***
Северус, с бокалом вина в руке, расслабленно сидел перед камином, в своих покоях декана «Слизерина», и, по уже устоявшейся привычке, перебирал в памяти наиболее яркие моменты прошедшего года. Они — что его уже ни в коей мере не удивляло — все как один, напрямую или косвенно, но были связаны с Гарри Поттером. И откровения посыпались на его голову ещё прошлым летом.***
Учебный год 1991-92, которого так ждали и боялись все адекватные преподаватели Хогвартса, наконец-то закончен. Проклятая побрякушка Фламеля… хрен же её знает, что с ней сталось, да и неинтересно это ему. Но год выдался тяжёлым. Впереди же — два с лишним месяца лета… Так ему тогда казалось. В итоге же вышло, что каникулы тоже оставляли желать лучшего. Фактически находясь в отпуске, практически он не мог даже нормально выспаться, бегая по поручениям директора и варя годовой запас зелий для больничного крыла.***
Светлая, в пастельно-зелёных тонах, гостиная была наполнена гнетущей тишиной. Только что из Малфой-мэнора ушёл Гарольд Тодд, со своим невероятным питомцем, оставив чету Малфой и его, Северуса, сидеть в молчании, уставившись перед собой, в никуда. Точнее будет сказать, что поражёнными выглядели только он сам и его друг Люциус. Нарцисса и Драко отнеслись к новости вполне спокойно, что наводило на мысли… — Давно знаете? Спросил Северус, потирая устало лицо. — С самого начала! Мне Гарри, через своего учителя, подарок передал и открытку! Похвастался парень, забирая у мамы младшую сестру. Зря он, что ли, просил её завести? Мужик просил — мужик будет сам с ней нянчиться. Особенно теперь, когда она стала хорошо спать и вести себя пусть и шумно, как любой ребёнок, но хотя бы не из-за младенческих недомоганий. — Я по поведению Драко всё поняла. Пожала плечами Нарцисса, помогая сыну, поддерживая малышку, которая агукала и, с улыбкой на личике, тянула ручки к своему братику. Милашки! Что один, что вторая — платиновые блондины с ярко-голубыми глазами. Просто отрада для взглядов! Хотя волосы малышки уже сейчас подвиваются. Явно кровь Блэков даёт о себе знать. — А я не заметил… Люциус нахмурился, а после посмотрел на набалдашник своей трости, в форме головы дракона. — Это тоже артефакт? — Да, как и тот браслет, который Гарри мне сделал, — улыбнулась женщина, поворачиваясь к мужу. — Я и подумать не могла, что ты только сейчас это поймёшь. — Мне было не до того… Отвернулся Люциус, стыдясь того, что ему, на осознание всего этого, потребовался целый год. Драко фыркнул. Это у него появилось от матери. С недавних пор — спасибо его другу Гарри — он стал замечать в себе некоторые особенности поведения мамы, а так же обратил внимание, что многие привычки были переняты им от отца. Благодаря этим наблюдениям за самим собой, в школе поведение Драко сильно изменилось. Мальчик, наконец-то, вышел из-под ранее незамечаемого им влияния отца, и теперь, отмечая у родителя те моменты, которые он, столь слепо, раньше за ним копировал, Драко искренне веселился. — Теперь понятно, почему этот ребёнок совершенно не похож на своих родителей и обладает такими обширными познаниями… Поднимаясь с кресла, Северус кивнул собственным мыслям. — Я же говорил, что Гарри — настоящий змей! — хмыкнул Люциус. — Ты ошибаешься, Люциус, Гарри не змей. Он барсук! И если не понимаешь о чём я, изучи поведение этих животных, у тебя откроются глаза…***
Да, прошлый год оставлял желать лучшего. Но и следующий не предвещал ничего хорошего, пусть никто ничего в Хогвартсе на сохранение пока и не оставлял. Дамблдор вроде как притих, ведя с кем-то ожесточённую переписку. Можно было бы понадеяться на более-менее спокойный год. Благо герой оказался лучше, чем все о нём думали, и — с такими-то связями! — точно не станет лезть в неприятности. Примерно так думали адекватные работники школы и неторопливо готовились к будущим занятиям.***
Филиус взял отпуск перед самым началом учебного года и всё время пропадал в банке, то у отца, то у кузена. Сначала всё было как обычно: он не мог рассказать, что происходит в школе; но хотя бы мог пожаловаться на то, как же ему тяжело быть в Хогвартсе, и мог выплакаться. Всё-таки, пусть он и наполовину человек, взрослеет-то он как гоблин, поэтому сейчас Филиус Флитвик был всего лишь подростком, попавшим, по детской наивности, на крючок к ублюдку директору, которым раньше он восхищался. Вот и рыдает теперь на плече у своих родных, которые и помочь-то ничем не могут. Обеты не развеять. Хотя под конец отпуска всё изменилось. — Тролль?! Серьёзно?! Ах он, бородатый сукин сын! Филиус удивлённо смотрел на своего отца — который зло рычал, стуча кулаком по столу — и не верил тому, что слышит. — Откуда Вы, батюшка, знаете? — опешил он. — Один мой ВИП-клиент — наставник одного из «барсуков». Его подопечный всё в деталях рассказывает и показывает своему учителю. Так что мы теперь знаем, что там у вас происходит, Филли! Держи, я заказал у него эти артефакты! В том случае, если опасность будет угрожать непосредственно тебе, они защитят. Филиус наконец смог откровенно поговорить с родным***
