Любая другая двадцатипятилетняя женщина мечтала бы о браке и сказочной свадьбе, но Сюзанна Стакхаус мечтала о разводе. И Эрик Нортман был именно тем мужчиной, который мог бы его дать.
Я не чувствовала себя одинокой: наступило время, когда сны, наконец, начали утихать. В последние несколько недель они наседали на меня со всех сторон подсознания. Это было ценой за то, что меня покинула кровь Билла, а с ее уходом пришла ясность, какой я не чувствовала с того момента, как он впервые заслонил дверной проем бара Мерлотта.
— Понятно. Ты выражаешь свои предпочтения в том, как мне вести себя рядом с тобой. Не страдать от любви к тебе — от этого тебе неловко. Не становиться холодным мудаком, которого ты когда-то ударила, — это тебя бесит. Отлично, мисс Стакхаус. Я постараюсь достичь баланса между ними. Могу ли я пожелать вам спокойной ночи при условии, что попрошу за это минет перед уходом? Уверяю тебя, мудак во мне жаждет этого. А влюбленная часть меня мечтает сказать, как ты великолепна, когда сосешь меня.