***
На следующее утро Лу, назло её нервным клеткам, приехала на работу. Легла она только под утро, а проснулась слишком поздно, чтобы успеть навести такой жизненно необходимый марафет. Одежду заранее тоже не подобрала, потому пришлось впопыхах впрыгивать в первое попавшееся — широкие льняные джинсы и чёрную футболку, которую она завязала на талии, чтобы придать фигуре хоть какой-то формы. Настроение было паршивое, а голова монотонно шумела и с каждым часом будто всё сильнее вздувалась. В приёмной Лу попросила у Дани таблетку и, выдержав с достоинством её хитрый прищур, неуверенно зашла в кабинет Иво. Он сидел за столом, уже весь в работе. Лу ни за что бы не нашла на его лице намёков на усталость, если бы не искала их специально. А она искала. И нашла. Не то чтобы Лу любила злорадствовать, но её радовало, что не она одна утром выжата, как лимон. Иво, как и всегда, легко ей улыбнулся. — Тебе идут эти джинсы. Прекрасно выглядишь. Лу секундно оторопела и, подбоченившись, хмыкнула. — Шутки шутишь? — Нет. Почему ты так решила? Она оглядела себя. — Я же выгляжу как… — подходящее сравнение не шло в звенящую, тяжёлую голову. — Совсем иначе, в общем. Иво только пожал плечами. — Ты одета удобно. И ты хорошо выглядишь что так, что так. Лу хлопнула глазами. Какое-то короткое мгновение мыслей совсем не было. Она мрачно опустилась на диван, потерев ладонями лицо. Очень захотелось глупо смеяться. — Аха-ха, — Лу закусила губу, сдавливая зубами до боли. — Крэп. Привычное ругательство будто вернуло назад в тело её личность — ту, которой было всегда плевать на стереотипы и предрассудки, ту, которая никогда не жертвовала своим комфортом ради симпатии мужчины. Ту, в которую и влюбился Приор Инквизиции. Иво, озабоченный странным поведением возлюбленной подчинённой, поднялся из-за стола и пересел к ней на диван. — Объяснишь, что тебя беспокоит? — Не беспокоит, просто… — Лу прикрыла лицо руками и посмотрела на Иво между средними и указательными пальцами. — Ты всегда делал мне комплименты, когда я была одета… — нужное слово как-то совсем не ложилось на язык, — ну, ээ, женственно. А сейчас… Иво, поняв, что она не собирается продолжать, спокойно объяснил. — Ты ещё не привыкла к такой одежде, и я делал комплименты для того, чтобы придать тебе уверенности. Чтобы тебе было проще свыкнуться. Но если это заставило тебя подумать, что… — Нет, ничего подобного. — Лу чувствовала себя откровенно глупо, но пузырь в её голове, отвечающий за странное помешательство, начал сдуваться. — Мхм, забей… это чисто мои загоны. Иво оторвал её руки от лица, сжал их в своих и заглянул в усталые глаза, с сеточкой лопнувших кровеносных сосудов от недосыпа. Иво мог поклясться, что перед ним самая очаровательная девушка из всех, что он когда-либо видел — и она очаровательна всегда — счастливая, грустная, усталая, злая, любая. С любой одеждой и без неё. — Мне не нужен лишний официоз. Я не требую носить на работу форму, лишь соблюдать дресс-код на мероприятиях, как это делают все. Здесь же ты можешь носить то, что тебе удобно, Лу. Лу нахмурилась на мгновение, но помятое лицо тут же разгладилось. Пузырь в голове лопнул. Она положила щёку на плечо Иво, вдохнув запах свежевымытых волос. Он наклонился к её уху. — А я всегда буду говорить, что ты чудесно выглядишь. Потому что это правда.driver, roll up the partition, please
3 июня 2023 г. в 17:03
Апартаменты Приора были ввергнуты в притаившийся полумрак, в тихую, замершую завесу вечера перед крупным мероприятием, мгновения спокойствия перед шумной светской суетой, как в чувство приятного и совсем не томительного ожидания. Телевизор на стене, демонстрирующий объёмный природный пейзаж, светился выразительно ярко; анимировано переливающийся поток воды, и колыхающиеся ветви деревьев утягивали в какой-то освежающий, проветривающий голову транс. Живописный вид мокрых камней и движимой речки приносил светлую внутреннюю гармонию. Иво точно знал, что делал, когда выбирал изображение.
Лу стояла перед зеркалом в ванной, осторожно приподнимая указательным пальцем верхнее веко, второй рукой поднося на опасное расстояние щипцы для завивки ресниц.
«Сука, да как же тебя…».
Металлический блестящий инструмент, который, как ей казалось, более походил на доштормовое орудие пыток из средних веков, никак не давал Лу совладать с собой. По крайней мере, ей хотелось верить, что это щипцы просто сделаны немножечко по-дебильному, и дело вовсе не в её кривых руках. У неё почти вышло — она зажала полотнами основание ресниц, но от непривычного ощущения и мгновенно сработавшего вследствие рефлекса, пальцы на ручке дёрнулись, и Лу ткнула себе щипцами в глаз.
