***
Накануне открытия галереи, когда он договаривается с Инь Юем о доставке последнего экспоната в галерею для аукциона, Хуа Чен пишет Се Ляню, подтверждая, что они все еще в силе. Ответ последовал почти сразу. Да! Не могу дождаться!</right> Через несколько минут приходит еще одно сообщение, на этот раз с фотографией надувшегося Гуцзы и подписью: Хотя один из нас не так взволнован. Хуа Чен улыбается, глядя на фотографию, и увеличивает изображение, чтобы увидеть пижаму Гуцзы с изображением динозавра. Скажи ему, что я сразу же привезу тебя обратно. - отвечает Хуа Чен. О нет, дело не в этом. - объясняет Се Лянь. - Он расстроен, что не увидит тебя. В груди Хуа Чена что-то дрогнуло. Он не видел Гуцзы последние несколько недель, с тех пор как Се Лянь закрыл магазин достаточно рано, чтобы забрать его из детского сада. И он бы соврал, если бы сказал, что не скучал по малышу. Это просто катастрофа. - отвечает Хуа Чен. - Передай ему, что я обещаю, что мы скоро увидимся. В ответ Се Лянь ответил эмодзи большого пальца вверх, а затем - эмодзи сердца. (Хотя Се Лянь часто посылает смайлики с сердечками, они все равно каждый раз заставляют настоящее сердце Хуа Чена трепетать). Впервые за почти месяц Хуа Чен спит всю ночь.____________
Се Лянь переводит табличку на двери из "открыто" в "закрыто", а затем оборачивается, со слабой, довольной улыбкой осматривая магазин. Сегодня магазин закрывается пораньше, чтобы Се Лянь успел забрать Гуцзы и добраться до дома, чтобы успеть подготовиться к открытию галереи. Он только что закончил обслуживать последнего клиента за день - богатую женщину, которая заранее заказала большую коллекцию букетов и цветочных композиций для какой-то вечеринки. Се Лянь был удивлен, когда ему позвонили и предложили заказать букеты и цветочные композиции на сотни долларов. Ведь до сих пор обычными клиентами Се Ляня были молодые люди, ищущие комнатные растения для украшения своего дома, пары среднего возраста, желающие удивить свою вторую половинку букетом свежих цветов, и/или пожилые люди, просто ищущие цветы, чтобы украсить свой кухонный стол. Короче говоря, Се Ляню везло, если он зарабатывал несколько сотен долларов в неделю. Поэтому получить один заказ такой стоимости было приятным, но все же сюрпризом. Когда женщина позвонила, чтобы сделать заказ, Се Лянь вежливо поинтересовался, откуда она узнала о его магазине. Женщина выдержала паузу и просто ответила: — Скажем так, вас очень рекомендуют. Сейчас, когда Се Лянь проводит инвентаризацию магазина (отмечает, какие товары заканчиваются, какие витрины нужно подправить), он издает довольный вздох, проникающий глубоко в мышцы. На этой неделе дела шли хорошо: в магазин постоянно приходили покупатели, и даже некоторые постоянные клиенты возвращались за покупками. Поэтому Се Лянь был очень занят (тем более что Бань Юэ - его единственная на данный момент внештатная сотрудница, и она может работать только тогда, когда не посещает занятия в одном из местных университетов). Несмотря на то, что дни были длинными и утомительными, это была хорошая усталость. Такая, которая чувствуется заслуженной и оставляет чувство удовлетворения. И, по правде говоря, Се Лянь был благодарен за то, что работа его отвлекала. С тех пор как Хуа Чен пригласил его на открытие галереи, Се Лянь все время думал о ней... О том, как это будет, что он почувствует, когда его работы будут выставлены на всеобщее обозрение в таком величественном и достойном виде. От этой мысли его охватила нервная дрожь, и за последние несколько дней его предвкушение только возросло. Поэтому он был рад отвлечься от работы и увеличить количество клиентов. Сегодня, например, Се Лянь и Бань Юэ провели почти весь день, подготавливая, расставляя и упаковывая большой предварительный заказ. День прошел быстро, и у Се Ляня почти не осталось времени на размышления о сегодняшнем вечере. Сейчас, наблюдая за тем, как Бань Юе пересчитывает деньги в кассе, Се Лянь почувствовал приятное предвкушение, и в его животе запорхали бабочки, когда он сверился с часами. Осталось всего несколько часов. Снова вздохнув, Се Лянь подошел к Бань Юэ. — Вот. — бормочет он, заходя за прилавок и протягивая руки. — Я закончу с этим. А ты иди. Я не хочу, чтобы ты торопилась. Бань Юэ смотрит на него расширенными глазами. — Вы уверены, Господин Се? Се Лянь улыбается и кивает, забирая деньги из ее рук. — Конечно. Приятных тебе выходных, Бань Юэ. Путешествуй осторожно, хорошо? Робкое выражение лица Бань Юэ растворяется в теплой, успокаивающей улыбке. — Спасибо, Господин Се. — она передает деньги в его руки и надевает свое пальто. — Увидимся на следующей неделе! — кричит она, выходя на улицу в полуденный воздух. — И тебе того же! — ответил Се Лянь, с нежностью глядя вслед уходящей девушке, а затем посмотрел вниз и начал отсчитывать деньги. Он познакомился с Бань Юэ в один из первых дней работы в общественной библиотеке. Она была тогда совсем маленькой - гораздо меньше, чем положено ребенку ее возраста. И только через несколько дней Се Лянь понял, что она бездомная и днем использует библиотеку как убежище. Прошел почти год, прежде чем Се Лянь смог заслужить ее доверие. Но именно благодаря этому доверию он смог найти для нее надежную и любящую приемную семью. Когда она подросла, библиотека