***
Мужчина открыл глаза и тут же закашлялся. Он лежал на пыльном полу. Голова раскалывалась, очки куда-то закатились, но волшебная палочка по-прежнему находилась в сжатой руке. Он приподнялся на руках и осмотрелся. Темная, небольших размеров комната. В дальнем углу стоял приоткрытый шкаф, рядом — незастланная постель, а у окна — покрытый пылью компьютерный стол. Чуть поодаль валялся перевернутый стул. Гарри тут же понял, где он оказался, но не мог поверить. Столько лет прошло, а все здесь так и осталось нетронутым? — Акцио, очки! Разбитые очки очутились в его руке. — Репаро! — произнес он. Стекла тут же срослись воедино, и Гарри надел очки на нос. Он поднялся с пола и медленно подошел к окну. Половица под его ногами заскрипела. Если её чуть приподнять, то можно обнаружить отверстие, где Гарри хранил свои ценности раньше. Сейчас там было пусто, так как перед отъездом с Тисовой улицы Гарри вычистил все. За окном были то ли сумерки, то ли рассвет. Сколько он провалялся без сознания? Он выглянул во двор и обнаружил, что газон очень сильно зарос, вокруг валялись обугленные доски, рваный металл и какая-то мебель. Будто бы на дом нападали. Возможно, что это случилось еще в то далекое время, когда он бежал в Нору, а Дурслей отправили за сотни миль в другом направлении. Он обернулся и только теперь, наконец, заметил, что дверь в его комнату отсутствовала, а стена за шкафом была частично разрушена. Медленно передвигая ноги, он направился в коридор, держа палочку перед собой. Тишина давила на виски. Он потряс головой и отправил заклятие обнаружения гулять по дому. Спускаясь по лестнице в гостиную, Гарри обнаружил, что крыша на четверть отсутствовала, некоторые фрагменты шифера еще торчали и опасно нависали над его головой. Мужчина не мог понять, что же здесь действительно произошло. Насколько он помнил, Пожиратели, хоть и караулили его в ту ночь, все равно не смогли бы найти его дом. Им пришло бы разрушить пол-улицы. Или же они знали точное местоположение? Черти! Гарри начинал злиться. Он и вообразить себе не мог, что когда-либо по собственному желанию вернется в этот дом. В эту ненавистную ему обитель. Сколько боли от недопонимания он перенес здесь. Сколько обид и несправедливостей. Воспоминания флешбеками крутились в его голове. Здесь Дадли ударил его огромной палкой и, убегая, упал, сильно ударившись головой. Гарри тогда знатно досталось, потому что Дадли сказал родителям, что это Гарри толкнул его. В этом месте раньше стоял диван, на который загнал Гарри Злыдень и сильно укусил. Тетушка Мардж тогда громко кричала на Гарри, мол, тот раздразнил её собачулю. Были и приятные моменты, к примеру, когда эльф Добби ворвался в его дом и опрокинул целый торт на гостей дяди Вернона. А вот тут в столовой Гарри надул тетушку Мардж и в тот же день сбежал из дома, впервые встретив на улице своего крестного. Гарри вспомнил Дамблдора, который как-то навещал Дурслей и отчитывал, как нашкодивших детей, за то, как они обращались с ним. А вот здесь он жил. Гарри остановился перед дверцей в чулан и уперся взглядом. Дверца была такой крохотной, что он и представить себе не смог, как помещался в неё раньше. Он вытянул волшебную палочку перед собой. — Алохомора! — произнес он шепотом. Дверь в чулан открылась, и он увидел заваленные книгами стеллажи, старые поломанные игрушки Дадли и кучу драной одежды, сваленной на полу. Метр на метр. Каким же маленьким он когда-то был. Часами он мог быть наказан и запертым в этом месте. Не видеть света, не слышать звуков, в полнейшей тишине и безмолвии. Посмотрели бы его дядя с тетей, каким он стал теперь. Чего добился и где побывал. Он был самым знаменитым волшебником во всем волшебном сообществе. Он был тем самым волшебником, что в столь юном возрасте смог одолеть самого сильного мага всех времен. Не без помощи, конечно. Гарри это понимал. Он понимал, что не будь в его жизни той самой поддержки, которую безвозмездно дарили ему окружающие его люди, он бы мог сдаться, и тогда мир пошатнулся бы под гнетом Псов и их Темного предводителя. Он закрыл чулан, с неприязнью отмахиваясь от воспоминаний, что вновь нахлынули на него, и отошел в сторону кухни. Призраки прошлого окружили его и плясали по кругу, напоминая о его детстве и юношестве. Как же давно он не вспоминал о Дурслях. Они никогда не виделись после того дня. Гарри даже не знал, что с ними? Живы ли они? Все ли с ними в порядке? Похудел ли Дадли и стал ли он хорошим человеком, или остался таким же гадким и мерзким ублюдком, что мешал Гарри жить? Вдруг он почувствовал странное давление