Зверь

Пытки — это то, к чему вряд-ли можно привыкнуть. По крайней мере точно не за такой короткий срок. Даже будь человек мазохистом — пытки нацелены только на то, чтобы принести страдания. Натаниэль задумчиво оглядывает Греховный лес, территория которого уходила далеко за горизонт, будто бы он не имел конца, и невольно поёживается. Она думает о том, что было бы, если бы она действительно была мазохистской. Принесло бы это ещё больше удовольствия Рико и её отцу? Или они бы остановились, злились, и только дразнили её лёгкими ударами и ничего не значащими порезами? Подобные мысли вызывают лишь чувство отвращения, но, кажется, о чём бы сейчас Натаниэль ни думала, тошноту в ней будет вызывать абсолютно всё. Даже, казалось бы, ожидание того, что они с Кевин скоро сбегут. Это не вызывало никакого облегчения, лишь больше нервировало, потому что за последнее время в Веснински невероятно крепко укрепилось мнение о том, что чем больше ждёшь и жаждешь — тем болезненнее будет, когда ты ударишься головой о землю. Иногда даже буквально. Ей было дурно и она не верила в лучшее, но знала, что они всё равно это сделают. На этот раз она не позволит себе совершить ошибку и вытащит Кевин из этого дерьма. Внезапно их повозка подскакивает, будто бы наткнулась колесом на преграду. Натаниэль роняет взгляд на землю и с неожиданным ликованием замечает, что они переехали пыльный труп вороны. Вокруг неё не валялось ни одного пера, лишь малые следы крови возле перекушенной шеи, словно хищник на потеху её убил и оставил посреди дороги, чтобы все заметили. Кусты шелестят где-то совсем рядом. Натаниэль вглядывается в высокую траву, пытаясь выцепить то, что надо, и вдруг порыв оказывается успешным: в зарослях мелькает рыжий мех. — Лиса, — шёпотом произносит Веснински, словно запечатав именем виновника дело по убийству. — Красивые создания, — вдруг отзывается рядом Рико. Натаниэль мысленно вздрагивает, но в действительности виду не подаёт, что внедрение Мориямы в её личное пространство стало неприятным сюрпризом — потому что от сюрприза здесь оставалось лишь слово "неприятный". За десять дней совместной жизни, Рико не то, чтобы о личном пространстве Натаниэль не вспоминала, кажется, она даже не подозревала, что Натаниэль ещё и человек. А не собака, на которую нашёлся умелый хозяин. Натаниэль не знала как и даже не хотела поддерживать разговор с Рико. Во-первых: потому что она немногое знала о лисах, чтобы о них говорить; и во-вторых: соглашаться с Рико, даже в такой мелочи, было бы последним, чего Натаниэль сейчас хотела. Но Морияма, кажется, на этот раз совершенно не нуждалась в том, чтобы девушка рядом с ней открывала рот. — У них красивый мех. Я бы хотела пару таких шкур к нам домой. Может, как маленький ковёр перед дверью. Оскал на её лице вызывает в Натаниэль желание перегнуться через край повозки и оставить за её пределами свой сегодняшний скудный завтрак. Как бы это ни было смешно — но шкурами Рико действительно увлекалась. Валяясь у них в домике на полу рядом с ними, а после оттирая с них собственную кровь, Натаниэль не раз уже убедилась в извращённых увлечениях Мориямы. Решив хотя бы сейчас не уделять столько внимания Рико, Натаниэль оглядывается в другую сторону, выискивая, за что она может зацепиться взглядом. Как ни странно, но самым интересным объектом для наблюдения для неё становится пара Кевин и Жана, что ехали в следующей повозке сразу за ними. Что у Дэй, что у Моро — были кислые гневные лица. За последнее время Натаниэль успела несколько раз словить их на моментах, когда они ругались по какой-то мелочи, и её нескромные догадки сводятся к тому, что вне поля её зрения такие стычки случаются куда чаще. Они, кажется, не очень ладили, хотя были в паре. Но что куда важнее: друг с другом им было безопаснее, чем с кем-либо ещё, потому что они выглядели ответственными людьми, на которых можно положиться. Конечно, Жану Натаниэль не может сильно доверять, но по крайней мере за те два месяца, что Моро и Дэй провели вместе — всё ещё единственными травмами Кевин оставались те, что она получила только благодаря своей недорыжей подруге. Натаниэль смотрит на то, как Кевин не сдерживает себя от того, чтобы толкнуть Жана локтём, но тот только хмуро фыркает в ответ, по всей видимости, уже устав от истеричной напарницы. Солнце только-только поднималось из-за горизонта, потому что вороны решили выехать из Гнезда на нейтральные земли как можно раньше, чтобы не страдать от жары посреди поездки. Несмотря на то, что был уже последний месяц лета, вокруг всё до сих пор было зелёным