***
Жизнь начала потихоньку складываться. Моя хозяйка – вдова, которая постоянно возилась со мной, как с младенцем; она подарила мне именной ошейник, покупала самые вкусные корма, постоянно игралась со мной… Я слишком сильно к ней привязался и уже не представлял своей жизни без неё. И когда она вязала мне свитер, а я игрался с клубком, она посмотрела на старые чёрно-белые фотографии, развешанные по всему дому. И улыбка сошла с её лица; ей было больно вспоминать прошлое, которое выдалось у неё не особо радужным. Я прыгнул к ней на колени и замурчал, надеясь, что мои песни смогут её успокоить. Пальцы начали теребить ушко и приглаживать на макушке шёрстку. - Ах, Декстер, как же мне было одиноко, - она плачет, и я целую её носом. Смог вызвать слабую, но всё же улыбку, – но когда ты появился в моей жизни, мне вновь захотелось жить. Ты так быстро растёшь, мой мальчик. Мне кажется, если бы ты умел говорить, то сказал бы то же самое, мой маленький. Я люблю тебя, Декстер. Если бы я действительно умел говорить, я бы высказал тебе всё, о чём думаю. Ты единственный человек, способный понять меня, успокоить, накормить… Ты не просто хозяйка – будто родная мать, которую я не помню. Я не хочу, чтобы этот момент не заканчивался. Никогда.***
Я иду по улицам, и мне больно вспоминать прошлое. Иду, а из глаз текут слёзы. Я отомщу за тебя, моя дорогая. Я отомщу во что бы то ни стало! Такие подонки не должны жить. Я ведь помню ту роковую ночь, когда ты спала на своей кровати, а я - у тебя в ногах. В нашу комнату зашёл чужак, я его унюхал и бросился к нему. Ты проснулась от грохота и шума, а этот подонок… У этого подонка… Даже сейчас больно вспоминать. Я помню, как эта мразь откинула меня в сторону. Я ударился, больно ударился, что аж в глазах потемнело. А потом услышал выстрел и… понял, что это конец. Именно тогда, из-за страха, я отключился и позже пришёл в себя уже на лестничной площадке. Можно сказать, что у меня отобрали одну из девяти кошачьих жизней. Я видел, как возле двери нашей квартиры стоят копы, а всё вокруг перевязано жёлтой лентой. Я не мог понять, не осознавал, что же всё-таки произошло. И когда подошёл к людям в форме, то услышал, как те разговаривали об убийстве. Убийство… Картина прошлой ночи (или сегодняшней?) тут же проплыла перед глазами. В меня тотчас будто другой зверь вселился: я прыгаю к двери и начинаю царапать обивку, глупо надеясь, что смогу добраться до своей хозяйки. У меня истерика: я рыдаю, ору как бешеный кот, намертво цепляюсь когтями в дверь… Полицейские берут меня за шкирку. Я надеялся, что они всё-таки откроют мне дверь и дадут посмотреть на мою маму, но… - Пошла вон, блохастая тварь! Все улики нам испортишь! И пинком под зад вышвыривают на улицу. В холодный, серый, дождливый мир. Я быстро нашёл укрытие в виде картонной коробки, но знал, что она быстро намокнет, и вскоре надо будет искать новый ночлег. Возвращаться назад? Бессмысленно. Всё сейчас бессмысленно. Я кот. Я плачу, наблюдая за каплями дождя, которые падают в лужи и исчезают так. А я не могу спрятать собственные слёзы – их впитывает синяя шерсть. Я вновь стал тем, кем был раньше: изгоем, никому не нужным котом, на которого указывают пальцем и смеются. В голос. И они не понимают, не осознают, что даже братьям меньшим может быть больно. А мне сейчас не просто больно – смертельно больно. - Посмотри-ка, кто это тут у нас?! – голос. Прокуренный и грубый, он не сулит ничего хорошего. Я быстро сообразил, что пора выбираться из мокрой коробки на улицу и бежать, куда глядят глаза, но не успел – меня схватил за шкирку какой-то панк. – М-м-м… кошак с синей шерстью. Отличный будет сегодня обед, да, Майк? - Конечно, кидай его в мешок, Джим! Они перекидывали меня из рук в руки, словно какую-то игрушку. Я взбесился: напрягся и стал царапаться, грызть и вести себя так, будто я одичавший кот, которому давно не делали прививку от бешенства. Один из этих бугаев всё-таки смог ударить меня по голове и закинуть в мешок. Последнее, что я услышал, было: - Пошли на Бруклинский мост. И я отключился…***
Пришёл я в себя только спустя какое-то время, почувствовав странную тряску. И когда уже окончательно разлепил глаза, а тело налилось бодростью, я понял, что эти два балбеса пытаются скинуть меня в реку. Вот так вот просто, оборвав жизнь существу, которое отличается от своих сородичей. И его так просто сломить. Ненависть. Ко всему живому. Приходит неожиданно, спонтанно. И эта ненависть дарует силу. - Да падай же ты, блохастая падла! – не выдерживает молодой человек, отцепляя мои лапы от ткани. Ему удаётся скинуть меня вниз. Только я не упал. Я стал парить в воздухе, ведь кто-то даровал мне подарок в виде красного кольца, сказав, что я избранный. И эта сила, за которую я, обычный кот, теперь отвечаю, теперь заставляет моих недругов бежать прочь. Да так, что пятки сверкают. Я напугал их. Я сломил их. Я порвал их руки в кровь. И до сих пор этот неприятный привкус на языке. Я чудовище. Я ищу возмездия. И я хочу отомстить. Я скучаю по тебе, мама…***
Я не помнил, как попал сюда. Я не помнил, когда и кем я на самом деле родился. Я не человек и никогда им не был. Я то существо, от которых люди порой избавляются самыми извращёнными способами, а некоторые, наоборот, стараются нам помочь всеми силами. Жаль, что последних особенно мало в наше время. Но именно из таких людей была моя хозяйка. Да, я всего лишь кот. Кот, который лишился однажды всего. Всего – моя хозяйка, моя мама… «Я люблю тебя, Декстер». Я смотрю на небо и вновь плачу. Я найду тех, кто причинил тебя боль. Я отомщу им за тебя. Я ведь умница… Я кот, который лишился всего. И получил за это силу. Силу, которой я теперь воспользуюсь во благо. Ради тебя. И только ради тебя. «Я тебя тоже, мама».