Ровер, Ровер, Ровер. Фролова все чаще начинала произносить это имя, а Скар все чаще сжимал руки в кулаках, стоило его услышать. Он не любил перемены в жизни, но, стало быть, стоило смириться с этими… этим всем, и дать их общей, несогласованной игре, идти своим чередом.

- Ты мне не безразличен, - голос Князя разрезает звук дождя на две части и словно озаряет. В собственных ушах теперь не оглушающий шум, а лишь слова. Слова, стук сердца и внутренний голос, кричащий об опрометчивости поступка. - И я люблю тебя, Миш. Ты, сука, много выёбываешься. И тебе бы стоило сходить нахуй со своими тупыми желаниями и шутами-диктаторами в больной головушке. А ещё лучше прыгнуть побыстрее, чтобы я не позорился тут, но... Я люблю тебя, мудак, ты слышишь меня? Люблю...

Честер не умеет любить, не умеет показывать искренних чувств и никогда не смог бы достать для кого-то звезду с неба. Но если этого хочет Её Высочество... Его Мэнди... Значит он научится всему тому, что кажется невозможным. Научится извиняться, чтобы потом долго-долго просить прощения за свою глупость.

Чаще чем самокритикой Ло любил заниматься осквернением окружающего мира своим старческим ворчанием. И не столько он делал это осознанно, сколько потом получал обзывательств и насмешек от накама. И только один Мугивара кроме треклятого "Траффи" не придумывал больше ничего обидного. Потому что знал, кто именно является причиной вздохов и загадочно прикидывался тупым. Потому что делал вид, что не слышал.

— Ты думаешь, я не знаю? — она тараторит, глядя при этом прямо в глаза и неестественно выгибается, — Я знаю все тайны про тебя, я изучила твой мозг вдоль и поперёк. Ты мне мерзок, но я тебя люблю. Странно, да? Наверное ты хочешь спросить, почему? А потому что мы с тобой единое целое, Миш. Ты знаешь всю меня, а я видела твой мир. Тот, где ты влюблён! — она выплёвывает это слово. — И не абы в кого, а в Княже. Прямо сейчас, да-да... В обе версии его, а сам ты ему противен. Как жаль.