____________
Хуа Чен работает еще около часа, прежде чем понимает, что ему нужен очень специфический цвет краски. Он бросает взгляд на часы на запястье. Хэ Сюань закрыл магазин минут пятнадцать назад. Но Хуа Чен почти уверен, что он все еще там, либо проверяет запасы, либо заглядывает в кассу. Поэтому, убедившись, что ключ от магазина Се Ляня все еще лежит в кармане, он выходит в темнеющий вечерний воздух и направляется к Черным Водам. Конечно, когда он нажимает на дверь, она распахивается, по-прежнему не запертая. Зазвенел колокольчик, возвещая о его приходе, и Хуа Чен вошел внутрь. Главный верхний свет не горит, но в глубине магазина слышится шарканье, и Хуа Чен понимает, что Хэ Сюань уже здесь. И тут раздается раздраженный возглас: — Ты что, не можешь прочитать вывеску? Мы, блять, закрыты! — Это я, тупица! — воскликнул Хуа Чен, направляясь прямо к отделу красок. — Мне нужна только одна краска. Он перебирает краски, проводя пальцами по крышкам емкостей, пока не находит нужную. Он слышит шарканье и звуки... подозрительно похожие на шепот. Более чем один голос. Периферийным зрением он видит, как Хэ Сюань смотрит на него из-за угла соседнего штабеля. — Какого черта ты здесь делаешь? Ты никогда не приходишь так поздно. — обвиняюще говорит он. Его тон более резкий, более раздраженный, чем обычно. — Не твое дело. — отвечает Хуа Чен спокойным, но не менее обвиняющим голосом. — Ох. — найдя нужный оттенок, он протягивает руку и берет его. Повернувшись лицом к Хэ Сюаню, он вдруг осознает, что перед ним стоят не один, а два человека. Хуа Чен сохраняет нейтральное выражение лица, рассматривая неаккуратно застегнутую блузку Ши Цинсюаня, растрепанные волосы, раскрасневшиеся щеки. — Привет, Хуа Чен. — говорит он, неловко хихикая, поднимая руку в знак приветствия. Хуа Чен зажимает в руке банку с краской и машет в ответ. — Ши Цинсюань. — приветствует он, склоняя голову в знак приветствия. Затем он с ухмылкой поворачивается к Хэ Сюаню, рассматривая его распухшие губы, остатки размазанной помады на них... И отчетливый след, расцветший на шее. — Я вернусь завтра, чтобы заплатить за это. — говорит он, отворачиваясь, с веселым голосом. — Приятного вечера, ребята. Ему кажется, что он слышит невнятное "Пошел на хрен" из уст Хэ Сюаня, но затем он выходит из магазина с краской в руках. Вернувшись, он не смотрит на фреску. Он считает, что слишком пристальное внимание на ранних этапах работы может отвлечь от общего замысла. Вместо этого он открывает новую краску и продолжает работу. На несколько мгновений он задумывается о Ши Цинсюане и Хэ Сюане. Их история началась еще до того, как Хуа Чен познакомился с ним в университете. Насколько ему известно, Хэ Сюань был выходцем из небогатой и бедной семьи и даже в подростковом возрасте много работал, чтобы прокормить семью. В средней школе учителя Хэ Сюаня заметили, что у него есть способности к финансам и математике. Они помогли ему подать документы на получение стипендии, и в итоге он был принят на полный курс обучения в престижную и известную бизнес-школу. Хэ Сюань знал, что получение гранта станет для него билетом из нищеты. Благодаря своим академическим способностям и уличной смекалке он станет впечатляющим бизнесменом, который, несомненно, будет процветать и после окончания университета. Он сможет содержать свою семью. За месяц до начала учебы он получил уведомление о том, что стипендия отменена. Он стал разбираться в этом вопросе и в результате серии визитов и телефонных звонков, граничащих с преследованием, выяснил, что перспективный бизнесмен по имени Ши Уду фактически выкупил у Хэ Сюаня