настолько, насколько могло быть в их случае, а солнце днём всё так же заставляло всех истекать литрами пота, и некоторых даже терять от натуги сознание. Натаниэль думает, что если бы вместо многочисленных тренировок на поле — вороны чаще купались и лежали в тени, таких случаев было бы гораздо меньше. Но, конечно, это всего лишь предположение, а их Смотрящий никогда бы не позволил воронам такого произвола. По всему телу пробегает холодок от ожидания, что как только они с Кевин сбегут, возможно, им удастся чаще делать так, как велит сердце, а не чужие грязные рты и заповеди. Даже если от мысли снова нагрешить всё внутри сковывает страхом. Нейтральные земли представляли собой ничейную территорию, на которой кланы решили устраивать межклановые встречи раз в полгудие, разными состязаниями выясняя, кто из кланов больше всего достоин быть на вершине иерархии. Территория была ничейной, потому что по сути своей выглядела как необычайно большая лесная опушка, к которой снаружи будто бы выгрызли путь. За счёт того, что это место было почти полностью окружено Греховным лесом — никто его не хотел занимать, и каким-то чудом все пришли к единому мнению, что несмотря на страх, это место будет идеально подходить для общих встреч. Конечно, этому можно найти много объяснений, но Натаниэль не успевает об этом подумать, потому что их повозка по прошествии нескольких часов путешествия прибыла на место. Это сразу ощущается, потому что многочисленные тени от деревьев, словно невидимые стены, падают и окружают, вызывая удушающее и тревожное чувство. На нейтральных землях вмиг стало как-то мрачнее, почти непонятно день ли на улице, ночь, лето или осень. Натаниэль не знает, одну ли её знобит, или так сильно Греховного леса боятся здесь все. Они проехали широкий коридор между деревьями и остановились у края опушки. Дальше просто на колёсах никак — всё заполнено палаточными домиками и шатрами, кроме центра, где была просторная площадка для состязаний. Вороны всегда приезжали в последние дни межклановых встреч, чтобы не тратить зря время и сойтись в состязаниях с оставшимися, самыми сильными, после них, кланами. В целом это событие могло длиться не больше месяца. В первые его дни состязались самые слабые кланы, что находились в конце иерархии. Кто проигрывал — уезжали обратно к себе с уже известным для них результатом, а те, кто побеждали, оставались и состязались до тех пор, пока тоже не проиграют. И в конце концов оставался лишь один клан, который смог всех превзойти и остаться на вершине. И уже который год к ряду эту вершину успешно занимали Вороны, не давая никому себя обогнать и продолжая главенствовать над всеми остальными кланами, поддерживая договор, где самые слабые добывали провизию для самых сильных, так же повинуясь им во всём, а самые сильные были озабочены тем, чтобы держать везде порядок и обеспечивать защиту и поддержку слабым. Хотя поддержка — слово весьма ироничное, если относить его к воронам, потому что за свою поддержку они требовали многое, не скупясь на высокое самомнение и унижение тех, кто ниже, чем они, в иерархичной клановой цепи. Но если бы на межклановых встречах все кланы только дрались — они бы и назывались по-другому. А так, чтобы не провоцировать всех лишний раз на вражду и неприязнь к друг другу, где-нигде проводили лекции и дружественные ивенты, чтобы каждый клан мог узнать друг о друге больше. Помимо борьбы один на один, стрельбы из лука и командных битв, на межклановых встречах так же были включены состязания на знания в области науки и литературы. Но это было больше для галочки, ведь результаты таких состязаний никогда не влияли на итоги. Время для воронов ещё не пришло: на территории было ещё достаточное количество кланов, которые не могли им противостоять, поэтому они были вольны шататься по всем нейтральным землям, общаясь по желанию с другими кланами и просто балуя себя всем, чем попадётся. Натаниэль не могла надолго отлучаться от Рико, что доставляло немало проблем, но они уже успели с Кевин договориться о том, что сбегут ночью первого дня, когда нейтральные земли будут покидать выбывшие команды, последние из самых слабых. Ведь завтра останутся лишь те кланы, с которыми вороны и так пересекается довольно часто за счёт того, что по иерархии стоят довольно близко друг другу, постоянно видясь и встречаясь то там, то тут. Первым делом новоприбывших интересует доска с результатами. Все подходят посмотреть, чтобы узнать, какие кланы опустились, а какие поднялись. Со временем кланов стало так много, что для облегчения понимания того, кто кого ниже и