Безликий Часовщик

— Пыль, — произнес юноша. — Че?       Лекарь оторвал взгляд от книги и посмотрел на Старшего Прапорщика. Они сидели в рубке и уже довольно продолжительное время молчали, потому что сильно поссорились. Лекарь ввиду того, что он не действующий солдат, в любой экстренной ситуации должен следовать за старшим по званию офицером, который будет его защищать. В данный момент самым старшим на корабле был Старший Прапорщик, и лекарь пришел к нему в каюту, после того как исполнил приказ и вынул чипы из всех солдат на корабле. С кем-то он вел довольно продолжительные беседы, кому-то вообще ничего не нужно было объяснять, так как те знали Устав и четко понимали, что при любом раскладе их ждет гильотина. Это все довольно утомило его, и он пришел капать на мозги Старшему, чтобы тот не расслаблялся. Лекари по своей сущности всегда были невыносимы в общении. Когда нужно было успокоить пациента, то они, конечно, включали заботливого доктора, но в основном это были ворчащие и вечно недовольные часовщики с завышенной самооценкой. Они всегда были вне системы и не считались с рангами вышестоящих или нижестоящих солдат. Для них все были равны, и когда медик оказывался перед часовщиком, тот мог огрести по полной. Этим грешили не все лекари, и зачастую они относились к пациентам уважительно, но Даниэль был не из их числа и чихвостил всех подряд без разбору.       Юноши поругались из-за того, что Сол, вынув чип, не дал обработать рану Даниэлю, так как это было важной частью после извлечения инородного предмета из тела часовщика. Даниэль начал крыть Прапорщика всеми благими матами, пока тот, взбесившись, не сунул ему под нос свою кисть и не дал себя обработать. После этого они сидели молча вот уже несколько часов за одним столом и не разговаривали. — Мы забыли про пыль, — отвернувшись от монитора, повторил Сол и уставился на Даниэля. — Про какую нахрен пыль? — поморщился юноша, от злости захлопнув книгу.       Он совершенно не разбирался в корабельном деле, да ему и не приходилось никогда. Более того, его это никогда не интересовало. Даниэля просто сажали в любой движущийся предмет, давали все, что он хотел, и если надо, он выполнял свою работу, а нет, так просто путешествовал вместе с командой. Лекарей выделяли из всего потока кадетов еще на первом курсе, подмечая важные детали, такие как отсутствие интереса к Охотничьим играм, оружию, учебе и физическим нагрузкам. Большинство, даже более девяноста процентов часовщиков ко всем предметам проявляли живой интерес. Но будущие лекари обычно даже не стеснялись оказаться в аутсайдерах и быть на самом последнем месте по успеваемости. Им попросту было плевать. Таких часовщиков было немного. По два или три на курсе. Их тут же вылавливали, проводили тесты, и если часовщик проходил некоторые вариации, которые устраивало правительство, то его обучали причудам медицины, в которую те погружались с головой. Если же часовщик не проходил тесты, то все, что ему оставалось делать, это идти в канцелярию и проживать свою жизнь там. — Нас по этой пыли могут вычислить, — округлил глаза Сол.       Даниэль вскинул бровь и злобно посмотрел на своего товарища. Только что прошедшая злость на старшего снова нарастала в нем. — И ты это только сейчас понял?! — Да, потому что обратил внимание на два знака… — Да мне похуй! Ты что, совсем тупой?       Сол закатил глаза. Спорить с Даниэлем он больше не собирался. Он и так был невыносим, так еще и после извлечения чипа совсем с катушек съехал. Что происходит с остальными на корабле, юноша даже не мог предположить. Он надеялся собрать команду через полчаса, чтобы узнать, как они себя чувствуют, и если все плохо, то Даниэль дал бы всем успокоительные травы, чтобы те расслабились. — Да ты нас всех погубил! — воскликнул он, вскакивая со стула.       