Одинокая дорога

Первое, что всплыло в голове, когда Хоумлендер впервые увидел её – определение «блёклая», и он долго над этим думал; новенькая действительно выделялась среди всех, но отнюдь не сногсшибательной красотой – белая ворона, время на которую тратить не хотелось. Да и зачем? Абсолютно непривлекательная внешне, вечно хмурая, бледная, так ещё и с кипенно-белыми волосами – прямо призрак во плоти. Супергерой щёлкнул языком; уже с самого порога она ему не понравилась и потенциала лидер команды «Семь» в ней не мог разглядеть, но «Vought International» настояла на том, чтобы новенькая осталась. Он-то согласился, но только когда его купили несколькими премиями сверху; больше всего на свете супергерой любил деньги и собственную написанную историю, от которой писались кипятком все американцы, видя в нём не только популярного идеала, но и – практически – нового Бога. Ох, как же это тешило его самолюбие. А эта… И имя у неё какое-то неправильное, неподходящее для команды величайших супергероев. Мираж… Как злодейка второсортного боевика, и Хоумлендер каждый раз морщился, перекатывая прозвище девушки в голове, словно ему подсунули под нос пинту скисшего молока. Вот что в ней могли увидеть такого, что даже бедняжку Старлайт отодвинули на второй план? Она же совершенно никакая: тихая, зацикленная на чём-то своём, Джону не то, что не хотелось с ней говорить, а банально притрагиваться – мужчина побрезговал пожать ей руку, а уж провести тот самый обряд посвящения со всеми новичками – речи не шло; впервые в жизни кто-то смог отбить у него желание завладеть жертвой, которая должна склониться перед ним – королём «Семёрки» - и как следует отсосать. И смотрела так на него гордо, будто непоколебимая феминистка; даже Мейв засунула собственную гордость в задницу и не смогла ей приветственно съязвить. И это ещё больше разозлило Хоумлендера, который решил, что эта Дейдра… Дей… что она пожалеет, что вообще попала к ним в команду. Он-то ей покажет, где ей самое место. Мужчина скрипнул зубами; как же он её ненавидел – только своим появлением она отбило у него желание быть с другими, лучше, достойнее этой самой Мираж. И всё же почему-то его голову сейчас занимала она и её… руки: маленькие изящные кисти, тонкие длинные пальцы и очень кричащий маникюр – как птичьи коготочки, чёрные, а на одном – безымянном, отличавшимся от остальных прозрачностью, - было нарисовано нечто, похоже или на червя, или глиста… В маникюре супергерой не разбирался, а вот в другом… Хоумлендер облизнулся, проникая рукой под резинку штанов из спандекса; как же его бесила эта Дейдра, как же он хотел, чтобы она отсюда нахер убралась! Но её руки; мужчина упал спиной к стене, больно ударился затылком, но оно стоило того, чтобы издать протяжный стон, пальцами нащупать член и начать его растирать. О да… Была бы здесь Мираж, её руки, гладящие его стояк, пальчики, щекочущие вены и головку, и она бы смотрела на него умоляюще, мысленно просила облизнуть её, но Джон бы не давал, истязал бы девушку, издевался, насмехаясь над тщетными попытками блёклой девицы. Она будто была здесь, и Хоумлендер смеялся ей в лицо, продолжая поглаживать себя: что, захотелось покрасоваться ноготками на папочкином члене? А как насчёт почистить горлышко? Эта… Дейдра… Уф! Невыносимая дрянь! Он спустил штаны до колен, продолжая надрачивать себе, дышал часто-часто, а сам представлял это блёклое пятно рядом с собой; какого чёрта она с ним творила? Безобразная, а заняла все его мысли собой! Сука! Хоумлендер стиснул зубы, рукой двигаясь по всей длине, ускоряя темп; готов был натереть до самых мозолей, до крови, но всё равно видел перед собой одну лишь картину: она рядом с ним, и она ему беспрекословно подчинялась. Нет! Он не станет изменять собственным принципам! Мираж просто вскружила ему голову, отравила своей незаурядной внешностью, заставила поверить в немыслимое, невероятное! Но мозг твердил иное, обратное: она была в его комнате, и это она помогала ему довести дело до долгожданной разрядки. А потом… Потом… Блядь! Мужчина прикусил костяшки кулака, не в силах сдерживать стоны; он изливался в свою ладонь, его мелко шатало, а ноги – ватные – не слушались и подкашивались; он хотел сползти по стене, сесть на пол с изобличающей уликой, победно торчащей из штанов. Мужчина пытался отдышаться, а самого охватывали странные, противоречивые чувства: никогда ему так хорошо не было, никогда он так… Это было слишком охуенно! Даже не секс, а эмоции просто зашкаливали. И всё из-за этой грёбанной Дейдры… Дей!.. А имя-то у неё красивое. Хоумлендер усмехнулся самому себе: блёклая умела его удивлять, даже отсутствуя рядом, играя яркими красками. Наверно, всё же стоило изменить правила игры; мужчина посмотрел на свою ладонь, по которой стекала полупрозрачная семенная жидкость. Ей белый цвет к лицу. Или – лучше – на лицо. Собственные амбиции внезапно захотелось отодвинуть на второй план. И попробовать снова. Но теперь не в своих мыслях, а в жизни. И Хоумлендер не сомневался, что результат ему понравится. И, возможно, ещё кое-кому блёклому…