стала для нее безопасным местом. Каждый день после уроков она приходила в библиотеку, и Се Лянь помогал ей с заданиями или предлагал перекусить. В последующие годы Се Лянь заботился о ней, не выходя из библиотеки... Создав место, куда она могла прийти за помощью, утешением и дружеским общением. Когда пришло время Бань Юэ подавать документы в колледж, Се Лянь помог ей с подачей документов и получением стипендии, и в конце концов он отпраздновал, когда Бань Юэ получила грант на поступление в один из местных университетов. Се Лянь был одним из первых взрослых, кто проявил к Бань Юэ доброту. И с тех пор она искала способы отплатить ему тем же. Так она стала работать в магазине (и иногда нянчить Гуцзы). Сейчас, отправляясь на выходные к своему парню Пэй Су в соседний город, Се Лянь не может не испытывать чувство гордости за то, какой сильной и выносливой девушкой она выросла. Он быстро заканчивает пересчитывать деньги в кассе, а затем, полив растения и подготовив витрины к открытию магазина в понедельник, надевает пальто и выходит на улицу в промозглый вечер.____________
Забирать Гуцзы из детского сада всегда было и остается одним из любимых занятий Се Ляня. Ничто не может сравниться с выражением лица Гуцзы, когда он оглядывается и видит, что Се Лянь ждет его там... Эта улыбка с прорезями, которая расплывается по его лицу, когда он бросает все, над чем работал, и бежит к Се Ляню на маленьких ножках. Раскинув руки, он ищет объятий отца. И сегодняшний день ничем не отличается от предыдущих. Когда Се Лянь вошел в класс Гуцзы, он увидел, что тот сидит в углу с другим ребенком. Они оба работают над какой-то раскраской, в кулаках беспорядочно зажаты большие мелки. Работница детского сада тепло улыбается Се Ляню, а затем окликает его: — Гуцзы! Смотри, кто пришел. Гуцзы поднимает взгляд, выпячивает нижнюю губу и сосредоточенно хмурит брови. Напряженное выражение лица исчезает, как только он видит Се Ляня, а на его месте появляется легкая, облегченная улыбка. — Папа! — окликает он, откладывая мелок и забывая о своих занятиях. Ся Лянь с улыбкой смотрит, как Гуцзы спешит к нему, восторженно хохоча. Он подхватывает мальчика на руки и прижимается щекой ко лбу Гуцзы. — Привет, любимый. — говорит он, целуя Гуцзы в щеку. — Хорошо ли прошел день? — Ух-хух! — заявляет Гуцзы, откидываясь назад в объятиях Ся Ляня. — Хочешь посмотреть, что я сделал? — Всегда. — отвечает Се Лянь. Он ставит Гуцзы на пол и наблюдает, как тот отходит в угол, тихонько бормоча "Извини, пожалуйста" другому ребенку, который работал вместе с ним за столом. Когда через минуту Гуцзы возвращается, он сияет, держа в руках свой рисунок. — Вот это да! — восклицает Се Лянь, рассматривая красочные фигурки, нарисованные Гуцзы. — Это мы? — Мм-хмм. — одобрительно произносит Гуцзы, раскачиваясь взад-вперед на пятках. — И Жое тоже. — Мне нравится. — искренне заявляет Се Лянь. — Мы повесим его на холодильник. — Гуцзы сияет, его выражение лица чуть-чуть смущается, когда он смотрит, как Се Лянь аккуратно укладывает рисунок в сумку. — Пора собирать вещи? — спрашивает он. Се Лянь кивает, и Гуцзы, как по часам, отправляется собирать куртку и сумку. Пока он работает, Се Лянь общается с работницей детского сада, которая рассказывает ему о том, как прошел день Гуцзы. Через несколько минут Гуцзы возвращается в куртке и с сумкой, небрежно перекинутой через плечо. Се Лянь опускается на колени и аккуратно застегивает молнию на куртке, а затем поправляет лямки сумки, чтобы она плотнее облегала его крошечную фигурку. Ся Лянь благодарит работников детского сада, а затем, надежно обхватив руку Гуцзы своей, они выходят на улицу.____________
— Почему я должен принимать ванну так рано? — Гуцзы хмурится, пока Се Лянь наносит шампунь на его волосы. Обычно ванну принимают только перед сном. Но сейчас уже поздний вечер - гораздо раньше, чем Гуцзы привык. — Потому что Му Цин и Фэн Синь придут присмотреть за тобой сегодня вечером. — спокойно объясняет Се Лянь, укладывая волосы Гуцзы в маленький ирокез, — И я не хочу, чтобы они беспокоились об этом. Гуцзы продолжает хмуриться... Пока не видит себя в зеркале. Он растворяется в смехе, смеется звонко, как колокольчик, от которого у Се Лянь становится тепло на груди. Поэтому следующие несколько минут он проводит, поправляя волосы Гуцзы, придавая им все более глупые формы и укладки - к большому удовольствию маленького мальчика. (Жое наблюдает за этим с безопасного расстояния, ее хвост с любопытством взмахивает каждые несколько мгновений). Когда пришло время смывать воду, Гуцзы забыл, как он ненавидит купаться. Ся Лянь тщательно смывает мыло и шампунь (не забывая при этом прикрывать Гуцзы глаза). Затем он берет свежее полотенце из сушилки - так делала его мама в детстве, когда погода становилась холодной, - и заворачивает Гуцзы так, что он становится похож скорее на буррито, чем на человека. Гуцзы удовлетворенно мурлычет, зарываясь в полотенце так, что видна только его голова. По сложившейся традиции Се Лянь садится на пол в ванной и устраивает Гуцзы у себя на коленях. Он берет расческу и начинает аккуратно расчесывать волосы Гуцзы, приглаживая спутавшиеся за день волосы. Иногда они сидят вместе молча, просто наслаждаясь процессом и обществом друг друга. Иногда