***
Она добралась до дома Рождественской всего за десять минут. Та уже сидела на скамейке у подъезда, ожидая Вишнёвскую. Она была одета в голубые скинни джинсы и в свою привычную коричневую весеннюю куртку. Рядом с ней, на скамейке лежал её полупустой школьный рюкзак. Заметив Вику, она встала со скамейки и неловко помахала ей рукой. — Ян! — Вика подбежала к девушке и стиснула её в объятиях. — Привет, — с улыбкой ответила Яна. — Вик, не задуши меня, пожалуйста… — Ой, прости, — сказала Вика, отстранившись. — Просто очень рада тебя видеть… Ладно, куда пойдём? — Не знаю…? — с неуверенностью в голосе, ответила кудрявая. — Я думала, что ты уже решила, где мы будем гулять сегодня. — Ну-у… — Вика задумалась на пару секунд. — Давай для начала сходим в магазин и купим чего-нибудь. — Хорошо, давай. И девушки направились к какому-то круглосуточному магазинчику, в который хотела зайти Вишнёвская. Яна всё же переживала по поводу постоянных ночных уходов из дома — девушка чувствовала себя немного виноватой перед родителями, но старалась отогнать эти мысли. «Ладно, то, что скажет потом мама, если узнает — неважно. Сейчас я с любимой девушкой, сейчас всё хорошо,» — подумала девушка, улыбнувшись своим мыслям. Всё же Яне казалось удивительным то, что рядом с Викой она забывала обо всём на свете и давящее чувство тревоги в груди заметно уменьшалось.***
Спустя двадцать минут, девушки добрались до небольшого обшарпанного магазинчика с вывеской «Продукты 24/7». — Так, я быстро, подожди меня здесь, — начала Вика. — Тебе что-то купить? — Ой, спасибо, но не нужно, правда, — вежливо отказалась Яна. — Ага, — сказала девушка безэмоционально. Она развернулась и, открыв дверь, вошла внутрь, оставляя Яну стоять на улице в одиночестве. Однако Вика вернулась скоро, как и обещала. В руках она держала две бутылки, одну из которых протянула Яне. — Держи, это тебе. — Эсса? — кудрявая с недоверием взяла бутылку и принялась рассматривать её. — Как тебе её вообще продали?.. Ты же явно младше восемнадцати выглядишь. И я вроде просила тебя не покупать мне ничего? — У меня там хорошая знакомая работает, продаёт мне абсолютно всё. Связи, Яночка, связи, — сказала Вика, совершенно довольная собой. — Не отказывайся от эссы, ты просто не знаешь насколько она хороша. — Вик, знаешь…я вообще-то никогда не пробовала пить… — Ничего, сейчас как раз и попробуешь, — ухмыльнулась Вика. — Пойдём искать подходящий двор.***
Их путь был долгим. И непонятным (причём для обеих). Девушки проходили много дворов, стараясь обходить центральные улицы в городе. Яна просто следовала за Викой, хотя та сама не знала куда хочет прийти. Всю дорогу они шли почти молча, любуясь ночным городом, изредка обмениваясь несколькими фразами, но никогда не отпускали руки друг друга. Наконец Вика остановилась. Яна огляделась вокруг, пытаясь понять где они и она поняла: они находились в похожем на все остальные дворы, через которые они прошли, только здесь было слишком пустынно. Дома, окружавшие их выглядели нежилыми, всего пару припаркованных машин стояло около них, а детская площадка была старой и облезлой, будто с восьмидесятых годов стоит тут (хотя это может оказаться правдой). Вишнёвская оглянулась на Яну с улыбкой и потащила её за руку к лавочке. Они сели и Вика достала сигарету. Мелькнул огонёк света и девушка выпустила пар. — Так где мы, Вик? — Не знаю, вроде всё ещё в Калининграде. Послышался гудок поезда и характерное звучание колёс. — Видимо тут железная дорога рядом, — прокомментировала Вика. — Ладно, я надеюсь мы не потерялись. Верни меня потом домой только, а то