Фанфики с участием: "Джон/Круэлла Де Виль"

Она — талантливый дизайнер и искусная мошенница. Он — человек из ее прошлого и единственный, кому известно о страшном секрете, который она хранит уже десять лет. Их пути, на миг соприкоснувшись, могли разойтись вновь, не стань он для нее последней надеждой, а она для него — живым напоминанием о невыполненном обещании и собственных тайнах.

Круэлла уже большая девочка и знает, что мёртвые розы не расцветают.

Этот странный мужчина что-то такое делает с ней, отчего весь ее ядовитый запал гаснет, точно спичка под дождем, шипя и скукоживаясь обугленной черной нитью. И белая маска пеплом слетает с девичьего лица.

Джон - единственная причина по которой в камине горит огонь.

Круэлла перетягивает на себя одеяло, жутковато хохоча, и жестоко душит обычную, рыжую, нормальную Эстеллу. Та её отгоняет, машет на неё своими сухими, потрескавшимися от тяжёлой работы руками, но Круэлла сильнее, подкрадывается всё ближе, отстукивая шпильками по полированному буку. Стук отдаётся эхом у Эстеллы в висках, голова раскалывается почти надвое, чётко по линии её диахромных волос, сюрреалистически забрызгивая всё вокруг мозгами — Баронессе бы наверняка понравилась такая инсталляция.

— Знаешь, — Джон облизывает сухие губы, продолжая ритмично толкаться внутри девушки, — Мне крышу сносит тот факт, что я видел как ты родилась... На тот момент мне было больше двадцати, а сейчас... — А сейчас ты спокойно меня трахаешь, — весело усмехается она, закатывая глаза от удовольствия и постанывая от особо сильных толчков.

А на Чёрно-Белом балу он увидел её… То-есть, меня… В настоящем облике. И всё сразу же понял. Он же умный, не так ли? Джон вовремя меня остановил, иначе я хорошенько прошлась бы по Баронессе своей тростью. И то, как он посмотрел — так необычно. Нет, без какого-то разочарования. Нет. Он посмотрел по-новому. Он был ещё больше заинтересован. Заинтригован. Удивлён.

Круэлла так часто говорит об искусстве.

Круэлла знает, что Джаспер и Хорес хотят, чтобы мертвой оставалась не Эстелла.

Круэлла ещё помнит горечь дыма, обжигающий жар огня, и крепкие ладони, оказывается, тоже помнит.