Мальчик с пальчиком.

С раннего утра Аллу буквально трясло - едва проснувшись, первым делом женщина потянулась за таблетками "Корвалола" - необходимость в прояснении отношений, внесении ясности, а значит, признании, наконец, созрела в ее душе. Ей искренне хотелось восстановить с Филиппом семью, вернуть его доверие. Пока их отношения грела взаимная любовь, но ее для построения семьи, было недостаточно. Кроме того, она на полном серьезе надеялась на помощь Киркорова - надо было как-то избавиться от Максима, который в последнее время стал позволять себе излишнее, и, если Пугачева в силу контракта сделать это не могла, хотела попросить Филиппа - он бы не стал церемониться. Алла курила одну сигарету за другой, от волнения не докуривая и до половины. Полная пепельница сигарет, из которой валились окурки, и кухня, провонявшая едким табачным дымом. Как сказать об измене? Как подать эту информацию? Что сделать? Главное, как отреагирует? Эти вопросы терзали ее непрерывно, измучив душу до такой степени, что она еле вытерпела, еле дождалась пробуждения мужа. - Доброе утро, мышка, - наклонившись, Филипп нежно чмокнул ее в губы и поставил чайник кипеть. - Утро, может, и доброе... - задумчиво ответила прима, ковыряя окурком пепел, - А вот я по утрам - нет... - Филипп немного удивился услышанному и, обернувшись с кружкой в руках, вскинул бровью: - Что-то случилось? - Алла сделала глубокий вдох от излишнего волнения, стараясь контролировать учащенное сердцебиение и пульс, который рваным дерганьем ощущался в горле: - Филь, давай поговорим. Я тебя очень прошу, выслушай меня. - Конечно, - заметно перепугавшись, Фил присел рядом и обхватил ее ледяные, чуть дрожащие руки, своими тепами ладонями, - Аллочка, что случилось? Не бойся, скажи мне, как есть. - Я... - Алла буквально не знала с чего начать, все подготовленные фразы словно испарились из ее памяти, а в голове предательски звенело от чрезмерного стресса. Зачем-то она поднялась со своего места и, прикурив сигарету от огня газовой плиты, жадно затянулась. Фил, молча наблюдая за ней, напрягся еще больше, - Не знаю, как сказать, - сердце словно свело в груди, ей вдруг стало больно дышать, и Пугачева чуть склонилась, прихватив левой рукой ноющее место. - Что с тобой? - заметив ее состояние, Киркоров мгновенно подлетел, - Сердце болит? Что такое? - нервничал он. - Нет-нет, уже отпускает, - зажевав в зубах сигарету, уверяла его Алла, - Уже легче. Дай-ка мне "Корвалол", - потянулась она рукой к лежащему на столе препарату. Жадно заглотнув две таблетки, даже не запивая их водой, Алла глубоко вздохнула, опираясь на руку Филиппа. Внезапно проснувшаяся совесть так сильно мучила, что женщина, так ничего и не сказав, захлюпала носом, рыдая. Ошарашенный ее непонятным поведением Киркоров крепко обнял Аллу и проводил в спальню, где помог прилечь. - Аллусенька, давай я врача вызову... - настаивал Киркоров. - Он не поможет... - замотала головой прима, обреченно прикрыв глаза, - Только ты мне можешь помочь. - Что нужно сделать? - Простить. Любить. - ухмыльнулась женщина, сжимая его руку. - Я итак... люблю, - ответил Филипп. Чувствуя, что ей плохо, предложил сделать укол успокоительного, и Алла сочла его предложение наилучшим вариантом. Фил наполнил шприц из прозрачной ампулы, и обнажив ее ягодицу, легкой рукой безболезненно ввел препарат. Пугачева заснула спустя десять минут, так ни в чем и не сознавшись. Как-то быстро растеряла собранное мужество, и не смогла признаться, поговорить. Они прожили с Филиппом почти неделю вместе, и когда Галкин вернулся с гастролей, не застав приму дома, позвонил своему знаменитому соседу. Филипп на тот момент был как раз дома, а вот сама Алла уехала на важную деловую встречу - срочно нужно было обсудить новый бизнес-проект. Ей хотелось открыть свою радиостанцию, и сейчас она как раз искала возможные способы реализации своей давней мечты. - Алла у тебя? - зайдя на порог, даже не поздоровавшись, спросил Максим. - И тебе добрый день, - ответил Фил, впуская гостя в свои апартаменты. Ему не понравился его тон, но пока он сдержался, чтобы не нагрубить. - Где она? - бесцеремонно обойдя все комнаты, спросил Максим. - Макс, смени тон. Ты вообще что себе позволяешь? Моя жена в моей