место в программе, чтобы его младший брат Ши Цинсюань мог поступить в университет и пойти по его стопам. Несмотря на академические способности и рекомендательные письма, Хэ Сюань не получил аналогичных предложений и не мог позволить себе учиться в отдаленных университетах, поскольку ему нужно было быть рядом с домом, чтобы содержать семью. Поэтому Хэ Сюань получил стипендию в местном университете и занялся искусством. К моменту встречи с Хуа Ченом он все еще разрабатывал план мести семье Ши, и Хуа Чен постарался не вмешиваться. Несмотря на свою грозную внешность, он относился к мести неоднозначно. Он считал, что Хэ Сюань поступает неправильно. Когда он начал встречаться с Ши Цинсюанем, Хэ Сюань сам признался, что он, похоже, не знал о том, что сделал его брат. Хуа Чен считал, что Хэ Сюань не должен был вмешивать Ши Цинсюаня в это дело. Он предупреждал Хэ Сюаня, что тот может слишком увлечься... Что разделять людей легко в теории, но гораздо хуже на практике. Но если учесть, что в данный момент эти двое, скорее всего, возобновили свои прежние отношения через одно здание... Хуа Чен уверен, что Хэ Сюань не справился с этой задачей. Кроме того, что Ши Уду теперь владеет целым рядом успешных банков и финансовых компаний (одной из которых руководит Ши Цинсюань), Хуа Чену мало что известно о статусе плана Хэ Сюаня. Мысли о Хэ Сюане и Ши Цинсюане улетучиваются из его головы, когда он снова поднимается по лестнице и приступает к работе.____________
К тому времени, когда Хуа Чен закончил работу над фреской, его пальцы покрылись слоем засохшей краски, а солнце только начало пробиваться над соседними крышами. Пальцы болят, а глаза словно наждаком натерты при каждом моргании, но он не обращает внимания на эти мелкие неудобства и занимает место у входа в магазин. Он рассматривает свою работу, проверяя, нет ли в ней несоответствий или ошибок. Не найдя таковых, Хуа Чен закрывает глаза и массирует переносицу. Он не рисовал всю ночь со времен учебы в университете. И хотя он устал, ему приятно вновь ощутить это маниакальное стремление рисовать и совершенствовать. Когда Хуа Чен снова открывает глаза, он видит фреску во всей ее красе. Он уже не рассматривает ее с точки зрения технической красоты или ошибок, а просто... смотрит на произведение в целом. Он не часто задерживается на своей работе. После завершения работы - будь то заказ на продажу или пожертвование на благотворительный аукцион - он мало думает о ней, предпочитая сосредоточиться на следующем проекте. Но в этой фреске есть что-то, что ему нравится. Она отличается от его обычных работ. Более мягкая. Более причудливая. Более свободные линии. Но она подходит. Он испытывает чувство гордости. Гордость за то, что он создал нечто подобное для Се Ляня. Его желудок слегка подпрыгивает, когда он понимает, что Се Лянь все еще должен одобрить его работу. Он бросает взгляд на часы. У него достаточно времени, чтобы забежать домой, принять душ, вздремнуть и вернуться в магазин до прихода Се Ляня. Хуа Чен собирает вещи, проверяет, на месте ли ключ от магазина, и выходит из помещения. Он запирает входную дверь, дважды проверяя ее.____________
Когда Хуа Чен возвращается в магазин рано утром, он заходит в "Черные воды", чтобы заплатить за краску, которую он взял вчера вечером. Хэ Сюань (что вполне ожидаемо) раздражен. Хуа Чен ухмыляется, достает деньги и кладет их на прилавок. — Сдачу оставь себе. — снисходительно говорит он. Хэ Сюань выхватывает деньги и закатывает глаза. — Не лезь в мои дела, Кровавый Дождь. — Запирай дверь, если собираешься трахаться в собственном магазине, тогда так и сделаю. — резко отвечает Хуа Чен. — Это было в нерабочее время! — Тогда запирай. Дверь. — ухмылка Хуа Чена превратилась в знакомую усмешку, когда он развернулся и попрощался с Хэ Сюанем, небрежно щелкнув пальцами.____________
