Достойное противостояние

— О! Смотри! — девушка вытянула руку вверх, — Похоже на зайца. — Нет. Ты что? Это ближе к коту. Солнце постепенно приближалось к горизонту, окрашивая часть небосвода в нежный фиалковый оттенок. Переливаясь перламутром, плавно скользили в вышине причудливые облака. Меняя свою форму, они растекались, будто неопытный художник случайно махнул кистью, размазав по полотну краски. Несколько птиц, делая быстрые взмахи крыльями, зависали неподвижно в воздухе, ловя и подчиняя себе неистовые потоки ветра. Они парили над землей, осматриваясь. С интересом и любопытством рассматривая две человеческие фигуры, что спокойно лежали среди бескрайнего поля. Их руки были переплетены в замок, и наверное с высоты птичьего полета, они вовсе казались чем-то единым. В, еще теплом, воздухе витали ароматы трав и полевых цветов. С каждым дуновением легкого ветерка, они склоняли свои тяжелые бутоны, наполняя пространство тихим шелестом. — Сатору… — Что? — мужчина приподнялся на локтях, посмотрев на Эндо, что умиротворенно прикрыла веки. — Что ты сейчас чувствуешь? О чем думаешь? Годжо перевернулся, положив голову на мягкий живот девушки. Тонкие пальчики уже слишком привычно стали перебирать белоснежные пряди, осторожно поглаживая. Мужчина отдался моменту, расслабленно прикрыв глаза, прижимаясь еще ближе к Рэй. Пряный запах перца и ванили с глубокими древесными нотками, стал настолько родным, что пленил сладкой негой. Это все казалось неправдой, будто кто-то издеваясь, решил связать две судьбы в одну. Сатору, которому всегда было тяжело открываться людям, скрываясь за маской притворного веселья, не мог поверить в то, что такое великое чувство, как любовь, может прийти так внезапно и так плавно вписываясь в жизнь. Эти чувства не были яркой вспышкой, подобно взрыву перед рождением новой звезды. Они были спокойными, словно между двумя ручейками вырыли ров, и обменявшись потоками воды, они продолжили свой путь к океану, но уже чем-то единым. — Мне спокойно. — шаман, как домашний кот ластился к прикосновениям шершавых рук. — Это хорошо. — А ты? — Мне тоже… Кажется, что я впервые настолько счастлива, что может этого и недостойна. Услышав грустную усмешку, Сатору приоткрыл один глаз, пытаясь посмотреть на Эндо, но маг продолжала любоваться небом, скрыв лицо за острой линией подбородка. Размеренное дыхание и мерный стук сердца не таили в себе горькой печали, лишь говорили о беспокойных мыслях, в которые шаман погрузилась. — Что за глупости? Тебя что-то тревожит? — Нет. Просто знаешь… Привыкнув к тому, что вся твоя жизнь похожа на пепелище после грандиозного пожара, вот так лежать с человеком, которого любишь… Слишком странное ощущение. — протянула она, нежно пройдясь ладонью по контуру скул беловолосого, будто извиняясь. — Понимаю о чем ты. Согласен. — Годжо немного приподнял голову, заботливо поцеловав живот, на котором лежал, а затем прилег обратно, — Постарайся не думать об этом. Я рядом. Такого рода мысли не были чем-то новым для мужчины, он сам часто задумывался о подобном. Однако старался не отдаваться во власть странных эмоций. Ветер, тормошивший незабудки и клевер, наполнялся прохладой, и приятно ласкал кровавые пряди, принося в уставшую голову спокойствие. Эндо понимала, что шаман неправильно истрактовал ее слова. Он не знал всего того, что девушка хранила в себе. Она не считала себя недостойной столь сильных чувств и взаимности. Ей было больно от того, что скорее всего вся эта идиллия прервется ее смертью, но не могла сказать об этом… Рэй прикрыла глаза. Весь мир действительно странный. Череда из событий сплетается в единое русло под названием жизнь, в которой невозможно все поделить на черное и белое, горе или истинное счастье. Все наслаивается друг на друга, создавая картину из множества штрихов. И она не будет закончена пока твое сердце бьется. Красное светило скрылось за горизонтом, погрузив мир в холодную свежесть и темноту. Звуки природы и всего живого стали громче, как будто цикады только и ждали момента, как смогут исполнить свою