Сматерившись тремя словами в столбик, в котором последующий мат было на одну букву длиннее предыдущего, она выронила щипцы, и они со звоном ударились о дно керамической раковины. Лу яростно топнула ногой, рыкнула от раздражения, отвернулась от зеркала, прислонившись поясницей к бортику. Оба глаза защипали — один от боли, а второй чисто за компанию, и на них навернулись слёзы.
Лу медленно помассировала зудящее веко, будто кто-то ковырялся в нём зубочисткой, и вскоре боль прошла. Но слёзы почему-то — она сама не поняла, что именно сегодня подтолкнуло её к лимиту — остались.
Высокая худая тень в чёрных одеждах скользнула по светлой плитке. Почудилась на миг — и это оказался всего лишь короткий фосфен, возникший из-за раздражённого, малость опухшего глаза.
С Иво, как выяснилось, было проще, чем ей думалось раньше. Необычность его поведения Лу уже не воспринимала такой оторванной от действительности, такой эфемерно возвышенной — оно стало тем, чего она искренне ждала и действительно хотела. Стало неотделимой частью Иво, его индивидуальным почерком. Тем, что Лу ни с чем бы больше не спутала.
Его романтические жесты всё ещё бывали внешне обезличенными — дело было уже, конечно, не в «хотел сделать приятно, не позволяя большего». Относилась к ним Лу, скорей, как к игре, и правила принимала с энтузиазмом.
Иво толкал её к тому, чтобы смотреть и запоминать. Мотивировал расти и совершенствоваться — в той манере, которую сам находил честной и основательной, — у Лу не было времени заниматься эскапизмом ни в интернате, ни после выпуска, когда всю голову занимали лишь мысли где жить и чем питаться. В общем и целом — как выжить. Иво дал ей время и дал возможность. Заинтересовывал, вдохновлял, помогал, побуждал её слушать и мечтать, размышлять и говорить.
Мысли о высоком иногда веселили, иногда ни с того ни с сего окутывали экзистенциальной печалью, а иногда приводили к совершенно ненужным и глупым выводам, а проблема состояла в том, что Лу понимала, что они — ненужные и глупые, но избавиться не могла.
Она понемногу забывалась. Курсы моделей, уроки походки на высоком каблуке, "раскрытие женственности", стилисты, визажисты, дорогие украшения, платья из шёлка и бархата. Лу думала, что обязательные атрибуты и привычки для привлекательной сопровождающей Приора Инквизиции отвернут её от всех бьюти-практик до конца жизни, но вышло всё с точностью до наоборот. Неудобные одежды, что она была вынуждена надевать на всевозможные светские мероприятия, начали просачиваться в повседневную жизнь. Причём, без каких-либо предпосылок. Лу не могла вспомнить, когда в последний раз доставала обыкновенные джинсы или карго из шкафа — даже тогда, когда никакого выездного вечера не намечалось.
Иво никогда не рассыпался в комплиментах, но если он говорил, то коротко и точно попадал в цель. Иво не позволил ей додумать то, чего не было, и забыть о том, что уже случилось. Сказал сразу:
— Секса без обязательств я не желаю.
Лу сидела с ним на диване в его кабинете и очень старалась перестать так инфантильно жаться. Прямолинейные разговоры о планах друг на друга, о дальнейших отношениях — вот что по-взрослому, и они не то чтобы смущали или пугали её, но определённо были чем-то непривычным. Лу жалела, что не прожила подобного раньше с кем-нибудь попроще, и сразу перешла к финальному боссу — Приору Инквизиции, которому нужно было открыто признаться в чувствах. Нечто, к чему она ещё вынуждена привыкать.
— Наверно, впервые встречаю мужчину, которому обязательства важны в той же степени, что и секс.
— С тобой — важны, — ответил Иво без капли стеснения, спокойно и мягко. — Даже скорее так, я хочу, чтобы они были важны для нас обоих. Для меня, для тебя… Если тебя, конечно, подобное не утруждает.
Лу, почувствовав укол, который больше сама себе выдумала, попробовала защититься.
— Иво, не надо намёков. Я способна не изменять партнёру, с которым мы договорились этого не делать.
Иво удивлённо вскинул брови — его эмоция искреннего недоумения, на контрасте с неизменно расслабленной мимикой, была порядком комичной.
— Лу, я ни в коем случае не намекал ни на что подобное. Я много в чём могу сомневаться, но в твоей искренности в этом вопросе — нет. Я имел в виду, если подобный расклад вещей тебя тоже устраивает. Обязательства — всегда ограничения, пусть, при условии, что это обоюдно, скорее приятные, нежели тяжкие. Но если ты к этому не готова…
— Готова.
Она мысленно проговорила, как бы снова приносила клятву Церкви Единства: «Приму обязательства с честью».