В ожидании прихода Се Ляня и Гуцзы Хуа Чен убирает свои художественные принадлежности (которые он планирует потом забрать домой), расправляет и складывает в подсобке все пустые картонные коробки (он не уверен, что Се Лянь захочет их оставить), упаковывает все выброшенные газеты, на которых перевозились хрупкие изделия из керамики и стекла. Он уже зашел в подсобку и рылся в шкафах в поисках чего-нибудь перекусить, когда услышал звон колокольчика входной двери, возвещающий о появлении Се Ляня. Предвкушая каждый шаг, Хуа Чен входит в основную часть магазина и видит, что Се Лянь борется с дверью, Гуцзы сидит на одном бедре, а из другой руки у него вываливается большая сумка. Хуа Чен поспешил вперед. — Давай-ка я помогу, Гэгэ. — ласково просит он, подпирая дверь ногой и забирая сумку из рук Се Ляня. Се Лянь удивленно поднимает на него глаза. — Сань Лан. — с облегчением произносит он. Хуа Чен замечает, что Се Лянь сегодня выглядит... уставшим. Под глазами - слабые, но заметные мешки. Его пучок сбился набок и рассыпался крупными прядями. Но улыбка, которую Се Лянь приберег для Хуа Чена, по-прежнему теплая и добрая. Хуа Чен чувствует себя счастливым обладателем такой улыбки. Он переводит взгляд на Гуцзы и только тогда понимает, что лицо мальчика в красных пятнах, а щеки испачканы только что высохшими слезами. — Тяжелый день? — тихо спрашивает Хуа Чен, когда Се Лянь заходит в помещение, и дверь за ним захлопывается. Се Лянь открывает рот, чтобы что-то сказать, но Гуцзы его перебивает. — Мне нужно было идти на магазины! — пробормотал он. Хуа Чен поражен тем, что в таком маленьком голоске столько презрения. — Ох. — отвечает он с глубоким сочувствием, понимая, что Гуцзы хотел сказать "уколы", а не "магазины". Он видит несколько маленьких пластырей на тыльной стороне руки. — Уколы - не очень весело, правда? — Угу. — соглашается Гуцзы, утыкаясь лицом в шею Се Ляня и потираясь туда-сюда с легким хныканьем. — Му Цин сказал, что будет не очень больно. Но это больно. — он делает несколько вздрагивающих вдохов, как будто сейчас хлынут слезы. — Я знаю. — сетует Се Лянь, осторожно поглаживая спину Гуцзы. Он бросает на Хуа Чена взгляд, в котором смутно читается ответ на его вопрос: "Да. День был долгим." — Но ты был очень храбрым. — Мм. — ворчит Гуцзы, как будто это его мало утешает. Се Лянь улыбается, обменивается понимающим взглядом с Хуа Ченом, который тихо спрашивает: — Му Цин? — Детский педиатр. — поясняет Се Лянь. Он начал осторожно раскачиваться взад-вперед. — Он... Мой давний знакомый. Гуцзы обычно очень любит его. — Нет. — решительно возражает Гудзы. — Но, похоже, не сегодня. Хуа Чен сочувственно улыбается. Он хочет помочь, но не знает, что делать. И тут он понимает, что все еще держит в руках сумку, которую принес Се Лянь. Он ставит ее на пол и заглядывает внутрь. Внутри - обычная желтая сумка Ся Ляня, уложенная на самый верх, айпад, игрушки и закуски. Не будучи уверенным в правильности своих действий, но надеясь, что это все же поможет, он лезет внутрь и достает айпад, а также небольшой пакет с печеньем. Он протягивает их и поднимает бровь глядя на Се Ляня. Что думаешь? Се Лянь одаривает Хуа Чена благодарной, облегченной улыбкой. — Да. — произносит он. Он наклоняет голову, чтобы поцеловать Гуцзы в висок, а затем говорит: — Давай перекусим, а потом ты сможешь что-нибудь посмотреть. Как тебе идея? Гуцзы сопит и