тут слишком нагнетающая атмосфера, — Рождественская снова оглянулась по сторонам, а Вишнёвская наконец заметила, как той некомфортно. — Не бойся, верну обязательно, — она выдохнула дым и, подвинувшись ближе к своей возлюбленной, коротко поцеловала её в губы. Яна фыркнула. Повисла пауза. Девушки молча сидели и смотрели куда-то в темноту. По сути светом для них здесь был лишь еле-работающий фонарь в метрах десяти от их скамейки, но глаза обеих уже привыкли к темноте и они могли видеть друг друга. Неожиданно замигал и включился ещё один фонарь около качелей на старой детской площадке. — Эй, а пошли на качели? — позвала Вика. — Я думаю, что не стоит. У нас с собой пиво, ты куришь, а это всё-таки детская площадка… — Ага, только нормальные дети в полночь уже давно спят в своих кроватках. Тут же никого нет! Пошли, серьёзно, — Вика схватила Яну за руку и потащила на качели, сопротивляться кудрявая уже не стала. Красные качели, с которых уже потрескалась краска, жалобно скрипели при каждом раскачивании, но и целью девушек не было качаться на них, Вике просто понравилась идея посидеть на них, время от времени покачиваясь. Яна достала две бутылки из своего рюкзака, поставив его себе на колени, одну она протянула девушке. — Спасибо, — коротко поблагодарила Вишнёвская. — Ты опять сбежала из дома, Вик? — не поднимая глаз на возлюбленную, произнесла Яна. — Хах… Как ты узнала? — У тебя почти нет никаких вещей с собой. И телефон разрядился. — Рождественская ждала какого-то ответа, но не получив его, продолжила диалог сама. — Так у тебя что-то случилось? — Можно и так сказать. — С мамой поссорились? — Ага. В точку, — она потушила свою сигарету прямо об качели. — Расскажешь мне? Я не хочу видеть тебя такой грустной и потерянной. — Ладно. — Вика открыла свою бутылку и сделала первый глоток перед началом рассказа. — Она в дом нового мужика притащила и он мне уже не нравится. — А что с ним не так? — Он похож на всех остальных её парней. Так же стрёмно выглядит, так же пьёт с ней кофе за нашим кухонным столом и так же она хочет познакомить меня с ним, как будто он наш новый член «семьи»… Это как безумное повторение событий с нулевым исходом. Ну вот поживёт он у нас, потом поссорятся и разъедутся, а вдруг если всё серьёзней будет? Если он психом каким-то окажется? Маньяком? Насильником? Да кем угодно просто. — Почему ты так думаешь, Ви? — Потому что она всю мою жизнь всяких мудаков к нам таскает. Я натерпелась уже. Не хочу всего этого. Просто не хочу. — Вика сделала второй глоток из бутылки. — Но не все же мужчины такие, мне кажется. Разве нет? — Ян, знаешь, некоторые хахали моей мамаши пытались меня изнасиловать. Они домогались до меня, когда мне было девять и тринадцать. Кто не домогался, тот обязательно пил, а потом избивал мою мать. Снова тишина. Они обе молчат. Можно было услышать только то, как Яна открывает свою бутылку и делает неуверенный глоток. — …Мне так жаль, милая. Но я понимаю тебя. До меня тоже домогались так называемые… «родственники», — кудрявая пинала мелкие камешки под ногами, смотря только на них. — Если точнее, то мой дядя по маминой линии. Семейные застолья всегда были адом для меня и по большей части из-за него. Дядя всегда акцентировал внимание на моей фигуре… на моей груди… Вечно вот эти фразочки омерзительные, по типу «как ты выросла, прямо-таки стала настоящей женщиной, фигурка то какая»… Блевать хочется от воспоминаний, — девушка сделала новый глоток пива, а после продолжила свой рассказ. — Он трогал меня при любом удобном случае: гладил спину, клал свою руку мне на колено или