Лу не могла дать точное определение проблемам, возникающим у тех, кто спит со своим начальником — теперь даже не просто «спит», а вполне себе состоит в чётко оговорённых отношениях — но она была уверена, что они должны появляться. Тем не менее, у неё проблем не возникало. С Иво — нет. А вот с самой собой…
Лу стала замечать в себе перемены довольно скоро. И если ей вполне нравились перемены к более размеренному и налаженному образу жизни — насколько можно было его таковым назвать, когда любой вечер мог окончиться шальной пулей где-то в грудине — то перемены в её ощущении самой себя были совсем не по вкусу. В гардеробе некогда закоренелой жительницы Термитника, с въевшимся в сознание чувством стиля и тяги к бунтарской свободе, начали появляться несоответствующие этому вещи — однотонные, приглушённо-пастельного цвета платья и юбки, которые так любят в Центре, строгие и кокетливые блузки, туфли на каблуках, которые Лу раньше надела бы только под дулом пистолета Баретти или угрозой увольнения. Она всё меньше воспринимала подобную одежду, как обыкновенную часть дресс-кода на раутах, и всё больше как личное желание Иво видеть её такой. Хотя сам Иво о подобном и не заикался.
«Что за дрянь у меня в голове? Откуда взялась?»
Великосветские мадемуазели, с которыми Лу иногда была вынуждена поддерживать беседу, определённо намусорили там своими россказнями о соответствующей статусу мужчины изысканности его женщины. Лу самозабвенно кивала и, как только они отворачивалась, саркастично ухмылялась или еле заметно подкатывала глаза. Но, глядя на Иво, который украдкой глядел на неё глазами полными восхищения и таящейся страсти, она сама пустила в своё сознание червя сомнения.
Лу, обернувшись обратно к зеркалу, вытерла мокрый от слёз подбородок.
Она просыпалась безбожно рано, чтобы успеть накраситься и уложить волосы — ей требовалось на это с непривычки куда больше времени, клеила пластыри к стопам, терпела боль в лодыжках и пояснице после долгого рабочего дня на каблуках. Не до конца приноровившись к горячему воску, пару раз здóрово обожглась. Лифчики на косточках, которые Лу раньше не видела смысла носить, к вечеру становились какой-то особой извращенской пыткой. Она жертвовала своим комфортом в тех условиях, когда этого от неё не требовалось, ради… чёрт знает чего. Она попала в ловушку собственного мозга, так как полностью осознавала, что ей это всё не нужно, чтобы Иво находил её привлекательной. Заинтересовался же как-то и без притворной для неё изящности и внешней хрупкости. Но когда он, видя возлюбленную телохранительницу утром — одетую с иголочки по моде Центра, накрашенную и с причёской — то улыбался нежно, касался невесомо протянутых пальцев, и говорил, как она хороша… Лу уже просто не могла перестать.
Не могла пересилить себя.
Она опёрлась руками о края раковины и посмотрела на своё отражение — заплаканное, настолько жалкое, что сама бы себе пощёчину влепила, сейчас как никогда слабое. Произнесла дрожащими губами, хрипло и еле слышно, стесняясь отсутствия свидетелей своего признания.
— Я просто хочу нравиться тебе… Чёрт.
Сжав до боли в пальцах прочную керамику, она пнула коленом низ раковины, отложила щипцы, сплюнула в слив и включила воду, чтобы умыться.
Надоело. Как же надоело.
Но времени на рефлексию не было, через пятнадцать минут должен был прийти стилист. Лу оставалось только собрать чтобы там ни было в кулак и молча надеть платье, что подготовил для неё Иво и оставил в своей гостиной. Последнее время она всегда собиралась у него.
Платье без бретелек, с глубоким декольте и разрезом на левом бедре, оказалось куда пикантней, чем она ожидала, и это подвело её уже к другому выводу — и он Лу вполне себе понравился. Элегантно чёрный сатин мягко обрамлял силуэт, струился по ногам до самого пола. К нему шли такие же чёрные замшевые ботильоны на шпильке, длинные капроновые перчатки по локоть и чулки с поясом и подвязками. Лу завела себе привычку заранее отсматривать фото мест, которые они собирались посещать, в сети, чтобы в случае чего сразу иметь прикидку что и где находится. Не так давно открывшийся фешенебельный клуб в Центре, в котором и собиралось пройти мероприятие, чем-то напоминал логово уставшего от бессмертной жизни, любителя элитарного искусства сноба-вампира из кино. Таких часто изображали в бордовом велюровом кресле, покачивающими винный бокал в руке, в котором было вовсе не вино. Подобранный Приором наряд идеально ложился под интерьер — она сама чувствовала себя роковой и опасной вампиршей, оскалившись и коснувшись кончиком языка резцов.
Когда всё, что нужно, было надето, Лу хотела осторожно проскользнуть мимо Иво в кабинете. Она вышла из апартаментов, спустилась по лестнице. Настенная панель отъехала в сторону, Лу начала медленно красться, как заметила, что его в кабинете нет. Она дошла до своей комнаты, на удивление ни с кем не столкнувшись, и дождалась стилиста там, так как к себе Иво не желал его приглашать.