Ормок решил не говорить своему кузену, что брошь-артефакт, которая была вручена Филиусу его отцом, помимо защитных функций имела ещё и записывающую. Мало ли, какие там были условия договора, меньше знает — крепче спит. Единственно предупредил, что, каждый месяц, артефакты нужно подзаряжать. Теперь они с дядей могли быть уверены, что будут в курсе всего, творящегося в школе. К сожалению, просмотреть запись пока может только Тодд, поэтому тот просто оставил им сменные камни-накопители, которые Ормок или его родственники будут подменять в броши, во время визитов Филиуса. А потом уже, на летних каникулах, Гарольд рассортирует все записи.***
Школьный год 1992-93 начался спокойно. Гарри и его «Клуб» занялись первогодками, неплохо разгрузив старост и деканов. Даже с учётом того, что количество членов клуба выросло, ребята всё равно прекрасно справлялись и с эссе, и с тестами, и с практикой. — Мальчик, в будущем, может стать прекрасным учителем… Как-то за обедом сказал Филиус Помоне, и та гордо улыбнулась. — Конечно! Из мальчика выйдет отличный учитель! Из него и декан вышел бы хороший, вот только совершенно не хотелось, чтоб и он попал в эту кабалу. Пусть Гарри и тянется обучать каждого, кто попросит, но, пока нынешний директор жив, профессорская деятельность никому не доставит должного удовольствия. Пока что в этой школе было целых два персонажа, способных омрачить жизнь и преподавательскому составу, и ученикам, хоть последние ещё и не догадывались об этом. Это были директор, конечно же, и… новый «профессор ЗоТИ». — Северус, скажите честно, какое выражение лица будет смотреться более… ммм… по-профессорски, во время трапезы? Филиус подавился едой, не веря тому, что только что услышал. Это ведь он тут самый младший по психологическому возрасту, а не… не этот. Помона удивлённо взглянула на человека в яркой мантии, также не доверяя собственным ушам. Мало того, что этот… человек спросил полнейшую***
Северус закатил глаза, про себя считая до десяти. За столом «барсуков» вздрогнул мальчик, на вид лет десяти, и повернул голову в сторону стола преподавателей. Северус заинтересованно приподнял бровь, увидев враждебность, промелькнувшую на лице ребёнка, когда тот посмотрел на смеющегося «профессора ЗоТИ». Хотя неудивительно. Ведь мистеру Поттеру, в этом году, пришлось сместить направленность занятий «Клуба Отработки» в сторону «Защиты от Тёмных Искусств», потому что именно этот «преподаватель» данной дисциплины мешал учебному процессу больше всех предыдущих. Северус пока не знал, получится ли у мальчика учить и первый курс, и второй, но надеялся, что, если в учебниках встретится что-нибудь непонятное, тот придёт к нему, Северусу, и попросит помощи. Надеялся, потому что такому Поттеру хотелось помогать, даже несмотря на его внешнее сходство с родителями и нелюбовь Северуса к работе с детьми. Так что он внимательно следил за мальчиком и его клубом, прекрасно теперь понимая Гарольда, в его желании взять ребёнка в ученики. Парень был всегда спокойным, вёл себя со всеми сдержанно и учтиво, даже когда разговаривал с такими личностями, как МакГонагалл… — Гарри! Ты снова идёшь в клуб?! Зачем??? Там же так скучно! Северус моргнул. Рядом с Поттером верещала писклявым голоском младшая Уизли и дёргала его за рукав. На лицо парня мгновенно наползла тень, он перевёл мигом похолодевший взгляд на лицо крикуньи и что-то коротко ответил, вызвав только ещё больше криков и возмущения со стороны невоспитанной девицы. Но чем их было больше, тем холоднее и отстранённее становилось лицо мальчика. — Эх… Как же я понимаю мистера Поттера! Фанаты бывают такими, иногда, приставучими… — вякнул Локонс. А Северус смотрел на столь непривычно выглядящее личико мальчика и думал, во что же это может вылиться в дальнейшем…***
— Директор! Да послушайте же, что я Вам говорю! Помфри сорвалась на крик, будучи уже не в силах справляться с эмоциями. — Это не детская шалость! Нужно срочно распустить детей по домам и инициировать расследование! Это проклятье может сделать из мага сквиба, если, в следующий раз, будет наложено на человека! — Полно тебе, Поппи. Старик, улыбаясь своей якобы добродушной улыбочкой, от которой уже воротило всех его подчинённых, отмахнулся от медички. — Кому-то просто не понравились эти животные. Ты же сама понимаешь, что кошка Аргуса многих пугает. Да и кот мистера Поттера, ещё с прошлого года, умудрился зарекомендовать себя не самым добродушным животным. Вот кто-то и решил подшутить… — Невыносимый кот… Вставила свои пять кнатов Минерва. — Сдаётся мне, директор, что Вы прекрасно знаете имя шутника и просто не хотите нам его разглашать… Произнёс Северус, ловя себя на том, что, телом находясь в кабинете директора, мыслями постоянно возвращается к бледному мальчику, который, трясущимися руками, трепетно прижимал к себе тельца окаменевших четвероногих любимцев. Видимо, от шока, даже не понимая, что, для его возраста и комплекции, это практически непосильная ноша. Да, Северусу тоже не нравился этот чёртов кот, но он прекрасно понимал, что для мелкого Поттера Сэр Север (имечко, конечно!) — член семьи, а не просто питомец. Гарри даже в этом отличался от своих родителей, что могли, за ненадобностью, избавиться от всего (и, увы, всех), что посчитали бы лишним. Даже если это лишнее дышит и имеет зачатки разума. За примером далеко ходить не надо. И Северус сейчас имел в виду вовсе не рыжего книзла Лили. Северусу не нравилось продолжать сравнивать мальчика с его покойными родителями, но иногда это получалось у него неосознанно, и когда он ловил себя на подобном, то сразу же одёргивал. Это было неправильно по отношению к самому ребёнку, который, ещё в прошлом году, доказал, что, уже в свои одиннадцать, сумел стать самостоятельной сильной личностью, достойной уважения. Северус никогда больше не хотел бы видеть мальчика таким сломленным…***
