Одинокая дорога

Чтобы спасти будущее — нужно уничтожить прошлое. Кейбл знает цену данной формуле: одна смерть — спасёт тысячи; смерть миллионов родит миллиарды. Всё это — несправедливо; мир не делится на «чёрное» и «белое», но сейчас… оно переходит все границы. От того, настроив компьютер, он решается на поступок, о котором, возможно, будет жалеть. Но то, что предопределено в будущем — не должно состояться. Кейбл не позволит. Не такое он завещал себе, когда мир стал рушиться на его глазах. Телепорт переносит его в дом — туда, где он был некоторое время назад, со своими… Кейбл скрипит зубами, держа любимую пушку наизготовку; на его счастье, в комнате никого нет. О страшных последствиях ничего не напоминает: на стене висят приколотые на кнопки рисунки — по-детски наивные, и Кейбл хмурится, когда один особенно сильно бросается в глаза: в каракулях чётко видятся образы двух взрослых и ребёнка, который держат их за руки, но фигура, очевидно, отца, закрашена красным, а снизу бумагу пытались надвое надорвать. Кейбл осторожно прихватывает уголок изображения, видя вместо чужого человека… Скотта Саммерса. Кейбл вздыхает: параллели очевидные, однако их судьбы всё равно разные. У мальчика был отец с самого детства, была мать, а Нейтана… спасли, но обрекли на одиночество. От того он вырос совсем не похожим ни на Мэдлин, ни на своего отца. Единственные чувства, которые он испытывал, принадлежали Тайлеру; сын не должен повторять судьбу своего отца. Кейбл не настолько жестокий ублюдок. Кейбл поворачивает голову, услышав звон бьющегося стекла; телепат прижимается к стене, выжидая момент и приготовившись в случае чего стрелять, однако… бытовая ссора не стоит чьей-то смерти. Он мог бы уйти, однако… остаётся на месте и прислушивается. — …Прекрати его защищать! — кричит мужчина; снова что-то разбивается. — Он неблагодарный ублюдок! Мелкий крысёныш! — Он твой сын! — выступает против него женщина. — Что с тобой, Ричард? Я тебя совсем не узнаю! — Мой сын не должен быть мутантом! — Кейбл хмыкает; подобное не изменится даже спустя многие годы. — Это всё твоя вина, Роуз! — М… Моя? — Если бы не ты, Себастьян был бы нормальным! Не мутантом! — Ричард, я… — С меня хватит! Оставайся один на один с этим монстром! Мне не нужен такой сын… Кейбл слышит, как громко хлопает дверь, как тишину, застоявшуюся несколько секунд, разрывает от женского плача. Мутант хмыкает; в глубине души он бы хотел застрелить ублюдка, но тратить патроны на червя просто бессмысленно; в конце концов, он вернулся в прошлое не за этим. Его цель — очевидно — не в доме; телепатией его разум не просканировать — мутация удивительна, однако что-то ему подсказывает, что он прячется где-то недалеко. Кейбл телепатически убаюкивает женщину и, убедившись, что в доме никого нет, а Ричард уже далеко, выходит во двор — к тому моменту, когда из-за гаража выезжает старый автомобиль. Как удобно: отказываться от своего сына, потому что он не такой. Мутант. Или болен. Телепат крепче сжимает пушку, а его глаз от воспоминаний начинает сиять ярко: знал ли Циклоп, отправляя Нейтана в будущее, что его ждёт? Знал, как сделал больно Мэдлин, которая продолжала его любить до самой своей смерти на Геноше? Знал, как делал больно своего сыну, целуя Джин Грей, которая пыталась при Нейтане разыгрывать любящую мачеху? Лекарство… оно существовало и в настоящем. Просто от неудобного ребёнка проще избавиться. Ведь он — обуза; а его мать — всего лишь какой-то клон. Кейбл осторожно крадётся по подстриженному газону, осматривая пустой задний двор: помимо стола для пикников и барбекю, самого мангала, здесь стоит небольшая будка, где, очевидно, могла прятаться его цель. Телепат медленно идёт к ней, отметая все мысли о морали: пусть будет так, если это спасёт будущее. Но на мгновение останавливается, наблюдая: мальчик, обнимая щенка, плачет, ведь он — свидетель множества ссор своих родителей, он — семя раздора, мутант, которому предстоит жестокое выживание. И — ещё более жестокое — истребление. — Себастьян Гилберти? Шмыгнув носом, мальчик, слишком похожий на него в детстве из-за белых волос, медленно поворачивает голову; щенок лабрадора в его руках прижимается к маленькому хозяину теснее, поскуливая; Кейбл не может прочитать его мысли, но чувствует, как он боится: его и — точно — самого себя. — Вы… вы кто? Вы папин приятель? — он не смотрит на Кейбла; сидит, притянув колени к груди; на правой виднеется пластырь. — Он говорил, что за мной придут. В голосе слышится смирение; мальчику из-за своих способностей пришлось рано повзрослеть, и Кейбл убирает пушку. Ребёнок не виноват в том, что родился таким, не виноват, что природа наделила его подобными способностями, что… Он стал из-за этого ненужным собственным родителям. Как Нейтан из-за своей болезни, росший в окружении войны и мечтавший, что когда-нибудь папа вспомнит о его существовании и заберёт обратно в другой мир, к себе… Но Циклоп предпочёл забыть. А Мэдди не смогла смириться с потерей мужа и сына. — Кто придёт? — Нейтан садится на корточки рядом. — Которых забирают таких, как я, — Себастьян хмурится, обнимая щенка, будто плюшевую игрушку; пёс не сводит взгляда с Кейбла. — Потому что у меня часто болит голова. — Ты думаешь, что ты болен? — Так говорит папа, — мальчик бегло вытирает слёзы, — что я им не нужен. Без меня им будет лучше. — И ты в это веришь? — хмурится Кейбл, когда Себастьян кивает. Телепает выдыхает: удивительно, как в итоге складывается паззл. — Не знаю, — мальчик отпускает щенка, и тот забивается в будку. — Я просто хочу, чтобы было как раньше. Чтобы папа любил меня. Фраза бьёт больнее, чем Апокалипсис; Кейбл тоже хотел… в итоге он дарит недостающую отцовскую привязанность своему сыну. Тайлер сейчас примерно одного возраста с Себастьяном… Подобный опыт также формирует личность. Раны в сердце с годами зияют только больше. Навязанная ненависть к себе просто так не забывается. Иногда родители просто не представляют, как сильно влияют на своих детей. — Мистер, — Себастьян шмыгает носом, смотря уже непосредственно на телепата, — что со мной будет? — Не знаю, — откровенно лжёт Кейбл; он кладёт руку ему на плечо, видя в нём… себя. Демоны противоречий пожирают изнутри. Он… попросту не сможет этого сделать. Нейтан осторожно приближается к мальчику, и тот, обессилив от сдерживания собственных эмоций, падает ему на руку и плачет. Кейбл… не шевелится, раздумывая о своём. Ведь точно также когда-то он плакал в руку Бишопа, обвиняя жизнь в несправедливости. Потому что он любил отца, скучал по нему, потому что… любовь детская к родителю оказалась невзаимной. Следствие не происходит без причин; монстрами просто так не становятся. Ведь Кейбл для кого-то тоже один из них. Гладя Себастьяна по голове, телепат возвращается мыслями в свой мир; убив ребёнка, будет ли он сожалеть об этом? Он не виноват, что оказался сильным технопатом, что родился таковым. Не виноват, что был брошен из-за этого отцом, что повлияло на его психику. Он — мутант; и поэтому ненавидел себя за это. Настолько, что стал ненавидеть всех себе подобных. И этой слабостью, брешем в психике, воспользовалось другое существо. Породив на свет нечто иное. Себастьян Гилберти стал Бастионом из мира Кейбла по особым причинам. Телепат понимал, по каким. Обнимая мальчика, он думал о том, что вернётся обратно в будущее — своё — ни с чем. И попытается ещё раз: отправится в прошлое, ещё раньше, туда, откуда всё началось. Он исправит ошибку отца. Своего отца, который слишком много напортачил. Дети не должны страдать за ошибки своих родителей. Порой, они намного лучше них, просто сами этого не осознают.