Сол не слушал крики медика, его больше занимала другая часть вопроса. Знали ли об этом Арай и Аспий, когда сошли с траектории и рванули к Земле по зову Генерала, появившегося из ниоткуда? Нет. Они не могли предать их. Это было бы глупо, да и зачем Аспию предавать свою команду, которую он отбирал несколько лет? Он знал, что они все равно пойдут за ним, несмотря ни на что. Они были преданы ему, и любой из присутствующих прикрыл бы его от пуль своей грудью. Кроме Даниэля, конечно, он прятался бы за ним. Мог ли он забыть об этом? Тоже вряд ли. Аспий не из тех, кто мог упускать что-то из виду, а если и так, то Арай обязательно бы напомнил ему обо всем. Значит, пыль невозможно было отключить? Он бросился к аппаратуре со связью и нажал на кнопку вызова. — Старший Прапорщик вызывает Мичмана Наир! Старший Прапорщик Мичману Наир! Отвечайте! — Бля, меня бесит, что тут столько званий! — пробурчал Даниэль. — Не могли набирать команду только из корабельных или только из войсковых частей?       Юноша отмахнулся, жестом показывая, чтобы тот закрыл рот. — Мичман Наир на связи, сэр! — За нами осталась пыль? — Так точно, сэр! — послышалось из динамика. — Нас могут по ней обнаружить? — Так точно, сэр!       От злости юноша хлопнул ладонью по столу. Как же они упустили это из виду? — Но Сатир в любом случае оставляет пыль, — донесся из динамика слегка растерянный голос. — Ее нет возможности отключить, сэр!       Даниэль и Сол удивленно переглянулись. Значит, и Аспий, и Арай знали, что их могут вычислить по остаткам пылевого пути, но все равно бросились сюда, сняли чипы, и что теперь? Что они собирались тут делать? Старший Прапорщик отключил связь. Лекарь опустился рядом с ним на стул и уставился перед собой. — Нас всех убьют, — удрученно произнес он. — Наверняка у Адмирала есть какой-то план, — зачем-то попытался успокоить Прапорщик.       Лекарь снял отличительную повязку медицинского персонала с руки. — Надень обратно, — бросил Сол, увидев, как тот стянул крест. — Так тебя хотя бы могут не убить. — Мы все равно тут все предатели, и нас всех убьют! — Тебя-то могут и не убивать. У лекарей всегда привилегий больше, — откидываясь на стуле, протянул Сол. — Значит, я буду первым, кого лишили привилегий! — горячо воскликнул Даниэль, натягивая повязку обратно.       Прапорщик прикрыл глаза и помотал головой. Не может же быть такого, что Адмирал бросил их здесь на произвол судьбы, не оставив никаких инструкций! Где он? Где Арай? Почему они оба ушли и до сих пор не вернулись?! — Бросили всех нас на амбразуру, а сами съебались, — произнес Даниэль. — Никуда они не денутся с Земли. Это же земляне. Они даже в космосе толком не летали еще. У них не те технологии. — А может, у Генерала есть там свой корабль, на котором они уже свинтили? А мы тут сидим и ждем своей скоропостижной кончины!       Сол уже подумал об этом, но тогда в поле зрения попал бы объект, который отобразился бы на радарах. — Нет, — произнес Сол. — Адмирал не покидал Землю. Они все еще внизу. — Да мы их не видели уже херову тучу времени! Где вот они на Земле конкретно?! Ты можешь найти их?       