выше — стали приписывать ступени. Медная ступень была самой низжей, после неё Серебряная, далее Золотая и самая высокая — Рубиновая. Натаниэль не раз слышала предложения грубых воронов о том, что медь для отсталых кланов — это слишком роскошно, и что низшим кланам стоит дать болотную ступень. Но другая часть воронов, которая, впрочем, даже имея мозг, но не имея силы духа, чтобы часто высказываться против своих — считали, что такая ненависть к тем, кого они, по сути, должны охранять и поддерживать, была просто необоснованной и бессмысленной. А Рико, даже не смотря на то, что была дочерью Главы, хоть и младшей, считалась достаточно образованной и сильной, но при этом была в группе грубых и бессмысленно всех и всё ненавидящих воронов. — О, — тут же слышится её холодный и ничего-хорошего-не-обещающий голос. Он лёгок в своём высокомерии, и невероятно тяжёлый и острый, когда в очередной раз собирается мокнуть котёнка носом в жёлтую лужицу. — Лисы так резво поднялись. В прошлом полугодии они ещё были на Медной ступени. В её тоне слышна насмешка, хотя она ещё ничего не сказала, что могло бы, как обычно, указать на разницу между Воронами и остальным отребьем. Но этого достаточно, чтобы со сторон послышались ехидные смешки, чей-то унизительный свист и опускающие комментарии. Что странно, потому что на названия кланов, что находились в самом хвосте иерархии — если и смотрели, то забывали в следующем моменте. Если не учитывать, что они выше, то сейчас ни у кого тут нет ни единого повода, чтобы насмехаться над лисами, потому что они их даже никогда не видели. Остаётся лишь предположить, что они просто поддерживают Морияму, не особо задумываясь, кого гнобить. Тем временем и без того узкий вырез глаз Рико сужается ещё сильнее, показывая всю степень яда, что до краёв плескался в её душе. Её губы растягивается в холодной и острой улыбке, пока она смотрит на одну единственную строку, что сейчас находилась далеко от Медной ступени. — Интересно, надолго ли... — у Натаниэль стойкое ощущение, что этот вопрос никому не адресован и не ждёт никакого после себя ответа, но Морияма всё равно одобрительно встречает гневные и говнистые замечания других воронят за своей спиной, будто у тех личные счёты с лисами. Натаниэль наблюдает за всем этим фарсом и, больше не выдерживая, проталкивается через толпу и идёт куда-то дальше. Неважно куда, лишь бы оторваться от этого гнилого карканья. Веснински ощущает ожог на своей спине от недовольного взгляда, что кидаей ей вслед Рико, но никто друг к другу не возвращается сейчас, и, что настораживает, даже не обмениваются ни одной фразой. Скорее всего, Рико просто запомнит этот инцидент и позже расскажет своей напарнице, как собаки себя должны вести. Натаниэль подумывает в конце-концов гавкнуть ей в лицо, чтобы хоть как-то разнообразить свои молчаливые ответы и пустые взгляды, которых удосуживалась Морияма все эти десять дней. Кто знает, может её порадует прогресс, а может Натаниэль получит поводком по шее. А может и то, и другое. — Нат, — девушка тут же поворачивает голову, замечая в стороне Кевин, что махала ей здоровой ладонью, подзывая к себе. «И правда собака, может...» — невесело думает про себя Натаниэль, пока послушно подходит к подруге. За Дэй, как и ожидалось, второй тенью стоит Жан. Он скрестил руки на груди и всё ещё выглядел недовольно. Хоть ставки каждый раз ставь, что на этот раз не понравилось Моро. Но Натаниэль не жалуется, по крайней мере, Жан не её напарник, чтобы вечно баловать её своим кислым выражением лица. Хотя по сравнению с ещё более психованный Рико, пожалуй, Жан ещё солнышко. — Сегодня состязается четыре команды, как я и думала, — деловито сообщает Кевин, стукая сжатым кулаком по раскрытой деревянной ладони своего протеза. Кажется, она уже свыклась с ним. Эта мысль немного сбивает Натаниэль с того, что Кевин, вообще-то, намекала ей на то, что пока всё идёт по плану, и что из четырёх команд, скорее всего, сегодня ночью уедет три. Это рассеивает немного варианты того, где их будут искать, если будут. — Мы пойдём смотреть. Стрельба из лука уже заканчивается, как я поняла, так что не отходи далеко и жди, когда начнётся борьба. — До борьбы один на один ещё полно времени, — вклинивается в разговор Жан. — Сейчас как раз должны начаться состязания по знаниям о науке и литературе. — Нам нельзя отвлекаться на такие... — Кевин раздражённо жестикулирует рукой, — Мелочи. Они всё равно бесполезны. Нам нужно сосредоточиться на битвах и внимательно следить за теми, кто проигрывает и выигрывает. Жан и Кевин снова начинают спорить, хотя