Одинокая дорога

— Ты принимал сегодня таблетки? — спрашивает Эссекс, и Себастьян, нахмурившись, кивает. — Твои показатели в норме. — Твои волшебные пилюли уже не помогают, — отвечает Бастион, массируя виски; игнорировать голоса в голове сложно, особенно когда сидишь в технологической лаборатории доктора Зло, опережавшей текущее время на несколько поколений вперёд. Не без помощи самого Гилберти, конечно; услуга за услуга, но цена с каждым разом становится всё выше. — Я всё ещё слышу… их. Они говорят без умолку. Они сводят с ума. И никогда не замолкают. — Потенциал твоей силы только растёт, — замечает Синистер, делая пометки в своём блокноте. — Удивительное сочетание гибрида человека и машины. Уровень твоей силы может быть безграничен. — Но не терпения, — Бастион встаёт, сжимая кулаки; Эссекс старательно делает вид, что не замечает его раздражения. — Ты даже не представляешь, каково это: слышать весь мир, понимать то, что далеко обычным людям. И я не хочу этого. — Ты ошибаешься, сынок, — Синистер оборачивается, присаживаясь на край операционного стола. — Я генетик, и мой собеседник — наука. — Раз ты генетик, то прекрати всё это, — просит Бастион; Эссекс — единственный мутант, которого он терпит рядом с собой. Его… программа блокирует остальных. Так же, как и собственное начало. — Я готов на к экспериментам. Любым, — на его слова Синистер только улыбается. — Ты смог воплотить свою задумку, смог клонировать человека-Икс, у тебя получилось воссоздать сильнейшего телепата. Ты гений… — Я — творец, — ухмыляется Натаниель, поправляя его. — И всё не так просто, как тебе кажется. Я далеко не волшебник, Бастион. — Значит, лекарства нет? — Это твоя особенность, — Синистер увиливает от ответа, что не нравится Гилберти; он мог бы давно нарушить условия их сделки, но в глубине души надеется, что Эссекс издевается над ним только потому, чтобы потешить своё эго. — Ты ещё не познал всю мощь своих сил. — А когда познаю, что тогда? Сойду с ума? — Ты уже не в себе, — улыбается Эссекс. — Ты должен сам справиться со своей проблемой. И мне нужно знать, какова мощь у тебя, как у мутанта омега уровня, чтобы понять, с чем конкретным я имею дело. — Я не мутант, — спокойно возражает Бастион; он с детства не может смириться с этим. — Ты — намного больше, чем мутант, — парирует Натаниель. — Однако… есть одно лекарство. Но ты ведь понимаешь, Себастьян: услуга за услугу. — Что нужно сделать? — хмурится Бастион, внимательно следя за мистером Синистером. Эссекс поворачивается к нему спиной, достаёт из-за металлического шкафчика что-то небольшое, и Себастьян замечает шкатулку; Гилберти почти сразу догадывается, что задумывает Синистер. Бастион мог бы отказаться… в иной ситуации, однако с каждым днём ему становится всё хуже, и он боится навсегда потерять себя. Не определившись, кто он на самом деле: киборг, человек… мутант. Себатьян знает ответ, вновь сжимая до боли кулаки: он — никто. И то лекарство, что предложит Эссекс, только это подтвердит. — Иного выхода нет, мальчик мой, — Синистер протягивает ему ладонь, в которой блестит рубиновый треугольный камень. Не ромб — будто специально выточенный под Бастиона. — Ты согласен? Гилберти смотрит на его руку, стараясь унять боль в голове: за шумом аппаратов он не слышит собственные мысли, и, если другого выхода нет — пусть будет так; быть марионеткой Синистера не самое худшее, что с ним может произойти. Потому что Бастион хочет тишины и покоя. Себастьян кивает, подписывая себе приговор: Синистер широко улыбается, обнажив частокол острых зубов, сжимая в руке подготовленный для Гилберти камень. — Позвони своей маме и передавай ей привет, — Эссекс знает, как дорога Бастиону Роуз Гилберти, — а нам предстоит много работы на сегодня. Себастьян готов. Если голоса в голове уйдут — так будет лучше. Для всех.