и резко обернулся. Что-то постороннее было в доме. Он удивился, ведь заклятие обнаружения ничего не нашло. Снова Часовщики? Если это был кто-то из них, то его бы схватили еще в тот момент, как он оказался на втором этаже. Чего же они медлили? — Кто здесь? — произнес Поттер, сжимая в руках палочку. Никто не ответил. Напряженная тишина вновь сдавила виски. Гарри склонил голову. Он подумал о своей паранойе. О том, что он действительно начал сходить с ума и видит на каждом углу опасность. Его беспочвенные подозрения в сторону Драко Малфоя, о том, что Темный Лорд возвращается, очень сильно запутали его мир. Он перестал различать белое и черное. Ему бы к хорошему психологу обратиться, но Поттер был выше этого и собирался продолжать свои блуждания по темным закоулкам своего сознания. Никто не ответил. Он вновь осмотрелся. Ему нужно найти Джинни. Он точно знал, что те покинули дом, когда в кармане загорелся чертов галлеон. Гермиона, если все еще держала такой же при себе, должна быть тоже информирована. Он не рассчитывал на её помощь, она давно не практиковала бои, но хотя бы должна была спрятаться. Ей незачем идти на эту войну, если война все же наступает, и все это не его гребанное воображение. Рон явится по первому призыву. Возможно, он уже там. Главное, чтобы он не напоролся на Часовщиков. Гарри в последний раз осмотрелся. Чертова гостинная, чертова кухня, сраный чулан под лестницей. Он не хотел бы возвращаться сюда. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Почему ноги сами его привели сюда? Почему он вернулся? Может быть, что-то было здесь, у него под носом? Он мотнул головой, прогоняя свои бесполезные мысли, и вышел во двор. Отойдя от крыльца на несколько метров, Гарри поднял палочку над головой и круговыми движениями начал ею размахивать, вызывая адское пламя. Вся его ненависть, вся злость, что он держал в себе все эти годы по отношению к Дурслям, просто вываливались из его палочки, превращаясь в языки пламени, что целенаправленно двигались в сторону дома. Сейчас ему было ничего не важно. Он хотел уничтожить последнее место на этой планете, что связывало его с прошлым. Пламя обволакивало здание со всех сторон, обвивая, словно змея, уничтожая и сдавливая стены. Больше не будет дома. Больше не будет комнат. Больше не будет чулана под лестницей. Больше не будет воспоминаний о том, как Рон с братьями прилетели за Гарри на машине. О том, как он прятал Буклю от тетушки Мардж, о том, как Добби ворвался в его дом, об их мужской солидарности с дядей Верноном, что зачастую сглаживал конфликты и по-своему любил Гарри. Все это не имеет теперь никакого значения, и Гарри сжигал дом дотла, оставляя после лишь пепел.***
Гарри сидел на тротуаре и смотрел на обломки своего дома. Наступал рассвет, и все на Тисовой улице начинало потихоньку просыпаться. Кто-то собирался на работу пораньше, чтобы обогнуть пробки и спокойно доехать до офиса, кто-то, как обычно это делала тетя Петунья, любопытно выглядывал в окна. Здесь все было, как прежде. Словно это единственное место, которое никак не хотело меняться и идти в ногу с жизнью. — Это больно? — послышалось позади него. Он слышал шаги, тихо приближавшиеся к нему. Он был готов к возможному нападению. — Что? — спросил Гарри, не оборачиваясь. Шаги были женские. Только женские туфли на высоком каблуке могут так цокать. Аромат лавандового масла тут же обнес Гарри с головы до ног, и он, поежившись, окунулся в воспоминания о Хогвартсе. Только одна девочка так пахла. Только одна девочка оставляла за собой этот запах. Гарри он нравился, но найти подобный он не мог нигде. Был какой-то секретный ингредиент, что заставлял утопать в аромате и выключать мозги. Панси села рядом с ним на тротуар и сложила ноги крестом. — Уничтожать прошлое. Она кивнула в сторону обломков, которые Гарри оставил после себя, и взглянула на него. Гарри смотрел перед собой. Больно ли уничтожать прошлое? Наверное, нет. Все обида и злость сгорали и тлели сейчас перед ним. Он смотрел на мусор, в который превратился его дом. Сейчас он ничего не чувствовал. Дышал ровно. Дышал полной грудью. В его голове была пустота. Его ничего сейчас не волновало. Его не волновало то, что его ищут, что за ним следят, что его семья в опасности. Сейчас он не мог о чем-либо думать. Звенящая пустота. Страшная пустота. Пустота, что веками была заполнена ненавистью, болью, самоуничтожением. Ему было непривычно и дискомфортно, но он дышал. Дышал полной грудью. Все в прошлом. Панси смотрела на Гарри с некой осторожностью, затаив дыхание. — Не очень. Будто и не было