Гуцзы заполняет тишину... Рассказывая о том, что ему понравилось за день. Рассказывает бессвязную, выдуманную историю о драконах и зверях. Пересказывает любимую сцену из фильма, который они только что вместе смотрели. И Се Лянь всегда слушает, его выражение лица теплое и полное нежности к маленькому мальчику, который привнес в его жизнь больше смысла, чем он мог себе представить. Сегодня речь пойдет о вопросах (на большинство из которых Гуцзы уже знает ответ). Но Се Лянь отвечает на каждый из них с добротой и терпением. — Куда ты и Сань Лан пойдете, Папа? — В художественную галерею в центре города. — говорит Се Лянь. Наступает подозрительно долгое молчание, а затем- — А я могу пойти? Се Лянь приостанавливает расчесывание и ласково улыбается. Последние две недели Гуцзы каждый день просится к Хуа Чену, и Се Лянь знает, что тот по нему скучает. Он наклоняется и нежно целует Гуцзы в щеку, приглаживая его волосы. — Не сегодня, нет. — тихо говорит он. — Мне очень жаль. Гуцзы тоскливо вздыхает и опускает взгляд в пол. Теперь, когда угроза быть забрызганным уменьшилась, и, словно заметив расстройство Гуцзы, к ним заглядывает Жое и тихонько мурлычет, прижавшись головой к полотенцу. Се Лянь посмеивается над драматизмом сына, а затем продолжает расчесывать его густые волосы. — Я знаю, что ты скучаешь по Сань Лану. — тихо говорит он. Гуцзы кивает. Се Лянь поджимает губы и размышляет об этом, заканчивая расчесывать последние спутанные волосы Гуцзы и несколько раз проводя пальцами по густым волосам, чтобы поймать все упрямые прядки. Удовлетворившись на сегодня, Се Лянь откладывает расческу, а затем обхватывает руками обтянутую полотенцем фигуру Гуцзы и крепко обнимает его. — Как насчет того, чтобы я сегодня же вечером выяснил у Сань Лана, когда мы сможем пойти куда-нибудь все вместе? Может быть, сходить в кино или поужинать? — он прислонился щекой к виску Гуцзы. — Как тебе? Гуцзы прижимается к отцу, и Се Лянь чувствует, как поднимается его настроение. — Было бы неплохо. — соглашается он, слегка кивая. — Хорошо. — Се Лянь сжимает Гуцзы в последний раз, а затем откидывается назад, направляя его в стоячее положение. — Готов к пижаме? После того как Гуцзы облачился в свою любимую пижаму, Се Лянь посмотрел на часы: до того момента, как за ним заедет Хуа Чен, осталось около получаса, а до приезда Фэн Синя и Му Цина - чуть меньше. — Ладно. — говорит Се Лянь, хлопая в ладоши. — Давай ужинать. — Хорошо. — соглашается Гуцзы и идет за Се Лянем на кухню. Он смотрит, как Се Лянь открывает дверцу холодильника, и тут слышит возглас. — Что случилось? — спросил Гуцзы, облокотившись на тело Се Ляня, чтобы заглянуть внутрь. — Ничего, просто... Забыл сходить за продуктами. — объясняет Се Лянь, закрывает дверцу холодильника и направляется к морозильной камере. Несколько мгновений он роется в ней, прежде чем извлечь дешевый семейный обед, который можно приготовить в микроволновке. — Как тебе это? — спрашивает он, извинительно поджав губы, и поворачивается к Гуцзы. Гуцзы смотрит на еду и кивает, выражая благодарность. У Се Ляня сжался живот. Гуцзы никогда не был привередлив в еде - скорее всего, из-за того, что в первые годы жизни ему не уделялось должного внимания, - и обычно безропотно съедал все, что давал Се Лянь. Но Се Лянь хотел бы - и всегда хотел - чтобы он мог дать больше. Предложить лучшее. Иногда чувство вины грозит поглотить его. — Могу я помочь? — спрашивает Гуцзы, забираясь на табурет, который Се Лянь ставит на кухне, чтобы он мог дотянуться до стола. Се Лянь поворачивается и смотрит на маленького мальчика в пижаме с динозавром, с мокрыми всклокоченными волосами, с довольным выражением лица, и в животе у него затихает тревога. Жое запрыгивает на столешницу и садится, глядя на него своими спокойными голубыми глазами. Се Лянь улыбается. — Я буду рад помощи. Спасибо, Гуцзы.***
Через несколько минут Гуцзы уже сидит за кухонным столом, аккуратно откладывая ложкой маленькие кусочки еды, а Жое наблюдает за ним, готовая подхватить все нечаянно брошенные им объедки. Се Лянь ласково взъерошивает волосы Гуцзы, а затем отправляется в свою комнату переодеваться. У него не так много одежды, поэтому выбор нарядов ограничен, и он уже знает, что ни один из них не подходит для такого богатого мероприятия, как открытие художественной галереи. Поэтому Се Лянь ограничивается большим свитером кремового цвета и брюками цвета шалфея. Натянув их, он проходит в ванную комнату и развязывает ленту, которая весь день стягивала его пучок. Волосы спадают на плечи измятыми волнами и опускаются чуть ниже плеч. Обычно Се Лянь не придает значения своему внешнему виду (у него всегда были сложные отношения с красотой, особенно с собственной). Но сейчас, увидев собственное отражение в зеркале, Се Лянь с замиранием сердца осознал, что выглядит... Живым. Щеки раскраснелись, глаза ярко блестят, на губах заиграла слабая улыбка, которую он не заметил. Давненько Се Лянь не видел себя таким счастливым. И хотя он считает, что Гуцзы вдохнул в его жизнь новую энергию, его мысли не перестают возвращаться к воспоминаниям о Сань Лане и к тому, как учащается сердцебиение при одной мысли о нем. Бросив последний взгляд на свое лицо в зеркале, Се Лянь переключает внимание на волосы. На мгновение он начинает