Работа была сделана — ей легко скрыли следы недавних слёз, подвели глаза, подчеркнули тушью и нарисовали продолговатые стрелки. Слегка завили волосы, и они пышными волнами роскошно улеглись на спину и плечи. Оценив весь образ, Лу самостоятельно решила привнести в него утончённой, но игривой яркости, и накрасила губы вишнёвой помадой. По заветам знающих и опытных, чьими советами Лу последнее время не пренебрегала, взяла помаду с собой, вкинув в маленькую сумочку, название которой никак не могла запомнить. В сумочке осталось много свободного места, и помада неприлично громко болталась, стуча о стенки, поэтому Лу, несколько раз прокрутив в голове целесообразность идеи, зашуршала упаковками от презервативов и доложила туда и их.
Вернувшись в кабинет, она застала Иво, также готового к отъезду. Он повернулся, шагнув на встречу, и бледные губы расплылись в лёгкой улыбке. За вечно ледяной коркой внимательных тёмных глаз зашевелилась знакомая оттепель. Его взгляд, казалось, ласкал в этот вечер с какой-то особой чуткостью.
— Лу… — тонкие губы сложились в трубочку, произнося её имя, — выглядишь замечательно.
Лу ехидно приподняла одну бровь, окинув взором его чёрную фигуру в неизменной форменной тунике и — хоть какое-то разнообразие — с распущенными волосами.
— Ты тоже… — произнесла она, не переставая саркастично смотреть, — очень даже.
Стоило отдать должное, форма действительно ему шла и, пусть ничего кроме неё на людях он не носил, но выглядел зато всегда хорошо.
— Спасибо. — Иво ответил искренне, зная, что хоть Лу и потешается над его невозможностью надеть что-либо другое, но всё же не врёт. — Машины ждут. Мы поедем вдвоём, одни из первых. Остальные за нами.
Вся процессия — включая Кея, Даниэль и Гектора — покинула здание Инквизиции и высыпала на улицу, смыкаясь полукругом возле Приора. Вечер был прохладный. Лу, шагая по правую руку Иво, вдохнула укусивший за нос морозный ветер, ощутив тонкий сладковатый шлейф парфюма мужчины, и растёрла голые плечи перчатками. Под наблюдением Баретти все расфасовались по машинам. В чёрном бронированном гибриде, две точные копии которого, вплоть до номеров, уже разместились с левой стороны дороги, пахло дорогой замшей и свежей, влажной древесиной. Лу села справа от Иво, и кожаная обивка сидений сливочного цвета скрипнула под их весом.
Водитель, чьего лица Лу не утруждалась разглядывать, поздоровался со своими пассажирами. Как только приказ был отдан, он завёл авто и поехал вслед за ведущей машиной.
Кортеж двинулся по улицам Нью-Пари.
Мимо поплыли теневые окантовки зданий, пятна света фонарей, фар и светофоров. На стекло упали первые мелкие капли, до слуха дошло пока глухое щёлканье — задождило. Водитель нажал что-то на панели и капли с лобового моментально сдуло.
Лу позволила себе немного расслабиться. Тихое постукивание дождя более-менее начало унимать тревожные мысли, которые никак не выходили из головы. Лу думала, как эти чёрные чулки протираются до дыр, обнажая кровоточащие колени, пока она сама ползает по полу, усыпанному осколками стекла и трупами гостей. Как вынуждена разорвать подол этого платья, чтобы хоть чем-то закрыть кровоточащую рану в животе Приора… Она содрогнулась, тряхнула волосами и посмотрела на Иво рядом — он отрешённо глядел в тонированное окно.
Наблюдая, как он размеренно дышит, а сердце его бьётся под этой чёрной инквизиторской туникой, Лу стало легче.
Вдруг Иво, не оборачиваясь, также отрешённо произнёс:
— Ты что-то задумала.
Он не спрашивал, утверждал. Лу покосилась на тень водителя — если Иво спокойно обращался к ней на «ты» при нём, значит и ей дозволяется пренебречь субординацией.
— Если тебе так хочется в это верить.
Иво, уже не столь отрешённо, повернул голову.
— Прости?
— Ты выбрал это платье. Ты посадил нас в одну машину. А что-то задумала я?
Ей показалось, Иво удовлетворённо хмыкнул.
— Одно другому не противоречит.
Он протянул к ней руку. Лу сначала подумала, что хочет коснуться колена, но пальцы Иво остановились на сумочке. Не позволить ему её забрать казалось слишком несерьёзным поведением — беспричинно охранять такую мелочь, пусть и личную. В конце концов, скрывать было нечего. Она выпустила сумочку и Иво, отстегнув кнопку с характерным звуком, заглянул внутрь. Перебрал три маленьких отсека.
Тёмные глаза, лукаво сузившись, вонзились в абсолютно непробиваемый профиль Лу, и могли прожечь в ней дыру своим игривым укором, заставить всплыть из недр беспочвенный стыд. Уголок губ медленно пополз наверх.
— Что? — Лу хохотнула, стараясь откинуть ощущение, будто мама нашла в её тумбочке вибратор или застала целующейся с мальчиком. Или и то, и другое. — Я уже взрослая девушка, имею право.
— Ещё и дальновидная.
Тёмные глаза неприкрыто смеялись.
— С моей должностью не может быть иначе.
