Speeding through all of these red lights

— Так ты теперь гангстер? — громко говорит Джом, выражая недоумение. — Так не бывает, — отвечает Порш, наблюдая за тем, как Тем наполняет их бокалы пивом. — Ты работаешь на мафию, значит, ты гангстер. Я видел достаточно фильмов, чтобы знать, — настаивает Джом. Порш наконец-то нашел время, чтобы встретиться со своими старыми школьными приятелями. Они выбрали место, где раньше работал Порш, — бар, где он работал барменом, пока не встретил Кинна и не перешел к нему на работу. За пивом и чипсами они рассказывали о своей жизни и наверстывали то, что пропустили или не смогли сообщить по смс. Неудивительно, что главной темой вечера стала новая работа Порша. Однако Порш не обижается на друзей за то, что они засыпают его вопросами. Каковы шансы, что вашего друга наймут телохранителем к наследнику одной из самых могущественных подпольных организаций в стране? Порш ожидал, что его друзья проявят любопытство. Они оба ведут обычную жизнь, поэтому, конечно, хотят знать все пикантные подробности о жизни Порша. Он рассказал то, что считал безопасным. Он опустил более пикантные подробности, и он определенно не готов рассказать им, что переспал с Кинном, и теперь у них что-то вроде отношений. По крайней мере, Порш так думает. Когда Кинн в шутку назвал его своим парнем на следующее утро после того, как они переспали, Порш впервые испытал так называемых «бабочек в животе», о которых он читал, когда брал один из романов, которые с удовольствием читает его брат Че. — По крайней мере, деньги хорошие, верно? К тому же, насколько это может быть опасно? У тебя нет ни одного синяка или царапины, — говорит Тем, взявшись рукой за подбородок Порша и изучая его лицо. Порш сухо сглатывает и кивает, как только Тем отпускает его лицо. Сегодня он специально надел водолазку, чтобы скрыть засосы, которые оставил на нем Кинн. При мысли о них по телу Порша пробегает невольная дрожь, но он изо всех сил старается сдержать выражение лица. Он не хочет, чтобы у его друзей возникли подозрения. — Мне хорошо платят за мои труды, — еще раз заверяет Порш своих друзей. — Ты носишь оружие? — спрашивает Джом, явно более любопытный из них двоих. — Да, — невозмутимо отвечает Порш. Тем присвистывает, выглядя забавно, но лицо Джома выражает явное неодобрение. — Это нехорошо, Порш. Что, если однажды тебе придется его использовать? Что, если тебе придется кого-то убить? — При последнем вопросе Джом значительно понижает голос. Порш мгновение смотрит на своих друзей, а затем отводит глаза к своему наполовину полному бокалу пива. Вопрос Джома заставляет Порша задуматься о том, что его беспокоило, но он предпочитал не обращать на это внимания. Эту стратегию он избрал с самого начала, когда принял решение попросить Кинна о должности телохранителя: он будет решать проблемы по мере их поступления. Бессмысленно беспокоиться о том, что случилось, еще до того, как это случилось. Порш сойдет с ума, если будет так поступать. Теперь же, услышав ту же озабоченность от близкого друга, которому Порш доверяет и которого любит, он сомневается в своей точке зрения. — Не думаю, что до этого когда-нибудь дойдет, — лжет Порш сквозь зубы, пытаясь убедить себя больше, чем Джома. — Ты этого не знаешь! Эти люди — преступники, Порш! — возражает Джом с серьезным выражением лица. Тем сидит с неловким видом и молчит. Порш просто хочет, чтобы они оставили эту тему и перевели разговор в более легкое, тривиальное русло. — Я не собираюсь никого убивать, Джом. Посмотри на меня! Я же Порш! Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь сделаю это? — Порш спорит, слегка повышая голос и бросая на двух своих друзей пристальный взгляд. Он никогда никого не убьет. Разве что для того, чтобы защитить Кинна. Голос в голове Порша не позволит ему долго обманывать себя. У него есть доступ не только к подсознанию Порша, но и к его сердцу. Он может лгать своим друзьям, но не может лгать самому себе. Он знает, как далеко готов зайти ради Кинна. Остается только надеяться, что день, когда ему придется сделать такой выбор, никогда не наступит. Словно почувствовав дискомфорт Порша от темы разговора, Джом и Тем решают оставить это дело. Порш не уверен, что друзья ему поверили. Он подозревает, что Джом никогда не смирится с выбором Порша, но друзья ничего не могут поделать. — Думаю, нам стоит устроить несколько шотов! — предлагает Тем, желая поднять настроение. — Ха… Не знаю, ребята. Мне завтра на работу… — начинает Порш, но понимает, что это напрасно. Если он хочет, чтобы друзья отвязались от него, ему придется пойти на компромисс. — Пожалуйста, Порш. Тебе приходилось делать более сложные вещи с похмелья, чем просто стоять и выглядеть устрашающе в костюме. — Тем закатывает глаза, и Порш почти обижается, но опускает руки. Если бы только быть телохранителем Кинна было так просто… — Ладно, хорошо! Тогда идите и принесите нам огненные шары. Тем и Джом хохочут в унисон, а потом Тем уходит из-за стола, направляясь к бару за напитками. — Порш, надеюсь, ты знаешь, что я люблю тебя, — говорит Джом, обнимая Порша за плечи. — Я знаю, Джом. Я тоже тебя люблю, — отвечает Порш, улыбаясь своему другу. Они погрузились в уютную тишину, ожидая, пока Тем вернется со своими коктейлями. Как только Тем приходит с тремя порциями огненных шаров, они сразу же выпивают первую порцию, и Порш барабанит руками по столу, пока алкоголь обжигает его горло и согревает внутренности. Давненько он не пил такого крепкого алкоголя, и ему не требуется больше двух дополнительных рюмок, чтобы значительно опьянеть. Он чувствует себя довольным, наслаждаясь ночью в компании друзей, способным хоть на время забыть обо всех своих проблемах и заботах. Выпивка и шутки — приятное отвлечение после последних нескольких дней, когда он не мог видеть Кинна, но постоянно думал о нем. Порш скучает по Кинну больше, чем ожидал. Даже до того, как они стали близки друг другу, всякий раз, когда у него выдавались свободные дни, он обнаруживал, что ему не хватает Кинна: его присутствия, интереса, который он всегда проявлял к жизни Порша, его притяжения. Но теперь это не только тоска, но и жажда. Порш жаждет снова прикоснуться к Кинну, поцеловать его, прижаться к его телу. — Где твои мысли, друг мой? — спрашивает Джом, тыкая Порша в ребра. — А? — Поршу нужно время, чтобы прийти в себя. Он моргает и смотрит на Джома, который выглядит гораздо более трезвым, чем это кажется Поршу. — Мужик, я заржавел. Не могу справиться со спиртным, как раньше. — Тебе нужно в туалет? Порш кивает. Идея побрызгать на лицо прохладной водой звучит заманчиво. Джом помогает Поршу встать со стула, и пока он поднимает его на ноги, появляется Тем с очередной порцией выпивки. — Я отведу Порша в туалет, сейчас вернусь, — говорит Джом Тему, но Порш качает головой «нет». Он бормочет что-то о том, что все в порядке, и направляется в туалет. Его друзья протестуют, но Порш отмахивается от них. В конце концов, он знает это место как свои пять пальцев. Он смог бы найти дорогу даже с завязанными глазами. Кроме того, ему нужно побыть одному. Порш успешно пробирается через весь зал, приветствуя знакомые лица взмахом руки или кивком головы. Оказавшись в мужском туалете, он сразу же подходит к раковине, чтобы плеснуть немного воды на лицо. Эффект не тот, на который он рассчитывал, но он чувствует себя немного трезвее. Поскольку он уже там, он решает пойти отлить. Он запирается в одной из кабинок и уже готов растегнуть молнию и снять джинсы, как вдруг в кармане зажужжал телефон. Он надеется, что это сообщение от Кинна. Они не общались со вчерашнего дня, когда Кинн прислал Поршу сообщение с пожеланием доброго утра и хорошего отдыха. Порш ответил сердечком-эмодзи, потому что у него не очень хорошо получается выражать свои мысли в текстовых сообщениях. Он подумал, что эмодзи сердечка достаточно, но Кинн больше ничего не прислал в ответ, оставив его в ожидании. Когда Порш смотрит на экран своего телефона, он видит, что Кинн действительно звонит ему. Сердце