собирать их в пучок, который обычно носит. Но тут его что-то останавливает. Вместо того чтобы собрать длинные локоны в привычный пучок, Се Лянь несколько раз проводит по ним пальцами и начинает заплетать косу, разделяя ее на три части и перекидывая каждую из них через шею и через плечи, а затем завязывает конец. Се Лянь смотрит на свою работу в зеркало. Густые и длинные волосы свисают через плечо, несколько прядей рассыпались по лицу. Однако у Се Ляня нет времени их поправлять, поэтому он просто заправляет их за уши, а затем бросает последний взгляд на свое отражение. Вернувшись в небольшую столовую, Гуцзы доедает почти всю порцию и осторожно отгоняет Жое, которая неудобно примостилась рядом, надеясь урвать себе еще порцию. — Папа! — захихикал Гуцзы, выставляя локоть, чтобы Жое не смогла добраться до его тарелки. — Жое хочет съесть мою еду. Се Лянь хихикает и подходит к нему. — Она очень вкусная, да? — он осторожно берет Жое на руки, и она протестующе мяукает. — Кыш. — она бросает на него разочарованный взгляд, но все же подчиняется и идет к себе, чтобы попить воды. — Все? — спрашивает Се Лянь, постукивая по краю тарелки Гуцзы. — Угу. — одобрительно хмыкает он, доедая последний кусочек пищи и передавая свою тарелку. — Спасибо. Се Лянь улыбается и, почувствовав внезапный порыв привязанности к Гуцзы, наклоняется, чтобы поцеловать его в волосы. — Всегда пожалуйста. Се Лянь несет тарелку к раковине и начинает ее мыть. ДЗИНЬ! Вслед за этим раздается вздох, и Гуцзы спускается со своего места за кухонным столом. — Иду, иду! — объявляет Гуцзы и торопливыми шажками направляется к двери. Ласково посмеиваясь, Се Лянь вытирает руки и направляется к двери, где его ждет Гуцзы, подпрыгивая от нетерпения. — Они пришли? — спрашивает Гуцзы, наблюдая за тем, как Се Лянь заглядывает в глазок. — Мм-хм. — Можно я посмотрю? — просит Гуцзы, протягивая руки вверх к Се Ляню. — Конечно. — хихикает Се Лянь, обхватывая Гуцзы подмышками и приподнимая его, чтобы он тоже мог заглянуть в глазок. — А-Цин! — заявляет Гуцзы, радостно извиваясь в руках Се Ляня. — А-Цин пришел! Се Лянь ласково улыбается, усаживает Гуцзы на бедро и открывает дверь. — Привет. — говорит он, приветствуя двух мужчин, стоящих в коридоре. Му Цин стоит впереди, скрестив руки, с обычным для него равнодушным выражением лица (хотя Се Лянь лучше знает, что его холодность вряд ли кого-нибудь удивит). Фэн Синь стоит позади, на его лице застыло выражение, которое, как в очередной раз убедился Се Лянь, не отражает реальных чувств Фэн Синя, а является его обычным выражением. Се Лянь улыбается и выпячивает бедро, чтобы лучше поддерживать Гуцзы. — Привет. — говорит он, откидывая со лба несколько прядей. — Проходите. — А-Цин! — восклицает Гуцзы, прижимаясь к Се Ляню, когда они входят в крошечную квартирку. Суровое и неумолимое выражение лица Му Цина смягчается при виде того, как Гуцзы тянется к нему. Он отрывает руки от груди и протягивает их. — Привет, Гуцзы. — приветствует он Се Ляня, передавая ему мальчика, и голос его выдает привязанность, которую он скрывает под своей жесткой внешностью. — Я по тебе скучал! — заявляет Гуцзы, обхватывая руками шею Му Цина. Му Цин хмыкает и ласково гладит Гуцзы по спине. — Прошло всего несколько недель. — говорит он с легкой усмешкой. — Это очень долго. — пробормотал Гуцзы, снова прижимаясь к груди Му Цина, а затем перебрался через его плечо к Фэн Синю. — Дядя Фэн! — провозглашает он, и Фэн Синь практически подпрыгивает от того, что Гуцзы назвал его по имени. Хотя Фэн Синь действительно наслаждается обществом Гуцзы, дети для него - нечто из ряда вон выходящее, и ему требуется некоторое время, чтобы найти свой ритм. Поэтому, когда Му Цин, ухмыляясь, передал Гуцзы ему на руки, он чуть не выронил мальчика, а когда Гуцзы предложил ему обняться, застыл на месте. — Ну да, эм... Привет. — он неловко похлопывает Гуцзы по спине, подражая Му Цину. Му Цин поднимает бровь и ухмыляется, наблюдая за неуклюжей попыткой Фэн Синя передать Гуцзы обратно ему. (Гуцзы, похоже, этого не замечает и не возражает.) Се Лянь, прижав пальцы к губам, с улыбкой наблюдает за происходящим. Он уже собирался заверить Фэн Синя, что тот все сделал правильно, как вдруг почувствовал, что в его кармане зажужжал телефон. Сердце подскочило к горлу, Се Лянь достал телефон и, взглянув на треснувший экран, увидел сообщение от Хуа Чена. Я здесь. Ты уверен, что я не могу подняться и проводить тебя? Се Лянь улыбается, чувствуя, как приятный всплеск адреналина заставляет его живот совершать кульбиты. Он быстро набирает ответ. - Нужно только угомонить Гуцзы, и я сразу же спущусь. Се Лянь убирает телефон в карман и, подняв голову, видит, что Му Цин пересадил Гуцзы на бедро и смотрит на него, сузив глаза и приподняв бровь. — Что случилось? — спросил Се Лянь, опустив взгляд вниз, чтобы убедиться, что он не надел одежду задом наперед или не пролил что-то спереди. Му Цин поджал губы. — Куда это ты опять собрался? — спрашивает он, не обращая внимания на то, как Гуцзы играет с его хвостом. — На открытие галереи. — нарочито неопределенно отвечает Се Лянь. Прежде чем Му Цин успевает задать вопрос, он заходит на кухню и берет со стойки свою сумку, а также батончик, который запихивает внутрь. Перекинув сумку через плечо, он