Нет, он не мог. Сейчас никто не смог бы найти их, особенно учитывая тот факт, что они у волшебников. Черт! Что, если их взяли в плен волшебники и им нужна их помощь? Черт! Черт! Черт! Даже если бы они добивались от них именно этого, то часовщики с корабля ничем не смогли бы помочь им. Даже если бы они спустились вниз и обыскали каждый дюйм планеты, то все равно ничего не нашли бы. Сол был оптимистом и всегда старался верить в наилучший исход. Так же и сейчас он решил, что все их командиры, включая Деару Митчелл, находятся не в плену, а под крылом волшебников. К тому же Адмирал нередко оставлял команду на корабле и отправлялся на задания в одиночку. — Надо тикать отсюда, пока не поздно. Сдаться Маршалу и принять наказание. — Нас казнят, придурок! — Ну тогда станем пиратами! Давай! Заводи эту хрень и поехали отсюда!       Сол строго посмотрел на лекаря. С одной стороны, он прекрасно понимал его и был готов уже свалить к чертям собачьим. С другой, бросать Адмирала? Нет, так он точно не мог поступить. Хоть они теперь и не на службе, но он точно не оставит своих командиров здесь одних. Сатир неприступен. Никто не сможет проникнуть сюда, кроме тех, у кого есть доступ. Никто из вышестоящих часовщиков не сможет этого сделать, даже само Правительство. — Мичман Наир! — нажав на кнопку вызова, снова произнес юноша. — На связи, сэр! — Проверить посты, спутниковые системы, радары и навигацию! Поднять щиты! Зарядить все башни, быть готовыми к залповому огню! Подготовить ракетные шахты! У нас ожидаются гости.       Лекарь с нескрываемым скептицизмом посмотрел на него. — Ты думаешь, что Сатир выдержит огонь Правительства? — Для начала им нужно определить наше местоположение. У нас есть система, позволяющая скрыться от всех глаз. — Если ее изобрело Правительство, то глупо полагать, что они не смогут нас отыскать, — фыркнул лекарь. — Ее изобрел я, — улыбнулся Прапорщик. — Мичман Наир, включи «Глухомань». — Есть, сэр!

***

— Мистер Малфой и мистер Лестрейндж, — кивнул Дамблдор, держа перед собой волшебную палочку. — Дамблдор, — кивнул Люциус. — Профессор, — произнес Рабастан, сжимая в руке волшебную палочку.       Напряжение в комнате нарастало. Директор школы боролся со своими эмоциями и чувством ответственности перед общественностью. Он мог сейчас же поймать сразу двух Пожирателей и засадить в Азкабан, ну или хотя бы в камеру в Министерстве. Фадж, конечно же, тут же отпустит Люциуса из-под стражи, а вот Лестрейндж попадет за решетку и будет возвращен в магическую тюрьму. — Давайте уберем оружие и успокоимся? — произнес Сириус и встал перед Дамблдором, миротворчески выставив ладони вперед.       Дамблдор сделал шаг назад. — Пока я не наделал глупостей, вам всем следовало бы объясниться, — медленно произнес Дамблдор и опустил волшебную палочку.       Аспий закатил глаза. Поскольку он не был столь терпеливым, как все остальные в этой комнате, его начинала сильно раздражать сложившаяся ситуация. Его притащил сюда Генерал, который терпит волшебников, тормозящих всю процессию. Им нужно попасть в арку, а не вести бесконечные переговоры. Аспий уже давно не бывал на подобного рода заданиях. Он перерос все эти глупые игрища, которые зачастую нравились Генералу. Он любил лясы точить с кем ни попадя. К тому же над Землей нависал его корабль, в котором сидела его слегка охуевшая от происходящего команда. Аспий должен был хотя бы появиться перед ними и сказать, что все в порядке, ну или отправить какое-то послание, пока те не натворили каких-либо глупостей. Аспий впервые за все время своей жизни почувствовал ответственность за чьи-то жизни, кроме своей. Он впервые ощутил себя настоящим командиром, что ему подчиняются и считаются с его мнением не только потому, что он Адмирал, а благодаря преданности. Иначе эти часовщики сразу же ливнули бы и не стали бы ждать его в неизвестности. — Мистер Дамблдор, вы… — начал Аспий. — Я профессор Дамблдор! — возмутился директор.       