тема для спора бессмысленна. В это время Натаниэль думает, что Моро действительно выглядит, как человек, который интересуется литературой. Он был бы хорошим противовесом для Кевин, которая наоборот, о литературе всегда думала меньше всего, хотя и выглядит очень образовано. Несмотря на то, что тренировки в Гнезде были всегда изнурительными, а выбора: сражаться или нет — им никто не давал, Кевин, казалось, всегда искренне интересовалась именно физической нагрузкой, нежили умственной. Натаниэль может её понять. Скорее всего, если бы не её упёртость, она бы тоже каждый раз искренне наслаждалась новыми синяками и тяжестью в мышцах. Но сейчас об этом думать поздно. Девушка переключает своё внимание на то, что вокруг них. На ткани каждого шатра и палаточного домика были свои эмблемы кланов и это было хорошей возможностью посмотреть, кто где расположен и проверить свои знания о биографии каждого клана, пока Кевин и Жан всё ещё спорили. Натаниэль задумчиво скользит пальцами по ожогу на своей скуле, когда рассматривает узор лисьей лапы на одной из палаток. Не то, чтобы она была суеверной или верила в судьбу, но сегодня подозрительно часто ей стали попадаться на глаза лисы. В это же время её снова колет чей-то взгляд. Натаниэль хмурится, не желая оборачиваться и снова видеть Рико, поэтому зовёт Кевин, чтобы они побыстрее ушли отсюда смотреть уже хоть на что-то. — ...Сегодня рузультаты конца Серебряной ступени и начала Золотой, нам никак нельзя пропустить, — шипит Дэй, всё ещё со злостью глядя на Жана. Кажется, она так увлечена, что уже не замечает Натаниэль. — Мы ничего не пропустим, эти состязания не начинаются одновременно, — отвечает ей Моро и Натаниэль не может не отметить, сколько серьёзности убавляется из-за его деффеков в речи. У Натаниэль уже свербит затылок, поэтому она просто проходит между Кевин и Жаном, чтобы привлечь внимание, а следом спрашивает у последнего: — Где, говоришь, наука и литература? — Натаниэль! — невообразимо возмущённо зовёт её Кевин, будто бы до этой секунды была точно уверена, что её подруга на все сто занимает её сторону. Так то оно так, но проблема в том, что Натаниэль нужно просто прямо сейчас и прямо отсюда неважно куда уйти. Поэтому она просто пожимает плечами. Жан разгибается, с трудом сдерживая победную улыбку, после чего они идут за ним по направлению к состязаниям о знаниях науки и литературы. Кевин всё время за ними недовольно пыхтит, но теперь права спорить у неё нет. Но когда они оказываются на месте — зуд с затылка никак не проходит. И даже по прошествии времени, когда на скромной площадке происходят какие-то дебаты между участниками — Натаниэль всё ещё не может на них сконцентрироваться. Мурашки непроизвольно ползут по её коже, хочется обнять себя за плечи и скрыться, но, кажется, кто-то действительно не может оторвать от неё свой взгляд. Это начинает уже даже не настораживать, а раздражать. Натаниэль всё-таки поворачивается, готовая встретить Рико, но той рядом не оказывается совсем. Веснински продолжает скользить взглядом по окресностям и толпе, выискивая тёмную макушку и тёмный взгляд, и всё-таки натыкается. Только макушка явно не тёмная, а очень даже светлая. Натаниэль прищуривается, пытаясь разглядеть силуэт, что так упрямо на неё таращился, и так они стоят какой-то совершенно маленький отрезок времени, словно два незнакомых друг другу кота, что впервые встретились на одной территории, и на расстоянии пытаются друг друга узнать и понять, опасен ли тот, что напротив. Веснински запоминает только недлинную стрижку блондинистых волос и опасный взгляд, на неё саму направленный, прежде чем толпа вокруг начинается суетиться, и человек вдали двигается со своего места, в мгновении ока исчезая из поля зрения. Словно мираж, и на самом деле никого там не было. — Это ты так на состязания хотела посмотреть, — Кевин жалуется, но голос её не звучит уже так возмущённо-поражённо, как раньше. Словно сейчас она убедилась, что её подругу и вправда никакая литература не интересовала и они могут спокойно продолжить общаться, как раньше. Но всё-таки она замечает, как растерянно Натаниэль пялится перед собой. — Что с тобой? — ...