возвращается и застает Му Цина и Фэн Синя, обменивающихся тяжелыми взглядами. Се Лянь успокаивающе улыбается. Он знал, что так и будет. Несмотря на сложную историю их отношений, Фэн Синь и Му Цин всегда оберегали и, видимо, продолжают оберегать его. Но Се Лянь уже несколько недель с нетерпением ждал сегодняшнего вечера и не собирался позволять им испортить его. — Так, — говорит он, подходя к Му Цину вплотную, чтобы провести рукой по волосам Гуцзы. — веди себя хорошо с А-Цином и дядей Фэном, хорошо? Я люблю тебя. — прошептал он, прижимаясь поцелуем ко лбу Гуцзы. — До завтра. Гуцзы понимающе хмыкает и прижимается к Се Ляню. — Я тоже тебя люблю, Папочка. — шепчет он, возвращаясь к волосам Му Цина. Се Лянь улыбается, затем обращает внимание на Му Цина и Фэн Синя. — Он уже принял ванну и поужинал. — поясняет он, глядя на них обоих. — Если вы хотите посмотреть фильм, то это не проблема. Не думаю, что у меня есть что-то из закусок, но, возможно, у меня есть пакет попкорна, который можно приготовить. Режим на ночь вы знаете. — пробормотал он, перечисляя в уме все, что им нужно знать на вечер. — Если что-то возникнет, звоните или- — Мы знаем. — перебивает Му Цин, в голосе которого звучит раздражение. — Мы не в первый раз присматриваем за ним. — Точно. — хихикнул Се Лянь, извиняясь, махнул рукой. — Прости. Привычка. — Он проверяет свою сумку, чтобы убедиться, что захватил ключи, и, пройдя между Фэн Синем и Му Цином, направляется к двери. Он оглядывается на двух мужчин, и в его груди зарождается легкое чувство вины. — Я не вернусь допоздна. — говорит он, задерживая пальцы на дверном косяке, когда выходит в коридор. — Не стесняйтесь присылать мне сообщения. И сообщите мне, когда он ляжет спать. Иначе я- Му Цин закатывает глаза, а затем, видимо, услышав, что Ся Лянь достаточно беспокоится, поворачивается на пятках и несет Гуцзы к дивану. Фэн Синь, не сводя глаз с Му Цина, подходит к Се Ляню и кладет руку ему на плечо. Когда он заговорил, его голос был мягким и успокаивающим. — Не беспокойся о нас. — прошептал он. — Просто иди и наслаждайся вечером... куда бы ты ни собирался. — добавляет он с легким ворчанием. Се Лянь улыбается, расслабляясь. — Спасибо, Фэн Синь. — с этими словами он выходит в подъезд и закрывает за собой дверь. На мгновение он задерживает дыхание и пытается выровнять неустойчивый ритм, в котором бьется его сердце. Он практически ликует от предвкушения. Се Лянь так давно не выходил на улицу, чтобы развлечься не только для один, но и с кем-то. Должно быть, он совсем отвык. Выйдя из лифта, Се Лянь достает телефон. - Извини за ожидание. - пишет он. - Уже иду. Не спеши, все хорошо. - почти мгновенно отвечает Хуа Чен. Се Лянь улыбается и убирает телефон в карман, когда лифт поднимается на первый этаж. Перекинув сумку через плечо, он спешит на улицу, где застает Хуа Чена, который ждет его на улице, скрестив руки на груди, с легкой улыбкой на губах... прислонившись спиной к гладкому, черному внедорожнику класса люкс. От этого зрелища Се Лянь едва не замер на месте. При виде Хуа Чена, так неторопливо прислонившегося к машине, стоимость которой, вероятно, втрое превышает годовую зарплату Се Ляня, у него от затылка до пальцев ног появилось странное покалывание. Это приятное, но непривычное ощущение. И, возможно, именно поэтому Се Лянь ускоряет шаг, поднимая руку в знак приветствия, когда устремляется навстречу Хуа Чену. — Сань Лан! — приветственно произносит он, добежав до машины. — Прости, что заставил тебя так долго ждать. Хуа Чен покачал головой. — Ничего страшного. Полагаю, с Гуцзы и твоими... Старыми друзьями все улажено? Се Лянь кивает, не обращая внимания на легкий оттенок сомнения в голосе Хуа Чена. — Он очень взволнован. — Хорошо. — пробормотал Хуа Чен, глядя на Се Ляня... И впервые замечая, что его волосы не убраны в пучок, а завязаны в длинную свободную косу. На мгновение Хуа Чен потерял способность нормально дышать, завороженный тем, как красиво и непринужденно выглядит сегодня Се Лянь. Однако он быстро приходит в себя и одаривает Се Лянь чеширской улыбкой. — Ты готов? — спрашивает он, отступая назад и открывая пассажирскую дверь размашистым жестом. Се Лянь сдерживает усмешку и кивает. Когда он подходит к машине, Хуа Чен протягивает ему руку, и Се Лянь принимает ее. Через мгновение дверь закрывается, и Хуа Чен садится на пассажирское сиденье рядом с ним. — Не знал, что у тебя есть машина, Сань Лан. — комментирует Се Лянь, когда Хуа Чен медленно отъезжает. Хуа Чен пожимает плечами. — Обычно я предпочитаю ходить пешком. Но время от времени она может пригодиться. Например, в этом случае. — говорит он, приподнимая бровь и с веселой улыбкой глядя на Се Ляня. Се Лянь лишь одобрительно хмыкнул, рассматривая роскошный салон автомобиля. Прошло уже много лет с тех пор, как он был близок к такому шикарному автомобилю, как этот. Он отмечает шелковистость кожи и чистоту отделки. В конце концов, его глаза переходят на Хуа Чена, который смотрит на дорогу, а в уголках его рта застыл намек на улыбку. Се Лянь никогда раньше не видел Хуа Чена за рулем, и... Почему-то то, как лениво он перекинул запястье через руль, а другую руку положил на рычаг переключения передач, вызывает незнакомое, пульсирующее волнение в животе Се Ляня. Щеки горят, он