Адмирал нахмурился и посмотрел на Кроула. Тот пожал плечами. Юноша демонстративно вздохнул, понимая, в принципе, его возмущение, так как часовщики при формальной обстановке общались точно так же, используя звания. — Профессор Дамблдор, — начал он снова. — Вы тут можете сколько угодно разбираться между собой, но скажите, вы поможете нам или нет? Вскоре сюда нагрянут корабли Правительства, и тогда ваши разборки не будут иметь никакого значения. Честно, меня уже достало это все. Я не какой-то ебаный трус, чтобы сидеть взаперти. Да — да, нет — нет. Мы пошли. — Молодой человек! — Я стар настолько, что Будда называл бы меня дедушкой, — со всей серьезностью произнес Аспий, нахмурив брови.       Дамблдор прокашлялся. Все волшебники переглянулись, не понимая, о чем говорит Аспий. Единственным, кто настолько сильно в тайне увлекался историей маглов, был Люциус. Дамблдор, конечно, тоже имел к маглам некий интерес, но в большинстве случаев он знал лишь их повадки, а не глобальную историю с мировыми войнами, промышленными переворотами и прочими достижениями человечества. Люциус знал много больше, больше музыки, больше книг, даже все о кинематографе. Он, вздыхая, закатил глаза. — Будда — это типа просветленный в буддизме — учении у маглов, — произнес он. — Типа первый Будда, первый просветленный жил в 500 годах до того, как маглы приняли христианство.       Волшебники перевели на него изумленные взгляды. Малфой пожал плечами. — Ему что-то около двух тысяч шесть сот лет, — бросил он. — КОРОЧЕ! Ликбез в историю закончен! — вспыхнул Аспий. — Мы к чему-то пришли? Мне требуется отправить моего Помощника на корабль, иначе я потеряю еще и команду с вашими тут пиздостраданиями!       Дамблдор окинул комнату взглядом. Все вокруг уставились на него, ожидая ответа. Профессор внимательно посмотрел на Аспия. Мужчина видел в этом юнце своего старинного знакомого. Такого же нетерпеливого, взбалмошного и слегка надменного. Он так же призывал его к действиям. Так же страстно горел огонь в его глазах. В прошлый раз все закончилось плохо. Что же будет в этот? — Подожди ты, — встрял Рабастан. — Нас могут повязать.       Дамблдор перевел взгляд на Лестрейнджа и посмотрел на него поверх очков. Дамблдор чувствовал себя, словно загнанный в угол котенок. У него по сути не было выбора. Орден Феникса и Пожиратели Смерти вместе? Кому скажи — не поверят, а если и поверят, то Орден тут же заработает плохую репутацию и будет отстранен от дел. В глазах других они станут такими же предателями и никогда более не вернут свою репутацию. — Мы заодно, профессор, или вы сейчас попытаетесь отправить нас в Азкабан? — спросил мужчина.       Дамблдор молчал некоторое время, перед тем как ответить. Он взвешивал все за и против, прекрасно осознавая тот факт, что если кто-то еще узнает о его сотрудничестве с Пожирателями Смерти, то его также привлекут к ответственности за все дела, что они натворили, творят или будут творить в будущем. Ему не хотелось подвергать сомнению и без того расшатанное положение, но он уже связался с бандитами, не отправив их сразу в Азкабан. Вот они. Оба. В черных плащах и отличительных масках, стоят перед ним, а он размышляет. Была не была! — Я, конечно, в шоке, но если нужно объединить усилия и вы можете нам посодействовать ради всего человечества, то в этот раз мы заодно. — Блеск! — воскликнул Аспий. — Я жрать! Мистер Кикимер, у вас есть еда?       С этими словами Аспий развернулся на месте и вылетел из гостиной. — Мистер Кикимер? — сощурился Рабастан. — Он еще жив? — Он тут всех вообще переживет, — кивнул Блэк.       