— Сколько?! — воскликнула мед-ведьма, — Пятьдесят за полтора месяца?! Он, Стебль и Помфри, находясь в теплицах, ломали головы над тем, как ускорить рост детёнышей мандрагоры. Помона рассказала им, что мальчик просил её покупать серебряную проволоку, бисер и бусины из поделочных камней и делал артефакты-накопители, которые и раздавал первогодкам и второгодкам из своего «Клуба». Северус стоял поражённый, смотря перед собой. Правильно сделать и один-то накопительный артефакт — так, чтобы тот в точности выполнял все свои обязанности — ребёнку-ученику совсем непросто. Тем более, ни один мастер не пойдёт на это бесплатно, потому что период изготовления и последующего восстановления занимает дни, а то и недели. А этот ребёнок, не останавливаясь, создавал их день за днём и раздавал — совершенно бесплатно — своим друзьям, лишь бы был хоть маленький шанс защитить их! А то, что защита сработала, только что подтвердила Помфри. — Ты же понимаешь, что это может плохо отразиться на развитии его магического источника? Как только ты могла согласиться на такое?! Поппи негодовала, нервно размахивая руками. — Я не смогла ему отказать. Он выглядел таким напуганным… Я и подумать не могла, что у него что-то действительно получится. Думала, что это будет что-то вроде оберега, вот и согласилась, чтобы хоть как-то успокоить его. А когда открылось, что это качественные артефакты-накопители, было уже поздно… Было заметно, что «мама-барсучиха» — как Северус иногда, шутя, называл про себя Стебль — и сама злилась на себя за то, что, получалось, это она, своей необдуманной, но искренней помощью в приобретении материалов, загнала маленького мальчика в постоянное магическое истощение. Но она ничего не могла с собой поделать: во-первых, уже всё сделано, а, во-вторых, один мальчик и пятьдесят детей… К сожалению, выбор очевиден. — Пятьдесят накопителей за полтора месяца… Насколько же велик его магический потенциал? Чуть подуспокоившись, устало потёрла лицо руками мед-ведьма. — Он средний, мадам Помфри. Лучше — для Вас же, в первую очередь — будет, если Вы запомните и всегда будете в этом абсолютно уверены! Произнёс, с плохо скрытой в голосе угрозой, Северус, нависая над женщиной. — Я и без Вас это понимаю, профессор Снейп! Совершенно справедливо огрызнулась та. Никто не любит, когда ему угрожают. Но она должна понять Северуса! Если директор узнает о таком таланте, то… В лучшем случае мальчик умрёт, в худшем… Нет, он не будет думать о таком.***
В первый день зимних каникул, Северус с удивлением наблюдал, как все, поголовно, первогодки и второгодки трёх факультетов садились в кареты, везущие школьников к станции «Хогсмид», чтобы затем пересесть в поезд, что доставил бы их в Лондон. Остались лишь немногие младшекурсники «Гриффиндора», что не посещали «Клуб Отработки», и… Уизли. Ну да… Северус выловил своего крестника из толпы в холле, перед главными дверями замка, и застыл ледяной скульптурой, услышав правдивый ответ. Оказалось, «Поттер не хотел никем рисковать», и уговорил всех разъехаться на каникулы по домам, оставив его одного. Драко злился на себя, что вынужден бросить своего друга, но этот очкастый «барсук» умел убеждать. Не зря договариваться о чём-либо всегда ходил именно он. Да и сложно спорить, когда на тебя смотрят большущие зелёные глаза, блестящие от непролитых слёз. Никто не посмел ослушаться. Даже те, кто учились на «Гриффиндоре». Малышня пособирала вещи и уехала, нервно теребя полученные от Гарри подарки, которые он просил всех не снимать ни при каких обстоятельствах.***
Северус следил за мальчиком все праздники. Ребёнок, в основном, пропадал в больничном крыле, читая окаменевшим ребятам маггловские приключенческие романы. Один раз в день заходил в теплицы, проверяя саженцы мандрагор, и снова возвращался к своим друзьям и коту. Иногда даже на ужин не выходил. Помона ходила как в воду опущенная, очевидно, не зная, что делать. Как-то перед выходными, она подошла к нему и, в волнении теребя край рукава, обратилась: — Профессор Снейп, могу ли я Вас попросить?.. Северус удивлённо моргнул, не представляя, что же могло понадобиться этой женщине от него. Он отступил в сторону, пропуская Помону в гостиную своих профессорских покоев, и указал ей на кресло. Стебль прошла и, сев, опять нервно затеребила рукав. — Я Вас слушаю, Помона. — Не могли бы Вы, пожалуйста, присмотреть за Гарри, пока меня не будет? Буквально два дня… — Он и Вас убедил уехать? Северус удивился, даже единой мысли не допуская, что Помона могла бы бросить ученика одного. Она вздрогнула и кивнула, и Северус заметил, как слезятся её глаза. — Этот мальчик сказал, что я устала, и что мне нужен отдых. Сказал, что сам присмотрит за ребятами в больничном крыле, и он… Она замолчала, подняв лицо и быстро-быстро моргая, стараясь не дать пролиться подступившим слезам. — Мне он тоже подарил… артефакт. Он сказал… Что по-понимает всё… И что всё… всё будет хорошо… Она говорила сбивчиво, но суть была ясна. Северус не умел успокаивать плачущих женщин. Да и поддержку выражать — не особо в его стиле, поэтому он просто протянул коллеге флакон «Умиротворяющего бальзама» и стал ждать, когда отступит надвигающаяся истерика. Собеседница кивнула, залпом осушив флакон. Они помолчали. — Я присмотрю за ним, Помона, можете не волноваться… Как можно мягче сказал он. Даже перешёл на имя, чтобы хоть как-то поддержать свою позднюю гостью. Женщина кивнула и ушла, а Северус ещё долго сидел перед камином и думал о том, что ребёнок был слишком заботлив. Настолько, что хотелось тоже быть в числе тех, о ком он так печётся. Эти мысли смешили. Не хватало ещё ему, Северусу Снейпу, бывшему Пожирателю Смерти Ближнего Круга, мечтать быть под опекой двенадцатилетнего дитя.***