Вместо того чтобы вернуть сумочку владелице, он оттянул кармашек сидения и сунул её туда.
Лу убрала пышные локоны, что как-то неестественно сильно начали греть ей плечи, и глубоко и быстро задышала. Взгляд Иво упал на вздымающуюся грудь, что при каждом лихорадочном вздохе словно намеревалась вырваться из тугого декольте. Жёлтые проблески из окна авто освещали её кожу короткими периодами, медленно тянущимися полотнами, будто лаская.
Переселив себя, он поднял глаза на её лицо — Лу ничего не сказала, лишь томно раскрыла губы. Меж них показались белые передние зубы и мягкий розовый контур, у которого заканчивалась вишнёвая помада.
— Опусти перегородку, водитель, — обратился Иво, чуть наклонившись в сторону, выглядывая из-за спинки переднего сидения. Его пальцы легли на открытое бедро Лу — и без того уже тёплое, напряжённое, всё покрытое мелкими мурашками — забрались всей ладонью под подвязку и, сдвигая ниже ободок кружева, ущипнули чувствительную кожу.
Лу рефлекторно свела ноги.
Водитель потянулся к центральной консоли с кнопкой, управляющей перегородкой, отделяющей передние сидения от задних.
— И езжай длинным путём, через Вожирар.
Рука водителя зависла над кнопкой.
— Как мне объяснить смену маршрута остальным машинам?
«Гектор будет в восторге слышать, что мы поедем через глухие пробки только ради того, чтобы…».
Иво ответил строго, и от такого тона рука водителя невольно дёрнулась.
— Я приказал. Этого достаточно.
Перегородка опустилась, отрезая Лу и Иво от водителя. Его голос, говорящий что-то через рацию, стал совсем плоским.
Лу окатило волной жара, стоило ей остаться с Иво, в некоторой степени, наедине.
Он пододвинулся к ней. Она развернулась, села чуть боком, разводя ноги — достаточно, чтобы поддразнить строгого и непоколебимого Приора Инквизиции, но не достаточно, чтобы раскрыть все уже знакомые ему подробности заранее. Лу никогда не считала себя опытной в нарочито грациозном соблазнении, граничащим с томлёной сексуальностью — у неё не было стимула тренировать такое поведение, но он, своим мягким, бережно-властным воздействием беспрепятственно приоткрывал эти грани внутри. И Лу, видя, как его взгляд плавится от желания, чувствовала себя не иначе как самой прекрасной женщиной во всём выжившем мире.
Иво размял её кожу, натянул подвязку чулка так, что она едва не отцепилась от застёжки пояса, и тут же отпустил, шлёпнув тем самым по бедру. Лу шикнула, хотя ощущение от шлепка было, скорее, остро-сладостным, чем болезненным, и наклонилась к его уху, коснувшись прядей чёрных волос, обрамлявших овал лица. Намотала их на палец.
— «Приор не опаздывает, Приор задерживается»?
Иво тоже склонился, зашептал, смотря на её вишнёвые губы.
— Приор всегда приходит вовремя. Все остальные приходят заранее.
Лу засмеялась, заскользила ладонями по наплечниками формы, опёрлась на них, приподнялась и села к Иво на колени — лбом к его лбу, носом к его носу, губами к его губам. Опустилась на расставленные широко ноги — неспешно, ёрзая при этом невинно, будто бы совсем не нарочно, вроде из-за покачивания машины.
Мужское тело под руками было и напряжённо твёрдым, и податливо мягким одновременно.
Иво погладил щёку и шею костяшками, почти уже поцеловал Лу, но отстранился. Подушечками пальцев коснулся нижней губы — мягкой, вязкой от помады, смял её и оттянул. На пальцах остались вишнёвые липкие следы.
Тихо спросил:
— Ты брала с собой помаду?
Лу опалила его ухо горячим дыханием.
— Да, она в… — с трудом вспомнила, — клютче.
Иво издал низкий смешок, который Лу ощутила ладонью, что покоилась на его груди.
— Клатче.
С трудом вспомнила, и то неправильно.
— Ага, именно там.
— Тогда сделаем так.
Лу не видела, куда он потянулся, припав лбом к его виску и грудью к его плечу. Что-то сухо зашуршало сбоку. Это оказалась обыкновенная белая салфетка.
Иво прислонил салфетку к её губам, сначала тщательно промакнул, оставляя яркие отпечатки, а потом аккуратно и кропотливо вытер помаду.
В груди заклубился тяжёлый, горячий пар. Прикосновение его пальцев даже через салфетку кружили голову. Внимательные тёмные глаза, которые с каждой невыносимо долгой, тягучей секундой теряли свою прежнюю цепкость, подёрнуло поволокой скрытой за слоями инквизиторских одеяний страсти и желания.
Лу никогда бы не подумала, что нечто подобное могло быть настолько сексуальным.
Когда на коже остался лишь тонкий налёт вишни, спрятавшийся в самых уголках и в мелких трещинках, Иво впился поцелуем в её губы. Прикусил нижнюю — не сильно, исключительно ради контраста ласки и укола. Лу неосознанно охнула, чувствуя ловкий язык во рту и поддаваясь своим ему навстречу.
