Рассеивая сумрак

      С каждым днём Нуска всё отчётливее ощущал, что становится одержим. Конечно, он играл роль дурачка, а иногда действительно веселился, но мысли о побеге не покидали его ни на секунду.       И война. Её дуновение чувствовалось даже здесь, далеко на юге. Несмотря на то, что действующий наместник Арценты отказался задействовать главные военные силы региона, но добровольцы, которые ровными строями покидали город, всё равно были. Большинство из них происходили из бедных семей: голод и низкое положение заставляли их искать славу в битве.       Нуска же знал, что его радостные и беззаботные деньки закончились. Даже если он вернётся, у эрда не будет ни секунды на лекаря, проделавшего огромный путь через всю страну. Но именно эта опасность, именно этот страх, сцены, мучившие Нуску день ото дня, заставляли его торопиться.       Однако следующий день оказался на редкость неудачным для побега. Внезапно на пороге появился престарелый арцент, долгие годы страдавший от слепоты. Следом за ним ещё хуже… роженица. Муж той женщины влетел в дом торговцев и навёл такого шума, что у Нуски не было никакой возможности отказать ему в помощи.       Промучившись половину дня от рассвета до зенита, Нуска чувствовал себя настоящим работягой. Словно он вновь вернулся в те времена, когда подлечивал каждого нуждающегося в трущобах. Да только кое-что всё-таки изменилось.       «Господин лекарь, просим вас оказать милость».       «Лекарь! Дорогой лекарь, прошу, посмотрите, что с моими глазами?!»       «Жена… Моя жена! Господин лекарь, умоляю вас, не откажите! Схватки только начались, а уже вся, вся простынь в крови!»       Теперь положение Нуски было иным, а способности, которые росли день ото дня, позволяли чуть ли не вытаскивать больных из сырой земли.       Но лекарь только тяжко вздохнул и облокотился о каменную стену, скрывшись в тени. Он не успевал даже перевести дух: больных в Арценте было столько, что этот труд казался просто бесполезным, каплей в море. Излечил одного-двух, а назавтра заболевало целое семейство какой-то заразной мразью.       «Сурии тёмной стороны… так часто болеют? Получается что же? Риры не подвержены болезням, но медленно сгорают изнутри и умирают в муках. Арценты круглые сутки страдают от всякого рода болячек — страшно даже чихать в их сторону. Карборцы и вовсе редко доживают до пятидесяти лет, а затем превращаются в руду. Разве жизнь должна быть так несправедлива? Почему хаванцы, сифы и фасидцы живут сто лет и более, а представители других народов гибнут косяками, достигнув зрелости?»       Нуска впервые задумался о том, что есть что-то неправильное во всём этом. Что, может, не так и хороша эта чистота крови, которую скиданцы блюдут.       «Я уже вижу, что Оанн намного здоровее Жамина. К чему тогда вся эта помешанность на традициях? Может, было бы лучше, если бы все народы перемешались между собой?»       Но что бы тогда стало с их способностями? Кто бы направлял потоки дэ в перенасыщенном энергией мире?       Нуска покачал головой. В последние дни он слишком много думал наедине с самим собой. Иногда его речи и размышления оказывались непонятыми даже Жамином, этим книжным червём, который не вылезал из своих пособий.       Пыльный город, выстроенный между скал, степей и пустыни наполнился шумными голосами. День был в разгаре, и все спешили по своим делам. Глиняные домишки с резными дырами-окнами опустели: казалось, что сейчас на улице собрались все жители Арценты.       Однако сам Нуска застыл у одной из стен, спрятавшись в тени у переулка. Здесь было довольно чисто и немноголюдно, но лекарь боковым зрением заметил движение за жёлтыми горшками в углу.       Между стеной и глиняными посудинами спряталась небольшая собака. Кажется, её пугали человеческие голоса, а потому она только забивалась всё глубже и глубже, боясь выдать своё местонахождение.       