Арай сделал легкий поклон, смотря на Дамблдора, и вышел за своим командиром. Ему было не совсем уютно оставаться в комнате с волшебниками. От них исходило слишком много энергии, а у него и так раскалывалась голова. Генерал пригласил Дамблдора присоединиться к ним, но тот отказал. Директор объяснил, что хочет сделать коридор к Министерству, через который они все могли бы беспрепятственно пройти, и для этого ему понадобятся дополнительные силы. С этими словами он хлопнул в ладоши и исчез из комнаты. — Я думаю, что мы теперь все можем пойти жрать, — произнес Генерал. — Нам нужно убрать Сивого, — напомнил Люциус. — Ебани по нему своей волшебной палкой, — бросил Кроул. — Может быть, вы ебнете? — спросил Рабастан. — Хотя бы, когда найдут его труп, то будет понятно, что его убил не волшебник. — Тоже верно, — согласился Генерал. — А где он там?       Генерал и Рабастан подошли к окну. — Вон, — указал пальцем мужчина, — выскочил из кустов, нас ищет. — Я его подстрелю, убивать не буду, — произнес киборг. — Он же не виноват, что мы тут появились. А так хоть героем каким-то вернется к вашей темной дыре.       Мужчина вынул стрелы из колчана и натянул тетиву. Вдруг он отбросил лук и стрелы в сторону Деары и поставил ее перед окном. — Давай-ка ты, а то сидишь тут, нихуя не делаешь!       Девушка взяла в руки оружие своего наставника. Оно было тяжелее, чем ее собственное. Старинная, изготовлена тысячи лет назад титановая рукоять, серебряная тетива, которая безупречно сверкала и приятно лежала в руке. Девушка приоткрыла на несколько сантиметров окно, легко провела рукой, словно музыкант, играющий на арфе, и отпустила стрелу. Та попала точно в ногу, послышался безумный вой, и Сивый трансгрессировал.       Мужчины расхохотались. Деара смущенно улыбнулась. Генерал стоял позади девушки и задумчиво смотрел на нее. Этот жест. Он уже видел его раньше. Она точная копия Вильена, даже движения одни и те же. Такие легкость и непоколебимость. Генерал хмыкнул, забрал оружие и вышел из комнаты, оставив друзей наедине. — Давно это было, — протянул Люциус. — Что? — не понял Блэк. — Все это, — он окинул глазами гостиную.       Сириус ухмыльнулся. И правда. В далеком детстве они так же собирали званые вечера и приглашали в гости самых могущественных аристократов того времени. Будучи детьми, они носились по этажам и длинным коридорам, играя в прятки, а на чердаке была огромная детская комната, где они играли в плюй-камни, шахматы, представляли себя великими игроками в квиддич и прятали от родителей взрывающиеся карты.       Они были первой настоящей его семьей, ровно до того момента, как Сириус сбежал из дома и матушка выжгла его с фамильного древа. Лестрейнджи, Краучи, Малфои, Блэки — великий союз, казавшийся нерушимым. В то время Сириус верил: что бы ни случилось — у него есть семья, которая поддержит его при любых обстоятельствах. Но кто мог знать, что обстоятельства будут такими? И все же… ни Люциус, ни Рабастан ни разу не взглянули на него как на нечто ничтожное. В их глазах он по-прежнему был все тем же Сириусом, с которым они познакомились в младенчестве. В их глазах он был все тем же малюткой-дебоширом, который давал всем взрослым просраться. В их глазах он до сих пор все тем же Сириусом Блэком — не предателем, а надежным и верным другом.       В глазах других он все еще видел тень сомнений. В глазах других он все еще видел недоверие и некую форму печали: «Уж лучше бы ты, чем они». Они все до сих пор видели в нем «одного из них» и не хотели верить ему, доверять тайны Ордена. Лишь Дамблдор, но он давал шанс всем и каждому, и не один раз, а до бесконечности. Он бы и Питера простил, если бы тот попросил.       