Конец декабря. Лежит на полуразваленном диване в квартире с ободранными обоями актер. Жена ушла, работы нет, денег нет. Раздается телефонный звонок: - Господин Плотников? Вас беспокоят по поводу съемок. Мы вам предлагаем сняться в Голливуде, у Спилберга. Роль, правда, не главная, главную Шварценеггер играет, но тоже серьезная. Тысячу долларов не предложим, но на восемьсот в день можете рассчитывать. Вас это устроит?
- А когда съемки?
- С 25 декабря по 10 января.
- Ну-у нет… Я не могу. У меня елки…
Старинный театральный анекдот
- А теперь, ребята, все вместе! - Костя отплюнул кусок ватной бороды и поправил съезжавшую на глаза шапку. - Давайте позовём: Сне-гу-роч-ка! Сне-гу-роч-ка! За сценой послышалось глухое шаркание. Потом грохот, как будто кто-то споткнулся, и по залу прокатилось отчётливое: - Да бляяяя! Занавес треснул под вцепившейся в него голубой варежкой, но удержался. - Здравствуйте, детишки, - с таким голосом только умирающего туберкулезника играть! Восторженный визг малышни сменился гробовым молчанием. - Мда, Зомбурочка... Костя тяжело вздохнул. Влад действительно выглядел краше в гроб кладут. А как надменно фыркал, как бил себя пяткой в грудь, что он ёлки (десять дней по два-три спектакля) параллельно с сессией в театральном - да с закрытыми глазами! Ага, а ещё не приходя в сознание. Костя махнул посохом звукрежу, надеясь, что коллеги спишут все на "зелёный" спектакль. Слава богу, последний, и на актерские приколы все уже смотрели сквозь пальцы. Грянула музыка, загорелась ёлка. Влад незаметно обмотал шею косой, закатив глаза и вывалив язык. Костя на эту пантомиму усмехнулся, мол, рано вздернулся. - Потерпи, Владос, - прошептал он ему на ухо, уткнувшись носом в парик. - Ещё немного, а потом... Увезу тебя я в тундру! Влад вздрогнул, выдохнул и постарался максимально незаметно привалиться к Костиному боку. Плотников погонял в башке мысль, а что, если он Влада на руках отсюда вынесет? Может, в конце концов, дедушка унести свою внученьку?! Под два метра, с щетиной и прокуренным голосом. Нет, на фиг, пришел к выводу Костя. Это раньше было "Ну, погоди", а теперь "А ну, экстремист, погоди-ка!" Так они до глэмпинга никогда не доедут. А планы на отпуск у него были наполеоновские! Жаль только, что Влад сейчас больше напоминал француза по Смоленском. Костя его практически загрузил на заднее сиденье, подсунул подушку (с капибарой! его любимую! а он даже внимания не обратил), укутал пледом. Ещё подумал, какую музыку поставить ("Мне больно видеть белый свет" лидировала по очкам), но уже зря. Влада выстегнуло, едва они тронулись. Как же Костя по нему соскучился! Даже не по сексу, который в последний месяц исчезал с такой скоростью, что пора было заносить в "Красную книгу". А по искрам в его шаловливых глазах, по язвительным комментариям, дурацким подкатам, да просто по его голосу. Задолбавшийся вусмерть Влад не ныл, не жаловался, не ругался. Он просто молчал, и Костю это почему-то расстраивало гораздо сильнее. Как будто Влад не мог дать слабину перед ним. И Плотников не знал, как ему донести: он может быть любым перед ним. Злобный, усталый, в слезах, в соплях, - Костя не убежит. Тем временем впереди засиял огоньками глэмпинг. Процедуру заселения Коноплев благополучно проспал. Костя прямо каким-то маньяком себя почувствовал, пока заносил в номер бедвижное тело. - Будешь трахать, не буди, - пробормотал Влад, пока Плотников стаскивал с него куртку. - Я некрофил, что ли, - возмутился в ответ тот, укладывая ценный груз по горизонтали. - Как-то ночью в мавзолей, - сонно донеслось из-под кипы одеял, - прокрался одинокий гей... Костя засмеялся и подхватил: - И теперь у Ильича вывих правого плеча! Но ответом ему был только тихий храп. Влад соизволил проснуться только к ужину. Окинул мутным взглядом топящуюся печку, гирлянды и столик с контейнерами салатов: - Господи, ну наконец-то Новый год. Костя ввалился с мороза с бутылками в обеих руках: - Шампанское, мсье, охлаждённое! За зелёным стеклом застучали льдинки. - Сильно замороженное, - задумчиво прокомментировал Влад. - Грызть будем? Костя на секунду завис, а потом бодро пристроил бутылки рядом с печкой. - Ничего, оттают, - а потом неуверенно добавил, - а ты? Отморозился? Влад передёрнул плечами, глядя куда-то в пол, и потянулся к тарелке. Пару салатиков спустя вид у него был куда более бойкий. Щеки раскраснелись, глаза сыто замерцали, а одеяло сбилось к талии, обнажая ноги. Костя сглотнул слюну и попросил, отвернувшись: - Укройся, не соблазняй. Влад прожёг его взглядом и медленно откинул одеяло. Специально дразнит, зараза! - Это вызов? - уточнил Плотников с плотоядной ухмылкой. - Ты никогда не хвалил мои ноги, - буркнул Влад, заалев кончиками ушей. Плотников уставился на него с непониманием, пытаясь пробиться сквозь похоть назад к интеллекту. - Ну, они длинные, - Костя напряг мозг в поисках подходящего сравнения, - как рельсы. Коноплева комплимент не впечатлил, и одеяло поползло обратно. - Бесконечно длинные, - поспешил исправиться Костя и потерся подбородком о коленку. Влад вздрогнул, но ногу не убрал. Костя губами ощутил, как у него по коже побежали мурашки. - Кость, - позвал Влад хриплым голосом, - выше. Плотников уставился на натянувшиеся Владины плавки. Вот что месяц воздержания делает! Костя и сам, как подросток, был готов от простого касания кончить без рук. Но Влада за все хорошее стоило основательно помучить! И Костя с энтузиазмом приступил к делу. А потом в номере как бабахнуло! - Ни фига у меня оргазм, - потрясённо выдохнул Влад. - Аж уши заложило. - Так у меня черный пояс по минету, - похвастался Костя, укладываясь рядом с разомлевшим Коноплевым. С потолка на щеку ему что-то капнуло. Влад слизнул и прищурился: - Шампанское? Костя подскочил, уставившись круглыми глазами на осколки бутылок рядом с печкой. - Разморозилось, - огорчённо констатировал он. - Я тоже, - улыбнулся Влад и поцеловал. Губы у него были были полусухие (или полусладкие?). Косте ещё предстояло распробовать. Хорошо, что у них были свои длинные праздники впереди.