заколотилось в горле от мысли, что случилось что-то серьезное, но он быстро принял вызов. — Кинн? Ты в порядке? — сразу же спрашивает Порш, обеспокоенный. — Привет, — голос Кинна звучит спокойно, и Порша отпускает напряжение, как только слышит его голос. — Привет, — отвечает Порш, уже мягче. — Что ты делаешь? — спрашивает Кинн. — Выпиваю с друзьями. А ты? — Порш прислоняется спиной к кафельной стене, опираясь на нее всем весом, чтобы без особых усилий удерживать себя в вертикальном положении. — Думаю о тебе. — Черт, думает Порш. Его дыхание громко сбивается, и он задается вопросом, слышит ли его Кинн. — Ты в туалете? — спрашивает Кинн. — Д-да. Я пришел… э-э… умыться. — Поиск слов вдруг кажется Поршу невероятно трудной задачей. Он винит в этом количество алкоголя в организме, а также то, что впервые за почти 48 часов услышал голос Кинна. — Насколько ты пьян, Порш? — Кинн спрашивает, но в его голосе нет ни беспокойства, ни злости. Его тон настолько нейтрален, насколько Порш никогда не слышал, что, впрочем, гораздо страшнее. — Не то чтобы пьян. Я выпил несколько рюмок. Огненные шары. Боже, как они жгут! — Порш смеется, и при этом все его тело сотрясается. Его ноги скользят по полу, пока он пытается удержаться в вертикальном положении. — Похоже, ты очень пьян. Хочешь, чтобы я тебя забрал? — Нет. Я в порядке. Тем и Джом доставят меня домой в целости и сохранности. Ты беспокоишься обо мне? — Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться, — говорит Кинн, и Порш вздрагивает от этого ответа, не понимая, почему его задевает. — А что, если… Что, если я хочу, чтобы ты позаботился обо мне? — Какого черта, Порш? Откуда это взялось? Молчание тянется дольше, чем Порш может выдержать. Несмотря на то, что он изрядно пьян, он чувствует, как нарастает паника. В горле пересыхает, и он спешит придумать, как взять слова обратно. О чем он только думал?! — И как бы ты хотел, чтобы я это сделал, Порш? — отвечает Кинн. Его голос утратил прежний нейтральный тон. Слова Порша явно задели его. В нем чувствуется некоторая нерешительность, которую легко уловил бы и Порш, если бы не был настолько не в себе. — Я не знаю… — у него такое чувство, будто он откусил больше, чем мог прожевать. — Я еду за тобой. Буду минут через пятнадцать, — говорит Кинн, прежде чем линия обрывается. Порш стоит, прижав телефон к уху, по меньшей мере целую минуту, прежде чем его осеняет. Кинн направляется в бар. Он встретится с Темом и Джомом. Черт возьми. Что натворил Порш? Желчь поднимается к горлу, и все, что Порш успевает сделать, — это открыть крышку унитаза, прежде чем свалиться на пол и выблевать все содержимое желудка. *** Кинн подъезжает к бару, адрес которого ему дал Пол. Его кобальтово-синий Мазерати не совсем незаметен, но он торопился уехать и найти Порша. Он уклонился от попыток Арма остановить его и привезти сюда, в основном потому, что не хочет, чтобы остальные сотрудники его службы безопасности заподозрили, что между ним и Поршем происходит что-то странное. Именно поэтому, как только Кинн вышел из машины и нажал на сигнализацию, он позвонил Полу, который наблюдал за входом в бар с другой стороны улицы из черного седана. — Можешь ехать домой. Со мной все будет в порядке. Порш со мной, — говорит Кинн Полу, уже ожидая отказа. Пол еще мгновение колеблется, но потом вежливо соглашается и желает Кинну спокойной ночи. Кинн поворачивается лицом к стеклянным дверям, завешанным рекламными проспектами, затем смотрит на неоновую вывеску: красные, фиолетовые и синие цвета отбрасывают искаженный отблеск на тротуар, влажный от прошедшего ранее летнего дождя. Это не то место, которое Кинн обычно посещает, но, судя по количеству людей, собравшихся внутри, оно достаточно популярно. Кинну требуется несколько минут, чтобы заметить Порша. Он немного походил вокруг, подошел к бару и попросил пива (обычно он его не пьет, но не знает, какое спиртное подают в подобных заведениях). Обернувшись и осмотрев столики слева от бара, Кинн видит Порша. Словно