Своё обещание он исполнил. И удивлённо наблюдал, как этот загадочный ребёнок направляется к Филчу, держа в руках маленькую подарочную коробочку. Подарок? Даже завхозу?! А… А ему?.. Северусу… Как-то раз, ещё в прошлом году, отвечая на наводящие вопросы Северуса, Аргус поведал ему о том, какой этот ребёнок чуткий, добрый и отзывчивый человек. А Северус про себя удивлялся: вот это номер! На его памяти, нейтралитет с Филчем смог, более-менее, установить только он сам. А тут со стороны старика — полное принятие и забота об этом невероятном мальчишке. И самое главное, в ребёнке чувствуешь искренность. Поразительно!.. Стараясь не думать о том, что подарок от этого мальца получил даже Филч, Северус побрёл в свои пенаты и, ненароком взглянув под ель, шокировано застыл, заметив то, чего не хотел бы видеть. Ни при каких обстоятельствах… Нет, как мастер зелий, он, конечно же! мечтал обладать столь ценными сокровищами, но как затворник и нелюдимый человек… Быть кому-то должным, за столь щедрый дар? Это вызывало физически ощутимую злость, аж вплоть до изжоги! Вот и сошлись две противоположные эмоции, в борьбе за право главенствовать, в разуме Северуса, пока он вынимал из-под ёлки флакон с прозрачным, чуть серебристым, содержимым и привязанной к нему карточкой.Северус. С Рождеством и наступающим Днем Рождения Вас! Это шкура и яд василиска. P. S. Зная Ваш нрав, в уплату того мнимого долга — который Вы, я уверен, уже на себя повесили в Вашем воображении — я попрошу у Вас только одно: когда придёт время, выслушайте меня, пожалуйста.
Мужчина сжал флакон в руке и замахнулся, чтоб швырнуть об стену. Непримиримый нрав требовал избавиться от того, за что потребуют платы! Но зельевар в нем никогда не смог бы добровольно лишиться чего-то столь ценного… Откуда этот неизвестный так хорошо знает Северуса? С чего так уверен, что тот почувствует себя кому-то там за что-то должным! С чего бы?! Тем более, Северус этот дар даже не просил! И… И почему же этот неизвестный так прав?! Он вздохнул. Северус сидел и смотрел на записку, на ровный почерк самопишущего пера. Первой мыслью, которая посетила его голову, было: «А не мистер ли Тодд проявляет ко мне интерес подобного рода?» Северус, ещё в прошлом году, об этом подумал, но задавил***
В раздумьях, Северус и не заметил, как кончились праздники, а Поттер стал спокоен, будто бы нашёл решение и теперь движется к нему. Это настораживало. Даже больше, чем подарки под елью. Когда ребёнок шумит, кричит или плачет — это одно, но если он резко успокаивается… Жди беды.***
— Мне кажется, или мистер Поттер стал излишне тихим… Нахмурившись обратился к Стебль Флитвик. Женщина кивнула. После каникул, мальчик продолжил вести занятия в клубе, но был заметно отстранённым. Он так же вернулся к своему очень вежливому стилю общения с профессором МакГонагалл, и Помона не видела в этом ничего хорошего. Почему-то, в её голове всё это выглядело так, будто Гарри к чему-то готовился. И то, к чему он готовился, и то, что он мог бы предпринять в качестве приготовлений, всё это было явно слишком опасно для ребёнка. И не только в её голове это так выглядело. Дети за Гарри очень переживали и приходили советоваться к декану «барсуков». Адекватные учителя внимательно наблюдали за мальчиком, затаив дыхание.***
Реакция Гарри на полученную валентинку для всех стала абсолютным шоком! Этот ребёнок просто не мог позволить себе подобного! И раз так, раз для него это слишком странно, значит, это и есть его план, который он так долго готовил… И который так мастерски отыграл, выведя на чистую воду «шутницу». А Северус поражённо застыл, поняв наконец, что, ребёнок, с самого начала, всё знал! И кто преступник, и что профессора не смогут помочь жертвам… И сейчас, глядя на злющего Люциуса, который поджидал учителей у входа в директорскую башню, зельевар чуть ли не в ладоши хлопал от того, насколько же продуманным и идеально точным оказался Поттеровский план, которым воспользовался не только сам мальчик, но и его помощники! Северус, с потаённым наслаждением, смотрел на то, как старый ублюдок напрасно пытался угомонить взбешённого Малфоя и, одновременно, судорожно искал выход, из сложившейся ситуации… Но выхода не было! Шах и мат, господин директор!!! Шах и мат!***
— Дети, может, и простят, директор, но я нет. Она специально нападала на дорогих мне людей, и мне искренне плевать, в каком эмоциональном состоянии она это делала. И даже если не учитывать мои задетые чувства и повреждённые магические способности, на этой идиотке — пять жертв, не включая меня, и две порчи чужого имущества. Сколько там в Азкабане времени на отработку даётся?***