бедро, обнимал за талию. В такие моменты мне всегда помогала Алиса, она отвлекала его, чтобы я могла отойти подальше. Как же я рада, что она была у меня, потому что я не знаю, чтобы он мог сделать если бы не она… Но ты… — Яна наконец посмотрела на Вику. — Ты перенесла всё это в одиночку, верно? — Я пыталась рассказать маме, когда это происходило впервые… она не верила мне. Думала, что я просто капризничаю. «Глупый вредный ребёнок». Тогда я часто была на подольше в гостях у Кати, иногда с ночёвкой, чтобы не быть рядом с той сволочью. Мне было девять, я боялась его. Когда я стала старше, я не рассказывала об этом маме, ведь я знала, что она ответит. Я просто терпела это или сбегала из дома. В один раз она просто сама увидела это и наконец поверила. Было поздно, я уже не смогла бы доверять ей. — она прервала свой рассказ и отпила несколько глотков пива, затем продолжила. — В то время я нашла себе компанию и как правило каждый человек там был как минимум на 2-4 года старше меня. Я совсем перестала бывать дома, но там тоже было не всё хорошо. Эти люди подсадили меня на алкоголь, сигареты… Я проколола себе септум и вела себя как шлюха. Не знаю почему им был интересен четырнадцатилетний ребёнок и его тело, но тем не менее, я провела там два года где-то. А после того как меня пытались изнасиловать несколько взрослых парней — я сбежала оттуда. Мама конечно ничего об этом не знала и не узнает. Я никогда не расскажу ей. — Вика дышала часто и уже всхлипывала носом, но пыталась скрыть слёзы. Яна нежно взяла ладонь девушки в свою. — Ты можешь выплакаться мне, всё в порядке. Ты знаешь какая ты сильная? Ты очень сильная. Я не представляю как ты могла держать это в себе столько времени… Девушка и правда заплакала. Слёзы текли из разноцветных глаз, но Яна смахивала их, убирая с бледного лица фиолетовые волосы своей возлюбленной. — Она хочет выйти за него замуж. А я не хочу чтобы она выходила. — Ты думаешь, что всё будет так плохо? — кудрявая ласково гладила свою девушку по голове. — Ну она притащит этого мужика к нам в дом… Они там трахаться будут, а потом ребёнка заведут, которого потом ко мне в комнату переселят. Не хочу всего этого… — Ты не хочешь чтобы она была счастлива? — Нет. — Нет — хочешь или… — Нет не хочу! Разве она заслужила быть счастливой? — Каждый заслуживает, Ви, и я уверена она тоже заслужила. — Чем?! — агрессивно спросила Вика, но не дав ничего сказать Яне, перебила её. — Тем, что она не сделала аборт и родила меня? Знаешь, лучше бы она сделала. Меньше страданий и мне и ей было бы. — Ви… Не говори так, — попросила кудрявая, взяв лицо девушки в свои руки. — Я очень благодарна твоей маме, хотя бы за то, что у меня есть такая красивая и милая девушка. Я же так сильно люблю тебя. И твоя мама тоже тебя любит, даже если были причины почему ты потеряла доверие к ней… Не ругайтесь с ней так много, тебе же самой плохо от этого. — Ради тебя я постараюсь, но если этот мужик будет такой же как все её бывшие, я правда сбегу из дома навсегда, — немного обиженно ответила Вика и, отвернувшись, вытерла рукавом слёзы. — То, что ты пережила будучи ребёнком — это отвратительно. Ты заслуживаешь лучшего, Ви, я хочу чтобы ты была счастлива, — Рождественская повернула лицо своей возлюбленной к себе и, дотянувшись, поцеловала её в лоб. Глаза обеих были мокрыми. — Хочешь обняться? Девушки резко встали с качелей и Вика так крепко сжала талию Яны, что той оставалось только успокаивающе поглаживать спину своей девушки. — Ян… — Всё будет в порядке. Вишнёвская, изредка всхлипывая носом, плакала в плечо своей девушки и как же ей