Море это суп

― Нет-нет, Ким Сынмин, давайте заменим патрон на Бога, а патронницу на церковь. ― щелкает пальцами Бомгю и собравшиеся не перестают дивиться этому мелкому на вид и возраст парню. По компании проскакивают нервно-задорные переглядки, кто-то все равно зевает на дальних библиотечных креслах. Студенты и куратор сидят полукругом, невыспавше удерживают кажущиеся тяжелыми книги и пытаются вникнуть в нужную страницу, чтобы не выпасть из темы обсуждений. Утренний сырой сквозняк ползет по полу, заставляя Минхо поморщиться и улечься на плечо Чана, нагло сдвинув их кресла вместе. Куратор Ким не возникает, ему вообще все равно. Главное чтоб не хлебали энергетики и внаглую не парили перед ним - вот за это он устроит взбучку. ― Кхм... ― прочищает горло и усмехается старший, усаживаясь в кресле удобнее, кутаясь в осенне-рыжий кардиган поверх белой футболки. ― «Почему-то он был уверен, что у него остался один Бог...в церкви...» ― парни и девушки правда сдерживаются, чтобы не выдать смешки. Куратор кусает щеку изнутри, контролируя желание улыбнуться и продолжает. ― «Церковь заряжена! Он просто этого не заметил... В то же время он знал, что в церкви...Бога нет.» Ким останавливается, фыркая и облокотившись о ручку кресла, закрывает лицо кистью с книгой, беззвучным смехом содрогаясь в старые бумажные листы. Студенты в восторге - они практически катаются по полу, сгибаясь пополам, стукая плечи друг-друга и выдавливая на остатках воздуха что-то вроде: «Боже...», «Кто это придумал», «Бомгю ну ты даешь». В момент, когда куратор решает, что достаточно, он прикладывает указательный палец к губам, издавая усмирительное «чшш...», которому обучающиеся просто не могут не подчиниться, ведь действительно прониклись хорошим отношением и уважением к их новому преподавателю. ― Так что видите - можно придумать что угодно, чтобы вникнуть в суть по-своему. Если вы не понимаете строки произведения и думаете что это какой-то бред - все нормально. Просто сделайте из этого свой бред и ничего не изменится. Книги того времени современному студенту читать тяжело и скудно, поэтому нам нужно найти лазейки, чтобы как-то осилить это. Хотя бы наполовину, хотя бы для оценки и спокойствия за то, что потом вы не наберете долги по литературе или истории и не получите по шее. ― Вы такой классный, мистер Ким. ― Это пока вы меня не выводите. ― тсыкает старший, вновь удобнее устраиваясь в кресле. ― Так, с каких предметов вы ушли ко мне на доп ? Ах, да, вы же у меня тут с разных групп. Боже, что с вами еще пол часа делать... Тц... Мне уже так хочется кофе... Студенты тихо смеются, чувствуя себя комфортно. Да, может быть литературные допы и не самые интересные, но это всяко лучше чем скудные пары где ты всем все обязан. Тем более, плюс балл за то, что порой они так удачно попадают на время занятий и ребята могут слинять безнаказанно, ведь общая масса одногруппников все так же остается проходить материал, пока довольные один-два студента из группы убегают пить буфетный кофе в библиотеке с куратором Ким Сынмином... ― ...Куратор Ким Сынмин, значит... ― одними губами шепчет Хенджин, стоя четко напротив приоткрытой двери и рассматривая не особо довольное лицо в оправе золотистых очков. Он прикусывает губу, скользя глазами по укутанной в кардиган фигуре и подвисает, стоит только незнакомому парню фыркнуть с легким закатыванием глаз на какую-то фразочку студента... ― ...Мне кажется или кого-то все еще не хватает? Спят? ― Сынмин поджимает губы, вздыхая и тянется за списком. В ответ ему грохотает дверь, когда шабутной(ну как обычно) Хан Джисон вваливается в библиотеку, своими этими прибрежными энергетическими волнами вмывая в заставленное книгами пространство вместе с собой и...Хван Хенджина... Ян Чонин тихо перешагивает порожек следом, сжимая ручку рюкзака в прохладных пальцах и шмыгая носом. Сынмин долго тянет воздух в глубокий вдох. Минхо с приподнятыми бровями беззвучно пропевает «уу...» и с чертятами во взгляде переглядывается с Кристофером, что так же без звуков, мимикой отвечает ему заинтересованностью в том, что же их всех сейчас ждет. Программист шевелится, усаживаясь удобнее, а Ли вновь кладет голову ему на плечо, наблюдая за происходящим. ― Доброе. Утро. ― тонкий средний палец поправляет очки на переносице. Куратор смотрит укоризненно. ― Доброе, да, утро, там-... ― запыхавшийся пытается, но его прерывают. ― Без оправданий, боже, просто сядьте. Еще голова от вас заболит, вообще с ума сойду... ― лоб потирают, держа кофейную ручку в той же руке, но после канцелярию скидывают на список, откладывая. ― За