Амелия Боунс, ещё с самых первых дней прошлого учебного года своей единственной племянницы, знала о мистере Поттере, наверное, даже больше, чем о самой своей подопечной. Та, в каждом письме, расписывала мальчика с самых удивительных сторон. И пусть рассказы о тролле или о цербере взволновали Амелию до предела, но, без вещественных доказательств, только лишь с голословными утверждениями ребёнка, предпринять ничего было нельзя. Но Амелия искренне радовалась хотя бы тому, что у её малышки был такой защитник! И вот мальчик умудрился вызвать её в школу через семью Малфой. Дружба её Сьюзен с отпрыском этого одиозного семейства Амелии не нравилась, но, поскольку дурного влияния пока что заметно не было, она решила понаблюдать… И вот тебе на! А итог оказался таков: этот самый «неблагонадёжный» отпрыск, вместе с героем рассказов Сьюзен, подготовили всё и загнали Дамблдора в угол, не дав старикану даже шанса спастись! Но с ним Амелия разберётся позже, а сейчас нужно спешить, нужно спасать её малышку.***
В то время, как взрослые драли друг на друга глотки в директорском кабинете, в гостиной «барсуков» за головы хватались ученики, крича друг на друга. В этой «норе» ещё никогда так шумно не было. — Габи, неужели мы всё так и оставим?! Они же явно замнут это дело! Причитал Седрик Диггори, меряя шагами комнату. — Ты думаешь, я этого не понимаю? Устало огрызался староста, пытаясь придумать хоть какой-нибудь способ, которым они смогли бы вызвать в школу авроров. К несчастью, директор успел изолировать башню с совами, выставив охрану из эльфов, со строгим и однозначным приказом: чтобы никто не мог проникнуть внутрь. — Ты и без меня знаешь, Сед, что мы ничего не можем сделать! — Раньше мы не знали, кто нападал! — И что? Всё равно все наши попытки поговорить с родителями заканчивались только недоумением с их стороны. Прямо как-будто бы чары невнимания кто-то наложил! — Но сейчас-то мы все всё видели, Габи! Неужели, ты думаешь, что теперь нас тоже никто не послушает?! — А ты думаешь, послушает? Да даже если и послушает, то как связаться? Совятня закрыта. — Но нельзя же позволить жертве Гарри обесцениться?! — Мы… — Народ! Я узнал, что это за проклятье. Из ребят всё это время высасывали силы. Они могут стать сквибами! Дети ошарашенно уставились на своего товарища, не веря собственным глазам.***
Габи, ещё с прошлого года, знал, что Поттер — это невероятный ребёнок, которого не то что «Авада» не берёт, он и от самой жуткой опасности простой «Левиосой» может избавиться! Лишь бы случай подвернулся. И вот этот невероятный ребёнок, едва оклемавшись от полученного проклятья, пришёл к ним за поддержкой… Потом. Потом они, все вместе, будут самозабвенно ругать Гарри, за его постоянную готовность жертвовать своим здоровьем… Но это потом. А сейчас самое важное было — подчиниться. Габи раздал приказы и побежал за мальцом, что резво нёсся вперёд, спеша на подмогу своим товарищам. В больничном крыле староста «Пуффендуя» заметил тоскливый мимолётный взгляд Гарри в сторону его пушистого любимца. Семикурсник понял, что, будь на то воля мальчика, он, конечно же, постарался бы расколдовать и низлов тоже, но… Неизвестно, сколько потребуется сил на то, чтобы хотя бы все дети очнулись… Гарри расставил ребят и, объяснив, что и как делать, сам тоже встал в круг, у тела своей подруги. Он сконцентрировался и ни на что больше не отвлекался… А Габриэль внимательно следил за ним и объяснял всем новоприбывшим, что от них требуется. Старшие курсы, с четвёртого по седьмой, заполняли больничное крыло. Дети, помня о словах Гарри, сменялись, начав чувствовать слабость. Все следовали этому правилу и удивлённо смотрели на самого Гарри, что так и стоял у постели Сьюзен Боунс. — Вы тут что забыли?! Мало ваша сестра натворила?! — огрызнулся слизеринец с пятого курса на близнецов и Перси, глядя в их сконфуженные лица. Поттер вздрогнул, повернул голову в сторону разгорающегося конфликта, и всем вдруг резко расхотелось спорить. Не перед тем мальчиком, что ещё ни разу не отошёл от койки своей подруги. Так и стояли они все, в общем кругу, делясь магией…***
В больничное крыло, под предводительством Драко и его отца, буквально ворвались взрослые незнакомые маги. Ворвались и остановились, широко раскрытыми глазами смотря на происходящее. — Молодой человек, объясните же нам, что тут происходит? Спросил у Маркуса среднего роста русоволосый мужчина с серыми глазами. Маркус стоял, оперевшись об стену и тяжело дыша, но внимательно следя за процессом, как и другие, уже уставшие, старшекурсники. — Нас собрал Гарри. Сказал, что, пока взрослые там решают, кто прав, а кто нет, эти дети могут стать сквибами, так как проклятье перешло в активную фазу. А чтобы его нейтрализовать, нужно вывести детей из состояния окаменения… — Лавгуд очнулась! Раздался возглас Синди Доусон, и говоривший с Маркусом мужчина кивнул своим подчинённым, чтобы, видимо, те осмотрели когтевранку. Спустя ряд наложенных на Луну диагностических чар, пожилой целитель поднял на своего немногословного начальника полные шока глаза. — Проклятье блокировано, магическому резерву девочки ничто не угрожает… Услышав подтверждение от специалиста, те дети, кто не мог больше делиться магией, широко заулыбались и устало сползли на пол по стене, к которой прислонились в поиске опоры. Они сделали это! Они сами! Доверившись одному-единственному мальчику, смогли сделать то, что