвав Бина с собой, но не трудно догаться, кто помешал ему.       — Чанбин-хен, проведи со мной хоть часик, пожалуйста. Отстань от этого смазливого хена. — тон она, конечно же, выбрала не самый приятный. Хоть Со и говорил, что может ей отказать, сегодня он слишком устал что-то менять.       Смазливый хен. Конечно, Чанбин знал, что она имела в виду то, что хен — гей, просто не захотела говорить этого прямо. Но с чего вдруг Чану быть геем? Разве есть какие-то отличительные черты? Да, он делает маникюр, ухаживает за собой, любит прикосновения и в целом добрее и общительнее, но ведь это не значит, что он автоматически начинает любить анальный секс и мужской пресс. По таким критериям можно многое рассказать о многих, но почему-то в последнее время такое он слышит лишь в сторону Чана.       Хотя, даже будь он геем, изменилось бы что-то? В этом и суть, что нет, и это так очевидно, но вот, Со сейчас сидит и пьет пиво в кругу друзей Юны, которые как раз и не понимают эту очевидную вещь. Было некомфортно сидеть здесь из-за навязчивой мысли о том, что любой неверный взгляд Бина в чью-то сторону, и о нем будут сплетничать так же, как сейчас они сплетничают о ком-то с их потока. Да, он нравится Юне, но за этот час с её друзьями потихоньку начало закрадываться ощущение, что это ровно до того момента, пока Бин ведет себя нормально. Чанбин не терпила. Если не нравится, то он уйдет.       И он ушел. Ну, как ушел, попытался: резко встав, он почувствовал, как от небольшого количества пива ноги уже стали ватными, а голова уже кружится, от чего пришлось слегка опереться о стену на пару секунд.       — Чанбин-сонбэ, уже уходите? — спросил кто-то из того круга, пока Юна отошла покурить. Кто знал, что она курит? Точно не Бин.       — Да, схожу в туалет и возьму себе еще пива. — пиво ему не особо и было нужно, как и в туалет, ему нужно было просто уйти от этой компании.       Пройдя в другую часть дома, он вдруг понял, что не хотел просто сменить компанию на кого-то другого. Он подсознательно хотел сменить её на определенного особенного человека. Но где ходит Чан-хен? Он был наверху, но потом спустился и Бин не видел, чтобы тот поднимался обратно. Какое счастье, что ему попалась на глаза Исыль.       — Чанбин? Что такое? Вырвался из хватки своей львицы? — ощущение, будто и хозяйка дома как-то недовольна Чанбином. Она хоть и улыбалась и говорила все с таким же положительным тоном, но последний вопрос прозвучал с неким осуждением.       — Можно так сказать, ха-ха. — он проигнорировал это ощущение, ему нужно было найти Чана для собственного спокойствия, которое никто больше в этом огромном доме не мог ему обеспечить. — Не знаешь, где Чан-хен?       Девушка посмотрела на него чуть недоверчиво, но после, улыбаясь, проговорила:       — Чан-и вышел проветриться. Он выпил больше, чем следовало. Мы пытались как-то его контролировать, но видимо его сегодняшней целью было забыться и упиться вусмерть. — девушка чуть хихикнула, но не особо весело. Тут девушка повернулась в сторону входной двери и показала пальцем. — Вот он, уже зашел. Украдешь его у нас?       — Не думаю, что прямо украду, скорее, посижу с вами, если вы не будете против.       — Не против, но у нас очередной песенный баттл, так что уже сами решите, оставаться или нет. — не дожидаясь Бана в сопровождении Ли, она ушла выбирать песни в гостиной.       Вид у хена был каким-то странным. Не в плане, что он настолько сильно был в дрова, просто видеть его таким рассеянным и расслабленным было в новинку. А сонбэ выглядел как обычно, ведь пил в основном воду и всякие соки — трезвый водитель.       Сонбэ вновь ушел петь, а хен остался на прежней лесенке вместе с Чанбином, уложив голову на его плечо. Это было куда приятнее, чем когда Юна сделала то же самое. А еще, Бину явно стоит прекращать сравнивать их.       