симфонию, провожая очередной день. — Пора возвращать домой. Ты замерзнешь. — Сатору плавно встал, протягивая руку Рэй. Девушка вложила свою кисть в чужую, поднимаясь, но рывок, с которым Годжо предал инерцию ее телу, оказался настолько сильным, что Эндо не успела моргнуть и оказалась переброшенной через широкое плечо. — Эй! — вскрикнула она от неожиданности. — Домой! Домой! — шлепнув красноволосую по ягодицам, радостно пританцовывая, сказал мужчина. — Попробуем перебороть твой страх высоты? — он легко подбросил шамана, вынуждая усесться на загривок, а не висеть плетью. — Нет-нет-нет! — запротестовала та, с силой сжимая бедрами чужую шею из-за чего послышался неровный скрип голоса мужчины. — Поздно, милая! — слегка ослабив хватку вокруг горла, сказал шаман. Рэй увидела, как ноги Сатору отрываются от земли, и они все выше поднимаются над разноцветным полем. Ее сердце забилось неимоверно быстро. Окутанная вечерней синевой, трава и цветы становились все мельче, пока не слились в единое полотно. Ветер становился все сильнее, небрежно встрепав волосы, из-за чего девушка, наспех затянула их в низкий хвост и тут же вновь схватилась за голову мужчины, будто это было единственным, что могло удержать ее от потенциального падения. — Я помню твою фразу! — закричала Эндо, пытаясь перебить гул пространства от скорости, с которой они двигались прямиком к облакам. — Когда ты утащил моего клона на горе Кита, но выронил его по дороге. Если я из-за тебя погибну… — Эй! Это было не так глупо, как ты думаешь! — начал оправдываться Годжо, — И упала она не с такой большой высоты! — Сатору, твою мать! — Я не дам тебе упасть. Расслабься. Звезды становились все ближе, но оставались такими же недосягаемыми и далекими. Казалось, протяни к ним руку и сможешь коснуться, но эти блестящие в бесконечности белые точки были на расстоянии в множество световых лет от двух магов, зависших в небе. Возможно этих бесчисленных огоньков планет и вовсе больше нет… Мысли о далеком космосе всегда вызывают гамму чувств, что плещутся от бескрайнего восхищения и тревоги с печальной грустью. Ведь в другой галактике тоже, может быть, жизнь и кто-то сейчас так же смотрит в необъятную пустоту, думая, что они совершенно одни. — Как же красиво. — восторженно произнесла Рэй, устремившая взгляд в высь, нежно почесывая белую макушку. — Ага. Годжо давно привык к подобным видам, ему оставалось лишь перенимать восхищенные эмоции девушки, которая, задрав голову, рассматривала созвездия, сидя на его плечах. Он не видел ее лица, но знал, что там играет блаженная улыбка. А может, изумрудные глаза вновь стали влажными… Это было странным и новым ощущением для мужчины. Наблюдая за тем, как Эндо может расчувствоваться и пустить слезу от красоты окружения. Он словно сам начинал видеть мир по-иному. Долгое время магу не было с кем разделить живописность пейзажей, которые оставались лишь фотографиями в галереи телефона. Со временем, он все реже поднимал взгляд к небу, чтобы запечатлеть в памяти красочный рассвет или закат. С Рэй все менялось. Даже сейчас, именно Годжо привел ее на пестрое поле, чтобы вместе с возлюбленной разделить величие красоты явления природы. От чего-то этот блеск в малахитовых глазах стал значимым и важным, как будто именно благодаря ему, мужчина мог вновь ощутить что-то, что давно забыл. — С тобой я чувствую себя живым. — тихо произнес Сатору. Мягкий шепот ветра унес слова, не позволив услышать девушке. Между небом и землей стихия была, словно на стороне достойного, скрывая глубину чувств, которых он испытывал по отношению к человеку, который спешно ворвался в его жизнь, став самым близким. — Давай еще выше! — звучал радостный голос. Годжо улыбнулся и стал послушно подниматься еще выше, чтобы подарить Рэй хоть каплю счастья, которого она была достойна сполна. Холод постепенно сковывал, вынуждая мышцы напрягаться и дрожать, сохраняя тепло в теле. Сатору сжал грубую ткань своей формы, которая от ветра трепыхалась подобно флагу. — Сосчитаешь до трех? — разрезав звонким голоском пустоту безмолвия, попросила