Лу убрала его волосы за ухо и, мазнув по красиво очерченным губам, опустилась. Оставила вереницу поцелуев на тонкой, гладкой шее, лизнув одинокую маленькую родинку у кадыка. Отогнув воротник туники, пробралась под него, укусив кожу, ощутив толчок и биение жилки. Изо рта Иво вылетел тихий, влажный щелчок — с таким звуком язык отклеивался от нёба, и его бёдра машинально дёрнулись вверх.
Дождь уже вовсю барабанил по стеклу. Со стороны водителя был слышен сдавленный ритм-н-блюз. В салоне стало невыносимо жарко, а кожаные сидения, стоило их тронуть, прогоняли по телу приятную прохладу.
Лу, сделав глубокий вдох, как перед погружением, и приняв про себя пусть не до конца осознанное решение, скользнула вниз на пол. Быстро, чтобы Иво не успел прокомментировать, и чтобы самой не передумать под влиянием стыда, что уже тыкался ей под рёбра. Колени упёрлись в резиновый коврик, ступни в ботильонах неприятно столкнулись с низом спинки. Ноги в чёрных брюках сжали ей плечи. Иво опустил глаза, и они словно стали ещё чернее и гуще.
Лу прошлась вдоль внутренней стороны его бедра с чувственным нажимом, и остановились на взбугрившейся ширинке.
Иво прикрыл веки. Произнесённые на выдохе слова дались ему с явным трудом:
— Тебе не обязательно…
— Я хочу.
Он только кивнул. Распахнул тунику, спустил её с плеч, кое-как в стеснительной позе достав запястья из рукавов, оставаясь в одной рубашке. Оттянул будто бы душащий его воротник, но ослабевать не стал. Лу, смотря снизу вверх, очень надеясь, что полумрак в авто скроет если что её смущение, расстегнула железную бляшку кожаного ремня. Кое-как совладав с обессиленными пальцами, потянула замочек на ширинке.
Пока Лу разбиралась с брюками, Иво согнулся и достал у неё из-за спины из кармашка клатч, а оттуда собранные заранее презервативы.
— Не стесняйся говорить мне об этом, Лу, — мужской голос, обыкновенно однотонный, играл всеми возможными нотками нетерпения. — Не стесняйся говорить, чего хочешь.
— Я не стесняюсь.
Твёрдый член прижался к ещё заправленной под ремень чёрной рубашке. Лу, хоть и видела его раньше, на мгновение замялась. Но на таком близком к глазам расстоянии действительно впервые. Крайняя плоть была в точности такой же бледной, как и остальное тело, словно он был сделан из гипса — её это даже на секунду удивило. Иво достал презерватив из упаковки и надел его. Деликатно спросил:
— Это для тебя в первый раз?
«Да…»
Но ответила:
— Во второй…
Частично, это можно было считать правдой. Моменты, когда навязчивые мысли кусали Лу за задницу, и всю голову завладевала внезапная и стремительная идея, вроде проверить, насколько глубоко она сможет засунуть в рот банан, не подавившись. Или потренироваться делать минет на подаренном втихую Ирмой на восемнадцатилетие резиновом фаллосе. «Ну, а почему нет, интересно же, каково это». Мысли, которые приходили также внезапно, как и уходили, оставляя за собой капельку стыда и недоумение, мол, что это было.
Лу понятия не имела, что она там натренировала, ведь услышать от кого-то оценку её стараний ещё не приходилось.
Она приподнялась, колени начало в самую малость покалывать. Губы со стёртой помадой неспешно, на пробу накрыли розоватую головку. Сверху послышался отчётливый звук перекатывающегося кадыка, даже сквозь дождь. Язык легко скользил на латексе. Во рту чувствовался сладковато ягодный привкус — Лу не помнила, что было нарисовано на упаковке. Она прикрыла глаза, задвигала языком, ощущая, как собственные ресницы подрагивают. Иво положил ладонь ей на затылок, но не стал ни давить, ни пытаться управлять. Нежно и осторожно, чтобы не испортить укладку, погладил волосы и подобрал их, чтобы не мешали. От его жеста в низу живота стало невыносимо сильно тянуть, почти до колющей боли — за волнением перед первой оральной лаской, Лу не заметила своего заполненного до краёв возбуждения. Очень хотелось прикоснуться к себе. Желание сбивало все мысли в маленькую, тёплую кучу, что Лу совсем забыла, что всё ещё перчатках, на которых запросто останутся следы смазки. Не успела она опустить пальцы в трусы — только подумать об этом — как Иво подал голос:
— Дай мне руку.
Пришлось послушаться. Лу вложила правую руку в его, и Иво стиснул её, то сплетая, то распуская их пальцы, массируя прикрытую капроном косточку на запястье. Лу вобрала глубже — язык сам лёг на место уздечки, скользнул вдоль. Нёбо вдруг странно защекотало, горло натянулось и затвердело. Лу решила не ждать, пока неприятные ощущения усилятся, и рискнула, поддавшись показанному в узконаправленных видео обману. Сомкнула губы и опустилась глубже, резко, не обдумывая, пропуская его в глотку. Глаза нестерпимо укололо слезами, горло болезненно сдавило. Ощутив накатывающий кашель, она отпрянула, выпустив член изо рта. Закашляла надсадно — неловко и нисколечко не сексуально, что тут же превратилось в обиду на саму себя. От головки к её губам тянулась остывшая ниточка слюны.
