Глубокая ночь, песни да пляски вусмерть пьяных разбойников где-то на нижнем этаже замка, треск горячего костра и курлыканье привязанных голубей. До Лапландии сотня миль, до без вести сгинувшего брата – целая вечность. А напротив – черные, сверкающие огненными искрами и каким-то звериным теплом, глаза.
Сказки заканчиваются хеппи-эндом, а что дальше? Стокгольмский синдром ли тому виной или Герда слишком мила, но Кай вернулся к Снежной Королеве. А, что из этого вышло, читайте и узнаете.
— Это Герда, — Оуэн бесцеремонно тычет пальцем куда-то в район геолокации кудряшек в кресле, а после повторяет жест в сторону сальных лохм Эрика, обрамляющих его худое лицо с пиком тонкого носа, — Это Эрик. А теперь, когда вы познакомились, а ты сделал мне кофе, Герда расскажет тебе, чё мы тут забыли.
Герда любит Кая. Кай любит Герду. И все бы ничего, но почему тогда Кай носит цветы девушке из соседнего дома? Почему Герда помогает ему эти цветы выбирать? Почему не ревнует? Разбойница этого не понимает. Она вообще в цветах ничего хорошего не находит. Но Герда любит цветы. А потому Разбойница уже который час пытается подобрать идеальный букет.