* * *
Нуска вздыхал в десятый раз подряд, но продолжал с унылым видом строчить уже третье письмо. Выбора у него не оставалось — нужно было как можно скорее выполнить свои обязательства. Прошёл уже день с тех пор, как Нарид так «удачно» прервал их, а Нуске всё никак не удавалось остаться с эрдом наедине. Естественно, он был занят. И сейчас лекарь даже думал, что это не так плохо, ведь… «Кажется, я своим ором выдал ценнейшую государственную тайну. Например, то, что Син предпочитает мужчин. Или что Син не прочь уединиться со своим личным лекарем в покоях. Или что Сина привлекают молодые хаванские юноши…» Нуска снова тяжко вздохнул, запечатывая письмо в конверт. В последние дни вся прислуга судачила лишь об одном: о том, как Нарид ворвался в покои Сина и стал свидетелем одной очень занимательной сцены… И Нуска даже точно знал какой. Поэтому лекарь и вчера, и сегодня старался не наведываться прямиком в покои Сина, а пытался поймать его вне их. Что, конечно же, было безуспешно. «Я должен хотя бы проверить, как он… Кто это сделает, если не я?» Но, когда Нуска пришёл к покоям Сина, то они оказались заперты. Да и внутри, судя по всему, никого не было. Поэтому неудачливый лекарь вернулся обратно — в гостевые покои с ванной, так щедро пожалованные ему ещё год назад. Было тоскливо, был вечер. Снаружи собирался дождь. И единственным, с кем Нуске довелось в этот день поговорить, был дворцовый слуга Миела. — Письма будут отправлены сегодня почтовыми скирами, — проговорил юноша, прижимая к себе запечатанные конверты. Нуске было одиноко, поэтому он решился завести диалог: — Миела, а ты сам откуда? Юноша вдруг сощурился, а затем, ненадолго задумавшись, всё же сказал: — Из Дарвеля. — Поэтому другие слуги относятся к тебе с пренебрежением? — Да относятся как относятся, лекарь Нуска. Я не думаю, что что-то бы изменилось, будь я из Скидана. Нуска понимающе кивнул. Цель для придирок и травли выбирается не по происхождению, а по личному интересу. Миела выделялся, был красив и молод. Нуска, который в школе также постоянно становился целью для насмешек, не мог его не понять. И все же спросил: — Ты хочешь вернуться в Дарвель? На удивление Миела честно кивнул. И тогда Нуска сказал: — Хорошо. Я поговорю с Сином. И сделаю всё возможное, чтобы тебе помогли вернуться. Казалось, Миела не поверил. И всё же кивнул во второй раз: — Хорошо, лекарь Нуска. Молодой паренёк с рыжими волосами, тёмной кожей и этими яркими золотыми серьгами покинул комнату. Но Нуска ещё долго смотрел ему вслед. То, как просто юноша отреагировал на подобное предложение, означало одно. Он уже много раз и разными способами пытался покинуть Скидан, но не смог этого сделать. И явно не недеялся, что Нуска сумеет хоть что-то сделать. Нуске не спалось. Уже перевалило за полночь, когда он решил прогуляться по придворцовой территории. Захватив с собой меч, лекарь вдруг совершенно серьёзно решил поразмахивать оружием в полнейшей темноте в одиночестве на тренировочной площадке. Повторяя выпад за выпадом, атакуя справа, слева, сверху, Нуска даже в ночной прохладе обливался потом. Он не привык тренироваться кое-как — Минхэ обучал его вкладывать в занятия все свои силы. И когда вдруг чужеродная энергия ударила в ноздри, а сбоку раздался свист, Нуска механически отразил удар. Ведь именно так лекаря обучал его учитель. Кто-то вступил с Нуской в схватку. Но лекарь был так сосредоточен на том, чтобы отражать удары и держать стойку, что у него не было ни одной свободной секунды, чтобы различить в ночном воздухе чужую дэ. Да и… противник был невероятно силён. Его атаки были настолько быстры, что Нуска невольно припомнил своё ученичество в горах. Так быстро на его памяти мог атаковать только Минхэ. Реагировать приходилось молниеносно. За одним ударом клинка следовал второй, то с одной стороны, то с другой, то справа, то слева, то сверху, то снизу — два