Султан Кеманкеш

      Кёсем отошла от покоев Калтрины и тут же быстрым шагом пошла в свои, вытирая слезы. Как он мог? Как он мог предать ее? Как согласился на это? Он ведь всегда был для нее другом. Неужели с ней он был лишь из-за денег? Из-за его зарплаты?        Войдя в свои покои, Кёсем села на тахту на первом этаже. Не хотела появляться перед Кеманкешем в таком виде. Нужно было успокоиться. Но не тут-то было.        Кёсем стала судорожно вытирать слезы, но они с новой силой стали литься из глазах. В это время она услышала шаги на лестнице. Правительница встала и повернулась к балкону, стараясь делать вид, что смотрит в окно, что находилось рядом.        Кеманкеш подошёл ближе. Сразу же понял, что с ней что-то не то. Мужчина обнял ее со спины, услышав совсем тихие всхлипы, которые он не могла остановить. Он повернул ее к себе. Она снова стала пытаться вытереть слезы, но ничего не получалось.        – Любимая, что случилось? – Кеманкеш подумал, что она узнала о том, что вчера принцесса приходила к нему и разделась. Но он ведь ушел, зачем ей плакать? И от кого она вообще могла это узнать? Принцесса не осмелилась бы с Кёсем разговаривать, а больше никто и не знает.        – Хаджи... Он предал меня, Кеманкеш. – она уткнулась лбом в его грудь и крепко обняла, прижимаясь и пытаясь найти утешения в этих объятиях. Брови на лице Падишаха сдвинулись, он нахмурился.        – Как он предал? С чего ты это взяла? – немного отодвинул ее, чтобы посмотреть в любимые голубые глаза, напоминающие бушующий океан. А сейчас тем более, они были полны солёной воды.        – Мне сказали, что его схватили какие-то Аги, надели мешок на голову и куда-то утащили. Я пошла искать. Шла мимо покоев Валиде Султан. Двери были приоткрыты. Я увидела, что Хаджи стоял на коленях перед твоей матерью. Он предал меня. Он сказал, что согласен служить ей, но делать вид, что предан мне. Он будет ей все докладывать. Хаджи был единственным другом. Я любила его больше всех слуг, он был для меня не слугой, а наставником. Как он мог, Кеманкеш? – Кёсем пошатнулась. Голова закружилась. Халиф усадил ее обратно на тахту и подал стакан воды. Сел рядом и крепко обнял.        – Кёсем, люди предают. Мало кто остается верным до самого конца. Я тоже думал, что Хаджи не такой. Но видимо я ошибся. Тебе больно, понимаю. Но не надо так нервничать. Тебе становится плохо, молоко может пропасть. – поцеловал ее в макушку. Она немного попила и отдала стакан.        – Обещай, что ты останешься до конца. Обещай, что никогда не предашь меня. Дай мне слово, что будешь любить до конца своей жизни, до потери пульса. Дай мне слово и сдержи его. – посмотрела в его темные карие глаза.        – Даю слово. Никогда тебя не брошу. Ты самое лучшее, что со мной случилось. Не волнуйся. Дети еще спят, давай позавтракаем пока? – она лишь кивнула и Кеманкеш позвал стражу, чтобы приказали принести завтрак. Кёсем прижималась к нему, как напуганный котенок. Но она была не напугана, она была жутко обижена.        Через пару минут двери в покои открылись. В них вошёл Хаджи. Кеманкеш тут же прижал Кёсем крепче. Она обернулась. В глазах заискрилась ярость, перемешанная с обидой. Она освободилась от рук Кеманкеша и встала, жестом руки, дав понять, чтобы тот сидел.        – Султанша... – Хаджи поклонился. Кёсем ничего ему не ответила. Она подошла к нему и просто влепила пощечину. Евнух поднял на нее свой взгляд, приложив руку к месту удара. – Султанша, за что? – ничего не понимая, посмотрел на нее.        – Он еще спрашивает у меня за что?! Ты ведь предал меня! Собирай вещи и иди служи, своей Калтрине! Уходи! Вон! – указала на дверь. В душе разгоралось пламя. – Уйди... – уже тихо прошептала она. Голова пошла кругом. Кеманкеш встал и подошёл ближе, понимая, что сейчас она находился не в самой лучшей форме.        – Кёсем! – увидел, как она покачнулась и начала падать. Мужчина тут же оказался подле нее и подхватил полусознательную женщину. Хаджи тут же оказался рядом с ней. По глазах было понятно, что он напуган. – Уходи отсюда, Хаджи. Уйди. И не смей приходить. Все кончено. Кёсем больше не твоя Госпожа. Ей нужен тот, кто будет докладывать все ее врагу. – проговорил он спокойно и поднял на руки свою супругу. Понес на второй этаж. Женщина окончательно провалилась в сон.        – Что случилось? – спросила Эмине, что следила за спящими малышами по просьбе Кеманкеша, когда увидела как дядя несёт свою жену на руках.        – Это сейчас не важно. – сказал тот и уложил Кёсем на кровать. Поцеловал в лоб и укрыл. – Зови лекаря. – проговорил тот и посмотрел на жену. Эмине тут же побежала выполнять просьбу.        Прошла неделя. Все были не так гладко, как хотелось бы. Кёсем никак не могла смириться с потерей близкого друга. Она делала вид, что с ней все хорошо, но глаза всегда выдавали ее. Особенно хорошо ее глаза умел читать Кеманкеш. В них было полно грусти и боли.        Женщина не выходила из покоев. Кормила детей, ела по расписанию. Но ничего большего она не делала. Пыталась все же понять, что с ней не так? Почему такой человек предал ее? Чего ему не хватало в ней?        Кеманкеш после своих дел сразу же шел к ней. Обнимал, целовал в лоб, щеки, макушку. Но это не помогала. Хотя Кёсем пыталась забываться в объятиях любимого.        Ленора и Бахти уехали в Манису еще тем вечером, когда был семейный ужин. Все было как всегда. Ленора присылала ему наложницу, а тот проводил с ней максимум час и уходил, не дожидаясь того момента когда она уснет.        Ленора разговаривала с наложницей, пыталась помочь, давала советы, как удержать Бахти. Тот все прекрасно видел и знал. Но ничего не говорил ей. Не хотел расстраивать пустыми разговорами. Ее все равно не переубедить.        Атике все время проводила в покоях. Девушка все мучилась от токсикоза. Силахтар всячески старался ей помочь и поддержать, когда приходил со службы. Селим же понимал, что маме плохо и к ней особо не лез. Но и с бабушкой не виделся. Один раз он смог сбежать из покоев матери, но когда он прибежал к бабушке, стража сказала, что она не желает никого видеть и тот обиделся. Как она может не хотеть его видеть?        Принцесса не выходила больше из своих покоев. Калтрине сказала, что сделала все, что только можно, но Падишах отверг ее. Конечно же, это будет не Валиде, если она не успокоится. Та сказала просить брака у отца и это еще сильнее начало тревожить девушку.        Хаджи не выходил из своих старых покоев, в которых еще жил во времена службы Хандан Султан. Когда за ним послала Калтрина, он попросил сообщить о том, что Кёсем Султан отправила его в Старый Дворец, поручив несколько дел.        И только у Сарпа с Мелек было все хорошо. Паша восстанавливался. Он уже прорывал ходить без трости, опираясь на обе ноги по очереди и у него получалось. Мелек проводила с ним дни и ночи, мечтая, чтобы две недели поскорее закончились.        Дворец, в котором они должны были жить после свадьбы уже готовился. Это был дворец Ипподрома. В нем когда-то жили Хатидже Султан и Ибрагим Паша.        Так же Мелек приказала готовить платье для нее и костюм для Сарпа. Она была сказочно рада тому, что скоро будет новая жизнь. С любимым человеком. Возможно этот брак даст свои плоды и у нее появится ребенок.        