Мальчик с пальчиком.

Филипп обернулся, и посмотрел на жену - она смотрела на него с таким страхом, такой болью, что у него дрогнуло сердце в груди. Присев рядом, он опустил голову и, не зная, что ей сказать, что ответить, молча просидел несколько минут. Эта тишина убивала Пугачеву, терзала душу до такой степени, что хотелось плакать. И женщина не сдержалась - слезы покатились по ее щекам, но она, хлюпнув носом, быстро вытерла их. Заметив ее состояние, Филипп прижал жену к себе: - Не надо, успокойся. Все хорошо. - в его ласковых руках Алла немного затихла, впилась в него, как клещ, объятиями, прижимаясь все ближе. - Прости меня... - прошептала она, - не лишай меня своей любви... - Аллусь... - улыбнулся Филипп, немного отодвинувшись, выпустив ее из объятий, - Ты сама не лишай меня возможности тебя любить, котенок, - нежно провел по ее щеке, - нам же так хорошо вместе... Зачем это все? Ничего не ответив, Алла перевела взгляд на его губы, а затем посмотрела в глаза. Филипп с такой любовью улыбался ей в ответ, что она, прогнав сомнения, приблизилась и оставила на его губах влажный чувственный поцелуй. Взглянув ей в глаза, Фил прижал женщину к себе и, словно в чем-то убедившись, ответил на ее ласку более глубоким поцелуем. Они ласкали друг друга, позволяя забыться, отбросить все лишнее, выдвинув на передний план только главное взаимное чувство - любовь. Когда Пугачева почувствовала, что он ее любит, облегченно, но незаметно вздохнула, чуть оторвавшись от поцелуя, а Фил тем временем уже умело расправился с ее блузой, и повалил на кровать, зацеловывая все, что постепенно, не торопясь, оголял... Он искренне любил и желал эту женщину, готов был простить, и прима, чувствуя его искренние неторопливые трепетные поцелуи, словно обретала второе дыхание, исцеляемая лаской. Это не просто соитие, не просто секс, а диалог двух венчанных душ, которые заново убеждали друг друга в своей любви. Филипп навис над ней и, оперевшись на предплечье, провел другой рукой по шее, спускаясь ниже по оголенной груди к паховой зоне, где, вместо ожидаемых кучеряшек, нащупал жесткую щетину. Немного смутившись, Алла скромно улыбнулась: - Так не нравится? - Непривычно, но прикольно... - ответил Фил, и палец скользнул чуть ниже, ощущая выделенную влагу, - Ты любая прекрасна... - прошептал он и прислонился губами к ее груди, посасывая возбужденный сосок, отчего женщина негромко ахнула - по его ласкам она сильно скучала. Рефлекторно расставила ноги чуть шире, предоставив ему возможность ласкать себя, и томно стонала от получаемого наслаждения. Он помог ей испытать первый оргазм, пальцами стимулируя клитор и одновременно лаская грудь - как ему казалось, эти две зоны непрерывно связаны, а потому звуки удовольствия вылились бурной рекой из ее уст, которые он заглушил глубоким жадным поцелуем. Не мешкая, направил свой орган и, дав небольшую передышку, вошел в нее, все еще целуя. Руки сжали ее возбужденный бюст, мяли налившиеся груди, помогая ей заново возбудиться. Алла быстро завелась, и Филипп своими медленными движениями внутри словно мучил ее, не позволяя кончить, каждый раз словно давая отсрочку пиковому моменту, который должен был вот-вот ее накрыть. Пугачева больно укусила мужа за плечо, когда он в очередной раз отодвинул ее кайф, и недовольно прорычала: - Не наказывай меня... Филь... - взмолилась прима, - Дай кончить... - Ты ведь только со мной кончаешь? - зачем-то, не прекращая движения, уточнил Фил и, прочитав ответ в ее глазах, произнес, - Это потому, что я единственный, кто любит твою душу, Алл. - Я знаю... Я тебя тоже очень люблю, твою душу... Пожалуйста... Пощади... - она едва ли не плакала, изрядно измучившись. Но у Филиппа изначально не было в планах ее как-то наказывать, наоборот хотелось подарить более сильное удовольствие, потому он медлил, позволяя ей прочувствовать каждый миллиметр его длины в обволакивающей глубине. Пугачева стала помогать ему, сама ерзая на кровати, словно насаживаясь на член еще глубже и Филипп, поймав волну, которая ей была нужна, тот темп, довел ее до сильной разрядки, когда она, чуть привстала, прижимаясь к нему ближе, и, до мушек зажмурив глаза, затаила на несколько секунд дыхание, а затем шлепнулась обессиленная на спину, глубоким частым дыханием пытаясь прийти в себя, - А-а-а-а... - блаженно протянула женщина, все еще не открыв глаза, - Боже мой... как хорошо... - ее лоно все еще дергало приятными волнами и она чувствовала, как в ее глубину, достигнув пика, кончает Филипп. Вся простыня под ними мокрая, с живота Пугачевой стекают ручьи пота, чуть охлажденную кожу ласкает легкий сквозняк из окна. Фил хотел из нее выйти, но она так сжала ноги, что не позволила, - Нет... - еще крепче прижала его к себе, - умоляю, нет... Я хочу чувствовать тебя внутри как можно дольше... - посмотрела на Киркорова, дотронулась дрожащей рукой его лица, провела по щеке, - Филипп... Любовь моя... Фил улыбнулся в ответ и, поцеловав ее руку, наклонился над ней, прижимаясь своей волосатой грудь к ее грудям. Поцеловал все еще стоящие соски по очереди, затем в шею, чуть дальше ушка, и, наконец, в пухлые накрашенные губы... - Аллочка... Моя девочка...