опоздание, нет, _почти отсутствие_ не поставлю. Но только потому, что мне нужно хоть как-то почистить карму. Садитесь уже, а. Мимическое недовольство на лице Сынмина разглаживается, когда стоять остается только один ученик. Хочешь не хочешь, а его внешний вид тут же анализируется. Хван ровным манекеном стоит в черной толстовке с Куроми , явно рисованной акрилом (кем-то из одногруппников в обмен на помощь с двумя постановками - Хван хорош в академическом рисунке) и белой вязанной шапке с кошачьими ушами. « Выглядит проблематично » - думает Сынмин. Парни продолжают молча смотреть друг на друга, пока в толпе студентов происходит очередной кипиш. ― Ооааа, Чан, ты такой теплыый... ― Джисон сует промерзшие пакли Бану под толстовку, грея те о бока и живот. Кристофер сквозь смущенный смех с ямочками на щеках пытается отнекиваться и вытащить его руки, а вот Ли не смешно от слова совсем. Он тут же становится каким-то надутым и недовольным, усиливая этот вид вялым пожевыванием мятной жвачки, скрещивает руки на груди и отводит взгляд. И вот соулмейты уже сидят относительно адекватно, не прилипая друг к другу (мы не скажем этого Минхо, но липнет, объективно, только он). ― Ребят, ваш? ― сцепив розоватые от холода(да когда уже в этой академии включат отопление...) пальцы в замок, кивает на высокого блондина куратор, обращаясь к остальным. Нужно же уже что-то с этим сделать. Дизайнеры глазеют: Минхо одобрительно мычит, Хан ничего не понимает, а Чонин вскидывает брови посылая взглядом мол: «Ты чего там стоишь? Садись, хен» и тянет еще один стул к своему, похлопав по сидушке в приглашение. ― Новенький на допах? ― Ким делает пометку в списке, внося данные нового студента, когда Джи ляпает: «Это Хван Хенджин, он из художников с третьего курса». Баскетболист лижет нижнюю губу, после те поджимая и _продолжает, черт возьми, молчать_. Благо, наконец-то приземляется на подвинутое кресло и пара может быть продолжена. ― Так...ладно...на чем мы остановились? ― с легкой нервозностью крутится кофейного цвета пластик с чернилами меж пальцев. ― На Боге. ― напоминает Бомгю(ну конечно) ― Вот блин, я выложила это в тгк , а мне тут в коммах написали, что я оскорбляю чувства верующих... ― Шин Юна звучит и сама не менее обиженно. ― Когда человек оскорбляется на слова, что Бога нет, это значит, что он не верит в него. Он не познал суть. Обижается лишь наше эго, а Бог это абсолют. ― негромко комментирует Кан Тэхен, отвлекаясь от экрана телефона после возникшей тишины. У него из под вязаной красной кофты на крупных пуговицах(на голое, между прочим, тело в такой-то дубак) выглядывает серебряный готического дизайна крестик, с розовым полудрагоценным камнем посредине. ― Что? ...Кудрявый и светловласый, от скуки тянется к шнуркам серой толстовки Минхо, но тот звонко шлепает его по тыльной стороне ладони. Без агрессии, но теперь и Чану видно, что парень не в настроении. Джисон фыркает. ― Абсолют это зубная паста, а ты сектант. ― Бомгю за такую фразочку получает от Тэхена подзатыльник. ― Эй-эй, да бей хотя бы по видному местуу... ― гундит парень ― Ну, давай, ударь вот сюда, по лицу, чтобы у соула метка проявилась и я его нашел. Ну бей что смотришь. ― Чхве тянется лицом к чужому кулаку, пока его с пыхтением отталкивают. ― Йа, да хватит уже...! Двинутый... И кто из нас тут еще сектант... ― ...Бомгю пааабо... ― пролетает мимо кабинета звук какого-то студента(вместе, собственно, со студентом), что решил мимоходом вставить свои пять копеек, завидев знакомое лицо. ― Че за- ЙА, ЧХВЕ ЕНДЖУН!! Гогот скачет до верхних (явно пыльных) полок книжных стеллажей. Бумажные произведения в руках дружно забываются, как и тема занятия. ...Чиркает с тихим шипением острый серый грифель по бумаге. Уверенные движения, острые черты и кое-где плавные изгибы. Куратор, опирающийся подбородком на ладонь, в пальцах прячет улыбку глядя на балбесов-студентов, что устраивают шум в библиотеке. Священное место, между прочим, но им сегодня повезло: библиотекарь ушла на утренний обед и сейчас явно сплетничает в учительской, так что немного шума позволено, пока тот позволяет Ким. Сквозь стекла очков он осматривает всех присутствующих, чтобы огласить о конце занятия, как вдруг сталкивается с пристальным взглядом темных глаз и родинкой на нижнем веке. Художник резко разрывает зрительный контакт, будучи замеченным и продолжает покачивать ногой, смотря в свой скетчбук. Его лицо остается беспристрастным, как и лицо старшего, что через долгие три секунды все же дает команду: «Воды в рот набрали, себя собрали и пошли. Давайте, удачи на остальных парах.»