Нуска улыбнулся. В Эрьяре и Карборе практически не было уличных животных. Ему редко приходилось видеть этих милых созданий, но здесь, в Арценте, голодные глазюки бездомных зверей так и прожигали спину. Лекарь медленно подошёл ближе и протянул руку, чтобы тут же получить в ответ за проявленное внимание укус. Нуска поморщился, помахал пострадавшей рукой, а затем пригляделся.       У чёрно-белой пятнистой собаки половина морды была залита кровью. Глаз не открывался и, кажется, вовсе отсутствовал. Нуска с некоторой грустью подумал о том, что уже не сможет вернуть животному зрение, однако снять воспаление и боль он, конечно же, в силах.       И лекарь, присев рядом на корточки, протянул руку. Чужая слюнявая пасть с тихим предупредительным рычанием распахнулась и сомкнулась прямо на запястье молодого хаванца. Только Нуска не отреагировал на боль — и продолжил давить лёгкую улыбку. Его пальцы легли на пострадавшую морду и мигом залечили рану, мучавшую бездомную бродяжку.       Клыки тут же разжались. На морде животного на секунду даже отразилось недоумение: как это боль пропала? Куда она делась? Что сделал этот человек?       Нуска только рассмеялся, хлопнул ладонями по своим бёдрам и поднялся на ноги, отирая руки от слюней. Он не пытался быть благодетелем или собачьим лекарем, но… Не мог лекарь пройти мимо нуждающегося, когда ему всего-то и надо было, что протянуть руку, чтобы облегчить страдания.       Странное ощущение холодным роем мурашек спустилось от затылка вниз по позвонкам. Нуска быстро спрятался в тени, но успел увидеть чей-то развевающийся плащ и собранные в хвост каштановые волосы.       В Арценте молодых людей такой внешности было пруд пруди, но Нуска старался как можно меньше доверять своим глазам и как можно больше — ощущениям.       Выглянув из-за поворота, лекарь уставился в удаляющуюся спину высокого мужчины. Его поступь была легка и развязна, он шёл так, словно являлся властителем мира и не знал, что такое страх.       «Вьен».       Нуска узнал бы его из тысячи по одной только походке и дэ. Получается, что после пленения в Эрьяре и освобождения он направился прямиком на родину, в Арценту? Но зачем?       «Так много всего произошло, что я, blatchien, совсем об этом забыл! Вьен ведь потомок главного рода арцентов. Но и он же — убийца предыдущего наместника, своего отца. Что, thje vae, он здесь вообще забыл?! Неужели его совсем…»       … не мучает чувство вины?       Конечно, наёмник не может мучаться от чувства вины. Но ведь и Гевер Ариера — не просто цель для убийства, а его родной отец!       Нуска с каждой встречей всё больше разочаровывался в старшем брате. Этот человек, который на протяжении нескольких лет был для него примером и опорой, совершал всё более и более чудовищные поступки.       Вот и сейчас Вьен не просто так болтался по улице, а примкнул к группе, одетой в длинные бордовые плащи. Никто не одевался подобным образом в Арценте — здесь почти все ходили с голыми пупками и накидывали на плечи полупрозрачные ткани, чтобы не сгореть на солнце. Даже Нуска был вынужден обменять свою тёплую одежду на лёгкие шаровары из местных тканей и укороченную майку без рукавов.       Нахмурившись, Нуска обмотал вокруг головы белый лёгкий платок и направился следом, теряясь в толпе.       Люди шумели, громко обсуждали назревающую войну и стоимость мяса. Толпились, спорили, обнимались и обменивались поцелуями в щёки.       Всё как и всегда. Никто не обращал внимания на странных людей в красном. Нуске в какой-то момент показалось даже, что, может быть, он перегрелся и всё это ему виделось.       Однако несколько услышанных разговоров открыли ему глаза:       — Они опять здесь…       — Что им нужно? Неужели опять собираются мутить воду?       — Сплошная суета. Чем им только не угодил… Кхм… В общем, не понимаю я их.       — А ведь сильнейшие воины Арценты. Лучше бы выступили против Дарвеля, а не…       — Тише-тише. Пойдём в дом…       Один из зевак приобнял друга за плечи и повёл скорее в тень узкой улочки. Пристальный взгляд Вьена уже прожигал болтунам спину.       Все расступались, склоняли головы и сбегали с улицы, пропуская странную группу из десяти арцентов. Все делали вид, что не знают их, но на самом деле прекрасно понимали, кто перед ними.       «Повстанцы», — мысленно заключил Нуска и почувствовал внутри дрожь.       Учитель Хайи, Хинг, лидер карборских повстанцев, был просто завистливым старикашкой. Вьен же был фигурой куда более пугающей и влиятельной. Он бы не моргнул и глазом, вспарывая брюха каждому, кто промолвил хоть слово против его идеалов.       Вьен ненавидел знать, ненавидел власть имущих, ненавидел богатство и расточительство. И Нуска догадывался, что даже его собственное мировоззрение было сформировано под влиянием старшего брата.       Нуска был аккуратен. Он двигался медленно, медленно перебирался из одной тени в другую, но в какой-то момент Вьен всё равно резко остановился. Арценты, окружавшие его, застыли в нескольких шагах впереди.       — Что-то не так?       — Да, из-за чего задержка? Нам нужно поскорее убраться с главных улиц.       — Хвост, — тихо и мрачно проговорил Вьен. И Нуска словно вживую увидел усмешку, отразившуюся в этот момент на его лице.       Прежде, чем рука старшего брата достигла груди и обнажила оружие, в толпе поднялась шумиха. Один из прилавков, доверху наполненный овощами и съестным, оказался перевёрнут: Нуска только с удивлением проследил глазами за катящимися в пыли кочанами капусты.       — Ах ты, дрянной мальчишка! Что натворил?!       — Нельзя было поаккуратнее! Кто теперь всё это будет собирать, а?! Да как я вообще продам такой товар!       — Возмещать убытки как будешь? Твои одежды что-то не больно-таки дорогие, а…       — Стойте, это разве не брат Жамина? Ну этот, как его…       — А-а… Полукровка. Что с него взять! Откуда тут взяться манерам. Плати!       Сердце Нуски несколько раз чуть не покинуло грудную клетку. Он часто дышал, вцепившись похолодевшими пальцами в стену дома.       Однако всё внимание Вьена захватило это маленькое происшествие. Он ещё немного постоял, цыкнул себе под нос и быстрым шагом направился дальше. Видимо, он хотел совершить расправу быстро, но теперь, когда на улице собралась целая орущая толпа, это так просто не провернёшь. И Нуска, не желая вновь подставлять себя под угрозу, воспользовался подаренным шансом и побежал в сторону дома.       Но страх всё равно тугим кольцом свернулся где-то на дне желудка.       — Оанн, как ты там оказался?! Ты знаешь, насколько это было опасно?!       Нуска чувствовал, что слишком взбудоражен случившимся. Его голос гремел на весь дом.       — Я… Я… Нуска, простите… — промолвил только мальчишка и спрятал лицо за длинным голубым платком. Лекарь не дал ему даже снять верхнюю одежду: как только Оанн живым и невредимым вернулся домой, то Нуска сразу же потащил его в свою комнату.       — Простите?! Ты разве не почувствовал, что они опасны?!       — Мне не надо чувствовать. Я знаю, — несколько обиженно отозвался Оанн и опустил голову ниже.       И Нуска только тогда понял, что этот юный арцент наверняка даже не заметил мощную дэ, исходившую от повстанцев. Лекарь разом остыл и громко сокрушённо вздохнул.       Вскоре на шум пожаловал Жамин, но Нуска с Оанном уже сидели на матраце. Лекарь тихо распивал вино, а юнец — виноградный сок.       — Что за шум? Что-то случилось в городе? Нуска, ты снова воровал, да?       О, этот возмущённый тон и насупленные брови. Лекарь разом почувствовал себя лучше и поднял вверх чашу вина.       — Братец Жа-амин, присаживайся. Я не воровал — это всё то вино, что я не допил вчера, — с улыбкой протянул Нуска. Он и сам не знал, почему от одного вида этого злобного лица ему на душе становилось легче.       — Что-что? Ты ещё хочешь заставить меня пить с тобой украденное вино?! Хочешь познакомить свою голову с кувшином?! Ну, так я тебе это устрою!       Кто-то другой наверняка подумал бы, что это пустые угрозы. Но Нуска знал — Жамин человек слова. В его руках очень быстро оказался опустевший сосуд, который тут же полетел прямо в голову лекаря.       Нуска бросил лишь один взволнованный взгляд на Оанна, сидевшего рядом, и ловко увернулся, утянув мальчишку следом. Кувшин оказался разбит вдребезги о стену, но никто не пострадал.       — Рассказывай, что случилось сегодня! Что ты снова натворил, бесстыжий лекарь?! Кому из моих друзей доставил неприятности?! Разве ты можешь просто выйти в город и вернуться оттуда с хорошими вестями?! Да ты только и делаешь, что притягиваешь беды! Моя голова и так без конца забита заботами торговой ассоциации, а ты… ты… ты!..       Бесконечный поток ругани прекратился только в тот миг, когда Нуска незамеченным подобрался к Жамину вплотную. И привычно поцеловал торговца в щёку, дружелюбно улыбаясь.       — Со мной всё в порядке, Жамин. Не стоит так беспокоиться. И Оанн тоже в порядке.       С лица арцента сошли все краски. Он сделал несколько шагов вперёд и плюхнулся на пятую точку, практически присев задом на осколки. Его придирчивый взгляд лишь скользнул по учинённому беспорядку, но он всё равно занял место на матраце.       — Слава духам, — тихо ответил он и прикрыл глаза, а затем ладонями — лицо.       Нуска покачал головой. Он успел неплохо изучить повадки этого мужчины, закатывающего скандалы подобно избалованному знатному hvee.       — Налей мне выпить, — процедил Жамин и поднял вверх чашу, из которой ранее выпивал Нуска.       Лекарь только плечами пожал и закатил глаза, а затем исполнил просьбу.       Они сели втроём на матраце, потеснились. Жамин зажёг одну единственную свечу и устроил лампаду на полу. Этот торговец не был так уж богат, а потому экономить приходилось на всём подряд.       Сначала Нуска и Жамин молча выпивали из одной чаши, по очереди передавая её друг другу. Оанн же сидел тихо как мышка, ковыряя собственные пальцы.       Вскоре Жамин не выдержал и начал расспрашивать:       — Так что, проклятая бездна, произошло в городе?       — Жамин, — тон Нуски стал серьёзным, а глаза блеснули в темноте. — Расскажи всё, что знаешь о повстанческом движении в Арценте.       На секунду арцент даже проглотил язык. В его глазах вновь всколыхнулась такая буря чувств и ярости, что лекарь неосознанно прикрыл руками голову, боясь последующего удара.       Однако подвыпивший Жамин всегда был мягче. Он сдержался и, скрипя зубами, заговорил:       — Куда вы… успели влезть. Вы думаете, что моё влияние безгранично? Бездна, я обычный торговец, Нуска! Я не эрд! Я не могу защитить тебя от всего на континенте!       — Мы никуда не влезли. Благодаря Оанну. Но… я знаком с одним из повстанцев. И мне нужно больше информации, — медленно проговорил Нуска и потянулся руками к чаше, но Жамин отказался передавать её.       — Местные хулиганы, разбойники, работники увеселительных заведений, другие торговцы, а теперь — повстанцы… — часто дыша, перечислил Жамин, а затем запрокинул голову и разом влил в рот чашу вина. Утерев губы, он, повышая тон, продолжил: — Что случится завтра, Нуска? Я узнаю, что ты настроил против себя наместника Арценты? Весь город? Весь Скидан? Весь континент?!       В какой-то момент даже у Нуски кольнуло где-то под сердцем. Он виновато склонил голову.       — Жамин, я… не хотел навлекать неприятности на твою голову. Это было в последний раз, — тихо пробормотал лекарь. — И всё же. Расскажи мне всё, что знаешь об их организации…       — Организации? Думаешь, всё так просто? — продолжал шипеть Жамин, наполняя чашу за чашей и залпом осушая их. — Это тебе не детские игры, Нуска. Эти люди опасны. Мы не отделаемся одними угрозами и штрафами, если встанем у них на пути. Они способны не только припугнуть, но и…       — Убить, — кивнул лекарь и криво усмехнулся, отбирая у напивающегося арцента чашу. — Я лучше других знаю об этом, Жамин. Вьен — мой названный брат.       В комнате повисло молчание. Даже Оанн, который ранее делал вид, что не вслушивается в разговор, вдруг вскинул голову и уставился на Нуску.       — Но этого не может быть. Вьен — убийца, это знают все, — проговорил мальчишка. — Он не может быть твоим братом.       — Оаннес, откуда ты… — начал Жамин, но Оанн и не думал его слушать.       — На той неделе Вьен убил женщину, сборщицу налогов. На этой неделе он посещал самого наместника и, кажется, был принят как гость. Господину Нуске не стоит в это лезть, — покачал головой Оанн и тут же вновь опустил взгляд.       Хаванец и арцент застыли, разинув рты. Если Нуска всё ещё плохо разбирался во внутренних делах города, то Жамин наверняка должен был знать все новости и сплетни, но сейчас даже он выглядел ошеломлённым.       — Оаннес, ты хочешь свести меня поскорее на небосвод? Так ты не со стариками в море ходишь, а таскаешься по переулкам со всяким сбродом?!       Весь гнев Жамина сразу же переключился с лекаря на Оанна. Только вот мальчишка почему-то сейчас выглядел на удивление спокойным под этим горящим взглядом. Он всё ещё сидел, сложив перед собой руки, а затем тихо промолвил:       — Я нигде не шатаюсь. Я наблюдаю и слушаю, — его голос зазвучал обиженно. — И, в отличие от тебя, я могу рассказать Нуске то, что он хочет.       У Нуски было всего мгновение, чтобы предотвратить ссору. Рука Жамина уже оказалась занесена, когда лекарь влез между братьями и подставил лицо. Конечно, он мог бы отбить этот удар, но тогда стычка переросла бы в драку. Лучше было позволить арценту выпустить всё накопленное за день напряжение.       Смачный удар ладони пришёлся ровно по щеке. Нуска припомнил, как днём дал собаке покусать себя, теперь же — позволил себя ударить. Возможно, он действительно нескоро сможет привыкнуть к своему положению сурии и всем этим треклятым привилегиям.       — Оанн, выйди, — тихо скомандовал лекарь.       Мальчишка замялся, но, бросив всего один взгляд на вновь закипающего на пустом месте брата, повиновался. Когда дверь хлопнула, а хаванец и арцент остались наедине, Нуска больше не медлил. Он занёс руку над головой мужчины, но совсем не для удара. Повалив Жамина на матрац, прямо на оставшиеся там осколки, он накрыл лицо арцента ладонью и воспользовался светлой дэ. Мягкие блики осветили искаженное от бешенства лицо Жамина — и постепенно его черты начали сглаживаться, а гримаса медленно сползла с лица.       — Я думал, что вчерашнего кровопускания будет достаточно, но ошибся. Жамин, ты болен. Ты должен чаще прибегать к использованию огненной дэ, она туманит твой рассудок и сводит с ума, — спокойно заговорил Нуска, наседая и сдерживая рыпающегося торговца.       — Ни за что. Я не собираюсь… — вновь громко заспорил Жамин, и тогда лекарь усилил поток энергии. Арцент закусил губы, но не издал ни звука, хотя можно было догадаться, что он испытал сильнейший приступ боли.       — Это перегрузка дэ в каналах, Жамин. Ты небезопасен даже для собственного брата. Выходи на пустошь и жги всё, что захочется. Что тебя останавливает?       — Тебя это не касается, пустоголовый лекарь.       Нуска вздохнул, но продолжил лечение. Светлая энергия медленно очищала разум арцента, его мысли и помыслы. Но лекарь догадывался, что всё не так просто. От этой напасти нельзя избавиться, лишь пощупав голову больного.       