неожиданно Эндо. — Зачем? — поинтересовался мужчина. — Просто начни… — по-детски настояла она. Мужчина расслабленно убрал руки в карманы брюк, усмехнувшись: — Раз, два, три… — он не успел почувствовать момента, как тело Рэй обмякло до предела, ощутил лишь странную легкость на своих плечах, — Рэй! Девушка, выпущенной из лука, стрелой летела вниз, широко расставив руки по сторонам. Сердце мужчины забилось, словно птица в клетке, готовое вырваться наружу и перехватить растворяющийся силуэт во тьме ночи. Маг слышал дикий вой ветра в ушах и трепет одежды, сквозь который доносился смех. Все ближе становилась земля, и все отчетливее можно было разглядеть цветы луга, когда Эндо развернулась, махнув рукой, устремив в сторону мужчины цепь, что обвила широкое запястье. Сатору, притягивала техника, и он отчетливо видел самодовольную ухмылку на пухлых губах, которые через мгновение коснулись его, целуя. — Весело. Да? — взяв зеленоглазую на руки, Годжо стал постепенно замедляться, плавно опускаясь на землю, — Почему твои развлечения всегда могут привести к смерти? — Потому, что тогда начинаешь ценить жизнь. Аквамариновые глаза уставились на Рэй, которая продолжала заливаться смехом. Злости внутри у мужчины не нашлось, чтобы хоть как-то поругать красноволосую, которая отчего-то так искренне радовалась. — Я люблю тебя, Сатору. — абсолютно искренне сказала Эндо, так что у Годжо екнуло в груди. — Дурочка. — усмехнулся мужчина, заразившись настроением девицы, но все же стараясь сдержать подступающее к горлу «хи-хи». — Еще скажи, что не испытываешь ко мне похожих чувств! — хищно улыбнулась она, изящно распуская свой небрежный хвостик на затылке. — Эй! Вообще-то я люблю тебя сильнее. — театрально скрестив руки под грудью, мужчина выпятил нижнюю губу. — Неа! Тут ты проиграл! — дразнила маг, высунув язык. — Я лучший из лучших. — гордо произнес мужчина, — Сильнейший! А значит, что сильнее тебя любить могу. — О, да-да! Мистер совершенство! Беловолосый подхватил Эндо, в одно движение, перекидывая через плечо и перенося обоих домой: — Ты сейчас допрыгаешься… — Ой-ой… Боюсь! — продолжала шаман. Включив вечернюю подсветку, Сатору понес Рэй в комнату. Каждый шаг сопровождался шуткой и заливистым смехом первокурсницы, которая продолжала болтаться на его плече. Осторожно уложив девушку на постель, мужчина навис сверху: — Начинай бояться. — улыбнулся он, укусив ее за бок. Эндо тонко вскрикнула, застыв, как окаменелая. Последовало легкое касание губами, и дорожка из поцелуев сместилась от бедра к плечу, а затем ниже. Сатору увлеченно изучал хрупкое тело под собой, которое каждую ночь засыпало и просыпалось рядом, мучая воображение и истязая вожделением. В каждом движении Рэй было столько грации, что Годжо временами подолгу сидел, наблюдая за тем, как она занимается абсолютно повседневными вещами: готовит еду на его кухне, как тренируется. Ее улыбка, дрожащая, временами, бровь, так пленили разум, что мужчина был готов отдать все, чтобы продолжать касаться губами бархата кожи, чувствовать аромат ее парфюма, смешавшийся с ее собственным. Маг коленом раздвинул девичьи ноги, занимая место между ними, продолжая целовать животик на границе резинки домашних штанов. Но мышцы Рэй дрожали от перенапряжения. — Милая… — нежным тоном обратился маг, но в миг оцепенел, — Милая! Шаман, которая никак не реагировала на искусные ласки, не издавая и звука, лежала, как статуя, парализованная. Стеклянный взгляд изумрудных глаз был устремлен в потолок, а с уголков ручьем лились слезы, растворяясь на покрывале. Эндо так сильно закусила нижнюю губу, что рот был перепачкан кровью. — Рэй! — Сатору отпрянул, обеспокоенно глядя на девушку, — Я что-то не то сделал? Рэй! Не молчи! Студентка резко выскочила с кровати, а в следующую секунду Годжо услышал, как хлопнула дверь в ванную комнату. Он тихо и осторожно проследовал за магом, легко постучав: — Рэй, скажи, пожалуйста… Что случилось?.. — виновато спросил он, чувствуя, как внутри все переворачивается. — Дай 5 минут! — выкрикнула она. Сердце сильнейшего