прочищает горло и достает батончик, отчаянно пытаясь хоть чем-то отвлечься от мыслей о том, что рука Хуа Чена переместилась с рычага переключения передач на его колено... Хуа Чен слышит, как хрустит обертка, и оглядывается. Он нахмурился, наблюдая за тем, как Се Лянь откусывает кусочек. — Гэгэ не ел? — спрашивает он, голос мягкий, но в нем чувствуется беспокойство. — Хм? — Се Лянь рассеянно хмыкнул и быстро проглотил кусочек. — О! Это? — он пошевелил в воздухе батончиком. Хуа Чен смотрит на него, хмурится и только потом кивает. — Я не успел ничего съесть. — легкомысленно говорит Се Лянь. Но, увидев, как неодобрительно скривилось лицо Хуа Чена, добавил: — Но я в порядке! Я привык пропускать приемы пищи. Выражение лица Хуа Чена еще больше помрачнело. — Ну, мы не можем этого допустить. — пробормотал он, взглянув в боковое зеркало и включив сигнал поворота. Се Лянь наблюдает за тем, как Хуа Чен внезапно меняет полосу движения и начинает выезжать из центра города, где находится художественная галерея. — Сань Лан. — начал Се Лянь, оглядываясь через плечо, — Куда мы едем? — Ужинать. — беззаботно отвечает Хуа Чен. Се Лянь нахмурился и посмотрел на часы. — Разве начало открытия не через полчаса? — Мм-хмм. — хмыкнул Хуа Чен, совершенно не беспокоясь. — Но мы же опоздаем. — протестует Се Лянь, нахмурив брови. Хуа Чен улыбается, наклоняет голову и смотрит на Се Ляня, выражение его лица хитрое, но очень ласковое. — Ну и что? Они могут подождать. Это важнее. У Се Ляня свело желудок, и он на мгновение застыл в ошеломленном молчании. Важнее? Разумеется, Хуа Чен не имеет в виду- — Это ведь не за мой счет? — Се Лянь спрашивает, глядя, как они сворачивают на незнакомую ему улицу, усыпанную дорогими магазинами и лавками, которые ему не по карману. — Хм? — спросил Хуа Чен, и по тому, как он выгнул бровь дугой, Се Лянь понял, что он намеренно скромничает. — Сань Лань! — воскликнул Се Лянь, прикрывая лицо рукой. — Ты такой неискренний. Хуа Чен поворачивается и смотрит на него, в его чертах столько нежности, что сердце Се Ляня замирает в груди. — Обещаю, Гэгэ... Более искреннего человека, чем я, тебе не найти. Се Лянь некоторое время просто смотрел на него широко раскрытыми глазами, щеки горели. Затем он прочистил горло и захихикал, теребя свою косу. — Так куда мы едем? — спросил Се Лянь, меняя тему. — В одно знакомое местечко. — беззаботно отвечает Хуа Чен. Се Лянь знает, что ему следует больше настаивать на том, чтобы Хуа Чен не делал так много за свой счет. Но какая-то его часть... Маленькая, извивающаяся часть в глубине мозга... Хочет сделать это. Она хочет вспомнить, каково это - тратить деньги и наслаждаться такими вещами. И вот менее чем через пять минут они оказываются возле очень дорогого ресторана, о котором Се Лянь давно не мечтал оказаться. Хуа Чен открывает дверь машины и снова подает руку, а Се Лянь смотрит на ресторан, любуясь большим окном от пола до потолка, из которого виден его роскошный интерьер с приглушенным освещением, шелковыми занавесками и элегантными украшениями. — Сань Лан. — хихикает он, поворачиваясь к Хуа Чену (и впервые замечая, что тот одет в очень дорогой черный костюм - пиджак, приталенную рубашку и джинсы с отворотами). Он настолько ошеломлен этим зрелищем и тем, как дьявольски красив Хуа Чен, что ему приходится прочистить горло и начать сначала. — Сань Лан, я очень плохо одет для этого места. — говорит он со слабой улыбкой. — В этом нет необхо- — Ерунда. — легкомысленно говорит Хуа Чен, закрывая дверь машины. — Гэгэ выглядит превосходно. И поверь мне, никто здесь не вправе осуждать тебя. Се Лянь поджимает губы и добродушно приподнимает бровь. Он уже собирался возразить, как вдруг мимо них пронесся прохладный ветерок. Се Лянь закрывает глаза от шелеста опавших листьев и, вздрогнув, поднимает руку, чтобы откинуть пряди волос. Он слышит звук сдвигаемой ткани, а когда открывает глаза, то с удивлением обнаруживает, что Хуа Чен придвинулся к нему ближе и... снимает пиджак. — Вот. — прошептал Хуа Чен, накидывая его на плечи Се Ляня. — Ох. — говорит Се Лянь, поднимая руку, чтобы взяться за края и удержать его на месте. — Спасибо, Сань Лан... Он опускает глаза, наблюдая за тем, как Хуа Чен отходит к машине, открывает заднюю дверь и наклоняется внутрь. По-видимому, он несколько минут копается в вещах, а затем возвращается с клетчатой рубашкой на пуговицах, которую он надевает, оставляя ее расстегнутой спереди. Се Лянь поднимает бровь, а Хуа Чен захихикал и подошел ближе. — Ну вот. — пробормотал он, закатывая рукава. — Теперь мы оба плохо одеты. Выражение лица Се Ляня смягчается от понимания. Хотя он уверен, что пуговицы Хуа Чена стоят больше, чем весь его домашний гардероб (который Се Лянь купил подержанным), он признает, что в этой рубашке Хуа Чен выглядит моложе и непринужденнее. — Спасибо. — пробормотал он, потянувшись вверх и еще больше натягивая пиджак Хуа Чена на свои руки. Он вдыхает и понимает, как сильно она пахнет им... Свежей краской и деревом. От этого ему становится тепло и... Спокойно. — Готов войти? — пробормотал Хуа Чен, подойдя к Се Ляню вплотную и протянув руку за его спину. Се Лянь задерживает дыхание, когда чувствует, как ладонь Хуа Чена прижимается к его спине, его прикосновение мягкое и уважительное, но