。 。 。

― Да ты не правильно написал потому что. ― Да почему. ...Порог академии после пар может посоревноваться в шуме с буфетом. И даже свежевыпавший снег не может прогнать студентов так быстро. Енджун в черной и Бомгю в коричневой плюшевых шубах походят на игрушечных медвежат, пока первый объясняет второму его косяки самостоятельной работы. Они так увлечены, что не придают значения покрасневшим шмыгающим носам и плохо сгибающимся пальцам. ― Потому что у этих двух при параллельном соединении общее сопротивление в два раза меньше. А у этих четырех - в четыре раза меньше. ― А почему делим. ― Резисторы одинаковые, поэтому если одинаковые резисторы соединены параллельно их сопротивление равно R делить на количество резисторов в параллельном соединении. ― Ну мне бы еще понять как это происходит. Формулу я запомню, но на уровне логики - ...!! Ыаарх, мы фотографы, Енджун, зачем нам все этоо?? Ноет Бомгю, недовольно топая ногой, но тут же из вредной кляксы становится тихим, милым зайчонком, стоит только Со Чанбину выйти из дверей академии. Бомгю улыбчиво кланяется ему в знак уважения, Бин кивает, пожимая руку Енджуну и дождавшись выхода Ли Феликса они вдвоем уходят так же быстро, как и появились. По пути Чанбин пытается забрать у Феликса огромный ватман и чемодан с косметикой, но тот крутится-вертится, пыхтит, не желая отдавать. Со берет свое, стоит только напомнить блондину надеть капюшон и под предлогом "давай, я подержу", окончательно крадет тяжелую и неудобную атрибутику визажиста-активиста, планируя вручить все это добро обратно только на автобусной остановке по приезде автобуса Ли. Бомгю с Енджуном начинают активно обсуждать, какой Чанбин-хен классный, пока неряшливо вталкивают зеленые тетради в рюкзаки; Джисон заботливо помогает Чонину намотать белый вязаный шарф(между нами - очень сдерживаясь от того, чтобы за этот же шарф притянуть и чмокнуть милый нос); Хенджин как-то быстро сбегает с места "всеобщего прощания" и ведь не окрикнешь - поверх белой вязаной шапки с кошачьими ушами такие же белые наушники с играющей музыкой. Он сегодня странный и закрытый... Хан смотрит ему вслед, думая о том, что надо бы завтра спросить, как он. А Минхо вздыхает, на выдохе обмякая в чужих руках... Прохладно - у него с Кристофером пока еще расстегнуты куртки, чтобы обниматься было удобнее. Греть друг-друга сквозь толстовки куда лучше, чем пытаться сомкнуть объятия через дутые куртки, по ощущениям увеличивающие между соулмейтами расстояние в сто одеял. Улыбка растекается по пока еще теплым губам, когда Ли чувствует, как собственное сердце бьется о чужую грудную клетку. ― Знаешь, почему объятия так прекрасны...? ― тихо мурлычет Бан и отпускать его нет никакого желания... ― Потому что наша правая сторона не имеет сердца. Она пуста. А когда мы обнимаем кого-то... В этот момент мы имеем сердце на обоих сторонах. Минхо хмурится в непонимании, задумываясь и подмечая, что это звучит...невероятно. Он поражен, покорен и о-дур-ма-нен... ― И откуда ты только это знаешь... ― Да мне Феликс вчера сказал, когда обнимал. ― Эй! ― угрожающе возмущается дизайнер, наваливаясь на Кристофера сильнее, толкая своим телом, ведь из-за их сплетения не может ударить его в плечо. В ответ раздается лишь смех, рассыпающийся по припорошенной первым снегом аллее как конфетти и радужная карамель из разбитой пиньяты. Это растапливает и сахарит успевшее стать колючим и ворчливым сердце. В кармане жужжит телефон. Чан тапает два раза по экрану для разблокировки, проверяя пришедшее сообщение, пока Минхо согревает свой нос в изгибе его шеи. (***): Все в силе. Завтра в 23:00. Крис сереет лицом и закусывает щеку изнутри. Ему жаль, что все это происходит. Ему очень совестно перед Минхо. ― Чаан... Нужно одеваться. Застегивай куртку, не заболей. Дизайнер только отрывается от теплого тела, как кудрявый притягивает его обратно, шутливо стискивая в своих руках и покачивая из стороны в сторону, вызывая тихие смешки. . . Хорошее хочется растянуть на подольше.