кивает. Се Лянь усаживает его на пол рядом с сумкой, а затем приседает возле него. — Давай найдем твое одеяло и подушку. — они вместе роются в сумке. Целенаправленная работа, похоже, успокаивает Гуцзы. Он присел на корточки, пошарил в сумке и вытащил оттуда потрепанный кусок ткани, который, вероятно, когда-то был одеялом. Хуа Чен понимает, что это, вероятно, то же самое, что было у него, когда его оставили на ступеньках библиотеки, и его желудок скручивает. Се Лянь находит маленького плюшевого слона, тоже очень любимого, и предлагает его Гуцзы, который прижимает его к своему лицу и обнимает. — Лучше? — спрашивает Се Лянь. — Лучше. — соглашается Гуцзы. Се Лянь протягивает руку и ласково ерошит волосы Гуцзы. — Хорошо. А теперь иди к Сань Лану. Он принес твой айпад и кое-что перекусить. Глаза Гуцзы расширяются, и, выйдя из состояния грусти, он, кажется, впервые узнает Сань Лана. Он поворачивается и смотрит на него, и улыбка, озаряющая его черты, подобна рассвету туманного утра, разгоняющему тучи и серость. — Сань Лан! — воскликнул он, сияя. Хуа Чена застает врасплох удивленный восторг в голосе Гуцзы, словно мальчик не может поверить, что он здесь. Он хихикает, глядя на то, как Гуцзы подбегает к нему, стоящему в нескольких футах от него, и протягивает вверх пухлые пальчики, безмолвно прося взять его на руки. Се Лянь подходит и забирает айпад и снеки из рук Хуа Чена. Все еще немного неуверенный, Хуа Чен поднимает Гуцзы. Предплечьями он поддерживает мальчика снизу, прижимая его к себе. Как и прежде, Гуцзы легко приспосабливается к положению. — Мы скучали по тебе, Сань Лан! — говорит он, все еще улыбаясь и похлопывая себя по груди маленькой ладошкой. Хуа Чен старается не зацикливаться на том, что Гуцзы сказал "мы". Если бы он не боялся, что Гуцзы выпадет из его рук и упадет на пол, он бы заметил глубокий румянец на щеках Се Ляня. Вместо этого Хуа Чен прочистил горло и сказал: — Я тоже по тебе скучал, приятель. — слова прозвучали неуверенно и немного неловко. Но Гуцзы, похоже, не возражает. Совсем наоборот. Он наклоняется вперед и обхватывает своими маленькими ручками шею Хуа Чена, предлагая обнять его. Хуа Чен издал звук удивления, но быстро взял себя в руки и погладил Гудзы по спине в ответ. — Спасибо, Гуцзы. — прошептал он. И снова не замечает выражения лица Се Ляня.***
Через несколько минут Гуцзы был уже уложен с закусками, айпадом, пледом, одеялом и коробкой сока, которую Хуа Чену удалось найти в подсобке. Се Лянь включает любимую передачу и отходит со вздохом, который пробирает Хуа Чена до костей. Впервые с тех пор, как они пришли, в магазине тихо и спокойно. Они оба смотрят на Гуцзы, как бы желая убедиться, что спокойствие продлится. Хуа Чен почти забыл о том, что он закончил фреску, и волновался о том, что подумает Се Лянь, как будто это было самым важным событием в его жизни. Он мысленно закатывает глаза на себя за такое самоуверенное предположение. Но тут- — До скольки ты вчера засиделся, Сань- Се Лянь, повернувшись, чтобы посмотреть на Хуа Чена, останавливаясь на полуслове, его рот буквально отвис, когда он впервые с момента прибытия увидел заднюю стену. Он шумно вдыхает - тихий, шокированный звук - и, казалось, не контролируя себя, делает шаг вперед, как мотылек, которого тянет к пламени. Хуа Чен, не сводя глаз с Се Ляня, следит за выражением его лица, оглядывая фреску. На ней изображен распустившийся цветок, любимый Се Лянем, окрашенный в теплые медово-золотистые и мягкие приглушенные розовые тона. Лепестки нежные и свободные, запечатленные в самом прекрасном виде. Лианы и папоротники украшают пейзаж, соединяя