притянутый магнитом, Порш поднимает взгляд и находит глаза Кинна. Когда их взгляды встречаются, Порш лениво улыбается, его глаза превращаются в полумесяцы, и сердце Кинна тоскливо замирает — совсем как у подростка в романтическом фильме. Кинн хочет, чтобы его познакомили с друзьями Порша. Но ему также хочется отвлечься от того, что он облажался, когда они разговаривали по телефону. Он должен был хотя бы сделать вид, что спрашивает адрес или хотя бы название бара. Но их разговор вычеркнул из его головы все здравые мысли. Итак, Кинн подошел к столику и представился. — Привет, я Кинн. Босс Порша. Он протягивает руку каждому из друзей Порша, и те по очереди пожимают ее, с разной степенью энтузиазма в этом жесте. — Я — Тем, а это — Джом, — говорит Тем с застенчивой улыбкой. Другой мужчина, Джом, просто смотрит на Кинна. - Кинн приехал за мной, ребята. Похоже, наш небольшой счастливый час закончился, — говорит Порш, опираясь на руку. — О? Я думал, это ты работаешь на Кинна. — Тем хмыкает, с любопытством глядя то на Порша, то на Кинна. — Наверное, здорово иметь босса-гангстера, который не против посидеть с твоей пьяной задницей, — саркастически замечает Джом. Кинн смотрит на Джома и улыбается, пытаясь казаться веселым, но это далеко не так. Его действительно раздражает, когда люди используют это слово в его адрес, неважно, насколько оно точное. — Я забочусь о своих сотрудниках, вот и все, — отвечает Кинн, положив руку на спину Порша. Он делает глоток пива, затем наклоняется и шепчет Поршу на ухо. — Хочешь, я отвезу тебя домой? Когда Кинн отступает, Порш кивает головой — именно на такой ответ Кинн и рассчитывал. — Было приятно познакомиться с вами обоими. Сейчас я отвезу Порша к его брату. Он, наверное, волнуется, — говорит Кинн, помогая Поршу подняться на ноги. — Приятно было познакомиться, Кинн. Спасибо, что позаботился о нашем Порше, — говорит Тем, махая им рукой. Рядом с ним Джом поднимает свой бокал вместо прощания, все еще хмурясь, глядя, как Порш прислоняется к боку Кинна. Успокоенный коротким диалогом, Кинн закидывает руку на плечо Порша и умудряется вынести его из бара и благополучно усадить на пассажирское сиденье. — Позволь мне, — говорит Кинн, наклоняясь вперед, чтобы достать ремень безопасности и застегнуть его на бедрах Порша. — Хм, а можно мне еще и поцелуй? — Порш хнычет, горячее дыхание обдает лицо Кинна, от него так воняет алкоголем, что Кинн едва не вздрагивает. Он бы так и сделал, если бы это был не Порш. — Нет, когда ты в таком состоянии. Давай сначала напоим тебя кофе, примем теплую ванну и оденем чистую одежду. Прежде чем выпрямиться, Кинн ущипнул Порша за одну из щек, а затем захлопнул дверь, услышав громкие протесты Порша: — Я не ребенок! Зачем ты это сделал, Кинн Анакинн? Вернись! Кинн не ожидал, что пьяный Порш будет вести себя так мило, как сейчас. Трезвый Порш никогда бы не попросил Кинна о поцелуе так откровенно. Даже после того, что они сделали пару ночей назад… А может, Кинн ошибается? Он не знает, чего ожидать, раз уж они вступили на такую неизвестную территорию. Все, что он знает, — это то, что собирается держать Порша так близко к себе, как только сможет, и в такой безопасности, в какой только сможет. Даже если это означает, что за Поршем будет следить один из людей Кинна. Кинну и в голову не пришло бы вторгаться в личную жизнь Порша, но его все еще беспокоит, что отец попросил о встрече с ним. И Порш до сих пор не рассказал Кинну, о чем они говорили. Кинн спросил об этом Корна, но получил лишь неясный ответ. Доверяя своему чутью, Кинн решил присматривать за Поршем, по крайней мере некоторое время, чтобы обеспечить его безопасность. Причинение вреда Поршу — это не то, что сделал бы его отец, но Кинн предпочел бы перестраховаться. К тому времени, как они добрались до здания Кинна, Порш погрузился в легкий сон. Кинна забавляет, что это уже не первый раз, когда ему приходится вытаскивать бессознательный Порша из машины в свою постель. В последнее время многие вещи стали