клинка с лязгом сталкивались, чтобы разойтись и сойтись снова. Однако Нуска очень быстро понял, что его не хотят убить — противник не применял энергию или навыки. Как обычные люди они в полнейшей темноте дрались на мечах, пытаясь оттеснить один другого. И когда атаки противника стали уж слишком невыносимы и тяжелы, Нуска воспользовался своими способностями: предвидя каждый шаг врага, он двинулся в бой, надвигаясь как непоколебимая скала, как шторм или ветер, которому никто не в силах приказывать. Всё-таки он был быстрее. Не сильнее, но быстрее. Мечи встречались с друг другом уже настолько часто, что в воздухе стоял непрекрощающийся лязг. Трещал сам воздух от желания обоих победить в этой схватке. Их стойки, их техники, их удары совершенно отличались, но Нуске всё равно удавалось читать удары врага, как и врагу — его контратаки. Они словно знали друг друга сотню лет и одновременно не знали ничего друг о друге. Нуска уже знал, кто это. Не оставалось никаких сомнений. Кровь бурлила в жилах, энергия вырывалась наружу, грозясь стереть в порошок всю Эрьяру. И сейчас Нуска понимал, что в его жилах действительно достаточно сил для этого. Он бросил свой меч. И в ту же секунду его бросил и противник. Они вдвоём повалились в песок, цепляясь за одежды друг друга. — Как же плох твой удар слева, — сказал Син. — А ты рассчитывал на что-то лучшее от выходца из трущоб? — усмехнулся Нуска, падая на спину. — Никогда. Никто и никогда не мог противостоять мне так долго в схватке на мечах. Нуска, ты действительно силён. Они поцеловались. Даже две ночные звезды стыдливо прятались в этот момент за облаками — словно желали скрыть этих двух мужчин от чужих глаз, позволив им хоть на секунду ощутить себя в безопасности. — Син, я, вы… Син. Давайте сбежим, — вдруг слабовольно предложил Нуска, прошептав это в губы правителя. — Сбежим? — неуверенно переспросил эрд. И его голубые глаза в этот момент ярко блеснули. — Да. Вы перестанете быть эрдом Скидана, а я больше не буду вашим личным лекарем. Будем только я и вы. Только вдвоём. Где-то среди деревьев в лесных племенах, где-то в песках Арценты, где-то среди глыб металла Карбора, где-то около бездновых тварей Риры. Где угодно, Син. Будем я и вы. Но Син отстранился. Он резко сел, а его профиль вдруг обрисовали выглянувшие из-за облаков лучи звёзд. — Нуска, я бы очень этого хотел. Но если я уйду, то не будет ни деревьев в лесных племенах, ни песков Арценты, ни глыб металла в Карборе, ни бездновых тварей Риры. И не будет нас с тобой. Взгляд эрда метнулся к Нуске. Он словно искал принятия и понимания. И Нуска со вздохом сел, а затем, отряхнувшись, коротко ответил: — Я понимаю, Син. Эта ответственность невольно легла на наши плечи. И всё же, Син… — Нуска долго всматривался в смутный контур его лица. — Пожалуйста, не оставляйте меня. Лекарь не ожидал, что скажет именно это. Точнее, он даже боялся, что именно что-то такое, печальное, жалобное, сорвётся с его вечно весёлого рта. Разве он мог такое требовать? Разве он мог о подобном просить? Но Син только подался вперёд, чтобы мягким неосезаемым касанием, подобным свету звёзд, оставить на его губах поцелуй. — Нуска, даже когда перевернётся весь мир вверх ногами. Если упадут звёзды, огонь станет холодным, а река горячей. Воздух будет подобен воде, а земля растечётся… Я буду думать только о тебе, Нуска. Всегда. Его пальцы касались шеи Нуски. Его глаза блестели, горели как никогда ярко, они словно освещали собой саму тьму. И они вдвоём, пыльные и потные, целовались, забыв обо всём. О своих рангах, о своих обязанностях, о своей принадлежности к тому или иному народу. Рир, хаванец… какая разница? Они просто навсегда хотят остаться вдвоём.Том 2. Глава 75. Близость
26 июля 2022 г. в 01:25
Нуска вспоминал те разы, когда они с Сином уже были вместе. Но это совершенно, совершенно не было похоже на то, что происходило сейчас.