цветы в красивую цепочку зеленого шалфея. Над некоторыми цветами парят бабочки, их крылья запечатлены в полете. В этой картине есть движение. Она кажется живой и яркой. В тишине Се Лянь подходит к стене, протягивает руку и прижимает к ней ладонь. Он откидывает голову назад, вбирая в себя все это. — Ох, Сань Лан. — шепчет он, глядя на изображение туманными и расширенными глазами. — Сань Лан, — повторяет он. — это восхитительно. Грудь Хуа Чена словно разрывается. — Может быть, еще нужны дополнительные штрихи, но... Я рад, что Гэгэ понравилось. — говорит он мягким голосом. Прижав ладонь к стене, Се Лянь повернулся и посмотрел на Хуа Чена, выражение его лица было почти мучительным. — Ты что, всю ночь просидел, чтобы закончить это? Хуа Чен подходит ближе и успокаивающе улыбается. — Хотел закончить как можно скорее, чтобы у Гэгэ остался только один повод для беспокойства. — признается он. Он закрывает глаза. — Я был счастлив- Но не успевает он договорить, как происходит движение. Быстрое движение воздуха. Затем его обхватывают руки, быстро, за талию и прижимаются к лопаткам. На него навалилась тяжесть, теплая и тяжелая. Се Лянь обнимает его. Се Лянь обнимает его. — Спасибо. — вздыхает он, уткнувшись лицом в то место, где плечо Хуа Чена соединяется с шеей. — Это гораздо больше, чем я мог ожидать. Дыхание Се Ляня приятно согревает кожу Хуа Чена. Оно приятно щекочет кожу. Его руки движутся по собственной воле, прижимаясь к спине Се Ляня. Прижимая его к себе. Не задумываясь, он прислонился щекой к макушке головы Се Ляня. — Я рад, что тебе нравится. — снова говорит он, закрывая глаза. — Для меня было честью, что мне доверили нечто столь важное. На это Се Лянь хихикает. Когда он отходит назад, то поспешно обмахивает щеки и со смехом смахивает слезу. — Ты ведь знаешь, что это всего лишь цветочный магазин? — говорит он. — Цветочный магазин, который может оказаться ужасно провальным? С дерзостью, которая не даст им обоим уснуть этой ночью (хотя и по разным причинам), Хуа Чен протягивает руку... И заправляет прядь волос за ухо Се Ляна. Его прикосновение мягкое, а выражение лица очень ласковое. — Ничто из того, что делает Гэгэ, не может оказаться ужасным провалом. — прошептал он. Слова оседают в воздухе между ними, мягкие и пьянящие. На лице Се Ляня на мгновение появляется выражение приглушенной боли. Но оно так быстро сменяется смиренной, снисходительной улыбкой, что Хуа Чен на мгновение засомневался, видел ли он это на самом деле. Не успел он об этом подумать, как расстояние между ними схлынуло, и Се Лянь снова стал любоваться стеной, проводя по ней кончиками пальцев. В этот момент со стороны магазина доносится голос Гуцзы. — Ой! Се Лянь оборачивается и смотрит на Гуцзы. — Все в порядке? — спрашивает он. — Ага! — раздается веселый ответ. — Просто уронил сок. Я уберу. — бессвязное бормотание продолжается, пока Гуцзы вытирает пролитый сок... своим одеялом. Хуа Чен хихикает одновременно со вздохом Се Ляна, который растирает лицо рукой. — Заметка для себя: постирать одеяло Гуцзы, когда мы вернемся домой. — Он находчив. — добродушно замечает Хуа Чен. — Не то слово. — со смехом соглашается Се Лянь, наблюдая за тем, как Гуцзы, покончив с беспорядком, усаживается на пол и продолжает смотреть свою передачу, прижимая к себе одеяло. Почувствовав тепло и удовлетворение, Хуа Чен еще раз хлопнул в ладоши и оглядел магазин. — Ну что ж, ладно. — говорит он и поворачивается лицом к Се Ляню. — Что дальше? Се Лянь несколько мгновений оценивающе смотрит на него, словно пытаясь понять его. Но затем он наклоняет голову набок и улыбается. — Иди за мной.