привычными, но Кинн понимает, что они ему даже нравятся. — Пойду приготовлю тебе кофе, — говорит Кинн, помогая Поршу снять обувь. — Я также попросил Арма сообщить Че, что ты проведешь здесь ночь. Кинн даже не знает, зачем он говорит все это Поршу, когда тот уже почти храпит, лежа на подушках Кинна. Но он все равно это делает. — Пожалуйста, если тебе захочется блевать, воспользуйся мусорным ведром. Вот. — Кинн берет мусорное ведро и ставит его рядом с Поршем на кровать. Затем он выходит из комнаты. Занимаясь приготовлением кофе, он с нежностью вспоминает тот день, когда Порш чуть не сжег его кухню, впервые пытаясь воспользоваться кофеваркой. После этого дня Кинн никогда не просил Порша принести ему что-нибудь, что не было бы простым стаканом воды. Кинн внимательно прислушивается к звукам, доносящимся из его спальни, на случай, если Порша начнет тошнить или он попытается разгуливать по квартире. Кинн приносит чашку кофе для Порша и с удовлетворением замечает, что тот уже немного бодрее, чем до того, как Кинн вышел из комнаты. Он ставит чашку с кофе на прикроватную тумбочку и садится рядом с Поршем. — Сядь, милый, — мягко говорит Кинн, свободной рукой убирая волосы с его лба. Порш хмыкает, слегка приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на Кинна, и улыбается. Кинн возвращает ему улыбку, а затем уговаривает Порша сесть, перекладывая подушки, чтобы тому было удобнее. — Пей, — приказывает Кинн, но голос его остается низким и мягким. — Не хочу. — Порш отворачивается в противоположную сторону. Кинн вздыхает, затем свободной рукой берет Порша за подбородок и заставляет его снова повернуться лицом к себе. — Ты должен немного протрезветь, чтобы я мог набрать тебе ванну. Разве ты не хочешь? Кажется, Порш внимательно обдумывает слова Кинна, а может, он просто слишком пьян и ему нужно больше времени, чем обычно, чтобы осмыслить то, что говорит ему Кинн. Его прищуренные глаза сужаются еще больше, а ухмылка растягивает одну сторону его идеально очерченных губ. Кинн приготовился к тому, что Порш скажет дальше. — Только если ты пойдешь со мной. Боже. Ты меня угробишь. — Я пойду, — соглашается Кинн. Порш явно оживляется. — Но в ванной никаких глупостей, хорошо? Усмехнувшись, Порш складывает руки вместе, словно в молитве, и торжественно кивает. — А теперь пей свой кофе, язычник. *** Оказавшись посреди просторной ванной комнаты Кинна, Порш совсем не так представлял свою ночь. Нагретая плитка под ногами только еще больше расслабляет его, к тому же в организме много алкоголя, поэтому Кинн заставляет его держаться за мраморную раковину позади себя, пока раздевает его. — Развлекаешься? — спрашивает Порш, пока Кинн расстегивает его ремень. Он уже обнажен по пояс, и Кинн тоже. Несмотря на то что Порш с трудом вспоминает, как он здесь очутился, он достаточно трезв, чтобы поддразнивать Кинна. — Не так сильно, как если бы ты не был пьян, как скунс. — Кинн с силой срывает с него ремень, отбрасывая его в сторону. В таком виде он выглядит очень сексуально, бросая на Порша неодобрительный взгляд и одновременно снимая с него все предметы одежды. Если бы Порш был немного трезвее, он бы уже набросился на Кинна. — Я уже не так пьян, видишь? Я даже стою! — Порш пытается встать прямо, вскидывает руки над головой, но теряет равновесие и падает вперед, на грудь Кинна. — Почти получилось, малыш, — усмехается Кинн, толкая Порша обратно к раковине. — А теперь не двигайся. Кинн полуприседает и одним движением стягивает с него штаны и нижнее белье, пока они не оказываются вокруг лодыжек Порша. Порш понимает намек и сбрасывает их с себя. Он мог бы скромно прикрыть свои причиндалы, но он полутвердый, и что-то глубоко внутри него хочет, чтобы Кинн смотрел на него вот в таком состоянии: возбужденный и желающий его, хотя они даже не занимались чем-то сексуальным. — Теперь моя очередь, — говорит Порш, хватаясь за петлю ремня Кинна и дергая за нее, прежде чем Кинн успевает его остановить. — Нет. Сначала ты залезешь в ванну. Пойдем. Кинн