Нуске казалось, что он умирает. Он даже не мог собрать мысли в кучу или осознать то, что происходит — всё его тело, волна за волной, накрывали непередаваемые ощущения.
И всё бы ничего, но от эрда исходили такие потоки энергии, что лекарь мог лишь невнятно отзываться на касания и, стараясь удержать себя в сознании, кусать свои губы.
Но Нуска помнил, что произошло ещё совсем недавно. Между ним и эрдом было сколько страсти, столько же и недомолвок, недоверия, страхов.
Нуска резко вскочил и повалил Сина в простыни: устроившись на его бёдрах, обводя с жадностью его торс, он даже позволил себе задеть пальцами бледно-розовые соски. Мысли в голове становились все спутаннее: лекарь просто сел на чужой пах, через ткань ягодицами растирая заметно выпирающее напряжение эрда.
Склонившись ещё ниже, замечая, как чужие пальцы в порыве сжались на его бедрах, Нуска, еле сдержавший стон, зашептал на ухо:
— Зачем вы выпили тот яд? Вы решили бросить меня? Снова сбежать от меня?
Син, переводя дыхание, внезапно впился зубами прямо у лекаря под ухом: нежное место тут же взорвалось приступом боли, но, что удивительно, Нуска не запротестовал, а вдруг повалился всем телом на эрда и замычал, ощущая очередную волну наслаждения в теле, сходя с ума от близости и переизбытка этой тяжёлой энергии в воздухе.
— Я бы не умер. Я должен был выпить его, чтобы остановиться.
— Син, вы так плохо врёте. Син, коснитесь меня ещё…
Нуска не мог ни избавиться от этих тяжёлых мыслей, ни остановиться: поэтому ему приходилось во время того, как он развязывал шнуровку на своих брюках, громко, заметно хрипло, но уверенно спрашивать:
— Зачем вы бросили меня? Зачем отослали так далеко? А когда я вернулся, то просто выгнали из палатки? Син, вам не кажется, что вы слишком жестоки для человека, у которого стоит от одного поцелуя со мной?
Но Син, казалось, плохо слышал: он рывком стащил и штаны, и бельё лекаря вниз, чтобы сразу ладонью обхватить его член, грубо скользнув ладонью вверх-вниз.
Нуска прикрыл глаза и задрожал, разом растеряв весь свой запал. Но его руки уже быстро стаскивали чужие штаны, а пальцы очерчивали контур твёрдого члена. Это вот так Син не рад и не хочет его видеть?
Но у эрда казалось были на всю эту ситуацию свои планы. Сина медленно, но верно покидало самообладание. Одним точным движением он повалил лекаря снова на спину, а затем прижался невероятно горячим телом сверху, и, помогая Нуске, спустил вниз свое бельё — два члена соприкоснулись, зажатые между прильнувшими к друг другу мужчинами.
— Мы можем встретиться вновь лишь до тех пор, пока ты жив, — все же хрипло отозвался Син. Его пальцы уже обхватили два твёрдых ствола, а ладонь дразняще медленно скользнула по ним в ласке.