квартире. Живет и будет жить. Тебе-то что за дело? - Твоя жена, говоришь... - злобно ухмыльнувшись, парировал Макс, уже подойдя к Филу, - Да за последние годы ее кто только не трахал! В каких позах - тебе и не снилось! - Филипп с первого же раза поставил нахалу фингал под глазом, и тот отлетел в стену от мощного удара, - Ничего ты мне не сделаешь! У нас с ней договор! Да и она тебе только со мной изменяла три года. Знаешь, как прикольно было наблюдать, как она трахается со мной и одновременно разговаривает с тобой - гастролером - по телефону, а я зажимаю ее рот ладонью и убираю трубку, чтобы ты, рогатый, ничего не услышал! И это только в первый год! Да над тобой все давно ржут! Филипп не сдержался и мгновенно набросился на обидчика. Повалив его на пол, сел поверх, и резкими ударами избивал его лицо в кровь, но Галкин лишь ехидно хохотал - мерзко смеялся, прикрыв побитые участки локтями рук. Он чувствовал, что Фил скоро обессилит и, дождавшись момента, встал с пола, отошел к входной двери, на пороге которой появилась Алла... Ошарашенная увиденным - тем, с какой жестокостью Фил избивал Максима, она как-то инстинктивно начала его защищать, не вникая в суть, когда Филипп вновь набросился на Галкина с кулаками. - Прекрати! Филипп! - и без того хрупкой невысокой женщине еле хватило сил, чтобы их оттащить друг от друга, - Хватит! - заорала она. Выпроводила Макса, буквально вышвырнув его из квартиры и посмотрела на белого от сумасшедшей ярости Киркорова, которого трясло с головы до пят, - Что он тебе сказал? - пыталась она выяснить причину такого лютого гнева. Филипп трясущимися руками прикрыл лицо, пытаясь прийти в себя, не сделать ничего лишнего, не ляпнуть, и находился буквально в шаге от скандала с женой. Но более-менее успокоившись, несколько раз врезав со всей дури ни в чем не виноватой стене, которую едва не проломил кулаком, обессилено упал на колени, делая глубокий вдох, словно пытаясь спастись частым глубоким дыханием, - Филя... - видя, что происходит с ее мужем, что, его казалось, сейчас хватанет инфаркт, Алла подошла к нему и, присев рядом на корточки, коснулась его трясущегося от плача плеча, - Филечка... Удар для Филиппа был слишком сильным - лучше бы Алла отважилась и сама бы во всем созналась. А так, мало того, что он узнал не от нее, хотя и догадывался, так еще и стал посмешищем, которого чересчур нагло высмеяли в собственной квартире. - Отойди... - все еще жадно глотая воздух, жмуря заплаканные глаза, тихо попросил Филипп. Рука дотронулась пола, он надеялся найти хоть какую-то опору, чтобы не упасть от слишком тяжелого морального груза. - Филипп... - Алла, переживая за него, заплакала, уже боясь коснуться треморного плеча, - Филя... "За что?.. Я все для тебя... А ты... Зря ты так. Ох, как зря. Совсем ты не ведаешь, что творишь."(Филипп). Ничего не ответив, бросив один-единственный пропитанный глубокой болью взгляд, Филипп просто не справился с эмоциями и ужасной действительностью. Алла сильно испугалась, когда он - здоровый, на первый взгляд, двухметровый мужчина, ни с того-ни с сего, шлепнулся плашмя на пол, потеряв сознание, не реагируя ни на что - ни на ее истошные крики, ни на попытки привести его в чувства болезненными, но эффективными пощечинами. Она суетилась, набрав холодную воду в стакан и, выплеснув на его лицо половину, села рядом, прижимая к себе колени. К счастью, это помогло, Филипп пришел в сознание. Заметив, что ему стало лучше, Пугачева бросилась ему в объятия, и расцеловывала лицо краткими частыми поцелуями. - Мальчик мой, как ты? Давай скорую вызову! - Не надо... - шепотом произнес он. Мельком посмотрел на нее, приподнялся кое-как с пола и, сильно шатаясь, придерживаясь за все, что прочно прибито к полу, поплелся в спальню, где, еле добравшись до кровати, лег на постель прямо в одежде. Филипп был в таком раздрайве, что впервые за долгое время ему было будто все равно - останется Алла в квартире с ним или уйдет к себе домой, к Максу. Словно почувствовав содержание их бурной беседы, Пугачева почувствовала себя загнанной в ловушку, и сердце начало поднывать. Она не хотела, чтобы Филипп узнал все таким образом. И тем не менее идти прямо сейчас во всем сознаваться - означало бы просто добить его.