Одинокая дорога

«Ты ведь его не любишь», - не пустые слова – диагноз. И где-то в глубине души Элизабет Бреддок, известная всем под вторым именем Псайлок, понимает это: Уоррен Уортингтон – человек, которого она безумно любила, больше нет. И пламя давно погасло, ведь Ангел, её Ангел, уже не тот, кем был раньше. Но что-то в ней заставляет верить, заставляет помогать человеку, чья вторая личность преобладает над первой. Множественные сеансы не приносят плодов: Ангел не даёт телепатке запереть вторую личность под замок. Это Уоррен не давал. Уоррен запрещал. Ангелу было тяжело принять решение, и тёмная личность начала прогрессировать. И подавлять молодого человека. И никто не мог ему помочь, кроме него самого. Элизабет старалась, но её помощь отвергли. От этого становилось только тяжелее. Томный вздох. Бреддок, скрестив руки на груди, облокачивается спиной о холодную гладкую стену, наблюдая за закатом. Закат… Как бы ей хотелось, чтобы личность Архангела тоже была тем самым закатом в жизни Уоррена. Чтобы тот больше не преследовал молодого человека. Но такого не будет, нет. Здесь она бессильна. Она много раз запирала демона в телепатическую клетку, но его сила воли была безгранична: тёмные помыслы скоро захватят разум Уоррена. И остальная команда это тоже понимает, но, к сожалению, не поддерживает в трудную минуту. Никто, кроме… - Опять стоишь здесь одна, - появляется незаметно, как тень, и вновь язвит, насмехается. Элизабет уже привыкла к таким подколкам Жан-Филиппа, но сейчас ей вовсе не до него. – Опять думаешь об Уоррене? Из тонких губ вырывается его имя. Имя того, которого Бреддок слишком сильно жаждет спасти, не замечая очевидного – но именно это видит Фантомекс. Он подходит ближе, стараясь рассмотреть британку с азиатскими чертами лица внимательнее. Он всегда видел в ней большее, чем командного игрока: Элизабет… Бетси… она была для него другим человеком, а не тем самым могущественным телепатом, способным запереть даже самую опасную тварь в клетку. В ней видят профессионала. Редко – простого человека. Ещё реже – друга. - Что тебе нужно, Жан-Филипп? – не поднимая на него глаз, спрашивает Псайлок. – Хочешь поговорить? По-моему, мы сегодня достаточно с тобой поговорили. Ты же знаешь, что… коллеги очень сильно на тебя обозлились с того момента, как ты всадил пулю в голову ребёнка. - Я уже много раз говорил, что в его голове уже посажено семя зла, которое дало всходы, - Фантомекс всегда любил использовать в своей речи эпитеты и сравнения. Жаль, этого никто не замечает. Никто, кроме Элизабет. – Я пришёл не за этим. Я пришёл поговорить насчёт Уортингтона. Бреддок сжимает кулаки. - Он… в порядке, - нервно закусывает губу и старается говорить чётко и ровно, но не выходит – заметно нервничает. – Я работаю над тем, чтобы помочь ему, Жан-Филипп. - Люблю, когда ты меня так называешь, - он стоит уже рядом с ней, и она ощущает его тёплое дыхание, от которого старается отвернуться, - знаешь, в такие моменты я чувствую себя… человеком. - Это ничего не меняет, - продолжает прятаться Элизабет, - Уоррену сейчас очень тяжело приходится. Его вторая личность… преобладает над телом. Я хочу, стараюсь ему помочь… Я не хочу его потерять. Я просто не могу. Я не сдамся без боя. Фантомекс меняется в лице. Он знает, что сейчас перед ним фальшивка. Фальшивка, которая считает то, что говорит, реальным. Жан-Филипп прекрасно знает, что Бреддок никогда не испытывала особых чувств к Уоррену. Она всего лишь делает вид, что любит, но для неё Ангел – как домашнее животное: она испытывает к нему жалость и сострадание, которое переходит в заботу, но не более того. Забота о человеке – не есть настоящая любовь. Фантомекс прекрасно знает это. И чувствует. Ему не хочется играть с чувствами Псайлок – он просто хочет донести до неё правду, которую она должна принять. Рано или поздно. - Ты не любишь