Нуска пытался перевести дыхание и хоть раз свободно вздохнуть, чувствуя, как пальцы правителя все быстрее и увереннее прикасаются к нему. Член отирался о член, один орган пачкал другой, а лекарю было всё сложнее и сложнее сдержаться от срывающихся с губ заведённых стонов.
На этот раз не только у Сина помутился разум — у Нуски тоже.
Уже через минуту лекарь не мог ни говорить, ни думать: все его тело захватила заведённая дрожь, он цеплялся за правителя, старался не плакать и не умолять, но в какой-то момент просто накрыл губами ухо Сина, сладко шепча:
— Син, прошу вас, быстрее. Син, th'are, умоляю, возьмите меня. Klaam vi.
Ответом было чуть ли не звериное рычание — рука, и без того так приятно прикасавшаяся внизу, обхватила сразу два члена сильнее, грубее скользя по влажной от предсеменной жидкости коже. И Нуска, уже совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, вцепился руками в спину правителя, а затем с почти жалобным стоном налетел губами на губы, начав глубокий поцелуй, в котором смешалось частое дыхание обоих.
Это было слишком невыносимо. Слишком приятно. Сам эрд касается его там, сам эрд смотрит на его лицо, пока он…
Нуска рывком отвернул голову. Дрогнув, он издал ещё один постыдный и развратный звук и, цепляясь рукой за волосы эрда, кончил, пачкая свой живот.
Но ещё более завораживающе было то, как Син мягко выпустил член Нуски из пальцев и, обхватив собственный возбуждённый, перепачканный чёрным орган, и с тихими, выдающими его возбуждение звуками излился следом прямо на голое тело Нуски: на его пах, живот, а несколько капель попали на торс. Нуска, пытаясь перевести дыхание, завороженно смотрел, как его собственные пальцы смешивают две жидкости разного цвета на его собственном животе.
Они так близко. Они так мучительно близко. Почему так не может быть всегда?
Но Нуске было мало, ему было голодно — дикая жадность охватила его, когда он вцепился в плечи эрда пальцами, а губами снова прикоснулся к губам. Шепча прямо в них, он сказал:
— Син, возьмите меня. Я расскажу, как лучше это сделать… Прямо сюда. Я никогда не пробовал, но знаю, как это следует делать. Я хочу почувствовать…
Но даже Нуске не хватило смелости и бесстыдства, чтобы закончить это предложение. Но несмотря на это рука Нуски сжимала запястье Сина, прижимая ладонь к своим ягодицам, позволяя пальцам надавить прямо между них, медленно напирая на сфинктер. Нуска и сам не заметил, как широко развел ноги, в пошлом жесте демонстрируя всё и даже больше.
Лекарь наконец смог заглянуть эрду в глаза — и в них было столько дикой страсти, желания и даже какого-то обожания, что Нуске пришлось закусить губы, чтобы не застонать снова.
Они были всецело заняты друг другом. Пальцы Сина были перепачканы в их общей сперме, поэтому не требовалось никаких дополнительных средств, а просто…
— Высший сурии эрд Син, я могу зайти?
Стук. Этот… Раздражающий стук и голос Нарида!
— Нет, подожди снаружи.
Нуска прямо-таки видел, как весь пыл покинул Сина в одну секунду: его голос стал сдержанным, тело остыло, а он уже вытирал руки о полотенце и поспешно одевался.
Вот только сам лекарь не был ни хладнокровным тёмным сурии, ни эрдом, ни Сином, способным держать себя в руках в любой ситуации.
Закутавшись в простынь, Нуска схватился за свой меч, с грохотом влетел в дверь и чуть ли не снёс её с петель. Наверное, в этот момент его вопль слышали даже мыши в подвале:
— Второй помощник Нарид, а мы не договаривались, что вы не будете мешать нашему лечению?!
— Только когда вы отправите письма, лекарь Нуска, — с довольной ухмылкой заметил Нарид, после чего обвёл взглядом потного, взъерошенного и голого лекаря, закутанного в одну единственную простынь.