Чан молчал, просто смотрел на всю эту тусовку, продолжая пить что-то из стакана. Рядом с ним было куда комфортнее, чем с выпившей Юной. А хен даже пьяный не позволял себе каких-то сильно грубых высказываний. Он был таким же, как и всегда, просто чуть больше похожим на дурачка. Так пара песен в компании Бана прошли словно терапия по достижению спокойствия.       Но вот Чан схватился за голову, хмуря брови.       — Чан? Голова болит? — в ответ кивок, после которого последовало болезненное мычание, а затем и почти детское хныкание. — Давай уйдем в комнату? Надеюсь, конечно, что хоть одна осталась свободной. — вопрос был риторическим, потому что, не дожидаясь ответа, Со взял старшего под руку и помог подняться.       На втором этаже музыка не била так сильно, от чего и лицо Бана смягчилось. Комнату действительно было трудно найти, но возможно. Почти самая дальняя оказалась совсем свободной, но и понятно почему: там перегорела лампочка, стоял один несчастный диванчик и столик. Может, Исыль только собиралась делать здесь ремонт, кто знает. Диванчик уже был разложен, так что уложить горе-выпившего не составило труда. На столик Бин поставил свою баночку и стакан Чана. У Бина явно отношения с алкоголем лучше, чем у его хена.       — Голова прошла? Тут куда тише. — не особо громко спросил младший, подсаживаясь радом на край дивана. Комнату освещал лишь лунный свет. В ответ на свой вопрос он получил лишь слабоватое утвердительное мычание. — Почему ты так много пил? Вроде, начинал нормально. Я думал, ты не собираешься много пить.       — Как Юна? У вас намечается что-то серьезное? — его голос в миг стал каким-то тусклым. Ну, Чхвэ ему никогда не нравилась, может поэтому. Но почему он вообще так резко переключил тему разговора?       — Не думаю. Она… — выдох. — оказалась слегка не такой, как я ожидал. Ну, или не я ожидал, а она пыталась показаться такой.       Молчание. Слегка напряженное молчание. Только слышный бит музыки снизу. Хоть Чан и принял полулежачее положение, его лица все равно не было хорошо видно — трудно понять, какие эмоции он сейчас испытывает. Сегодня он ведет себя иначе, не так, как всегда. Скорее всего, это из-за алкоголя. У Бина стойкое ощущение, что он чем-то насолил и хену, и всем друзьям хена.       — Если я тоже окажусь не таким, каким я пытаюсь показаться, то так же перестану тебе нравиться? — его голос совсем стушевался. — Нравиться как друг. — быстрое уточнение.       О чем он? У Чанбина не было и мыслей о том, что он может быть совсем другим на самом деле. Да и потом, каким тот может оказаться? Злобным наркоманом, ненавидящим детей и осуждающий всех на себя непохожих? Очень вряд ли, так почему он должен перестать нравиться?       — Что ты имеешь в виду, хен? — от таких абсурдных мыслей на лице выползла улыбка, голос зазвучал добрее, хотя, Бин не мог разговаривать с Чаном по другому. — Ты в любом случае не можешь оказаться грубым и токсичным, какой, получается, является Юна, так что ты не перестанешь мне нравиться.       Их глаза встретились, но понять выражение глаз Чана все еще было трудно. Он смотрел как-то тяжело, будто сейчас внутри него бурно решается внутренний конфликт, беспокоящий его долгое время. Он что, переживает, что перестанет быть Чанбину другом? Но от чего он вообще так думает? Хотя, как раз сегодня сам Чанбин сбежал от него, от не самых правильных мыслей о нем. Но неужели этот побег был настолько очевидным?       Молчание затянулось, никто из них не собирался начинать говорить. Чана, наверное, нужно было оставить наедине с ним самим. Вот только Чанбин в этом умозаключении ошибся: стоило ему встать с дивана и сделать шаг к двери, как его руку схватили. Схватили резко, с силой сжав, от чего в голове всплыли некоторые моменты кошмаров, заставившие чуть дернуться. И стоило ему дернуться, как руку отпустили.       — Ты куда? — судорожно спросил Чан, убирая руку. Что с ним?       — Вниз, я собирался сходить тебе за водой. — попытался спокойно ответить Бин, но получилась интонация недопонимания.       — Мне не нужна вода, так что можешь остаться. — он отвел взгляд. Нет, Бин не горит особым желанием сидеть в такой давящей тишине. Будет лучше и самому Чану, если, к примеру, сюда придет Минхо.       — Почему ты не хочешь, чтобы я уходил?       Он задал этот вопрос неожиданно даже для самого себя. Но, если действительно порассуждать логически, то Чан и правда как будто не хотел его отпускать. Да и так часто бывало. Чан как-то слишком держался за Чанбина.       Чан замолчал. Он было открыл рот, чтобы как-то сказать, но видимо в последний момент передумал. Замолчал, слегка съёжившись, окончательно принимая сидячее положение. Что его так сковывает?       — Не то, чтобы не хочу, просто… — фраза так и осталась незаконченной. — Да, ты можешь идти, если хочешь. Я не держу тебя, Чанбин-а. — по голосу было слышно, что он хотел улыбнуться, как улыбается обычно Бину.       Нет, что-то внутри не давало уйти. Хоть и заметно было не особо, но с хеном что-то не то. Какой-то он… Загруженный? Вряд ли алкоголь в этом сильно виноват. Он не может уйти сейчас. Как минимум Чан бы не ушел, если бы заметил что-то неладное с Чанбином. Ну, или еще с кем-то. Чан бы просто не позволил себе такого. Чанбин тоже не может.       Подойдя вновь к дивану, он сел напротив Чана, пытаясь заглянуть тому в глаза. От чего-то тот сначала отвел взгляд, но пара секунд спустя — взгляд встретился с взглядом Бина. «Замечал, что Чан-хен часто не может оторвать от тебя глаз? Сынмин-а часто жалуется, что с ним в последнее время невозможно разговаривать, когда ты в его поле зрения. Это странно, ха-ха» — голос Юны, снова. Но разве это… странно? Раньше Чанбину так не казалось, но сейчас, под лунным светом и с еле слышным битом попсы, все казалось другим, и слова Юны звучали по-другому. А может это дело рук алкоголя, кто знает… Чан опускал взгляд, но лишь на мгновение, после чего возвращая его обратно.       — Знаешь, думаю, я посижу с тобой, хен. Мне все равно нечего делать в той толпе. Просто подумал, что ты хочешь посидеть в одиночестве: ты был таким задумчивым. — легкая полуулыбка появилась на лице Бина, а от нее и лицо хена стало проще. Это не могло не радовать и не могло не вызвать легкий смешок. — Я заметил, что ты меняешься в лице, стоит мне улыбнуться, ха-ха. У меня странная улыбка?       — У тебя чудесная улыбка. — он проговорил это на выдохе, рукой зарываясь в свои кудри. Чан чуть навалился вперед, подпирая лоб рукой. Казалось, что ему жарко, но секунду назад все было хорошо.       — Чан, все хорошо? Температура поднялась?       Бин ловким движением убрал руки того от лица, чтобы самому померить ладошкой. Но стоило только убрать руку со лба старшего, как шею окутали теплые мягкие руки. Быстро, не давая времени о чем-то подумать. А после уже и губы почувствовали что-то теплое и мягкое…       Пару секунд назад он волновался о хене. Пару секунд назад он думал, есть ли у Исыль жаропонижающее ну или хоть что-то полезное в аптечке. Пару секунд назад…       Руки Чана не отпускали его шею. Они держали крепко, но нежно, словно он совсем не хотел причинять какую-то боль, но и отпустить было бы неправильно. Старший не делал ничего, лишь слегка сильнее прижался губами, наклонив голову. Так аккуратно, нежно, чувственно. Алкоголь дал о себе знать именно тем, что понять все Чанбин смог лишь через пять секунд бездействия. Пять секунд, чтобы понять, что его целует самый близкий хен. Бина целовали так же, как он обычно целовал своих девушек, и