его, - холодно произносит француз, и Бреддок будто окатили холодной водой: она бросает резкий взгляд на него и изменяется в лица. Сначала напугана, а потом – зла. Зла настолько сильно, что готова прямо сейчас вырвать этому подонку глаза. Он не смеет такое говорить. Не смеет. – Не отрицай этого, Бетси. Я слишком хорошо вижу тебя. - Да как ты смеешь! – выпалила она. – Мы с Уорреном прошли через столько всего, что тебе, грязный французишка, и не снилось! Ты не знаешь, что такое любовь. Ты ничего не знаешь!!! - Знаешь, - тихо начал Жан-Филипп, делая шаг вперёд к Элизабет, - сегодня на собрании я видел, как ты смотрела на Уоррена. В его глазах ты видела… пустоту. Он уже не тот, кем был раньше. Его разумом владеет Архангел. Ты должна смириться с этим. - Замолчи, мразь! – кричит Элизабет. Она и сама не понимает, как с помощью своих же эмоций выдаёт себя Фантомексу. – Ты ничего не понимаешь. Жан-Филипп улыбается. Да, ему нравится, когда Бреддок проявляет свой характер. Когда становится настоящей, а не той, которую её привыкли видеть в команде. Она кричит, ругается… Она не отстаивает свои чувства к Уортингтону. Она сейчас сама доказывает, что их не существует. Снимает маску лживости, открывая настоящую себя. - Это не тот человек, которого ты когда-то любила, - тихо говорит Жан-Филипп, и Бетси делает несколько шагов назад. – Это больше не Уоррен… Бетси устаёт кричать. В глубине души она понимает, что Фантомекс прав, но отказывается, категорически отказывается принять суровую реальность. Облокотившись спиной о холодную стену, она сползает вниз, пытаясь закрыть своё лицо. Нет, не плачет – пока держится. Просто хочется принять скованную позу, тем самым сказав, что ей нужно побыть одной. Но ей не удаётся: Жан-Филипп аккуратно хватает её за локоть и прижимает к себе. Секунда. Неосознание. И он тихо-тихо шепчет: - Ты ведь его не любишь … И Элизабет молчит. Элизабет дрожит. Элизабет боится что-то сказать в ответ, так как знает, что Фантомекс давно раскрыл её обман. Его пальцы аккуратно исследуют щеку девушки, а потом заправляет прядь фиолетовых волос за ухо. И целует. Целует так, будто для него это шанс вывести малышку Бетси из воды лжи и обмана на сушу правды. Целует, чтобы доказать ей, что она живёт иллюзиями. Целует, чтобы… просто извинится. Извинится за то, что она ему не безразлична. - Хватит! – Элизабет отстраняется и, не совладав со своей агрессией, замахивается рукой на Жан-Филиппа. Секунда, и громкий хлопок заставляет француза отойти на пару мелких шажков назад. Пощёчина. Он сам позволил себя ударить. – Хватит. Жан-Филипп молча смотрит на Бреддок, которая все ещё не осознает то, что случилось. Всё слишком быстро, всё слишком мгновенно… Но ничего уже не исправить. Элизабет предала память о своих чувствах к Уоррену – француз, этот наглый француз заставил её поверить. Но это не так! Нет! Всё это ложь! Она любит Уоррена и только его. И не перестанет его любить, даже если его поглотит тёмная сущность Архангела. Она убегает прочь, не в силах смотреть больше на Фантомекса. С силой закрывает дверь, с хлопком. И бежит по коридору, надеясь, что никто не увидит, как ей тяжело, как ей плохо признать своё поражение. Уоррен… Её любимый Уоррен… Человек, который изменился. Человек, который действительно для неё умер, и Фантомекс доказал это. Грязный сукин сын открыл ей правду, открыл ей глаза. Элизабет вбегает в свою комнату и закрывает дверь, хочет побыть одна. И, сползая по стене, обхватывает руками колени и прячет в них лицо. Хочется плакать, но она не будет. Она сильная девочка. И она знает, что сейчас Жан-Филипп точно так же сидит за дверью, как и она, размышляя над тем, что произошло. Они такие разные, но, в тоже время, слишком одинаковые. Слишком похожие друг на друга две заблудшие души. «Ты ведь его не любишь», - не пустые слова – диагноз. И Элизабет поймёт это. Уже скоро…