Я в порядке, — спустя несколько долгих задумчивых секунд сообщает Натаниэль. — Как обычно, — фыркает Дэй, закатывая глаза. Они обе поворачиваются в поисках Жана и находят его чуть поодаль, скромно общающегося с каким-то невысоким парнем. Тот улыбается Жану добродушно, словно они друг другу родные братья, после чего мягко пожимают друг другу руки. Светлые и короткие волосы незнакомца тут же заставляют вспомнить Натаниэль человека, что следил за ней минуту назад, пока они подходят к паре парней. — Приветствую, — Кевин улыбается незнакомцу, заметно ниже её самой дюймов эдак на десять. — Надеюсь, мы вам не помешали? — Ох, прошу прощения, — светловолосый парень с более искренней улыбкой, нежели у Дэй, слабо кланяется, словно ему действительно жаль непонятно за что. — Я Рене Уокер, из клана Лис. Рад встречи. — Не стоит извинятся, — Кевин кивает, действительно выглядя куда приветливее, чем обычно, хотя до Рене ей всё же далековато. Она протягивает руку новому знакомому, и тот с улыбкой её пожимает. — Кевин Дэй, взаимно. Когда они отпускают ладони друг друга, взгляды Рене и Натаниэль пересекаются. По всей видимости, парень ждёт, что она тоже представится, и за долю секунды Натаниэль принимает решение. — Нил, — говорит она, игнорируя ладонь, которую ей протягивает Рене, а так же шокированный взгляд Кевин сбоку. Жан, если и удивился, то никак это не продемонстрировал. — Нил Джостен. — Чтож, — Рене быстро понимает, что Нил пожимать его руку не хочет, поэтому просто убирает её за спину, улыбаясь всё так же мило. Девушка этой улыбке ни на секунду не доверяет. — Было приятно со всеми вами познакомиться, но я уже должен идти. Толпа вокруг уже рассеялась больше, чем вполовину. Либо все спешили на обед, либо уже собирались подготавливаться к следующим соревнованиям. — Жан, — Рене улыбается брюнету и кивает на прощание, — Ещё увидимся, надеюсь. — Мгм, — заторможенно отвечает Моро и добавляет в спину уже уходящего парня: — До встречи. Кевин снова хмурится и открывает рот, поворачиваясь к ним лицом. Натаниэль думает, что сейчас она начнёт отчитывать Жана за что-то, но чужое негодование обрушается на неё саму. — Что ещё за Нил Джостен? У тебя все дома? Натаниэль просто пожимает плечами, не желая ни отвечать на это, ни смотреть Кевин в глаза. Поэтому незаинтересованно отводит взгляд в сторону, всем своим видом показывая, что собирается это игнорировать. Кевин действительно замолкает, только неясно почему: то ли действительно прислушалась к невербальным сигналам подруги, то ли просто не хотела устраивать разборки на людях. Возможно в её тёмной голове вертелись аргументы, которые нельзя озвучивать в принципе, потому что услышь их кто посторонний — проблем было бы не избежать. К слову, Натаниэль всё ещё не знает, сообщала ли Кевин Жану о том, что они вдвоём собираются сбежать. Почему-то Веснински думает, что если бы Жан об этом узнал, он бы захотел уйти вместе с ними. Но на это нет ни единого намёка. Борьба один на один — если логично подумать, представляла из себя состязание двух кланов, где от каждого выходило по одному участнику, после чего они дрались до тех пор, пока один не сдавался или не оказывался в безвыходном положении. Натаниэль с Кевин и Жаном приходят ещё до начала состязания, площадку окружали единицы людей, поэтому им выпала возможность занять себе место для просмотра как можно ближе. Натаниэль оглядывается по сторонам в поисках Рико, но вновь нигде её не видит, что настораживает ещё сильнее. У неё плохое предчувствие по этому поводу, но что бы не произошло по итогу, после месяца с Натаном её вряд-ли уже что-нибудь подкосит. Особенно за один вечер. Состязание начинается, сначала одно, следом второе, после него третье. Победители и проигравшие на исходе сил жмут друг другу руки, чтобы напомнить себе и остальным, что это всё ещё межклановая встреча, а не межклановая война, и что они тут все друзья, а не враги. Но иногда ненавистные взгляды не скрыть, как и надменные ухмылки. Чтож, ничего нового и удивительного. Участники расходятся, в отличие от зрителей. Совсем скоро начнётся командная битва, что уже намного интереснее, поэтому никто не торопится покидать своих занятых мест. Хотя Кевин сбоку уже ноет о том, что пропускать приёмы пищи очень вредно для здоровья и самочувствия, и как плохо, что они не решили поесть прежде, чем прийти сюда. Жан цокает и закатывает глаза, прежде, чем покинуть девушек и через какое-то время вернуться с переполненными карманами яблок. Дэй кривится и кидает на Моро, кажется, разочарованный взгляд, но того это не колышет. Натаниэль коротко благодарит парня и принимает фрукт, хоть и не чувствует голода. Она может понять Жана: вряд-ли бы его пустили так близко к площадке с полными чашами еды, и в то же время, если бы это всё-таки произошло, скорее всего, у него бы всё уже расхватали по дороге, пока он пробирался к ним. Удивительно, что столько яблок уцелело, на самом деле, ведь это самый привлекательный перекус, который вообще