Одинокая дорога

Он смотрел, как умирал его мир, как всё, за что он когда-то сражался, исчезало, испарялось, переставало существовать. Был королём на шахматной доске королевства мира – теперь же стал пешкой. Глубокий вздох; ничего нельзя изменить, ничего. Они не в силах остановить Апокалипсиса, а, точнее, его наследника – мутанта, который когда-то сражался с ними по одну сторону баррикад. Но убийство одного себе подобного, убийство ребёнка – вот, что сделало из Оружия Омега того, кого теперь боятся абсолютно все на сожжённой самопровозглашённым Богом земле. Магнето смотрел на мир, и его сковывал страх: один из сильнейших мутантов теперь не в силах бороться за свою расу. Они проиграли. Все проиграли. И теперь проще дождаться смерти, чем идти наперекор костлявой даме в чёрной-чёрной мантии. Эйзенхардт давно перестал скрывать свою личность: Эрика Леншерра победил в неравной борьбе воссозданный клон его дочери; он её тоже убил, но вместе с тем заодно и себя. Теперь его знают только как Макса Эйзенхардта, Магнето, мастера магнетизма, человека, потерявшего всё, – остальное знать вовсе необязательно. И теперь этот некогда самый сильный человек, которого тяжело было сломить, неожиданно дал трещину: сказывалась старость, усталость, напряжение от всего происходящего. Хотелось уйти со сцены красиво, чтобы запомнили, но вместо этого мастеру магнетизма приходилось ждать верную погибель: если не от нового Апокалипсиса, то хотя бы от его творений, пусть они и будут похожи на его погибших детей. Пьетро, Ванда, Чарльз… Их всех нет в живых. Все его дети мертвы. Все трое. Казалось бы, что ничего не может удержать Эйзенхардта в этом мире, но была ещё одна дама сердца, которую он ни за что и никогда не отпустит – его благоверная жена Роуг. И даже сейчас, чувствуя, как Магнето весь напряжён, она просто стоит позади него, небрежно заправляя прядь белых волос за ухо да кусая пухлые сочные губы. Мутант, которая считала свой дар проклятьем, нашла своё счастье, но оно было недолгим. Или будет таким… Ведь всем им осталось жить считанные часы, пока Апокалипсис не запустил свою машину по уничтожению всех «неправильных» - в новой эре должны сосуществовать только чистые и сильные мутанты, без единого изъяна. А все те, кто прятался в цитадели «М», были первыми жертвами на убой. Роуг подошла ближе и сжала плечо мужа тонкими аккуратными пальцами в перчатках – скрывать свои способности от дорогого человека не зачем, но надевать этот маленький аксессуар вошло в привычку. Девушка боялась что-то сказать, заговорить с Эйзенхардтом, но понимала, что её слово может хоть немного заглушить боль в его груди. Он ненавидел себя за то, что не спас свой народ, не выполнил свои обещания перед мутантами, не построил тот мир во всём мире, о котором они так мечтали… Чёрт подери, не спас своих детей! Он считал себя трусом, предателем, но Роуг не винила его в этом и не видела в нём всего того, что он придумывал себе в бесконечных мыслях: они все устали от войны, они все ждут её окончательной развязки – собственной смерти. Победа придёт только со старухой с косой. - Почему всё так происходит? - задаётся вопросом Магнето, не оборачиваясь к жене; его дыхание облаком ложится на стекло, которое отрезает спокойный мир внутри цитадели от неспокойного снаружи. – Почему мы все должны страдать от рук одного мутанта, которого нельзя победить? Я… Я пытался… - Я знаю, милый, - теперь она крепко-крепко обнимает его со спины, положив голову на плечо. – Мы сделали всё, что было в наших силах. Омега слишком опасен… - Омега был мне другом, - перебивает её Эйзенхардт. – Логан был нашим другом, Мария. И теперь мы вынуждены сражаться друг с другом. Точнее, были вынуждены. - Может, ещё не всё потеряно? Может, есть надежда на?.. - Надежды нет, - сухо отрезает Магнус. – И я не хочу, чтобы ты видела, как умираю я или остальные. - Эрик… - Макс, - поправляет её Магнето, наконец, повернувшись к жене и смотря ей в глаза. Он искренне ненавидел это имя, как и своё прошлое. – Леншерр погиб после убийства Ванды. Леншерр был жалким трусом, который не смог противостоять своим слабостям – эмоциям. И я больше не буду повторять таких ошибок. Мой враг смог убить ребёнка, мальчишку, который никому не мог желать зла, а мне пришлось пересилить себя, чтобы убить Ванду, пусть она и была всего лишь жалким клоном. И если он подошлёт сюда и других клонов моих детей – я убью каждого. Убью!.. Даже если они будут моими собственными детьми! Настоящими детьми! Последнее слово вылетело из его уст чёрной вороной; то были не просто жалкие обещания – приговор, который мастер магнетизма исполнит в ближайшем будущем. Роуг не могла узнать своего мужа: он никогда не высказывался так резко, грубо, особенно в адрес тех, кого по-настоящему любил. Она видела в его глазах не привычные сожаления и страх, а огонь ненависти, агрессии, злобы… Эрика действительно больше нет. На его место пришёл немец, который меньше всего походил на человека, которого она любила. - Дети, дорогая, на войне не нужны… Он убьёт своих родных, настоящих детей… Пальцы правой руки соскользнули с живота к бедру. Эту правду отныне человеку с фамилией Эйзенхардт знать необязательно. - Ты уверен, что готов идти на такие меры? – свистящим шёпотом спрашивает она у мужа. - Да, Роуг. Я готов. Мне не нужны наследники. Уже никто не нужен. - И значит я?.. - Только смерть. И больше ничего. - Хорошо, - опускает голову. – Так тому и быть. Она быстрым шагом ускользает от мужа прочь, но не уходит с его обители – прячется за углом, наблюдая за тем, как мастер магнетизма поворачивается к ней спиной и вновь смотрит на угасающий мир – когда-то его королевство, которое у него отняли. Может быть, Магнето прав: всё, что им нужно – поскорее закрыть глаза, забыться в глубоком бесконечном сне, чтобы проснуться в ином мире другими людьми, где нет ни войн, ни трупов, ни запаха смертей… Есть что-то недосягаемое, о котором никому неизвестно, но о нём слагают легенды. Роуг сползла по стене и села на полу, обхватив руками колени: она хотела воодушевить любимого человека тем, что она беременна, что у них скоро будет долгожданный ребёнок, но за короткий разговор она успела раз тридцать проклясть себя за то, что вовремя не сделала аборт. Мечты о долгой и счастливой жизни рухнули, ведь в них не верил Магнус. Не верит он – не верит и она. Дети на войне не нужны – они лишь обуза, которая не приведёт одну из сторон к долгожданной победе. Роуг поднимает глаза и видит разбитое окно, а на полу валяются осколки… Магнето вновь пытался выплеснуть ярость на окружающих предметах, на людях ведь нельзя – их и так осталось слишком мало. В глазах зажегся непонятный странный огонь. Она знает, что делать, пусть после этого поступка она будет ненавидеть себя до конца своих дней. Хотя… Какая теперь уж разница? Ребёнок не нужен Магнето, теперь не нужен и ей. Она встаёт и идёт прямиком к такому простому оружию убийства. Им всё равно осталось жить считанные часы… Скоро смерть придёт за ними. Осколок битого стекла стал причиной самоубийства. Не для Роуг – для её нерождённого сына, который никому не был нужен в этом мире войны: ни матери, ни отцу, которых он уже никогда не увидит.