Столько лет прошло, но Сириус впервые почувствовал себя настоящего после смерти Джеймса. После его смерти все изменилось. Он не ощущал этот прилив сил, что почувствовал сейчас, увидев перед собой Рабастана и Люциуса. Как давно это было… Как давно это было, но в их словах нет и доли презрения. Впервые после смерти Джеймса он почувствовал свободу и что не одинок, рядом леденящая кровь близость его родственных душ. Благодаря им он выжил в Азкабане, благодаря им он избежал смертной кары Темного лорда, благодаря им он сейчас дышит и видит сына своего лучшего друга. Никто из тех, кто сейчас окружает его, весь этот Орден Феникса, никто из них ни разу не навестил его в Азкабане! Никто не попытался оправдать его! Даже Римус! Даже Римус не поверил. Нет! Римус даже не пришел к нему на встречу! Никто! Никто не дал ему второго шанса! Не дали объясниться! Не дали слова! Клеймо предателя, закрепленное за ним, навсегда уничтожило Сириуса и подавило в нем всю его любовь к жизни.       Джеймс был его самым лучшим другом. Сириус любил его. Он был беспечным и свободным. Сириус тоже хотел этой свободы. Он не получил любви от своей матери или не хотел видеть этой любви. Все говорили, насколько сильно Вальбурга Блэк любит своего старшего сына, но… как же он разочаровал ее! Как же он разочаровал всех! Быть предателем крови — это бред. Все понимали, что этот стереотип, навязаный их праотцами, в скором времени не будет аргументирован ничем, кроме как бредом сумасшедшего. Но предательство лучшего друга! В их кругу такого бы никогда не случилось. Для начала все хотя бы попытались бы разобраться в этой долбанной ситуации, а уже потом линчевать, но демократия полукровок показала себя во всей красе.       Джеймс был и остается его лучшим, близким и самым родными человеком, но какой же черт! Он мертв! Он не может рассказать, что случилось! Он не может доказать невиновность Сириуса! Вот и показали себя маглорожденные и полукровки. Они просто ненавидели чистокровных волшебников. Они с Джеймсом были чистокровными, сражались за правое дело, но сущность проявила себя. Честь, благородство были забыты. Посадить невиновного, и никто из этих «судей» не стал слушать. Не хотел слушать и не желал! Очередной чистокровный оказался предателем! Статистика.       Джеймс был и остается его самым лучшим другом, но он мертв… Семья, та старая семья, к которой все время возвращаешься и в которой тебя всегда ждут, сейчас рядом, и как же он, черт возьми, рад этому! Впервые за все то долгое и бесконечное время после смерти Джеймса Сириус почувствовал себя на своем месте. На своем месте среди Пожирателей… — Я уж и забыл, как мрачно в твоем доме, — осматривая пыльные картины, произнес Рабастан. — Ты что, не мог убраться? Посмотри, там паутина! — У меня депрессия, — закатил глаза Блэк.       Все трое прыснули. Наконец-то, свобода. Сириус почувствовал себя в своей тарелке. Рядом были те, против которых он воевал всю жизнь. Те, которых он ненавидел долгие годы, и те, которые отвечали ему взаимностью. Они стояли втроем, словно подростки, и все им было нипочем. Люциус не мог поверить, что спустя столько лет и столько выдержанной боли он будет вновь стоять в этой гостиной рядом с Сириусом Блэком и учавствовать в каком-то вселенском заговоре. Малфой смотрел на Блэка и видел в нем все того же сопляка, что устраивал в его доме хаос, после которого многочисленные домовики уничтожали все следы пребывания Блэков в их поместье. Что их ждет по возвращении к Темному лорду, он не мог даже представить. Ладно, Люциус тяжело вздохнул, будь что будет. В конце концов, Рабастан в очередной раз подправит ему память, и всего этого он не вспомнит. — Не могу поверить, что это действительно ты, — улыбнулся Рабастан, глядя на Деару.       