существует. Но, наверное, все остальные поступили по-умному, и успели наесться до того, как прийти смотреть на соревнования. Но больше, чем его доброта, поражает разве что то, что Кевин ожидала большего. Хотя чему Натаниэль удивляется, прожив с ней почти всю свою жизнь бок о бок. Кевин ворон и высокомерие ей свойственно. Как и Натаниэль, и Жану. Когда начинается командная битва, Натаниэль неволей пытается высмотреть в толпе едва ли знакомый силуэт со светлыми волосами. Но проходит одно состязани, следом второе. И даже когда заканчивается третье — ничего знакомого и ничего светлого ни разу нигде не мелькает, что заставляет думать, словно это действительно был всего лишь мираж. — Что-то странно лисы быстро проиграли, — говорит кто-то незнакомый сбоку. Натаниэль прислушивается. — Так стремительно взлетели, чтобы сейчас так резко затормозить. Их новые участники так быстро выдохлись? — Может они по контракту, — отвечает незнакомцу другой незнакомец. — Странно это всё выглядит. Бойцы, которые смогли так резво поднять весь клан со дна, вряд-ли бы обошлись им дёшево. Но даже если бы они смогли за них расплатиться, какой толк висеть так высоко в списке всего полгода? — Ты бы поменьше трещал об этом на всю округу, — тут же осажает его второй, после чего оба незнакомца послушно замолкают. К слову о лисах. Натаниэль вспоминает и о Рене, которого тоже не было видно с тех самых пор, как они разошлись после знакомства. Значит ли это, что сейчас час исчезновения всех людей со светлыми волосами? Или он и есть тот новый участник лисов, который по какой-то неведомой причине решил больше им не помогать? Это очень интересно, но определённо не то, о чём Натаниэль стоит сейчас беспокоиться. Основной их с Кевин целью было разглядеть из сегодняшних команд самую слабую, чтобы после пробраться к ним в повозку и попасть в их клан. Чем слабее будет команда — тем меньше шансов пересечься с воронами в будущем. После всех битв, которые им пришлось выстоять и просмотреть — от стояния ноют ноги. Но благо сейчас подходило время ужина, и они ещё могли успеть пойти занять какой-то столик. В чаше какая-то влажная каша, которая пахнет сильнее, чем даёт вкус, а так же куча нарезанных овощей. Сбоку Кевин и Жан, где первая без остановки обговаривает все сильные и слабые стороны каждого увиденного сегодня клана и о том, какой у них потенциал, а второй по большей части молча ест, и слушает, иногда встревая в обсуждение. Натаниэль от каши воротит из-за совсем свежих воспоминаний и она поворачивает голову в сторону, чтобы найти на что ещё можно посмотреть. Вновь ссорящиеся Дэй и Моро успешно игнорируются. За такое маленькое количество времени Веснински на удивление очень быстро приловчилась к этому и привыкла. Но лес, всё ещё окружающий их, всё так же давил и не давал спокойно дышать. Натаниэль искренне казалось, что на нейтральных землях воздух был более затхлым и душным. Пробегаясь взглядом по широким чёрным деревьям, чьи макушки уже едва ли были заметны на фоне темнеющего неба, девушка ощущала, как сжимались и холодели все её внутренности от пробирающего страха. Шрамы на коже начинали гореть, а в голове пульсировало "грех, грех, грех, грех". Мутные воспоминания о стекающей по отёкшим ногам крови, что лужей и миллионами брызг окружали её в тёмной камере. Вмиг захотелось воды и спать, даже несмотря на одолевающий её тремор. Руки снова онемели и Натаниэль совершенно не чувствовала и не слышала, когда Кевин похлопала её по предплечью, несколько раз называя её имя, в попытке привлечь внимание. — Натаниэль, ты слушала? — ответ очевиден, но Кевин почему-то всё равно спрашивает. Натаниэль отрывает взгляд от Греховного леса, который в её галлюцинациях был полностью залит кровью и поворачивает голову к подруге, молча и глядя на неё, будто бы не может узнать. — ...Я в порядке, — через несколько томительных секунд отвечает она, будто бы совершенно не расслышала задаваемого ей вопроса. Кевин кривится, словно ей в лицо пихнули разрезанный лимон. — Конечно, как же иначе, — она поджимает губы, после чего недовольно несколько раз постукивает деревянными пальцами по столу, и поворачивается к Жану. — На сегодня всё? Тот кивает и кидает на Натаниэль вычитывающий взгляд, после чего они поднимаются и возвращаются к вороньей зоне. Натаниэль не хотела возвращаться. Честно, она бы с удовольствием просидела ещё несколько часов за тем столиком, даже если бы всё это время ей пришлось чахнуть над кашей и слушать препирательства Кевин и Жана. Но она ничего не говорит и ни о чём не просит, и они втроём в скором времени добираются