Она своенравная, прямолинейная, не имеющая границ, ставящая под сомнение таких «идеально сделанных» мужчин, как он. Он строгий, сдержанный, не любящий легкомыслия, не терпящий таких заносчивых женщин, как она. Они разные, как «да» и «нет», как чёрное и белое. Но для чего судьба уготовила им встречу на черноморском побережье?..

До ужаса, до отвращения не любила ссоры. Ссорились часто и, как любая мудрая семья, в своих острых перепалках становились только дружнее, нежнее, внимательнее друг ко другу. Но такие — упрекающие, недосказанные, остающиеся недобрым многоточием — не выносила. Боялась возможного отдаляющего расстояния между собой и своим невыносимым. Потому что когда-то отвоёвывали каждый миллиметр близости. Разменивать её на мелочные препирательства было бы предательством.

— Не плачь, Ира. Улыбнись. Посмотри. Гена улыбается и хочет, чтобы ты тоже улыбалась.

Хотел научить её видеть не глазами. Очевидно, такого умения ей недоставало. Иначе, если бы доставало, невзлюбила бы она его с первой встречи? Стала бы враждовать? Едва, едва... Различила бы в нём человека порядочного, учтивого, расположенного. Увидела союзника и не разменивалась бы на мелочную неприязнь. Но, быть может, их истории следовало сложиться именно так, как она сложилась. Любовники-соперники — более интригующие роли, нежели прикипевшие друг ко другу нежным чувством приятели, верно?

Успеть сказать пять истин. Совсем не много слов. Пять коротких фраз, за считанные секунды слетающих с сухих губ на смертном одре. Их ценой была вся жизнь, а никто и никогда не успевал разбросать их по своей жизни равномерно, правильно, вовремя. И совсем не многим удавалось отпустить эти признания на волю тогда, когда по телу, охваченному холодом, уже скользили пустые глазницы смерти и костлявые руки тянулись к плечам в своих оцепеняющих объятиях.