Рабастан был неимоверно счастлив видеть девушку. Он действительно сиял, глядя на нее. Она все та же, для нее ничего не изменилось. Она не проходила и не видела весь тот ужас, что творился в их юности после школы. Она пропустила все это. Наверное, для нее это было к лучшему. Она навсегда останется для него той невинной девушкой, что он осмелился поцеловать в одну из ночей. К тому же рядом был Блэк, а у них там шуры-муры были, насколько знал Рабастан от брата. Он хмыкнул и запустил руку в пряди волос. — Привет, — прошептала Деара.       Деара не могла понять, как ей отреагировать на появление в доме Сириуса Малфоя и Лестрейнджа. Все те ужасы, что они творили, кем стали, что несут за собой. Ей было жаль их, и одновременно она ненавидела этих людей. Они стали виной смерти Лили и Джеймса. Нет! Нет! Не смей! В этом была виновата лишь она. Она продолжала винить себя во всех бедах, что сейчас происходят среди волшебников. Ей было действительно жаль, и она не могла смотреть в их глаза. Стыд за совершенную ошибку брал верх, и она чувствовала себя чудовищем.       Рабастан раскрыл руки для объятий, и девушка медленно приблизилась. Он постарел. Не осталось и следа от его былой красоты, а он был очень красивым юношей. Темный лорд забрал его красоту, его ум. Он завербовал пятнадцатилетних пацанов, заставив их верить в красивое будущее без маглов. Деара обняла его. Кости. Такие же, как у Сириуса. Он совсем исхудал. Запах кедрового ореха. Деара вспомнила тот вечер, когда он поцеловал ее. От него пахло точно так же. Девушка сделал шаг назад. Он стал ужасным волшебником, приводившим остальных в ужас одним только своим появлением. Преданные слуги Темного лорда — Лестрейнджи. Что первое приходит волшебникам на ум, когда они слышат «Пожиратели Смерти»? — Ты совсем не изменилась, — фыркнул Люциус. — А мы тут стареем.       Деара снова улыбнулась. Встреча с его сыном будто не разлучала их. Драко был продолжением своего отца, только более уверенным. Драко не пойдет по его стопам. Он не будет продолжать его дело. Он станет совершенно другим, не похожим на всех из элиты чистокровных семей. Девушка обняла Люциуса и почувствовала запах хвойного леса, который взбудоражил ее. — Так что вы там забыли в этой Арке? — спросил Рабастан. — Нам надо спасти моего наставника, — пожала плечами девушка. — Так просто говоришь об этом, как будто это раз плюнуть, — хмыкнул мужчина. — Оттуда нелегко будет выбраться. — Нормально, — протянула Митчелл. — Генерал вылезет откуда угодно. — А про какой корабль говорил тот нервный тип? — спросил Рабастан. — Они прилетели сюда на корабле вместе с Генералом и Араем. На корабле сейчас находится вся его команда.       Люциус знал, что летающие корабли существуют. Он знал, что маглы отправляются в космос на специальных ракетах, у них есть каки-то там базы, на которых они проживают по полгода, а после возвращаются на Землю и не могут справиться с гравитацией. Такой корабль себе и представил Люциус, когда Деара упомянула об этом. Он не мог представить себе чего-то большего и не мог представить, насколько на самом деле велика Вселенная и сколько Галактик может существовать. — Вы всей толпой туда отправитесь? — Насколько я поняла, то в арку отправимся я, Аспий и Генерал. А Арай заберет сейчас Севиль и отправится обратно на корабль искать информацию о Средиземье. — Что это? — спросил Рабастан. — Мы не знаем, — пожала плечами девушка. — Но Севиль сказала, что там находится еще один из нас. Адмирал, которого все считали вот уже несколько сотен лет как мертвым. — Что-то вы тут расплодились, — хмыкнул Рабастан. — Кто такая Севиль? — поморщил нос Люциус. — Одна из наших. — Она тоже была на Земле? — Нет, — мотнула головой Деара. — Она попала в перестрелку на другом корабле. Правительственный корабль уничтожил ее команду, но она успела спастись и нашла Сатир. Сатир — это корабль Аспия. А о том, где он находится, ей сказал Адмирал, который сейчас в Средиземье. — Мерлин! Как вы вообще живете в таком бреду?! — отмахнулся Рабастан.       