тогда хотелось остаться стоять с ней так навечно. Её мозг пожирала мысль, что совсем скоро она вернётся домой, снова закроется в своей комнате, от усталости уснёт и проспит весь следующий день. Она ненавидит всё это. — Я хочу пить, — отстранилась Вика. Она взяла своё оставленное пиво, стоящее возле качели, и выпила всё за один раз. Яна села обратно на качели. — Пиво странное. Оно вроде вкусное, а вроде и нет, — Рождественская взяла свою бутылку и начала вновь её разглядывать. — Мне нравится, — отозвалась Вишнёвская. — А пошли на рельсы? Яна хотела спросить зачем им идти туда, но в последний момент решила согласиться сразу. — Пошли.***
Ноги ужасно болели. Голова раскалывалась. На небе начинало проглядывать солнце, оставляя красно-оранжевые разводы рассвета. Было около четырёх тридцати, когда Яна возвращалась домой в компании Вики. Вишнёвская лезла обниматься, кружилась и пела во весь голос свои любимые песни, а её девушка затыкала её, когда та пела слишком громко и поддерживала, чтобы она не упала. Им было хорошо вместе. Несмотря на то, что сначала они обсуждали достаточно серьёзные и тяжёлые темы, они смогли поднять себе настроение и Вика снова могла шагать по улице вприпрыжку. — Яяяна, я люблю тебя, — протянула Вика, кидаясь в объятья к своей девушке. — Я тоже люблю тебя, милая, — улыбаясь, ответила пьяная Яна. Алкоголь стал для девушек свободой. Они чувствовали себя легко и расслабленно, казалось что сейчас весь мир принадлежит им, а они — друг другу. Яна не боялась последствий, ей сейчас было всё равно на всё, ведь сейчас с ней сумасшедшая, но такая любимая девушка. — Ян, — позвала Вика и кудрявой пришлось отвлечься от своих никаких мыслей. — Да? — Можно тебя поцеловать? — А с каких пор ты спрашиваешь разрешения? — Действительно, — тогда она обхватила лицо Яны двумя руками, привстала на носочки и прижалась к её губам своими. Однако углублять поцелуй она не стала. Девушка заправила светлые кудрявые волосы своей возлюбленной ей за ухо и отошла, хихикнув в стороне. Кажется, Яна уже начала привыкать к таким выходкам своей девушки, но в такие моменты она всё ещё смущалась и краснела. — Эй, — привлекла внимание Вика, — там мой дом. А там — твой. Тебе наверное уже идти надо, а то не выспишься. — Не высплюсь, — подтвердила Яна. — Ну всё, всё равно, иди спи. К себе домой, — поздно дополнила Вишнёвская. — А ты точно одна до дома дойдёшь? Не надо проводить? — с заботой предложила Рождественская. — Не потеряюсь, не волнуйся, дойду, мамочка, — отмахнулась девушка и распустив волосы, не попрощавшись, ушла в другую сторону. До Яны позже дошёл смысл сказанного Викой и на её памяти она ещё никогда так её не называла… Чего только нельзя ожидать от Виктории Вишнёвской. Не долго думая, Яна поспешила домой. Её двор и правда был недалеко отсюда. По пути ей встречались редкие прохожие, на которых она подолгу задерживала взгляд. Они все выглядели несчастными, по видимому — спешили на работу. Лица их были уставшими, брови нахмуренными. Никому не пожелаешь работать в утро воскресения. А кто-то кажется наоборот шёл домой после ночной смены, они выглядели менее несчастными, но всё такие же уставшие. Сама не заметив этого, Яна оказалась у своего дома. Подойдя к окну их с Алисой комнаты, она открыла его шире, встала на кирпич, валявшийся около подъезда, и залезла внутрь комнаты. Кудрявая старалась делать всё очень тихо, чтобы не разбудить сестру, но этого сделать не получилось. — От тебя сигаретами и алкоголем воняет. Переоденься и спи, — сказала сонная девушка, а после укрылась одеялом с головой. Яна так и сделала.