в то же время надежное. От этого тепло в груди Се Ляня разливается до кончиков пальцев. — Да. — говорит он и улыбается Хуа Чену. Они заходят внутрь, и их почти сразу встречает молодая хостес, волосы которой убраны в аккуратный пучок. — Господин Хуа. — говорит она, склоняя голову в знак приветствия. — Не желаете ли занять свое обычное место? — Да. — отвечает Хуа Чен, его тон гораздо более холодный и сдержанный, чем тот, к которому привык Се Лянь. Женщина кивает и улыбается, после чего поворачивается на каблуке. Они проходят в главную столовую. Хостес проводит их к небольшому столику, расположенному прямо перед окном, из которого открывается прекрасный вид на улицу - в это время суток она окрашена в теплые осенние тона от светящихся фонарей и витрин магазинов. Се Лянь благодарит хостес, которая любезно улыбается в ответ. — Могу я взять ваш пиджак, сэр? — Хм? О! Да, спасибо. — Се Лянь поспешно снимает пиджак Хуа Чена и передает его девушке. Она перекидывает его через предплечье, слегка кланяется и исчезает. Оглянувшись, он обнаружил, что Хуа Чен выдвинул для него стул и ждет. — Ох. — Се Лянь улыбается, его щеки загораются легким розовым оттенком, когда он садится. — Спасибо. — Конечно. — отвечает Хуа Чен, мягко подталкивая кресло Се Ляня, а затем садится сам. Пока Се Лянь устраивается на своем месте, на заднем плане тихо играет фортепианная музыка. Не прошло и минуты, как появился официант с графином, похоже, вина и еще одним графином воды. Се Лянь благодарит его, ставя на стол. Молодой человек отвесил ему небольшой поклон. — Ты часто сюда приходишь? — спрашивает Се Лянь, раскрывая свою тканевую салфетку и расправляя ее на коленях, наблюдая за уходом официанта. — Они меня знают. — только и сказал Хуа Чен, не сводя взгляда с Се Ляня. Се Лянь хмыкает в ответ и осматривает стол. Он сделан из темного дерева и украшен маленькой свечой и вазой с живыми цветами. Перед ними стоят пустые бокалы для вина и пара обычных стаканов. — Вина? — спрашивает Хуа Чен, обхватывая пальцами горлышко графина с вином. — О, я вообще-то не пью. — любезно улыбается Се Лянь, поднимая руку в знак вежливого отказа. — Воды вполне достаточно. Хуа Чен хмыкает, как бы обдумывая эту информацию, а затем улыбается и наполняет бокал Се Ляня водой. — Итак, — говорит он, беря бутылку с вином и наполняя свой бокал примерно наполовину, — что бы ты хотел съесть, Гэгэ? Се Лянь в замешательстве морщит нос. — Здесь нет меню? — спрашивает он, оглядываясь в поисках официантки. — Я, конечно, могу попросить его, если Гэгэ желает. Но шеф-повар приготовит все, что я попрошу. Поэтому, если ты хочешь что-то конкретное...? Глаза Се Лянь расширились в понимании. — А, понятно. Хм... — Он прикладывает палец к губам и постукивает им, размышляя, на мгновение ошеломленный попыткой перебрать все известные ему блюда- Бао. Впервые за много лет на него нахлынули воспоминания из детства... как он был на кухне с матерью... Вместе готовили начинку из свинины... Аккуратно складывали ее в центр теста. Как она терпеливо помогала ему закручивать верхнюю часть, закрывая начинку внутри. Или когда она посыпала мукой его щеки и кончик носа, ее улыбка была теплой, мягкой и оберегающей. Его мать никогда не умела готовить (или печь), но по какой-то причине ее баоцзы всегда получались идеальными - всегда влажными, теплыми и вкусными. Само определение комфорта. И сейчас, когда он вспоминает тот период своей жизни, когда он прижимался к маме на кухне, когда единственной заботой для него было хорошо учиться в школе и испортить нежную оболочку булочки бао, в груди у него щемит от странной смеси воспоминаний о привычном, комфортном и острой тоске. Не раздумывая, Се Лянь спрашивает: — Как ты думаешь, они могут приготовить Бао Цзы? Глаза Хуа Чена слегка расширяются, и он смотрит на Се Ляня, а затем выражение его лица смягчается, превращаясь в глубокую влюбленность. — Уверен, что смогут. — отвечает он с легким шелестом в голосе. Затем он оглядывается через плечо и смотрит на кого-то в другом конце комнаты, приподнимая одну бровь. Этого, как понимает Се Лянь, видимо, достаточно для приглашения официанта, и он быстро спешит к нему. — Чем я могу вам помочь, сэр? — Мы готовы сделать заказ. — говорит Хуа Чен, не сводя взгляда с Се Ляня. — Конечно. Что я могу предложить вам, сэр? — Мы оба хотели бы попробовать булочки со свининой на пару от шеф-повара, пожалуйста. — Сань Лан? — спросил Се Лянь, наблюдая за тем, как Хуа Чен взмахом пальцев отстраняет официанта. — Почему ты не заказал для себя что-нибудь другое? Хуа Чен легко улыбается. — Давненько я не ел Бао. Звучит неплохо. Се Лянь с нежностью закатывает глаза и улыбается, заправляя за ухо несколько прядок волос. Они болтают без умолку в ожидании, останавливаясь только тогда, когда официант приносит небольшой поднос с хлебом. Хуа Чен интересуется, как прошла неделя у Се Ляня, и Се Лянь рассказывает ему о различных заказах, которые он выполнял, о победах и неудачах. (Хотя он не может не заметить, как на мгновение вспыхивают его глаза, когда он рассказывает о большом заказе, который он подготовил для получения сегодня). К тому времени, когда он закончил рассказывать о прошедшей неделе, официант снова вернулся, на этот раз с подносом, на котором стояли две бамбуковые