Секундно Лу боялась поднять на Иво взгляд, но тут же услышала его ласкающий, шёлковый голос с лёгкой хрипотцой от возбуждения:
— Тише, не торопись, — он вытер пару скатившихся слезинок с уголков глаз, тёмных, смешанных с тушью. — Не бери больше, чем можешь. — Иво коснулся её подбородка и размазал набежавшие капли слюны. — Мне не доставляет удовольствия смотреть, как ты давишься.
Лу снова глянула снизу вверх, и тут уже была уверена, что никакие тени не помогут скрыть смущение и горящие изнутри щёки. Слабо кивнула, молча. Говорить с Иво, когда его каменный стояк маячил прямо перед носом, казалось ей чем-то совсем порнушно неуклюжим. Она подавила в груди нервный смешок.
Влажный латекс противно остыл. Лу пересиливала себя какое-то мгновение, перед тем как в её рту член снова согрелся. Иво дышал глубоко, медленно, будто на какой-то дыхательной практике — было заметно, что сдерживает себя, но Лу, слишком занятая делом, не задумывалась об этом. Через его приоткрытый рот вырывались тихие стоны с придыханиями. Узкая ладонь забралась под её волосы, на вспотевший затылок. Пальцы начали делать круговые движения, массируя выпирающий позвонок. Для него это стало неким способом отвлечься, чтобы не кончить заранее. Лу неторопливо задвигала головой, помня про его слова, втягивая, охватывая и немного сдавливая рукой в перчатке основание твёрдого члена. Несколько растерянно, не до конца понимая, как сделать правильно, но зато полная смелого энтузиазма, прошлась по тонкой коже мошонки и против роста коротких жёстких волосков на лобке. Иво, не ожидавший такого рвения, смял кожаное сидение, впился в него ногтями и прикусил обескровленную губу. Сдавленный низкий стон Лу восприняла, как награду. Его бёдра снова машинально дёрнулись, желая толкнуться глубже в её тёплый рот, и Иво вжался в кресло, словно наказывая себя за на мгновение сорвавшийся с поводка самоконтроль.
Лу увлеклась, забывала про то и дело касающиеся плоти зубы. Язык, словно уже без её ведения, ласкал головку по кругу, кончиком задевая уретру, покрытую латексом. Пальцы, в темп языку, гладили член там, где не доставали губы, чуть приподнимая края презерватива, то скатывая, то раскатывая обратно. Колени, впивающиеся в резиновый коврик, подрагивали. Внизу, почти под сидением, было невыносимо жарко и тело в облегающем платье требовало прикосновений — хотелось начать тереться о кресло, о ноги Иво, обо что угодно, лишь бы утолить желание.
Он застонал непривычно громко и коротко, что больше напоминало то ли вскрик, то ли всхлип. Проговорил так, как и старался говорить с ней во время интимных ласк всегда — ласково и вкрадчиво, но в голосе отпечатался приказной тон.
— Поднимись.
Лу оторвалась от самозабвенного занятия. Собственный же рот был каким-то непривычно эластичным. Сейчас загнать в горло банан и не подавится казалось плёвым делом.
Смотря на его исступлённое выражение лица, на сдвинутые брови и приоткрытые губы, в её груди затеплилась абсолютная уверенность в своих действиях.
— Неужели не понравилось?
— Понравилось. Но я хочу, чтобы ты поднялась.
Лу послушалась. Иво сразу опрокинул её спиной на сидение и сам навис сверху. Прикрытые чулками ноги оказались по обе стороны от него. Иво взял её под колени и немного согнул их, подтягивая ближе.
— Скажи мне, если я тороплюсь.
— Не скажу, — Лу ответила на выдохе, голос срывался на протяжные, высокие ноты. Слюна во рту вся высохла. Ей не нужно было и опускать руку в нижнее бельё, чтобы почувствовать, как там мокро. — Я тоже хочу.
Больше слов не требовалось. Иво снял презерватив, скатав его, и, так не по-приоровски небрежно, бросил на резиновый коврик. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, открывая Лу вид на длинную, тонкую шею и ямочку между ключицами.
По его дальнейшим действиям она поняла, что брать новый он не собирался.
— Ты их непосредственно перед сексом всегда снимаешь? — Лу хотелось звучать немного насмешливо, но сухость во рту мешала и превращала слова в вязкую кашицу.
— Не всегда, — Иво взялся за спинку сидения, получая опору. Второй рукой развёл колени Лу и, вцепившись пальцами в край чулка, поднял её ногу к себе на плечо. — Это обижает тебя?
Она поняла, что он имеет в виду.
— Нет, — Лу замотала головой. Такое короткое предложение давалась с трудом. — Просто… наблюдение.