не смог никто другой! Те же, кто ещё не чувствовал слабость, перешли от койки Луны к другим пострадавшим. К ним спешили присоединиться добравшиеся, наконец-то, до больничного крыла взрослые и, выслушав указания, вставали рядом помогать. Следующей пришедшей в себя стала Дафна. С ней тоже всё было хорошо, лишь лёгкое физическое недомогание, вызванное длительным нахождением в одной позе. А Гарри всё стоял около Сьюзен… Он не реагировал ни на что… Он стоял и просто, время от времени, перекладывал свою левую руку на плечо нового соседа… Врач нахмурился. — Он ни на что не реагирует. — Сьюзен — подруга Гарри, её прокляли сразу после его кота… Ответил тяжело дышащий Седрик, приваливаясь к стене рядом с Оливером, что уже сидел слева от Маркуса. — Надо животных оживить… Вы же тоже заметили тот его тоскливый взгляд? — Заметили, Марк. Думаю, если мы все по чуть-чуть отдадим животным, ничего плохого с нами не случится… Так и решили сделать.***
Драко не собирался спокойно смотреть на жертвующего собой друга и тоже встал в круг, делясь с девочкой магией, чем удивил как своего отца, что тоже уже снимал перчатки, чтобы присоединиться к спасателям, так и тётю Сью, которая уже вовсю делилась магией с племянницей. Но, какое-то время спустя, каждый из них был вынужден отойти, чувствуя, что ноги уже не держат… А Гарри всё стоял… — Он хотя бы передышку делал? Спросил Люциус, наблюдая, как подрагивают его кисти рук, аж побелевшие от того, что он дошёл до предела своих магических сил. — Нет. А ещё он уже давно не откликается… Покачал головой староста «Пуффендуя», буквально падая на пол у стены. Второй раз делиться магией было ещё сложнее, но так, понемногу от всех тех, кто уже пришёл в себя, дети вливали крохи силы и в животных. Вдруг Гарри сделал два шага назад и упал на пол… … Он сидел, тяжело дыша и осматриваясь. А все смотрели на него. В больничном крыле воцарилась тишина… — Все очнулись?.. Голос у него был сиплый, почти неслышный. — Да… Мальчик поднялся на явно плохо его слушающиеся ноги и подошёл к койке, на которой всё это время лежали коты. Дети расступились, давая ему пройти. Драко смотрел на своего друга, совершенно не зная, что ему делать, как помочь? — Хорошо… — кивнул Гарри. — Джордж, отойди уже. Ты скоро сознание потеряешь от истощения… Гарри отодвинул от койки рыжего близнеца, а сам даже внимания не обратил, что из его собственного носа тоже уже давненько идёт кровь. Стёр её, не особо задумываясь, и завалился на койку, чуть не придавив собой котов. Но вот чудо! Те, оказывается, уже могли двигаться! Неуклюже отскочили и тут же опять устроились рядом с ним. — Я скучал… И тишина… Кот Гарри заглянул в лицо хозяину, лизнул того в кончик носа, а после прижался и начал громко мурчать. Взрослые переглянулись, явно пребывая всё ещё в шоке, и, спустя несколько секунд, на каждого стало тяжкой ношей наваливаться осознание произошедшего. И, от стыда, многие не знали, куда деть глаза. Школьники посмотрели на спящего бледного Гарри и потихонечку начали подниматься со своих мест, поворачиваясь к работникам больницы. Дети — а было их тут человек по тридцать с каждого курса, начиная с четвёртого — выглядели настолько решительно, что некоторые целители непроизвольно сделали по паре шагов назад. Младшекурсники тоже проскользнули в больничное крыло, понаблюдать за операцией по спасению своих друзей. Многие, кстати, на свой страх и риск, тоже участвовали. Но не это сейчас было важно. — Мы надеемся, хотя бы теперь вы заберёте пострадавших на обследование? Джемма произнесла эту фразу таким тоном, будто дала пощёчину. Вынужденные умалчивать о ситуации адекватные работники Хога аж глаза позакрывали и поотворачивались. Стыд переполнял их, но все только понуро опускали головы, понимая, что любое оправдание теперь уже было бессмысленным. Да даже сейчас не смогли бы они нормально оправдаться. Договор не дал бы. — Конечно-конечно! — очнулся тот самый русоволосый мужчина с серыми глазами. — Готовьте переносной портал. Да! И молодого человека с кошками заберите. — А Вы, что ли, до этого не собирались его забирать?! — опомнился Драко. И, копируя надменный тон матери, озвучил колдомедикам ту истину, что шокировала буквально всех работников госпиталя. — Его, вообще-то, тоже прокляли.***
— Кха-кха… Мадам… кха… Помфри… Тихонько подала голос Сьюзен. Она выглядела ужаснее всех. Проведя столько времени без движения, её приятная детская пухлость превратилась в затвердевшие жиро-восковые складки. Пока она лежала, это было не столь заметно, но теперь, когда она села и привлекла к себе всеобщее внимание… Многие дети вздрогнули от испуга. — Я согласна кха-кха… с Кхарри… — В чём, милая?.. Девочка сильно закашлялась. Очевидно, что, без возможности нормально циркулировать по организму, в лёгких скопилась жидкость. — Вы… Кха-кха!.. до сих пор… Кха!.. хотите сказать нам, что… Кха-кха!.. Что Джинни всего лишь… Кха-кха!.. Ребёнок одиннадцати лет?.. Кха-кха! Да? Это так? А ну-ка… Попробуйте сказать это, глядя мне в глаза! Ммм??? Никто не хочет? Она… Кха-кха!.. она приходила ко мне… И рассказывала, что меня никто не спасёт! Рассказывала!!! Кха-кха-кха… Давайте! Скажите, что это всего лишь ошибка! Что девочка просто оступилась! Скажите! Голос Сьюзен дрогнул, и из глаз потекли слёзы. Мед-ведьма, опустив голову, не могла поднять глаз. — Почему же