ничего, — дернул плечами Гарри. Женщина цокнула языком, словно надеялась услышать другой ответ. Она сунула руку в прядь волос и откинула их назад. Панси всегда была вертихвосткой и очень озлобленной девушкой. Гарри терпеть ее не мог в Хогвартсе. После школы они ни разу не встретились. Говорили, что она уехала за границу, но он не знал, куда. Видимо, она продолжила учебу у каких-либо мастеров, так как обойти заклятие обнаружения мало кому удается, а она была в доме, когда Гарри что-то почувствовал и стал искать. — Я всегда думала, каково это, — быть Избранным. Гарри ухмыльнулся. Он иногда забывал, как в школе с ним носились и называли Избранным. Как на него косо смотрели, ненавидели или наоборот восхищались его мастерством и талантом. Талантом убегать от проблем, наверное. Он не знал, какими его талантами тогда восхищались однокурсники. Ему часто везло. Просто фортуна любила его и оберегала. — Все вокруг считают тебя особенным, кроме тебя самого, — ответил Гарри и заметил, как из соседнего дома выбежала черная кошка. Когда-то здесь бегали коты миссис Фигг и трепали ему нервы. — Глупое, наверное, чувство? — поинтересовалась Панси. Гарри закивал головой и прикусил изнутри губу. — Особенно когда против тебя выступает твой друг. — Да, помню, — ответила женщина, — я тогда возненавидела его почему-то. Его и сейчас нет рядом, — заметила она. Гарри ухмыльнулся. Рона действительно не было рядом. Пассивно-агрессивный друг, который всегда опаздывает. Он всегда чем-то занят. То в гостях у Билла, то в Китай с семьей поедет, то отправится кататься по Америке. Он не стал много зарабатывать, по крайне мере не больше, чем Гарри, но связь с богатой наследницей дала свое, и Рон просто упивался богатством её родителей, путешествуя по всей Земле и скупая различные безделушки. Гарри облегченно вздохнул. Даже хорошо, что он не видел этого. Не стоит никому знать о его слабостях. Не стоит никому видеть его в таком состоянии. И Панси тоже не стоило. Почему она здесь? Малфой послал? Почему сам не явился? Он спас его семью? — А что делаешь тут ты? — спросил Гарри, не оборачиваясь. — На твой дом действительно напали, Малфой отправил меня на твои поиски, а сам сейчас занимается поисками других. Чертов гаденыш. Гарри облегченно улыбнулся. Он надеялся, что все хорошо. Что все хорошо с детьми, с Тедди, с Джинни. Что вскоре он спокойно вернется в свой дом и наложит защитные чары вселенских масштабов. Он, конечно, не знал, захочет ли Джинни снова вернуться в дом на площади Гриммо, но он точно хотел. Это единственное место на всей планете, где он чувствовал себя в безопасности. — Откуда ты узнала, что я буду здесь? — В день твоего совершеннолетия защита спала с этого места, и узнали все, — пожала плечами Панси, словно это было само собой разумеющееся. — Получив информацию о нападении от Малфоя, после того, как вы разминулись, о каких-то там Часовщиках и о том, что тебя нужно найти, я посчитала, что твой мозг, возможно, сыграет с тобой в интересную игру и отправит тебя либо сюда, либо в Годрикову Впадину. Учитывая, что ты мало помнишь о своем раннем детстве, я подумала, что велика вероятность, что ты трансгрессируешь сюда. Так и оказалось. — Все знают меня лучше меня самого, — хмыкнул Гарри. — Это психология, — постучала пальцами по виску Пэнси. — Я тебя не знаю. Они посидели ещё несколько минут в тишине. Рассвет. Пение ранних пташек. Легкий морозец. По коже пробежались мурашки. Гарри поёжился. Все, что ему сейчас хотелось, — укутаться в теплый плед и выпить чашку горячего чая. Он вспомнил теплые утренние завтраки в Норе, когда просыпался от невольных криков миссис Уизли на проделки близнецов. Как же было хорошо. Он прикрыл глаза. Вспомнил, как в дом нагрянула Гермиона и решила приготовить шарлотку, но после неудачной попытки бросила готовить навсегда. Воспоминания нахлынули на Гарри. Свадьба Билла, дни рождения близнецов, первая метла Рона, первый поцелуй с Джинни. Он вдруг понял, что хочет к своей жене. Хочет ее обнять и никогда не отпускать. Панси поднялась с тротуара и отряхнула длинную кожаную юбку. Она осмотрела местность. Ей не нравились такие низкие и однообразные домики. С детства привыкшая к роскошным замкам и огромным садам Панси не воспринимала подобные участки всерьез. Ей хотелось скорей убраться отсюда. — Мне нужно кое-что сделать перед тем, как вернуться к семье, — произнес Гарри. — Я должна быть рядом с тобой. — На расстоянии. Гарри поднялся на ноги и стряхнул пыль с брюк. — Не подходи ближе пятнадцати метров. Он протянул Панси руку, и они трансгрессировали.