。 。 。

I see this life like a swinging vine...

[Эта жизнь представляется мне закрученной спиралью...]

Swing my heart across the line...

[Я выставляю свое сердце на линию огня...]

― Чан? Что слушаешь? Неспешно бредя по академическому коридору в очередной учебный день, блондин переводит затуманенный мыслями взгляд на Минхо. На его сияющего холодной звездой Минхо. Такого ослепительного и недосягаемого. У Ли мягкие пушистые волосы, теплые пальцы рук, которые приятно держать в своих трепетно, словно птицу. У него темные, блестящие звездным небом глаза, выражающие привязанность и даже если и не горячее, то все еще уютное и родное сердце. Его, такого сильного в одиночестве, хочется защитить и спрятать в своих объятиях. Но порой люди рвутся помогать другим, не подумав в первую очередь о ближних... Чан дает Минхо один беспроводной наушник и то, как тот аккуратно принимает в своих руки чужой маленький мир, вставляя наушник и замирая в этом моменте, вслушиваясь, проявляя внимание, заставляет большое сердце Кристофера сжаться. Сегодня его родственной душе будет больно. Сегодня Кристофер Бан Чан ненавидит сам себя за это. Но все еще не отказывается.

In my face is flashing signs...

[Знаки вспыхивают перед глазами...]

Seek it out and ye shall find...

[Поищи и ты найдешь...]

Oh but I'm not that old...

[О, но я еще довольно молод...]

Минхо улыбается, игриво толкая парня плечом. У Чана оттаивают только кончики губ, чтобы на задумчивом лице проявилась холодная улыбка.

Young but I'm not that bold...

[Юн, но далеко не дерзок...]

В ночном свете Бану протягивают серебристую биту. В его глазах отражается решетка заброшенной стройки и медленно опутывающее осознание того, что все это какой-то пиздец. Подростки склонны принимать вспыльчивые, необдуманные решения. Они горят верой в справедливость. Они супергерои, думающие, что никто не уйдет безнаказанным. Но в итоге наказывают сами себя.

I don't think the world is sold...

[Я не думаю, что этот мир куплен...]

I'm just doing what we're told...

[Я просто делаю то, что нам велят делать...]

Осветленные (сожженные) кудри копной выглядывают из-за купольного серого капюшона, наброшенного на голову. Сжимается холодная рукоять биты до нервно побелевших костяшек. Кристофер, вместе с компанией парней старше, делает уверенный шаг на закрытую территорию ржавых балок, пыльных бетонных плит и мешков окаменелого цемента вперемешку с кучами растасканных кирпичей. Хрустит строительная крошка под толпой массивных кроссовок. И толпа таких же подготовленных, но незнакомых парней под светом желтых фонарей встает напротив.

I feel something so right...

[Я испытываю нечто прекрасное...]

Doing the wrong thing...

[Совершая нечто ужасное...]

Драка завязывается сама собой. Они все уже были к ней готовы. Физически. Просто накопить злость и сопротивление, и прийти сюда. Но никто не хотел получить свою порцию боли. По разным причинам. И причиной Чана...

...был Минхо...

Кулаки врезаются в чужие тела, рвется чья-то футболка. Все валят друг-друга на землю. И в чем итог? В чем цель? Избить "противников" до полусмерти и уйти? Разъяренные крики и слепящие блики света мешают здраво мыслить, ориентироваться в пространстве.

I feel something so wrong...

[Я испытываю нечто ужасное...]

Doing the right thing...

[Совершая нечто прекрасное...]