Вы молчите, мадам Помфри? Как Гарри говорить это, так Вы первая… Вы хоть знаете, как он за нами тут ухаживал?! Он нам всё рассказывал! Сьюзен заплакала, но Астория, как самая бойкая, подхватила её речь, высказывая всё, что накипело. — Вы хоть имеете представление о том, каково это? Всё чувствовать, всё слышать! — А в моём случае ещё и всё видеть! — снова вступила Сьюзен, — Но даже без малейшей возможности пошевелиться?! Вы! Вы все имеете хоть малейшее представление о том, каково же это?! Или нам просто стёрли бы память об этих месяцах, когда мы очнулись бы, да?! Ведь именно это нам обещала эта рыжая тварь! — Что? — О чём она?.. — Сью, детка, что ты имеешь в виду?.. Окружающие запереглядывались, не понимая, о чём речь. — Она говорила, что, когда с нас, мандрагоровым зельем, снимут окаменение, отток магии не прекратится, он просто станет незаметнее. А мы ничего не сможем с этим поделать, потому что просто ничего не будем помнить о случившемся! А ей за всё это ничего не сделают, потому что она будущая жена Героя! Ей вообще никакого наказания никогда ни за что не будет! — А ещё она говорила, что всё уже давно решено, и Гарри всё равно будет её… Зачем? Он же ей даже не нравился… На удивление спокойным голосом произнёс Колин, выступив со своеобразным финальным обличительным аккордом. И повернулся в сторону Гарри, который, так и не сняв очки, спал, трепетно прижимая к груди своего кота. — Так хотелось его предупредить, что за него уже всё решили. Просто потому, что он, видите ли, «Герой»! Хотелось сделать хоть что-то! Но мы не могли… Так что да, скажите, глядя нам в глаза, пожалуйста, что мы неправы, и её надо простить. Каждому… Глядя прямо в глаза… Он повернулся ко взрослым и добавил ледяным тоном: — Я жду! Известно же, что каждый человек справляется со стрессом индивидуально. Кто-то плачет, кто-то молчит, а кто-то впадает в настолько холодную рассудительность, что окружающих бросает в дрожь. Особенно, если таковым вдруг становится тот, кого никто не видел без улыбки на устах. — Не хотите? Жаль… — Колин хмыкнул. — Я думал, что мы заслуживаем хотя бы извинения. Но вы и этого сделать не в состоянии. Мы вас поняли, дорогие профессора и мадам Помфри. К нему подошёл работник госпиталя, собираясь взять мальчика на руки. — Я пойду сам… Колин свесил вниз ноги, привстал, опираясь на спинку больничной койки, и, держась на чистом упрямстве, сделал пару шагов на трясущихся ногах. И за ним тут же закопошились и остальные. Джастин тоже пытался встать сам. Пусть он не высказал ни слова, но это не значило, что он не согласен с ребятами. Астории и Луне встать было попроще, они не так долго пролежали окаменевшими, как ребята, но их тоже ноги слушались плохо. Единственная, кто не встал, была Сьюзен, но не потому, что не хотела, а потому, что любое действие причиняло ей боль. Её, как и Гарри, собирались переносить прямо на больничной койке. А взрослым оставалось только смотреть. Сейчас они ничем не могли помочь детям, которые, после случившегося скандала, ни за что не согласились бы просто, как говорится, кивнуть и забыть. Нет. И также все присутствующие прекрасно знали, что, как только дети очнулись бы, им и правда стёрли бы память об этом всём… … Но теперь, это очевидно, никто из них не согласится на подобную процедуру, малышам придётся жить и бороться со своими новыми демонами. И никто им помочь не в силах, кроме них самих…***
Северус стоял и только удивлялся про себя, как, помня все эти дни, дети не сошли с ума?.. Но тут он увидел, как бывшие жертвы ковыляют к койке, на которой спал Поттер. Неужели… Неужели мальчишка, в отличие от всех взрослых, предполагал, что и такой эффект у таинственного проклятья может быть??? И Северус вспомнил то, что он услышал как-то раз, когда следил за мальчиком…***
… «— Так, а сегодня я вам почитаю историю о девушке, которая, в кои-то веки, решила хорошенечко поспать. Так сказать, от души. И для этого её фея-крёстная с удовольствием усыпила всех, кто мог бы потревожить сон принцессы, а сама превратилась в страшного дракона, охраняющего покои своей подопечной…» В следующий раз, когда Северус проходил мимо дверей больничного крыла, сказка была уже дочитана, а парень, широко улыбаясь, разговаривал со своими окаменевшими друзьями. По сути, сам с собой… А вот поди ж ты!.. Да кто бы мог предположить?.. «— … Я для вас буду тем гадом, который не позволит вам пролёживать тут бока. Целовать, конечно, не буду, как ни просИте, но вы у меня очнётесь. Подождите ещё немножко. Знаю, что вам тяжело, но я тут. И никто не уйдёт безнаказанным! Что бы ни случилось! Верьте мне.» Вот ведь!.. Герррой!***
Стоит ли говорить, что почти все ученики устроили преподавателям бойкот? «Пуффендуй», тихий и послушный факультет, терял баллы быстрее, чем три остальных. Рекорд «львов» был побит за два дня. И это при том, что близнецы Уизли, своими шутками, могли, за день, если постараются, лишить родной факультет баллов пятидесяти, а то и ста! Стебль не знала, что ей делать. Она даже сказать детям ничего не могла, потому что её подопечные просто разворачивались и уходили. И она не могла на них за это обижаться, как обиделась Минерва на своих гриффиндорцев, потому что понимала — виновата. Особенно перед теми ребятами, что пролежали неподвижно все это время. А вот для кого точно ничего не изменилось, так это для Снейпа. От него вообще никто ничего не ожидал, а значит и расстраиваться из-за его «предательства» смысла не было. Так что «Слизерин» не терял баллы и не огрызался. Они вели себя как обычно, а обычно они как раз не слишком открыты с учителями***