до нужных им палаток, на тёмной ткани которых крупно был вышит ещё более тёмный ворон. Круг из ероглифов, что обрамлял птицу, был красного цвета, и Натаниэль никак не могла избавиться от своих воспоминаний, где чёрные деревья и кровь сливались в одно сплошное нечто, что именовать можно было только как: "ГРЕХ". Игнорируя мурашки, волной пробежавшиеся по телу, Натаниэль ступает следом за Кевин в один из шатров, но её останавливает другая девушка, вышедшая оттуда. — Натаниэль Веснински, — говорит она, будто бы проверяя, к кому обращается. — У вас с Рико отдельная палатка. Вон там. Девушка указывает пальцем в сторону, где дальше всего стояла одна небольшая палатка. Словно не сговариваясь, Кевин и Жан тоже смотрят туда. Никто ничего не говорит, не слышно даже обречённых вздохов, потому что это было вполне ожидаемо. Натаниэль уже ощущает фантомный привкус крови во рту, что был словно выполненное общение от Рико, которая тогда молча отпустила Натаниэль гулять по нейтральным землям, оставив Морияму одну. В Гнезде так делать нельзя. Кевин молча кивает Натаниэль на прощание и стучит пальцем по шее, прежде чем зайти в своей шатер. Натаниэль не уверена, что означал этот жест, но предполагает, что тиканье часов. Скорее всего лишний раз напоминает, что очень скоро они вновь встретятся. Жан подходит к Веснински и протягивает ей ладонь. Натаниэль сначала заторможено кидает на неё взгляд, после чего неуверенно пожимает. Моро кивает, кажется, либо одобрив жест, либо попрощавшись, после чего они расходятся, и Натаниэль, словно на эшафот, вышагивает к своей небольшой палатке, где ей нужно перетерпеть ещё немного времени с Рико наедине. Натаниэль несколько мгновений мнётся перед входом в палатку, прежде чем молча сдвинуть ткань в сторону и проскользнуть внутрь. Она почти ожидала увидеть на полу какую-то очередную шкуру животного, к которым уже успела привыкнуть, но видимо, в этот раз Рико не потрудилась прихватить с собой любимое увлечение из дому. Пространства внутри было немного, но его хватало на два ложа и один небольшой, деревянный, складной столик, рядом с которым стояла Рико, листая в руках плетёную книгу. Натаниэль уже хотела подумать, что помешала Морияме, но та в моменте захлопывает свой атрибут и откидывает его на столик так, будто бы это была не книга, а испорченный кусок хлеба, которым удавилась её любимая собака. При мысле о собаке, всё внутри Натаниэль скручивается в нехорошем предчувствии. И пока её взгляд был прикован к отброшенной книге, взгляд Рико скользил по ней самой, словно тесаком разделывая на куски рыбёху. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — Рико щурится, всем своим видом излучая нетерпение и недовольство, а Натаниэль вздрагивает от, казалось бы, совсем свежих воспоминаний. Морозный холодок пробегается по её коже и знакомый ком вновь застревает в горле. Она не может и не желает отвечать Морияме, но для той игнорирование — самый красный флаг для самого вспыльчивого быка. Видимо Рико слишком долго ждала и слишком долго терпела сегодня отсутствие своей партнёрки, которой только в радость было находиться подальше от неё. — Некоторые собаки непригодны для дрессировки, — шипит с полыхающей яростью Морияма, в секунде оказываясь рядом с Натаниэль и одаривая её хлёсткой пощёчиной. — Ты должна быть благодарна мне за то, что всё ещё жива. Тебя бы могли давно пустить на корм свиньям, если бы я не захотела взяться за твоё воспитание. Но ты, видимо, действительно слишком глупа. Её челюсти сильно сжаты, пока она сдерживает себя от того, чтобы не начать кричать на Веснински на все нейтральные земли. Да, их палатка была отдельной и находилась дальше всех, но это не значило, что их никто не услышит, если они хоть немного повысят голос. Натаниэль продолжает смотреть куда-то в пол, никак не реагируя на удар, и это, по всей видимости, становится последней каплей в чаще терпения Рико. Девушка хватает её за воротник рубахи и толкает к одной из кроватей. Слышится звук рвущейся ткани и очень быстро запястья Натаниэль оказывается связаны и прижаты над головой. Паника начинает накатывать только когда Рико усаживается на её бёдра сверху, начиная быстро расстёгивать второй свободной рукой её одежду. — Я всё равно тебя сломаю. Ты думаешь, что мне больше нечем тебя бить? Думаешь, что побыла месяц у отца, и теперь тебе всё нипочём? Натаниэль, ах моя Натаниэль, настоящий монстр, что портит тебе жизнь, находится в твоём собственном отражении, — она распахивает подолы чужой рубашки, обнажая свету шрамированную кожу, где теперь каждую веснушку и родинку