Одинокая дорога

Он слишком сильно верил в Бога – его собственное отражение; скрываясь за лживой верой, он совершал грехи: тщеславие, гнев, скорбь… В одном из них он должен был сгореть – блуд. Его руки по локоть в старых шрамах: одна ошибка – один порез ножом. Но сейчас проповедник должен был возить острый кинжал в самое сердце; просил прощения у Господа за то, что снова согрешил, но иначе он поступить не мог – всё ради него, всё ради правильного пути. Ради того, чтобы спасти её от грехопадения. Она не мутант, хуже – ведьма, настоящая дьяволица, заставившая его покориться; он сопротивлялся, просил прощения у Господа, но не смог совладать с её силой, и теперь нёс наказание за свою слабость; он быстрым движением достал из подсумка острый нож и нанёс пару точных ударов; несколько капель крови распустились на полу алыми цветами. Он знал, что ей нравилось данное зрелище. Ведьма попалась в клетку: поклоняясь самому Дьяволу, идя за ним под руку, проповедник не мог допустить, чтобы юная красавица потеряла себя. Быстро убирая окровавленный нож, он подошёл к алтарю, беря в руки священное писание; пальцы шумно перебирали пожелтевшие листы. Она прямо перед ним: распята, как сам Господь, в собственной крови, оскверняла смехом священную церковь. Ему это не нравилось: она должна, должна бороться! Дьявол слишком глубоко проник в её голову; на стене красной краской нанесено: «Дьявол ходит среди нас!» Сообщение, которое он нёс остальным. Мутант – Курт Вагнер – наместник Бога на земле, - начал читать ей строки из Библии, наблюдая за её реакцией; красная дьяволица только смеялась над его пустой болтовнёй, над бредом, который он нёс; и проповедник не выдержал – ударил наотмашь; руки тряслись, но она не смела оскорблять его! Не смела оскорблять Бога! А ей нипочём: она продолжала громко смеяться, кинув в его адрес пару колких фраз: - Шикарный анекдот, парень, - она улыбнулась; кровь стекала по её лицу, обвивала граненые стенки рубина, попадала в губы; страшное, неприятное зрелище, греховное, но Вагнер не отворачивался – запоминал каждый изгиб красной капли, - но ты уже надоел своей болтовнёй. Может, что другое найдёшь? Серьёзно, а то висеть здесь и слушать твой дурацкий акцент – я со скуки сдохну! Невежа! Ярость закипала геенной огненной в груди проповедника; он громко хлопнул священным писанием, кидая книгу на алтарь; как она смела?! Мутант резко телепортировался к ней, подходя вплотную; его шершавые пальцы стиснули её щёки, и Вагнер наклонился к ней, обдавая горячим дыханием и шепча: - Покайся. Иначе тебе не жить. Дьяволица резко вывернулась из его рук и плюнула ему в лицо. - Пошёл на хер! Он снова ударил её: сильно, думал – до темноты в глазах, а ей было плевать – она только широко улыбалась ему. Идиотка! Зачем противиться правде?! Нет, он не может её бросить: он дал клятву Богу, что спасёт заблудшее дитя и поведёт её по правильному пути. Проповедник возвёл глаза к потолку, сложив руки вместе, прося прощения о том, что слишком затянул с изгнанием нечисти из души мутанта. Он знал: Господь простит своих детей-мутантов, простит и её. Ещё не всё потеряно; Вагнер встал рядом с ней, а в кулаке сжимал деревянный крестик: он спасёт её во имя их спасителя. Аминь. - Покайся, и Дьявол отпустит тебя! Покайся, отрекись от Сатаны! - Ты с ума сошёл что ли? – она уже не смеялась – просто не понимала его. – Тоже мне, городской сумасшедший. - Покайся! Исповедуйся! Откажись от дара Дьявола, иначе я не смогу спасти твою жизнь, твою бессмертную душу! - А я тебя не слышу-у-у, а я тебя не слышу-у-у! – пленница показала ему язык. – Ля-ля-ля! - Покайся, грешница! – он вытянул руку с крестом, демонстрируя ей силу Божью. - Ой, да ладно, ты меня своими безделушками запугать хочешь? – она закатила глаза. – Ты лучше за своей мантией следил: неужели бессмертие моей души заставляет твой член вставать? Это мерзко, знаешь ли. Её слова ранили до глубины души; он несколько секунд стоял, смотря на неё жёлтыми бездонными глазами, а когда смысл её грязных слов дошёл до него, то Вагнер не постеснялся ударить её по лицу ещё раз; невежа, хамка, грешница! Настоящая ведьма! Дьявол засел слишком глубоко внутри, но Курт верил, что ещё не всё потеряно. Вера – вот ключ к истине. Если она не понимала, то стоило попробовать на её языке - Курт готов был утопать в грехе ради неё. Проповедник подошёл к ней, вновь наклонился близко, к самому лицу, потянулся к её губам: он выпьет дурман Сатаны из её души, он сделает её… своей. Непокорная, она превратится в послушную; отрекающаяся от Господа начнёт восхвалять его. Курт Вагнер давно мечтал о том, чтобы Улисса Эссекс стала его собственностью. Он готов был поклясться, что почти ощутил вкус её губ, но поцеловать себя она не дала: резко отвела голову назад, а затем ударила его лбом настолько сильно, что Курту пришлось отступить. Идиотка! Разве она не понимает, что всё делалось ради неё?! Вагнер стиснул зубы; непокорная, гордая, стояла на своём – раз она противиться принять своего Господа, то она безнадёжна. Её следовало наказать: Бог не простит Вагнера за его оплошность. Мутант не согласен отречься от своей веры, но и не хочет лишать её жизни. Но вот сломать и подчинить – было для него главным. Потому что… любил. Любил как никто другой. А она этого не понимала. - Я тебе же ясно сказала, синий урод: пошёл на хер, - фыркнула девушка, демонстративно отворачиваясь; она была слишком сильна: и физически, и духовно. Сатана дал ей силы. – Скоро придёт мой Мэтт и оторвёт тебе твои синие колокольчики! Гребанный извращенец! - О, ты пугаешь меня своим американским щенком, - он улыбнулся, демонстрируя ей клыки; его жёлтые глаза вспыхнули топазами. – Он бросил тебя умирать! Он никогда не любил тебя! Никогда! А ты… Он вновь оказался слишком близко; трёхпалая рука легла ей на пробитое металлическим штырём бедро; она… она была идеальной для Курта Вагнера во всём, но слишком слепа и тупа, чтобы не понять его истинных мотивов, принять своего Бога. Она сопротивлялась, но он хотел показать ей, от чего она отказывалась: Курт действовал напористее, понижал голос до шёпота, дышал ей в шею, а Улисса пыталась оттолкнуть его. Рано или поздно она примет его веру, покориться… Ради этого он столько ждал. - Он всегда считал тебя низшим существом, - продолжал он, - он Дьявол во плоти, одноглазый демон, запудривший твою голову и направляющий по ложному пути. Доверься мне, Улисса, - она ощущала его колючую шерсть на своей шее, - и мы вместе пройдём через все круги Ада, чтобы ты искупила свои грехи. Покайся. Ради своего Бога! Покайся ради меня! - Только через твой труп, - бросила она, и Вагнер отступил. Но ненадолго. Он хотел быть с ней ласковым, хотел показать, что, откажись она от личного Дьявола, её ждало бы идеальное утопическое будущее – здесь, рядом с ним. Курт начал бить, а потом гладить красные следы на коже – от удара, от крови; мутанту хотелось поцеловать оставленные его ногтями раны, но она не поддавалась; невежа, разве она не понимает, от чего отказывается?! Но когда его рука потянулась к внутренней стороне бедра, она снова ударила его головой. Хватит с него её непокорности! Проповедник достал нож и готов был снова нанести ей раны-узоры, чтобы она искупила свои грехи, чтобы молила о пощаде, но… вместо этого он нанёс удар себе в живот. Она призвала дьявола. Проповедник оглянулся, видя, как за его спиной возникла фигура демона, вытянувшего руку; пластина на глазу блестела мистическим сиянием, пальцы наэлектризовано дрожали – Курт чувствовал, как мурашки бегали у него по коже. Сатана пришёл за ним, чтобы забрать в своё царство. Бог отвернулся от своего ученика. - Ты же мёртв! – кричал Вагнер, а его руки, управляемые невидимыми телепатическими нитями, сильнее надавливали на рукоять ножа. – Ты умер! Аргх! – он упал на одно колено, смотря в сторону демона, забравшего у Курта его Улиссу. Тот без сожаления вскинул руку, и резкая боль пронзила тело мутанта; Курт упал на пол, не в силах сопротивляться адскому пламени. Он видел, как мимо него прошёл человек, которого он хотел убить и который занял особое важное место в сердце Улиссы. Вагнер наблюдал, как демон – телепат – Мэттью Каллаган – снимал свою возлюбленную с деревянного креста, как плакал, обнимал и целовал её, как клялся, что больше никогда её не бросит. И красная ведьма, эта сука верила ему! Верила Дьяволу, а не своему Богу! Телепат уходил с Улиссой на руках, но остановился возле Вагнера, корчившегося от обжигающих чувств. И когда тот щёлкнул пальцами, боль внезапно отступила. И появилась темнота. Бог наконец-то забрал Курта к себе.