Гарри не было в школе два дня. Сьюзен и другие ребята вернулись всего спустя день. Драко, стиснув зубы, смотрел на — теперь — уставшую тощую девочку, с тенями под глазами и впалыми щеками, когда-то бывшую милой пухляшкой. Он её такой как увидел, так сразу и начал откармливать. И он, и весь его факультет. Луне и Астории не так сильно досталось, они, конечно, тоже скинули немного, но не столь заметно, как Сью. Девочка пила витаминные зелья, ела и снова пила зелья. Сил еле хватало, чтобы просто пройти от гостиной факультета до Большого зала. В итоге, потому что на уроки ходить было нужно, а сил не было, мальчики со старших курсов носили её, по очереди, на руках. Не только пуффендуйцы, но и вообще все, кому было по пути. Джастина же и Колина парни таскали на спинах. Они с Криви и так пухлыми не были, так ещё, как Сью, чрезмерно схуднули. Но магия, воистину, творит чудеса, и, уже к вечеру, благодаря витаминным зельям, ребята могли самостоятельно передвигаться, пусть и небыстро. А к ужину вернулся Гарри и, первым делом, начал выспрашивать о состоянии здоровья друзей. Как всегда, забыв о себе… «Как же этого глупого «Героя» переучить?!» — думала Сью, пока кормила парня с ложечки.***
— А я не обижался, сэр… Не обижался… Он «не обижался»… Тот, кто сделал за взрослых всю грязную работу. Тот, кто принял удар на себя, лишь бы спасти своих товарищей и убрать от них опасность. Тот, кто два дня пролежал в госпитале с истощением и, спустя всего лишь час после того, как очнулся, поспешил к друзьям. Именно тот, кто просто обязан был злиться и обижаться, сделал то, что от него-то как раз никто и не ожидал! Он заставил своих товарищей понять декана. Понять и простить. Да, это было сложно, доверительные отношения теперь придётся выстраивать заново, но он сподвигнул их сделать шаг навстречу друг другу… И, в очередной раз, вместо почивания на лаврах, самоустранился. Северус, видимо, никогда не перестанет удивляться этому ребёнку.***
Дети же теперь ни на мгновение не выпускали Гарри из виду. За ним постоянно присматривали, за любым движением, взглядом, словом… Старшие курсы коршунами следили, чтоб больше никто не лез к «Герою» и его «Клубу». Для этого даже было решено командировать туда несколько старшекурсников. Ребята, правда, думали, что им придётся нянчится с малышнёй, но вместо этого, они, как говорится, «на собственных шкурах» поняли, каково это — быть под опекой Избранного. И во многом только благодаря занятиям в «Клубе Отработки» горе-надзиратели смогли сдать экзамен у самого сурового профессора Хогвартса. И не просто сдать, а сдать на «Превосходно»! Все, кто участвовал в эксперименте Поттера. Даже близнецы Уизли. А это о многом говорило. Так же, благодаря новой методике квиддичных тренировок, «грифы» смогли обойти остальные факультеты и выиграть Кубок Школы по квиддичу, но тут не было «вины» Гарри, просто у Оливера нюх на способы тренировки, которые могут принести команде победу. Вот он и муштровал своих ребят «по-поттеровски». А Седрик и Маркус отнеслись ко всему этому легкомысленно и оплошали. Ну ничего, у них в запасе есть ещё следующий год, отыграются! Габриэль и другие выпускники со смехом рассматривали свои альбомы. И фотографии, и истории, и даже рисунки. Всё это было… так… Хорошо… Слишком хорошо. Габи смотрел на нарисованные прикольные мордочки и думал, что не хочет выпускаться. Что хочет и в следующем году наблюдать за этим невероятным пацаном. Как и пообещали — а точнее пригрозили — старшекурсники, Гарри и ещё пятерых детишек на руках несли от карет до поезда. Жители Хогсмида удивлённо наблюдали, как выпускники тащили на руках мальчишку, который, прижимая к себе кота, упрашивал ребят поставить его на землю, потому что он, понимаете ли, любит ходить сам! Потому что контакт ног с землёй — это самое лучшее, что только может быть в мире! А старшие смеялись и продолжали нести его к поезду, время от времени весело подкидывая, чем заставляли мальчишку вскрикивать от неожиданности. Кот пацанёнка этим тоже не наслаждался, но, видать из солидарности, терпел, вцепившись в хозяина. А кто бы ещё знал, как ворчало некое земноводное, что скрывалось, в виде татуировки, на теле пацана: «Я ползающий змей, а не летающий!..» Бухтел нервничающий Василий, в тайне наслаждаясь, что, впервые за тысячу с лишним лет! он, наконец-то! покинул эти опостылевшие ему стены! Под опекой одного очень странного мага, которого породила сама Смерть. Что уж ещё более интересное может с ним приключиться после такого?***
Но пусть все веселились и радовались, Дамблдору было совсем невесело. Ему пришлось поднять абсолютно все свои связи, чтобы замять случившееся в школе. И то! От порицаний знающих спастись было невозможно. Отвратительно! Герой совсем не такой, каким старик ожидал его увидеть. В нём всё не так! Не таким он должен был быть! У Дарсли не мог вырасти такой человек! Надо срочно менять опекунов! Но на кого?.. К Уизли его не пошлёшь, уж точно не сейчас, когда Молли лично хочет свернуть шею будущему телу Альбуса… Что же делать? А если?.. Как же он мог забыть!!! Блэк!!! Сириус Блэк!***