И во всей этой суматохе, в толпе, где один на другого похожи, где общие ссадины и общая пыль, Бан видит знакомое лицо. Он уже не понимает, кто против кого. Изначально он не понимал, зачем все это, но ведь попросили "по-братски", а теперь он "по-братски" чувствует, как течет нос и надеется, что это не кровь. Кристофер видит Со Чанбина, заламывающего какому-то парню руку и ошарашенно уставляющегося в ответ. ― СЗАДИ!! ― почти срывает голос Крис, когда бита блестит в воздухе над затылком друга и порывается встать с парня, которого повалил, но получает носком кроссовка в живот, валясь на пыльный асфальт. Песок шкребет кожу щеки, заставляет сплевывать его с губ. Он успевает получить второй раз ногой по пальцам, когда группируется, прежде чем слышит такой же рваный крик. ― СТОЙ!! НЕ ТРОГАЙ ЕГО!! СВОИ!! Подлетевший Чанбин с одышкой поднимает его за грудки, чтобы посадить. ... ― Будете еще это дерьмо в школы таскать?! Совсем охерели блять, малолеткам пачки толкать!! У меня сестра эту дрянь домой принесла! Ей еще даже пятнадцати нет, выродок!! ― рычит Минсок на фоне, тряся крепкого парня за волосы. ... ― Ты долбаеб, ты что тут делаешь!! ― орет в самое лицо Чанбин. У него начинает опухать нижняя губа от чьего-то сильного удара. ― Я- блять- меня попросили!! Ты какого хера- ты че на их стороне забыл?!! ― у Чана кружится голова не только от драки и крика, но и от осознания того, что могло бы быть, не приди он сюда. ― Там Чонвон, он в это влип, потому что придурок, которому нужны деньги! Я пришел, чтобы его не убили... Тот самый паренек со страхом во взгляде смотрит на звенья одной цепи в виде двух парней. Чан очень понимающий, но сейчас это никого не спасет от его праведного гнева(и истерики). ― УБИЛИ БЫ ТЕБЯ, ЕБЛАН!! ― Крис отталкивает друга от себя, с прихрамыванием поднимаясь на ноги. ― Ты почему мне ничего не сказал?!! ― А ЧТО Я ДОЛЖЕН БЫЛ?!! ― подрывается и Со, равняясь ростом. ― Эй, Чан, я иду защищать идиота, который натворил херни?!!

I couldn't lie couldn't lie couldn't lie...

[Я бы не сумел, не сумел, не сумел солгать...]

Everything that kills me...

[Все, что меня убивает...]

Чан приводит рваное дыхание в норму, нервно слизывает с губ невысказанные переживания и протягивает Бину руку.

Мakes me fell alive.

[Рождает желание жить.]

Бин "дает ему краба", врезая в себя объятиями и бьет по спине под болезненное кряхтение. ― Идиота кусок. ― сипло выдыхает Бан. С тихим кашлем Со только усмехается. ― А ну закончили!! Сегодня без убийств. ― Сухо - один из тех, с кем пришел Чан, битой обводит всю дряную компашку. ― Но если мы еще раз узнаем, что вы таким занимаетесь - за своих блять в порошок сотрем. ° ° ° ... Минхо лежит на кровати в своей комнате, но чувствует, что тонет. В темно...-темно синем море. Вверху, там, на поверхности, где есть воздух, блики света покачиваются белыми пятнами.

« Забери... Забери меня туда...

Вытащи...

...Чан... »

Тьма. Темнота. Она черная, она _яркая_. Боль заставляет проснуться. Она будит организм, сонный мозг, пока тело сворачивается на мятых серо-синих простынях в ночной полутьме. ― Нх... Минхо сдавленно мычит, потерянно хватаясь за грудную клетку и чувствуя, как горит ноющей болью солнечное сплетение. Неслушающиеся пальцы оттягивают ворот белой футболки, пытаясь содрать с себя это душащее ощущение, точь паралич. Сон смешивается с реальностью, но ведь Ли так четко видит _метки_ на своем теле. Они покрывают казанки рук, предплечья, сворачиваются цветковыми водорослями на поджатых к груди коленях и раскрываются длинными щупальцами-листами на животе... И тогда Минхо понимает, что если он лежит на дне... Поворачивая голову - здесь же, под толщей темной воды, с легкими, заполненными водой, смотря на него пустым взглядом...

.лежит Чан.

Такая яркая картина заставляет кошмаром подорваться в сидячее положение, выныривая из сонливых картинок. Мысля сквозь головокружение от боли, набирается номер Кристофера. « Если любишь кого-то по-настоящему - у тебя болят его раны » - вот, что гласит их мир.