«Получает приятный бонус от моей низкой фертильности? Знает, что ничего не будет…»
Завершила мысль:
«Я ему доверяю. И он мне, судя по всему, тоже».
Иво облизал два своих пальца. Задержав ладонь перед собой на весу, выпустил между зубов ниточку слюны, что капнула точно на подушечки. Лу, наблюдая за этим, сглотнула и всхлипнула почти умоляюще.
— Я… я думаю уже и так… достаточно.
Его ухмылка из-за тени падающих на лицо чёрных волос выглядела особо бесстыжей.
— Сейчас проверим.
Смоченные в слюне пальцы вошли совершенно легко. Лу, выгнувшись в спине, сама насадилась на них. Иво, толкнувшись по основные фаланги в бархатную, размякшую влагу, облизнул губы, увидев в периодичных вспышках света за окном поблёскивающий на её груди пот. Он толкнулся несколько раз, разводя пальцы, и спросил, еле проговаривая слова целиком:
— Ты готова..? Я не уверен… что смогу ещё… сдерживаться.
Лу хотелось пнуть его пяткой.
— Да твою мать, ты не представляешь, как давно я готова.
Приставив измазанную в предэякуляте головку, Иво качнул бёдрами и оказался внутри почти до самого конца. Лу резко вдохнула так, что лёгкие обожгло, свела ноги и рефлекторно ударила кулаком по сидению, издав нечто похожее на рычание, переходящее в крик. Тело сжалось, расслабилось, сжалось и расслабилось снова. Иво взял быстрый, не щадящий темп.
Машину чуть наклоняло на поворотах, капли дождя на тонированных окнах казались чёрными, сдавленный ритм-н-блюз стал, вроде, чуть громче, помогая водителю заглушить то, что происходило за спиной. Лу, словно в отместку — хотя головой понимала, что водителя стоило пожалеть — выгнулась, закричала ещё громче, вскинула ладонь и стукнула ею со всего размаха в стекло, вызвав тем самым у Иво непроизвольную улыбку.
Нависнув на ней, он схватился руками по бокам сатинового платья. Лу почувствовала его сильную хватку, почувствовала упавшие на лицо длинные, щекочущие волосы. Аромат древесного парфюма от формы и его личный запах, запах горячего мужского тела ударил в голову. Она подняла расфокусированный взгляд, в котором, тем не менее, явно читался вопрос. Иво потянул платье вниз, и тугое декольте выпустило из себя сдавленную грудь. Твёрдые соски обдуло прохладным воздухом, и они затвердели ещё сильнее, до ноющей боли. Он накрыл левую грудь одной ладонью, вторую вернув на спинку сидения, не прекращая двигаться, но его движения с каждой секундой становились всё менее ритмичными, и всё более рваными, хищными, бурными.
Лу, получив дополнительную стимуляцию, терпеть больше не могла. Положила свою ладонь поверх его.
— Иво…
— Да… я тоже. — Мокрые пряди прилипли к бледному лбу. Иво запрокинул голову, теряясь полностью, ощущая лишь её невероятное окутывающее со всех сторон тепло, слыша быстрые, хлюпающие шлепки. — Давай.
Лу кончила первой, вцепившись ногтями в его руку, и, исступлённо дёрнувшись в оргазме, ударилась макушкой о ручку двери. Всё тело накрыла тягучая и острая нега, а голова запульсировала болью. Лу застонала, захлебнувшись резко накатившим смехом. Иво держался до последнего, но, отпустив себя, вышел и излился прямо на лично им подобранное платье. Даже если бы Лу захотела пресечь этот момент, то всё равно не смогла бы — конечности совершенно не слушались. Белые капли спермы на дорогом чёрном сатине выглядели настолько грязно и вульгарно, что поднимали новую, в корне бесстыдную волну возбуждения. Всего через какой-то десяток секунд они впитались, став бесцветными мокрыми пятнами. Иво вдруг тоже рассмеялся, вымотано, но довольно, погладив закинутую на плечо ногу Лу с оттянутыми чулками, и поцеловав внутреннюю сторону бедра.
Оба еле восстановили дыхание.
Лу перевела взгляд с лица Иво, на его обмякший член, на капли на собственном платье. Нога соскользнула с плеча и на неё словно набросились с укусами миллиарды маленьких насекомых. Икры загудели.
— Платье абсолютно идиотское. Но это не повод…
Он усмехнулся, а тёмные глаза блестели от жара и ещё не схлынувшего наслаждения.
— Прости.
— По глазам вижу — не жаль.
— Нет. Этот вид того стоит.
Лу подняла аккуратную бровь и над ней блестели бисеринки пота. Она попыталась натянуть декольте обратно и прикрыть грудь, но в позе лёжа это сделать не вышло.
— Я рада, что ты доволен. Только как мне теперь в этот клуб идти?
Иво прислушался: дождь почти кончился, за окном шумела улица, пару раз оглушительно взвизгнули сигналки. Музыка у водителя уже не играла. Иво было плевать, если он подслушивал, главное, чтобы сильно увлечённый страстными звуками, аварию не устроил.
— Не уверен, что мы до клуба вообще доедем сегодня.