отбивает руку Порша, к большому разочарованию последнего. Он действительно хотел раздеть Кинна. Почему жизнь так несправедлива? Все еще дуясь, он позволяет Кинну подвести его к краю ванны, где Кинн помогает ему балансировать, пока Порш заходит в ванну ногами по очереди. Вода правильной температуры, и Порш понятия не имеет, что Кинн положил ему в ванну, но она пахнет цветами и медом или чем-то столь же сладким и приятным, как эти вещи. Порш погружается в воду так, что остаются непогруженными только голова, шея и часть плеч. Это почти райское ощущение. Закрыв глаза, Порш тут же расслабляется, забывая о присутствии Кинна, пока не чувствует, как тот присоединяется к нему. — Подвинься, — говорит Кинн Поршу, положив руки на его плечо. Он снова уговаривает его, очень мягко, но в то же время напористо, а затем устраивается позади Порша, расположив по одной ноге с каждой стороны его тела. Порш позволяет Кинну притянуть его к себе, пока он не оказывается спиной к груди Кинна. Тело Порша опускается еще ниже, пока он не упирается головой в плечо Кинна. Теперь это точно похоже на рай. Рука ласкает грудь Порша, медленно и успокаивающе; потом палец обводит сосок, потом другой. Порш ловит себя на том, что издает маленькие вздохи удовольствия; его эрекция твердеет между ног. Губы Кинна касаются виска Порша, едва ощутимо, скорее нежно. Мягкие губы Кинна, которые так хотелось поцеловать; единственное, о чем он постоянно думал все эти часы, пока они были в разлуке. — Поцелуй меня, пожалуйста. — Голос Порша прозвучал хрипло и низко, так низко, что Кинн вряд ли его услышит. — Ш-ш-ш. Позже, детка. — Уверенность Кинна — единственное, что удерживает Порша от повторной просьбы. Позже. Внезапно подаренное время кажется Поршу таким чудесным. То, что у них с Кинном есть время заниматься этим, наслаждаться присутствием друг друга; то, что у них есть время узнавать друг друга и исследовать, — это больше, чем Порш мог бы пожелать. Он не ожидал, что Кинн захочет его вот так, в таком грязном и неприглядном виде. Он не ожидал, что Кинн захочет иметь дело с Поршем после того, как тот выпил слишком много и ведет себя как дурак. Но вот они здесь. Вот они, и вот Порш: руки Кинна обхватывают его, заботятся о нем, утешают его. В каком-то смысле он любит Порша. По-своему, по-кинновски, потому что любого другого способа было бы недостаточно для него. Может быть, он знал это с самого начала и именно поэтому искал Кинна вопреки здравому смыслу. Но ведь Порш не мог этого знать, не так ли? Они же не влюбленные друг в друга или что-то в этом роде. Их свело насилие. И деньги. И безумная потребность Порша что-то чувствовать, иметь цель. — Почему ты согласился? — спрашивает Порш, не желая уточнять. В полупьяном состоянии он полагал, что Кинн может читать его мысли. И, возможно, Кинн мог, потому что не попросил Порша уточнить вопрос. — Я собирался сказать «нет». Я пытался убедить тебя, что это неправильный выбор, помнишь? Но ты слишком упрям. Ногти Кинна рисуют неразборчивые узоры на одном из бедер Порша, заставляя его время от времени вздрагивать, когда они забредают слишком далеко на север, но Порш изо всех сил старается сосредоточиться на словах Кинна. — Думаю, я согласился из любопытства. Я хотел узнать, останешься ли ты здесь. Это была авантюра, правда. Я не знал, могу ли я доверять тебе, но мне казалось, что могу. Отец всегда говорил мне, что я слишком доверяю своим инстинктам, но они никогда меня не подводили. Ответ оставил во рту Порша горький привкус. Он не знает, чего ожидал. Что Кинн скажет ему, что влюбился в Порша с первого взгляда? Или что Кинн каким-то образом знал, что они с ним созданы друг для друга? При мысли о том, насколько наивны эти рассуждения, Поршу хочется блевать. Словно почувствовав тревогу Порша, Кинн проводит рукой по его щеке, заставляя его посмотреть на него. — Порш? Что случилось? — Н-ничего. — Порш мысленно ругает себя за то, как слабо и уязвимо он звучит. Кофеин, ванна и разговор достаточно хорошо очистили его разум, и