Однако теперь Нуска с большим восхищением вспоминал эрда, который мог держать себя в руках даже тогда, когда его разум был от начала и до конца забит чёрным маревом.       Вскоре Жамин пришёл в себя, но не извинился. Ушибленная щека горела, и Нуска, не желая расхаживать побитым, быстро снял тянущую боль.       — Оаннес прав. Я не смогу рассказать тебе больше. Он всегда был довольно наблюдателен. Его память тоже заслуживает доверия. Так что обратись по этому вопросу к нему.       Жамин оставил лекаря в одиночестве и замешательстве. Нуска знал: если он покинет город так скоро, как планирует, то этот арцент, скорее всего, погибнет.       «Ему уже двадцать пять? Средний срок жизни арцента… Сорок, пятьдесят лет? Разве это не слишком мало? Разве жизнь сурии должна быть так коротка?»       Нуска поднялся и встал у окна. Перед ним раскинулся город, утопающий в холодном звёздном свете. Голые стены жёлтых домов-коробок, песчаные дороги, а вдалеке — возвышающиеся верхушки дворцов знати. Никакой растительности, только безродная почва и сухой горячий воздух.       Лекаря вновь преследовали проблемы, и он не мог закрыть на происходящее глаза. Ведь повстанцы — это не просто кучка разбойников, это самопровозглашенные борцы с существующей властью. Если Оанн сказал правду, и их поддерживает сам наместник, то… Это ведь предательство. Это угроза не только порядку в стране, но и самому эрду.       В данный момент Син не может покинуть фронт и заняться делами в Арценте так, как сделал это в Карборе. Возможно, в этом и состоял план правителя? Направить Нуску сюда для решения возникших трудностей? Поддержать его на юге, расширить влияние эрда?       Нуска тихо посмеялся над собой и свесил руки из окна, ложась грудью на оконную раму.       Нет. Син бы никогда не посмел рассчитывать на чужую помощь.       — А я ведь возьму и помогу, — с улыбкой проговорил себе под нос Нуска.       Он долгое время стоял, смотря на два огромных белых шара на фоне чёрного неба.       Нуска не просто направится к Жеро Герье и попросит вытащить себя из Арценты. Нуска попробует провернуть ещё одну знатную шалость.       Дожидаться пробуждения пьяного Жамина Нуска не стал, но оставил записку. Под покровом ночи лекарь покинул дом торговца, но не один. Весь месяц Нуска не обращал никакого внимания на слабого и скромного юношу, который жил с ним под одной крышей, но оказалось, что этот юнец обладает недюжинными талантами.       — Жеро Герье — обладатель посоха, один из сильнейших сурии в Арценте. Наверное, он единственный, кто может помериться силами с Вьеном. Господин Нуска, вы говорили, что Вьен — потомок семьи Ариера? Тогда повстанческое движение в городе — это не просто бунт. Это переворот. Если место действующего наместника займёт такой человек, то начнётся междоусобная война. Вы ведь хотите в противодействии поддержать эрда Сина, верно?       Нуска впервые слышал, чтобы Оанн говорил такими сложными и длинными предложениями. Ни разу не заикнувшись, юнец за раз выдал всю расстановку сил в Арценте, однако продолжал смотреть на лекаря этими круглыми и невинными глазами. Что ещё скрывает этот полукровка? Стоит ли ему доверять?       — Верно. Пока мы будем добираться до поместья Герье, расскажи мне всё, что знаешь. Ты сможешь мне… подыграть? — Нуска, проговорив это словечко, улыбнулся. Давние воспоминания захлестнули его.       — Господин Нуска, я сделаю всё, что вы скажете. Спасибо, что взяли меня с собой, — Оанн сказал это тихо и так широко улыбнулся, что Нуска почувствовал укол вины.       Он не должен был пользоваться расположением этого мальца. Не должен был, но выбора не оставалось. Ему нужна была помощь, чтобы претворить свой план в жизнь.