Девушка улыбнулась. Все действительно было запутанно и несло в себе странную энергетику. Они еще долго беседовали в гостиной, попивая чай, принесенный Кикимером, вспоминая школьные годы и ушедшие года. Люциус и Рабастан хотели узнать побольше о самой девушке, реальные факты, а не то, что она выдумывала в прошлом, представляясь великой наследницей несуществующего рода. Пока Дамблдор не вернулся, у них было время поговорить, простить все обиды и объясниться друг с другом. Они говорили и общались так, будто и не было тех двадцати лет. Они снова были подростками, они снова шутили и жалели лишь о том, что Родольфуса нет рядом с ними. Но они обязательно все расскажут ему. Они поделятся невероятной историей, что приключится с ними через несколько часов в Министерстве. Возможно, они будут причастны к тому, что спасут человечество. Если Темный лорд когда-нибудь узнает об этом, то, конечно же, будет в ярости и уничтожит всех, кто будет поблизости. Но им плевать. Сейчас они чувствуют себя свободными и счастливыми, а это не происходило с ними уже пару десятков лет.       На кухне шел несколько другой разговор между часовщиками. — Меня прикалывает, как они быстро принимают все, — дожевывая рисовый пирожок, произнес Аспий. — Попади они на нашу планету, их бы пытали днями и ночами. — Они волшебники, — развел руками Генерал. — Маглы бы тоже нас пытали, потому что им страшно, но в их глазах нет и тени сомнения, нет страха. — Не будь у них волшебства, то вели себя точно как маглы, — бросил Адмирал. — Ну да, — тупо уставился на него Генерал. — В этом весь смысл. Не будь у тебя твоей силы, долгой жизни и крутого оружия, ты был бы таким же, как и эти маглы.       Аспий оскорблено закатил глаза. — Это бывшие друзья Деары, я правильно все понял? — спросил Арай. — Да, — кивнул Генерал. — Насколько им можно доверять? — Ну, дружба их была крайне сильна в прошлом. Ее тут чуть ли не на руках носили все слизеринцы, так что думаю, что на девяносто девять процентов им можно доверять. Один процент оставим лишь по случаю, что они все те же люди и, испугавшись действительности, могут дать слабину. — А вот этот Блэк, он не из их компании? — Блэк из гриффиндорцев, но когда-то в прошлом принадлежал к части этой элиты. Он такой же золотой ребенок, как и все остальные, но со слишком замудренным характером.       Арай, который изучил историю волшебников и конкретную ситуацию, касавшуюся последнего задания Митчелл, понимал, насколько все же их общество сплочено, и сейчас на примере увидел это вживую. Волшебники восхитили его своей преданностью. — Это даже мило, что они до сих пор помогают другу, находясь на разных сторонах, — хмыкнул Арай. — У нас такого нет в обществе. — Как нет?! Как нет-то?! Вот же, гляди, вычурный Аспий приперся спасать Вильена, которого ненавидел всю свою жизнь. Не за братские связи, потому что они еще не доказаны, а просто потому что есть чувство долга и ответственности! — Я полетел, потому что ты меня достал, — фыркнул Аспий. — Не ври, — закатил глаза Кроул. — Ты полетел, потому что тебе стало интересно и потому что в тебе заиграло чувство спасателя. Ты такой же созависимый, как и все, как бы ты там себя ни выставлял перед другими.       Кроул был как всегда прав. Аспий даже не стал спорить. Он доел свой ужин, который приготовил Кикимер, и услышал громкий хлопок в гостиной. Дамблдор вернулся.