самосознание обрушилось на него с новой силой. — Не лги мне. — Кинн бросил на Порша пристальный взгляд, и его глаза, как всегда, потемнели при любом признаке нечестности. Порш переводит дыхание и садится так, чтобы повернуться лицом к Кинну. Это означает, что он больше не прикасается к Кинну, и Порш чувствует потерю тепла, хотя вода в ванне все еще очень теплая. — Мне нужно знать, что для тебя это не просто игра. Что я не такой… Не такой, как другие парни, с которыми ты встречался. — «С которыми ты спал». Порш видит, как на лице Кинна появляется обида, но затем он меняет выражение. Порш понимает, что Кинн просто насторожился, потому что ему не нравится, когда люди говорят об этой части его жизни. Он не знает, почему именно, но не считает нужным спрашивать. — Порш. Я хочу быть с тобой. Это все, что я могу сказать тебе сейчас. Я доверяю тебе и хочу, чтобы ты был рядом со мной. Что касается того, что между нами, то я пока не знаю, что это такое. Но могу сказать, что это не похоже на то, что у меня было с… другими мужчинами. — Твой отец, он… — Порш останавливается на полуслове, заметив, как потемнели глаза Кинна при упоминании его отца. — Что мой отец? Скажи мне, Порш. — От резкого тона Кинна Порш слегка вздрогнул. — Он думал, что мы… Что я такой же, как они. — Он думал, что ты моя шлюха. Порш кивает, не заботясь о том, чтобы поправить его в терминологии. — Что еще он сказал? Вопрос заставляет Порша осознать, что он не рассказал Кинну о разговоре с боссом Корном. Это совершенно вылетело у него из головы. — Он предложил мне деньги, чтобы я ушел. Чтобы перестать работать на тебя, — отвечает Порш. Он не видит причин лгать Кинну или скрывать от него правду. — Черт! Как он посмел?! — Ярость Кинна ощутима, поэтому Порш делает единственное, что, как он знает, может успокоить Кинна и удержать его от глупостей. Он снова оказывается между ног Кинна, подтягивая колени, чтобы облокотиться на его бедра. Он держит руку Кинна обеими руками, прекрасно понимая, что тот не видит его за огнем в глазах. Он знает, что Кинн сейчас видит только красное. Если бы Корн наговорил Поршу гадостей, Кинн бы отмахнулся, отшутился. Но Корн оскорбил Порша, высмеял его преданность Кинну и усомнился в его намерениях. Порш достаточно хорошо знает Кинна, чтобы понять: для него это более неприемлемо, чем то, что его отец мог сказать о собственном сыне. — Кинн. Все в порядке. Я сказал ему, что мне нужны не деньги. Я сказал ему, что хочу быть с тобой, защищать тебя, — говорит Порш, убедившись, что Кинн слышит его слова, и смотрит на него при этом. Кинн все еще в ярости, но он позволяет Поршу успокоить его, образумить. Он не хочет срываться на собственном отце, и Порш — единственный, кто стоит на его пути. — Босс Корн просто присматривал за тобой. Я заверил его в своей преданности. Он оставит нас в покое. — Произнося эти слова, Порш понимает, что пытается успокоить как себя, так и Кинна. — Ты уверен? — Кинн смотрит на Порша умоляющим взглядом. Никогда прежде он не выглядел таким невинным, таким уязвимым перед Поршем. Это немного тревожит. Это не та уязвимость, которая возникает от потери удовольствия, а уязвимость, которая возникает от страха, искреннего страха. — Да, я уверен. — Порш впервые лжет Кинн. Ему было неудобно, но он знает, что это то, что нужно Кинну в данный момент. Он также понимает, что Кинн знает своего отца как никто другой. Если он знает, что Корн может попытаться что-то сделать, он сделает то, что должен. Но Порш хочет, чтобы Кинн поверил, что Порш не волнуется. Что Порш доверяет ему. Кинн зарывается головой в его грудь и шепчет имя Порша так, что оно пронзает его грудь, словно стрела купидона. Он полон сырых эмоций, в нем так много недосказанного между ними. Того, что рано или поздно должно быть сказано, должно быть выражено словами. Но не сегодня. Сегодня они оба измотаны, и все, что они могут сделать, — это обнять друг друга, пока вода не станет холодной и Кинн не завернет их обоих в полотенца и не уложит в постель.