корзинки для варки на пару, в каждой из которых было по четыре булочки Бао. Се Лянь благодарно улыбается официанту, который ставит перед ними корзины и доливает воду Се Ляню, а затем смотрит на них обоих. — Все ли вам нравится? — спросил он с легкой тревогой в глазах. Хуа Чен посмотрел на Се Ляня и выжидающе поднял брови. — Ох. — вздохнул Се Лянь, глядя на паровые булочки и вглядываясь в их идеальную, знакомую форму. — Да, они выглядят идеально. Большое спасибо. Мужчина кланяется и уходит. Се Лянь некоторое время смотрит на свою корзину с Бао, чувствуя странный пульс сердечной боли в груди. Он берет столовое серебро и отрезает один кусочек, отстраненно замечая, что Хуа Чен смотрит на него, пока он подносит кусочек ко рту, чтобы попробовать. Температура идеальная - не настолько горячая, чтобы обжечь рот, но совершенно теплая. Как только он почувствовал вкус, Се Лянь перенесся в дом своего детства, в его голове пронеслись сотни осенних воспоминаний... Улыбка матери, нежно ругающей его, когда он плохо себя вел. Как она укачивала его по ночам, чтобы он не видел кошмаров, прижимая к груди. Звук ее голоса, когда она напевала ему на ночь. Се Лянь закрывает глаза и с удивлением обнаруживает, что они... Мокрые и блестят от слез, одна из которых скатилась и прочертила блестящую дорожку по щеке. Хуа Чен, сидящий за столом, напрягся. — Се Лянь? — спрашивает он, мгновенно привлекая внимание Се Ляня и возвращая его к настоящему - ведь Хуа Чен так редко использует его настоящее имя в последнее время. — Что случилось? — серьезно спрашивает он, протягивая руку к Се Ляню через стол. — Извини. — хихикает Се Лянь, откладывая столовое серебро и вытирая слезу тыльной стороной костяшки пальца. — Я в порядке, просто... Ну... — он поднимает глаза и видит, что на лице Хуа Чена застыло выражение беспокойства и легкой растерянности. В груди Се Ляня заныло от сожаления и неловкости за то, что он испортил начало их вечера - того самого, которого он так долго ждал. — Пустяки. — говорит Се Лянь, прогоняя с лица слезы и сменяя их доброй, легкой улыбкой. — Я не знаю, что на меня нашло. — Это не пустяк. — прошептал Хуа Чен, его голос был глубоким и таким искренним, что у Се Ляня защемило в груди. — Ты расстроен. Се Лянь улыбается, наклоняя голову набок. Он знает, что Хуа Чен не захочет слушать о его умершей матери, о том, как булочки с паром заставили его вспомнить все самое лучшее, что в ней было, и о том, как он по ней скучает. Но он также знает, что должен объяснить Хуа Чену. — Моя мама готовила их, когда я был маленьким. — объясняет Се Лянь, с нежностью глядя на булочки бао. — Она умерла некоторое время назад. И я думаю, что, попробовав их, я просто... Вспомнил о ней. Выражение лица Хуа Чена искажается каким-то выражением, которое Се Лянь не может назвать, но которое граничит с болью и сочувствием. — Мне очень жаль. — пробормотал он, сжимая пальцами руку Се Ляня. — Я не знал. О твоей матери, я имею в виду. — Все в порядке. — уверяет Се Лянь, задумчиво улыбаясь. — Это такая грусть, которая заставляет тебя чувствовать себя счастливым и печальным одновременно. Хуа Чен некоторое время изучает его, затем хмыкает и откидывается на спинку кресла. Когда пальцы Хуа Чена отпускают его руку, Се Лянь чувствует, как опускается желудок, и жалеет, что не может оценить ощущение его пальцев на своей руке. — Итак, — начал Се Лянь, разрезая очередную булочку и готовясь съесть кусочек, — расскажи мне побольше о галерее. Хуа Чен улыбается, разрезая свою булочку. — Что ты хочешь узнать? В течение следующего часа Се Лянь расспрашивает о том, что ожидается на открытии галереи, и просит Хуа Чена рассказать больше о его творчестве. Хуа Чен терпеливо и вдумчиво отвечает на каждый вопрос, но, похоже, очень стесняется того, что ему придется так много говорить о себе. (Не то чтобы ему стоило волноваться. Се Лянь проявляет неподдельный интерес к его искусству и работе.) Се Лянь принимает его с мягкой улыбкой, и бабочки в его животе оживают, когда они садятся в машину и отправляются в галерею. По дороге они сидят в приятном молчании, довольствуясь лишь присутствием друг друга. Через несколько минут они оказываются у роскошного здания, в котором идеально сочетаются современные и древнекитайские архитектурные мотивы: стеклянные окна, золотые вальмовые крыши и красные стены. Се Лянь обращает внимание на четыре больших гобелена, освещенных прожекторами, которые обрамляют вход, рекламируя открытие галереи, в том числе один, обещающий оригинальные работы от скрытного художника Собирателя Цветов под Кровавым Дождем. Как только Хуа Чен остановился, их встретил хорошо одетый камердинер, который дождался, пока они оба выйдут. Как и прежде, Хуа Чен переходит на пассажирскую сторону и открывает дверь Се Ляня, протягивая ему руку. Се Лянь принимает предложение, улыбается в знак благодарности и снова кладет свою ладонь в ладонь Хуа Чена. — Готов? — прошептал Хуа Чен, глядя на Се Ляня с мягкой, бесконечно ласковой улыбкой, пока парковщик отгонял машину. Се Лянь переводит дыхание, накидывает на плечи пиджак Хуа Чена, и неожиданная волна трепета проникает под кожу. — Да. — говорит он ровным голосом, несмотря на волнение в животе. С этими словами они поднимаются по ступенькам, ведущим к входу, и входят внутрь.