В столицу прибыл король Ричард Кромвель и Кеманкеш приказал немедленно собрать Совет. На него пришел и Сарп Паша. Уже без тросточки. Сам. Да, он хромал. Но на ногах держался уверенно.        Когда все были в сборе, Кеманкеш объявил Заседание Дивана начатым. Сначала Падишах со своими Пашами обсудили политику и ситуацию в столице. Все было хорошо. После Повелитель объявил о скорой свадьбе своей сестры и Сарпа Паши. Все были рады. Больше не было завистников.        А вот уже после пригласил войти в павильон Ричарда. Тот зашел без поклона. Правитель государства не будет кланяться другому Правителю. Кромвель лишь уважительно кивнул головой.        Кеманкеш так же кивнул головой и пригласил подойти ближе.        – Уважаемый Ричард Кромвель, очень рад Вас видеть. – проговорил Кеманкеш и вдруг остановился. Надо было взять с собой Кёсем. Он вероятно турецкого не знает. Падишах растерянно посмотрел на Кромвеля.       – Я тоже очень рад Вас видеть, Султан Кеманкеш. Я благодарен за Вашу помощь и как мы договорились с уважаемым Сарпом Пашой, земли Швейцарии мы делим пополам. Мы захватили целую страну, это мало кому по силам. Спасибо огромное Вам и Вашему Второму Визирю. – абсолютно спокойно и почти без акцента говорил Кромвель на турецком языке. Кеманкеш расслабился.        – Наш союз очень дорог для обеих стран. Мы всегда готовы помочь. Ваша дочь все это время была под стражей в отдельной башне, так как по Империи ходила оспа. Она в целости и сохранности. Завтра Вы можете выдвигаться в путь. – Кеманкешу скорее хотелось избавиться от принцессы и больше никогда ее не видеть.        – Спасибо, Повелитель. С Вашего позволения, я пойду к дочери. Я не видел ее полгода, мы оба очень скучали друг по другу. – Кеманкеш уважительно кивнул, а про себя с облегчением выдохнул. Наконец-то этот груз упал с его плеч.        – Конечно, я все понимаю. Спокойно отдыхайте. – проговорил тот. Ричард ушел. Все Паши тоже разошлись. Кеманкеш оставил лишь Силахтара и Сарпа. – Силахтар, как Атике Султан? Кёсем Султан сказала мне, что вы теперь оба живете в гареме, я не стал препятствовать. Слово Кёсем Султан – мое слово. – посмотрел на своего товарища. Паша тяжело вздохнул.        – Тяжело, Повелитель. Очень тяжело. Думаю Кёсем Султан понимает Атике намного лучше меня. Они женщины. Я лишь могу точно сказать, что сейчас намного тяжелее, чем это было с Селимом. Очень надеюсь, что роды пройдут быстро и Атике не пострадает. – Кеманкеш вздохнул, вспомнив тяжелые роды Кёсем. Но дети ей дали сил. Атике была для него дорога так же, как и для Кёсем. Она дочь его жены, а значит и его дочь. Поэтому он волновался за нее.        – Дай Аллах, все пройдет быстро и вы будете счастливы вчетвером. Ступай, отдыхай и помогай своей супруге. – Кеманкеш был тем Султаном, для которого на первом месте была семья. Но он понимал, что это хорошо, как мужчине, но не как правителю. Государство всегда стояло на втором месте. Поэтому он понимал подданных, когда у них больны дети, жена или какие-то еще семейные проблемы. – А ты как, Сарп? Восстанавливаешься? – вопрос был глуп, было видно, что Паша не плохо справляется.        – Хвала Аллаху, все хорошо. Мелек Султан всегда рядом со мной и это единственное лекарство, которое способно мне помочь. – Кеманкеш улыбнулся на его слова. Благополучие сестры – все, что ему было нужно от Сарпа.        – Скоро свадьба, ты готов? – Кеманкеш похлопал возле себя, приглашая сесть. Видел, что Сарпу тяжело стоять на ногах. Паша принял его предложение.        – Очень волнуюсь, Повелитель. Я никогда так не любил, чтобы сердце замирало при встрече с ней. Никогда не думал, что будут руки дрожать, когда она плачет. По-началу у нас были какие-то разногласия, для нее я был самовлюбленным индюком, а она для меня показалась зазнавшейся стервой, когда она начала ругаться, но сейчас для меня мое имя из ее уст звучит как весеннее пение птиц. – он смущенно улыбнулся и Кеманкеш похлопал его по плечу.        – Ты умеешь говорить красиво. Очень рад, что ты достался именно моей сестре. Она заслужила тебя, как никто другой. Как и ты ее. Вы нашли друг друга.        – Повелитель, меня волнует кое-что... Мелек Султан. Как она жила до меня? У нее был брак до меня? Семья? Почему она так боится заводить семью? А еще, когда я начал радоваться за Вас с Кёсем Султан. Тогда я узнал, что родились Султанша и Шехзаде, она быстро перевела тему. И каждый раз, когда речь заходит о детях, ее глаза тускнеют и она переводит тему на любую другую. – Кеманкеш заметил в глазах Сарпа волнение. Конечно же он хотел рассказать своему будущему зятю про все, но Мелек должна сама. Она должна перебороть это все.        – Я не могу тебе сказать всего, но скажу одно: да, у нее до тебя был брак. Чем он закончился и что происходило в нем, она должна рассказать тебе сама. Не дави на нее, она может закрыться в себе. – Сарп лишь кивнул. Он встал, поклонился и ушел к своей возлюбленной, про себя думая, что же все таки происходило в этом браке. Он и предположить не мог, что все было намного хуже его предположений.        Кёсем оставила детей на Эмине, а сама решила выйти пройтись погулять вместе с внуком. Дошла по покоев Атике. Постучала. Ей никто не ответил. Вошла. Шторы были занавешены, в покоях был полумрак. Атике спала на кровати. Наверное напилась обезболивающих и легла спать.        Правительница подошла к кровати и убрав непослушные золотистые волосы девушки, поцеловала в лоб. Атике вздохнула через сон. Кёсем ее укрыла получше и пошла в соседнюю комнату. Там было светлее. На небольшой кровати сидел Селим и играл в свои деревянные фигурки, которые сделал отец.        Заметив бабушку он хотел броситься ей на шею и целовать ее в щеки, но вспомнил, в то обиделся и стал дальше играть в фигурки, надув губы. Кёсем села рядом с погладила мальчика по голове.        – Селим? Ты хорошо себя чувствуешь? Почему настроения нет? – спросила та и улыбка тут же уползла с ее лица. Султанзаде посмотрел на нее, а после отвёл взгляд.        – Я обиделся на тебя. Ты меня обидела. – он отвернулся от нее, сложив руки на груди, как взрослый профессор.        – За что, Селим? Я не видела тебя неделю. Я же ничего такого не сделала. – повернула к себе мальчика и положила свою ладонь на его щеку.        – Когда я пришел к твоим покоям три дня назад, стража сказала, что ты никого не хочешь видеть! Как ты можешь не хотеть видеть меня? Разве я не твой единственный внук? Я не плакал, потому что маму не хотел расстраивать. Но на самом деле очень обиделся. – он снова надул губки. Кёсем пыталась вспомнить, когда ей докладывали о его приходе. Но ей даже не сказали о том, что пришел внук.        – Да, я правда сказала страже, что никого не хочу видеть. Но не говорила, что не хочу видеть родных. Они должны были оповестить. Пошли со мной в сад? Я заглажу свою вину. Выполню все, в то ты захочешь! – у мальчика тут же загорелись глаза. Он улыбнулся.        – Даже поиграешь со мной в прятки и в догонялки? – спросил он и улыбнулся. Она кивнула. Мальчик тут же побежал к шкафу, чтобы переодеться. Кёсем помогла ему.        Ричард вошел в покои дочери. Девушка, увидев отца, встала и поклонилась. А после бросилась в его объятия. Тот стал целовать дочь в лоб, щеки, нос. Оба были счастливы воссоединиться.        – Доченька... – проговорил на английском. Он обнял ее так крепко, как только мог. – Как ты? Как себя чувствуешь? – они сели на диван.        – Все хорошо, папенька. Ты как? Тяжелая война была? – она не знала когда и как просить его о браке с Падишахом. Была очень напугана. Боялась, что Валиде выполнит обещание и убьет ее.        – На войне я был тяжело ранен, но сейчас все хорошо. Завтра поедем в Англию, домой. Там ты сама уже выберишь себе жениха. Я тебе обещал, что женю по любви. – он улыбнулся. Но девушка не могла улыбнуться так же.        – Я уже нашла себе жениха, папенька. Я влюбилась. – она посмотрел на отца, ожидая его реакции, но тот лишь спокойно спросил:        – В кого? – он думал, что это будет какой-то Паша, Бей, Ага или простой горожанин, но точно не ожидал услышать то, что скажет она.        – В Султана Кеманкеша. – проговорила она и отвела взгляд. Сейчас она боялась, что начнется скандал. У Ричарда отвисла челюсть, в переносном смысле.        – Нет. Он тебе вообще никак не походит. Во-первых по законам Османской Империи Падишах не может жениться на принцессе другого государства. Во-вторых, он старше тебя почти на двадцать лет. Он тебе в отцы годится. В-третьих у него уже есть жена и дети. – сказал тот твердо, давая понять, что его слова не требуют отговорок.        – Но, папенька, ты ведь обещал, что женишь меня на том, кого я полюблю. – она начала играть, типа расстроена, хотя была очень рада, что отец не согласился.        – И если твои чувства будут взаимны. Но Падишах никогда тебя не полюбит. Все, Анна, я сказал нет. Если надо, ты похоронишь эти чувства. – отец ушел в другие покои, давай ей время подумать.        Кёсем и Селим вышли гулять. Они ходили по Султанскому саду, но потом Султанзаде потащил ее к конюшне. Там они покормили лошадей. После пошли играть в прятки и другие игры, которые только желал Шехзаде. Кёсем наконец-то почувствовала себя свободной и счастливой.        Серые тучи затянули солнечное небо, но бабушка с внуком даже не поняли этого. Продолжали играть, прятаться и бегать друг за другом. Поняли, что погода испортилась только тогда, когда с неба полил сильный дождь. Он так резко обрушился, что они умели не успели испугаться. Подул холодный ветер. Одежда тут же начала намыкать.        Кёсем схватила Селима и за руку и они побежали в беседку. До нее было не так много, но и не мало. Она находилась посередине сада, а они были в конце. Правительница, даже играя в догонялки, так быстро не бегала. Уже через полминуты они оказались в беседке. Кёсем насквозь промокла. Так как дождь был косой и Селим бежал рядом с бабушкой, у него намокла только голова и один рукав.        Дождь был осенний, но холодный. Кёсем села на лавочку и задрожала от холода. Селим подошел к ней, чтобы обнять, но она не дала, потому что и он бы промок от ее одежды. Мимо бежал Кеманкеш в дождевике, что остался в павильоне для заседаний, чтобы посмотреть некоторые документы. Заметив жену, он тут же направился в беседку.        – Что вы тут делаете? На улице холодно стало! Дождь льет! Кёсем, ты насквозь мокрая. – он снял с себя дождевой плащь и отрехнул. – Еще не хватало, чтобы ты застудила грудь, Кёсем. – отчитывал ее, словно маленькую девочку, снимая теплый кафтан. Он накинул ей на плечи и застегнул пуговицы. Ей тут же стало теплее. – Так, сиди, тут. Я отнесу Селима и за тобой приду. – Кеманкеш обернул парня в свой плащь и побежал ко дворцу. Сам промок, но у него был сильный и крепкий иммунитет. Поставил парня на крыльцо и накинув плащь, побежал за Кёсем.        Накинул плащь на нее и взяв на руки, закрыл ее лицо тканью кафтана, побежал снова ко дворцу. Женщина почему-то тут же почувствовала слабость в теле. Кеманкеш обоих отнес в покои Кёсем. Правительница села на кровать и затряслась от холода.        – Селим, раздевайся и ложись под одеяло. Я принесу тебе одежду потом. – он снова поднял Кёсем на руки и понес в маммам, который уже приказал затопить, как тот они пришли.        Кеманкеш занёс свою возлюбленную в хаммам и усадил на деревянную лавочку в раздевалке и начал расстегивать пуговицы мокрого платья. Ее рука остановила его, когда тот был почти на середине.        – Нельзя. Мне нельзя хаммам. Мало времени прошло после родов. И ты не должен меня видеть. – не понимала почему стало так плохо почти сразу.        – Кёсем, послушай. Сейчас мне это совсем не важно. Ты можешь застудить всю свою женскую систему. У тебя будет болеть живот, спина, грудь, тебе больно будет ходить в туалет. – продолжил расстегивать платье. У нее не было сил сопротивляться.        Кеманкеш раздел ее и погрузил в воду. Знал, что долго находится в воде нельзя, поэтому стал быстро ее греть, поливая с чаши. После помог ей вылезти и стал вытерать. Поцеловал ее в лоб и повел в раздевалку. Там взял ночнушку, халат и еще кое-что.        – Нет, Кеманкеш, я сама. Пожалуйста. – взяла из его рук. – Выйди. Ты не должен видеть ничего. – он послушно вышел, но стоял за стенкой и слушал, чтобы с ней все было хорошо. Через минуты две она вышла уже одетая в ночнушку и халат. Он завернул ее в плед, который взял и подняв на руки, понес в покои.       Кеманкеш уложил Кёсем на кровать, хорошенько укрыв. Селим лежал на второй подушке. Мальчик расстроился, что теперь, после прогулки с ним, бабушка плохо себя чувствует. Он то почти не намок, поэтому с ним все было хорошо.       – Бабушка, что у тебя болит? – спросил мальчик, гладя ее по руке. Кёсем повернула к нему голову и слабо улыбнулась.        – Ничего. Просто слабость. – она потрепала его по волосам и прикрыла тяжелые веки. В покои вошел Кеманкеш, а за ним повитуха.        Падишах одел мальчика и вывел его из покоев. Спустил вниз и оставил у Эмине. Пусть сегодня она побудит с ним. К Атике его отправлять нет смысла, он тут же ей расскажет то, что Кёсем плохо себя чувствует.        Кеманкеш вернулся тогда, когда повитуха уже закончила осмотр. Кёсем завязывала халат. Падишах подозвал женщину к себе, спрашивая, нет ли ничего серьезного.        – Повелитель, все хорошо вроде, но может подняться температура. Слабость это еще нормально с ее слабым иммунитетом. Она могла, не дай Аллах, подцепить воспаление легких.        – Она не застудилась? Она не потеряет молоко? Кёсем против того, чтобы детей кормил кто-то кроме нее, она в депрессию впадет. – Кеманкеш украдкой посмотрел на супругу, которая села, облокотившись на подушки.        – Она сейчас может покормить детей и я сделаю восковой компресс. Он будет греть ее всю ночь. Мы сразу же избежим и кашель, и пропажу молока. А так же, нужно, чтобы ноги были в тепле. Я сделаю и на них компресс, только горчичный. – Кеманкеш лишь кивнул, одобряя ее идею.        Кёсем рассказали план действий. Конечно, она была не в восторге, но согласилась под строгим взглядом Кеманкеша. Мужчина повернулся к женщине спиной, когда та стала кормить детей. Повитуха помогала ей, хотя Кёсем эти три недели после родов, неплохо справлялась с детьми.        После повитуха приступила к работе. Сделала компресс на груди и завязала шерстяным шарфом, помогла надеть ночнушку. После тоже самое сделала с ногами, только перебинтовала бинтом. Женщина дала распоряжения насчет больной и ушла.        – Как ты, любимая? – спросил Кеманкеш, подойдя к ней и сев рядом. Он положил свою руку на ее.        – Не плохо. Зачем все эти заморочки? Мне не удобно будет спать. Не люблю я это. Не хочу я лечится. Аллах, я просто с внуком погуляля. Разве я виновата в том, что иммунитет слабый? – она тяжело вздохнула и надулась. Кеманкеш слабо улыбнулся. Такая Кёсем ему нравилась больше всего: непокорная, независимая и конечно же неправильная. Ему нравилось ее переубеждать и быть правым.        – Дорогая, не надо перечить. Ты болеешь, а я делаю то, что должен делать любящий мужчина – делаю все, чтобы ты вылечилась быстрее. – он поцеловал ее в лоб.        – Знаешь, что лечит лучше всего? – посмотрела на него с вызовом. В глазах заискрился огонек. Он вопросительно посмотрел на нее. – Любовь! – сказала та и закинула руки ему за шею, крепко поцеловав. Кеманкеш прижал ее к себе за плечи.        – Если это так, то я быстро вылечу тебя. – проговорил он, уткнувшись носом в ее шею, жадно вдыхая цветочный аромат. Кёсем запустила руку в его волосы, немного сжав.        – Кеманкеш, я не хочу лежать. Меня ранили в живот, я лежу, болею оспой, я лежу, мне плохо, я лежу. Я всю беременность пролежала, сколько можно? Я всего лишь промокла под дождем, а ты из мухи слона делаешь. – Кеманкеш отстранился на нее и сделал взгляд настолько строгим, насколько мог.        – Кёсем, ты когда-нибудь поймешь, что твое здоровье и благополучие привыше всего? У тебя слабый иммунитет, ты промокла под холодным дождем до ниточки. Естественно ты будешь себя плохо чувствовать. Почему ты всё время перечишь мне? Не можешь хотя бы немного слушаться? – был настолько серьезным, насколько это позволяла ситуация. Кёсем закатила глаза.        – А ты когда поймешь, Кеманкеш, что я не нежная, добрая, ранимая и слабая девушка, а сильная, жестокая, волевая женщина? Я никому не подчиняюсь, и делаю так, как я считаю нужным. А ты берешь и силой приковываешь меня к кровати, будто я инвалид. – мужчина поджал губы, но после положил свою большую теплую ладонь ей на щеку.        – Во-первых, не говори таких слов. Во-вторых, я считаю наоборот. Да, ты сильная, очень сильная. Волевая, иногда жестокая. Но ты очень ранимая, ты намного ранимей, чем тебе кажется. Ты можешь быть нежной и доброй. Ты красивая всегда, но больше всего, когда спокойная и счастливая, когда на твоем лице сияет улыбка. – он поцеловал ее в нос. – Я люблю тебя любой, но сказал тебе лично свое мнение и оспаривать ты его не можешь. – она и не смогла ничего ему сказать, в дверь постучали. Кёсем посмотрела на Кеманкеша, давая понять, чтобы тот открыл. Мужчина встал и пошел к двери. Открыл.        – Что ты тут делаешь? Уходи! Тебе не ясно сказано? – послышался грубый голос Падишаха. Кёсем присела на кровати и за массивным корпусом Кеманкеша увидела Хаджи.        – Повелитель, пропустите, мне нужно поговорить с Кёсем Султан! Я должен ей объясниться! – громко говорил тот. Кеманкеш схатил его за горло. Женщина смотрела на него и глаза снова стали наполняться слезами. Он предал... Только это вертелось к нее в голове. «Кёсем, ты не должна его слушать, он предатель».        – Не кричи! Наши дети спят! – прицелился сквозь зубы Падишах. Хаджи замолчал, но не успокоился, все еще попытался освободиться от сильных рук Мустафы, сжимающих его горло.        – Кеманкеш, отпусти его. Я должна его выслушать. – спокойно проговорила Кёсем. Повелитель немного помедлив, разжал схватку. Хаджи рванул в покои и оказавшись возле кровати, сел на колени недалеко от Султанши. На голове не было тюрбана, лишь неряшливо уложенные волосы, которые уже стали покрываться сединой. Не рабочий кафтан. Возможно тот, в котором он отдыхал в своих покоях. Кёсем облакотилась на подушки и посмотрела на него. – Говори, пока я могу выслушать. – Хаджи поднял свой взгляд.        – Султанша, Вы больны? Это из-за меня? – тут же спросил тот, заметив под ночным платьем Кёсем шерстяной платок.        – Тебя это волновать не должно. Говори, что хотел. – грубо ответила та, отведя взгляд. Хаджи немного помешкался.        – Вы слышали наш разговор с Калтриной Султан. Но вы не знаете всех подробностей. Я не знаю, видели Вы или нет, но у моего горла был кинжал. Но я не боялся за то, что ее слуги перережут мне горло. Я готов был сказать: «Нет, я не согласен». Но она подошла и совсем тихо сказала, что если я не соглашусь, то она убъет Вас. Султанша, сколько раз она пыталась это сделать? Я не хочу, чтобы Вы пострадали. Я ни за что, никогда не предам Вас. Я планировал рассказать все Вам, но Вы не дали мне объясниться. Я хочу делать вид, что служу ей, но я узнаю то, что может нам помочь. А для нее я буду делать вид, что служу Вам. Да, это сложно, но я уверен, что справлюсь. Ей я буду говорить ложную информацию, Ваши сильные стороны, которые она не сможет одолеть. – он взял ее руку, которая лежала на кровати в свои. – Я никогда бы не предал того, кто сделал для меня столько, сколько сделали Вы. Никто другой, а Вы. – он приложил тыльную сторону ладони к своему лбу.        Кёсем уставилась в одну точку. Теперь ее точно можно было назвать ранимой. Она, не выяснив всей ситуации взяла и обиделась на него, плакала, скандалила. Правительница снова сделала поспешные выводы. Женщина отвела взгляд и посмотрела на Хаджи. Положила свободную руку ему на плечо.        – Прости меня. Я снова погорячилась. Ты снова стал жертвой моего гнева. – она сжала его плечо и тот поднял на нее свой взгляд. – Я не могу тебе не поверить сейчас. Ты мой единственный друг в этом огромном дворце.        – Вы простите меня. Это я должен был делать все, чтобы поговорить, а не сидеть в своей старой комнате, не выходя за ее пределы. – Кёсем высвободила руку из его и раскрыла для объятий. Хаджи встал с пола и сел на край. Они заключили друг друга в долгие объятия. Женщина расчувствовалась и пустила пару слезинок. Слишком чувствительной стала после последней беременности.        Кеманкеш стоял в стороне и смотрел на это все, приподняв бровь. Иногда казалось, что она с евнухом была ближе, чем с ним. Но если по секрету, то так и было. Он видел ее в абсолютно любом состоянии, знал ее дольше, она могла ему доверить то, что не доверяла сама себе.        – Мир? – спросила она, отстранившись и протягивая мизиниц, словно ребенок. Хаджи зацепил его своим мизинцем и оба усмехнулись.        – Мир! – он встал и поклонился. Поправил подушку Кёсем, сложил ее уже полностью на кровать. – А что с Вами случилось? Сейчас я могу узнать? – женщина посмотрела на Кеманкеша, который стоял потупив взгляд в потолок, делая вид, что их "романтика" его вообще не интересует.        – Я с Селимом гуляля. Дождь начался. Пока мы добежали до беседки, промокли. Я немного простудилась, но мне уже легче. Иди переодевайся и снова заселяйся в свою комнату. Мне тяжело без тебя. – она улыбнулась. Хаджи еще раз поклонился и ушел. К ней подошла Кеманкеш и сделав недовольный взгляд, посмотрел на нее.        – Вы бы еще поцеловались. – сказал он, а Кёсем усмехнулась. Его ревность была просто глупой, но женщине она очень нравилась.        – Когда-нибудь я исполню твою просьбу. – поиграла бровями. Кеманкеш обошел кровать и стал быстро расстегивать кафтан, рубашку. Скинул одежду на пол и потянулся к ремню на штанах. – Полегче, дорогой. Не думай, что это меня возьмет на слабо. – он снял верхние штаны, оставаясь в льняных нижних и нырнул под одеяло.        – Любимая... Только я могу обнимать тебя вот так, целовать в губы и видеть тебя без одежды. – он обнял ее за талию и прижал к себе, поцеловав в макушку.        – И Хаджи. – она хитро улыбнулась. Тот завладел ее устами, доказывая обратное.