казалось, так умеют лишь парни. Его целовал парень. А он ничего не делал. Мог, но не делал, потому что губы напротив были приятн- —       Чан оторвался со слышным характерным чмоком. Его глаза были полуприкрыты, он сам не до конца пришел в себя. Бин оттолкнул его от себя, как только мысли дошли до слова «приятно». Сердце забилось в другом ритме, по спине и рукам, по шее пробежали мурашки, а губы почувствовали холод. Он поцеловался с Чан-хеном. Чанбин впервые подумал, что ему стоит проснуться. Никогда еще ему не хотелось, чтобы происходящее вокруг него оказалось сном. А Чан видимо начал приходить в себя, но его глаза все еще хлопали не особо понимающее. Младший не мог продолжать на него смотреть, ведь с глаз взгляд уходил ниже, на все еще приоткрытые пухлые губы, которые только что… показались ему приятными. Он отвернулся, приложив пальцы к своим губам, почувствовав почти высохшую слюну. Не его сюну. Он просто пьян, как и Чан, да.       Чан просто пьян, он не до конца понимает, что натворил. Вряд ли его можно винить в чем-то, ведь если бы Бин хотел, он бы не допустил такого, оттолкнул бы раньше, но ведь он просто сидел. Сидел и… О боже. Сидел и думал о том, что поцелуй парня приятный. Виноват не столько Чан, сколько он сам перед собой, ведь он сейчас совсем не может понять, что хуже: то, что он поцеловался с парнем, или то, что он поцеловался с Бан Чаном. Хотя, нет, все же он знает, что хуже, конечно же, поцелуй с Чаном. Парнем может быть просто рандомный человек, это не так страшно, ведь поцелуй вряд ли сможет что-то вызвать. Чанбин не настолько консервативен в этом вопросе. Получается, что весь ужас ситуации в том, что напротив него именно Чан, а не кто-то другой. Самый близкий хен, если не самый близкий человек в принципе. Все было бы не так страшно, если бы Чанбину не понравился поцелуй…       — Прости… — тихо, почти невесомо. — Прости, Чанбин-а, прости. — уже более громче начал тараторить парень. — Я не хотел… правда не хотел. Я-я не знаю, что на меня нашло… — лунный свет освещал его лицо, заставляя слезы, которые тот упорно пытался прятать, блестеть. По его лицу было понятно, что он все понял. Понял, что сделал и какие это будет иметь последствия. — Прошу, прости… — шептал он, бегая глазами, лишь бы не смотреть на друга напротив. Но все же пару раз глаза останавливались на Чанбине, ведь Чан не может не смотреть на него.       — Я… — Чанбин не знал, что говорить. А кто вообще смог бы что-то сказать сейчас? Он не может думать, голова начинает потихоньку гудеть. — Чан, мы просто чуть переборщили с выпивкой, такое случается. Думаю, мы обсудим это позже, хорошо? — он не мог смотреть ему в глаза, не мог видеть Чана со слезами. Слишком непривычно, тяжело.       На весь этаж кто-то громко позвал Бина. Думаю, ни для кого не секрет, что позвали его из-за Юны, которая выедала всем мозги. Он нравится Юне, все это знают, девушка не особо скрывает. Но Юна никогда не лезла к нему целоваться, а хен полез… по пьяни. Все это случилось по пьяни. Он не нравится хену. Хен не нравится ему.       Чанбин вышел из комнаты, ничего не сказав, лишь посмотрел на Чана, который быстро отвел глаза, вытирая рукавом постыдные слезы. Слова вряд ли как-то бы помогли сейчас.       Вечер закончился так, как ему следовало бы закончится, не могло по-другому. Чан уехал с Минхо, ссылаясь на температуру и возможное отравление, никто не стал его держать, никто ничего не заподозрил. Один только Со понимал, из-за чего тот уехал, и даже был благодарен Чану за это в какой-то степени. Хотя, даже когда Чана не оказалось рядом, младший не смог думать о чем-то другом. Это заметили все, Юна в том числе. Она была очень недовольной весь оставшийся праздник. Чанбин не хотел думать, что она что-то поняла. Чанбин вообще не хотел думать