заменяли глубокие раны, но она даже не останавливается на этом, продолжая стягивать теперь низ, пока Натаниэль начинает брыкаться, пытаясь спихнуть девушку с себя. Но всё-таки не зря Рико была номером один, дочерью главы, на которую все ровнялись. — Прекрати быть такой упёртой. Ты лишь сама себе хуже этим делаешь! Её когти оставляют царапины на бедре Натаниэль, когда она пытается стянуть с неё остатки одежды, но Натаниэль изо всех сил старается ей помешать. Сердце бьётся в груди быстро, сильно, даже болезненно, но всё внутри резко замирает, когда Рико зовёт кого-то, кто всё это время стоял на улице. Натаниэль узнает имена нескольких воронов, когда она глубоко вдыхает, пытаясь заставить сердце в груди снова функционировать. Всё перед глазами размывается, когда она слышит шелест травы и скрежет мелких камней о пыльную дорогу из-за приближающихся шагов. Ткань у входа задирается, когда всё внутри Натаниэль начинает двигаться только по одному алгоритму: бей и беги. Она резко дёргается, ударяя лбом Рико в нос и сразу сбрасывая её с себя. Зашедшие парни на пару секунд затормозили в удивлении, но быстро пришли в себя после визгливого крика Мориямы "схватите её!". Благо, палатка не была рассчитана на догонялки, а так же не имела фиксированного покрытия: у Натаниэль было несколько секунд, когда она швырнула в парня, идущего впереди всех, раннее откинутую Мориямой книгу. Ворон неуклюже споткнулся и все тесно идущие за ним, словно домино, упали следом. Их нельзя винить: в палатке действительно было слишком мало места, особенно учитывая упавшую Рико, что всё ещё сидела на полу и раздражённо отдавала приказы. Первый ворон уверенно потянулся вперёд в попытке быстро схватить беглянку, но та уже пригнулась, связанными руками задирая край палатки и проскальзывая под ним, сразу оказываясь на улице. Кевин. Ей нужно забрать Кевин. По всей видимости, их побег состоится немногим раньше, чем они рассчитывали, но Натаниэль это не шибко волнует, когда она проносится мимо плотных шатров прямо к тому, где в последний раз видела Дэй. Она зубами стягивает с себя лоскут ткани, что грубо обхватывал запястья, и когда слышит позади себя окрики — тут же эффективно цепляет ногой деревянный кол, что удерживал какую-то сторону одного из их вороньих шатров. Тот выскальзывает из земли и крыша и стены палаточного домика сразу обваливаются на каркающих в недоумении воронов, которые начали копошиться и вылезать кто куда. Натаниэль забегает в нужную ей палатку, скидывает с себя повязку и швыряет её в лампу, которая в следующие мгновения падает ей в след. Стекло разбивается, масло разливается и огонь мгновенно вспыхивает. Толпа девушек в шатре испуганно кричит, вскакивая со своих мест, но Натаниэль уже находит и хватает Кевин за руку, таща её к стене из ткани и с трудом задирая её, чтобы вылезти. Очередной кол выскакивает из земли и палатка рушится, придавливая возгорающейся тканью других воронов. Чуть позже Натаниэль обязательно вспомнит о том, что её давняя мечта всё-таки сбылась, и она подпалила одно несчастное гнёздышко. Кевин не задаёт ей вопросов, но вид у неё без вариантов ошарашенный. Они не оглядываются назад и Кевин просто бежит вслед за Натаниэль, пока они не добегают до края нейтральных земель, присаживаясь за палаткой другого клана. Звуки огня и крики воронов заставляют все остальные кланы копошиться и суетиться. Все, кто спал — вылезают из палаток, а те, кто ещё не ложился, уже бегут помочь затоптать огонь, пока он не разошёлся дальше. — Где повозки? — Натаниэль дышит тяжело, Кевин дышит ей в унисон. То ли из-за паники, то ли из-за бега. Девушка судорожно оглядывается по сторонам, не в силах что-либо сказать, и указывает пальцем в сторону. Они снова поднимаются на ноги и, удачно пользуясь тем, что вокруг все в суете, быстро проскальзывают в первую попавшуюся повозку, где лежали кучи мешков с одеждой, едой и прочей провизией. Только поглубже зарывшись в мешки, Натаниэль наконец-то отпускает запястье Кевин, которое до этого крепко до синяков сжимала. Её пальцы дрожат от контакта, но Кевин снова судорожно хватается за неё, больно столкнувшись с её костяшками своим деревянным протезом. Кевин жмётся ближе и всё ещё дышит тяжело и быстро. Сглотнув, Натаниэль всё-таки не предпринимает больше попыток оторваться от неё и закрывает глаза, пытаясь прийти в себя. Уже завтра они будут в новом месте с новой жизнью, но поверить в это не получится, пока они по-настоящему там не окажутся. Натаниэль дрожащей ладонью крепче сжимает колено Кевин и делает вдох, собираясь выдохнуть всю себя лишь завтра.