мага предательски сжалось, когда он уловил в голосе знакомые дрожащие нотки истерики. В голове вертелись вопросы, на которые ответы он не мог получить. Сатору лишь винил себя, искренне предполагая, что он в действительности чем-то обидел Эндо. Сквозь призму опыта, он уловил ее неумелость первых поцелуев, красноту щек от прикосновений, которую девушка пыталась скрыть за шутливым поведением и играми, когда поначалу, та сама делала первые шаги к ласкам. И где-то в глубине Сатору предполагал, что может быть первым мужчиной в жизни Рэй. Отчасти это его пугало… Он боялся переступить эту грань, которая для них обоих была достаточно серьезной. Поэтому несмотря на сильное желание, никак не давил на красноволосую. Даже сейчас, Годжо был готов услышать отказ, но никак не был подготовлен к тому, что у Эндо начнется истерика. Может он поспешил? Может был слишком груб? Слушая тихие рыдания, которые глушил поток воды из включенного крана, мужчина все больше тревожился. Пять минут казались бесконечностью, которая, в этом случае, не была подвластна магу. Ему оставалось, как узнику ждать приговора, пока не щелкнул затвор замка. Из ванны показалась девушка, она осторожно присела на колени напротив стоящего в ожидании Сатору и склонила голову: — Прости меня… Пожалуйста… — протянула она тихо и замолкла, нервно сжав руки в кулаки. Казалось, будто ожидание ответа тянулось слишком долго. Мужчина обеспокоенно опустился рядом, стараясь оторвать Эндо от глубокого поклона. Вид девушки, будто виновато-вымаливающий, ещё больше нагонял неприятную панику внутри. — Рэй, ты меня прости! Я поспешил… — горячо выпалил Сатору. — Прости! Я не собираюсь давить на тебя. Прошу… — В этом нет твоей вины. — отрезала шаман и заглянула в глаза мужчины, что выжидающе возвышался над ней. Колени засаднило, как и что-то внутри шамана. — Прости, я не ждала от себя такой реакции. Прости. — Это только моя вина! — Годжо с силой прижал к себе хрупкий силуэт, дрожащими руками окутывая застывшую девушку. — Прости меня… Тонкие руки обвились вокруг его талии: — Ты правда на меня не злишься? Я же… — Эндо притихла, растягивая паузу и собираясь с мыслями, что лезли в уставшую голову. — Должна… — Что ты там должна?! — выпалил мужчина и зло посмотрел на Рэй, несильно стукнув своим лбом в ее. — Ты должна мне только быть счастливой! За что я могу на тебя злиться? Зеленоглазая спрятала лицо на его груди, крепче прижимаясь. Тепло мужского тела притягивало, обхватывало со всех сторон и дарило какой-то неосязаемый уют и спокойствие, побуждая открыться и довериться разговору. — Я понимаю, что ты нуждаешься в близости… И все это происходит из-за меня. Почти три недели мы спим в одной кровати, но, между нами, еще ничего не было. Я соберусь… Честно. Сатору встал, одним слитным движением подхватив девушку на руки, и направился в гостиную, где усадил на мягкий диван и укутал в плед дрожащее тело. Внутри разгорался целый костер из смешанных чувств. — Рэй, честно? Ты дура. — отчеканил Годжо и потер виски. — Говоришь, какие-то глупости. Я животное, что ли какое-то? Почему ты считаешь, что интимная близость мне настолько важна, что ты должна пересиливать себя, вынуждая жертвовать чем-то? Я люблю тебя. В отношениях, где есть чувства, уважение и понимание, нет места таких вещам. Понимаешь? — он внимательно смотрел в покрасневшие от слез глаза, — Я тебе уже говорил, что сексуальное внимание, это самое простое, что ты можешь получить от мужчины. Не хочу, чтобы ты думала, что это выше всего того, что между нами есть. У нас ничего не будет, пока не захочешь ТЫ. Поняла? Эндо тихо кивнула: — И ты правда не злишься?.. — Я тебя люблю, и мне не на что злиться. — он осторожно ее приобнял, — Скажи мне. Я тебя сильно обидел? — Ты меня не обидел. — Почему ты заплакала? Ты так сильно испугалась? — беловолосый опустился на корточки, положив свою ладонь, поверх ее. Но девушка постучала рядом с собой по дивану, Годжо, взволнованный, присел, и она тут же заползла к нему колени, овившись вокруг тела, словно плющ. Мужчина пытался посмотреть в лицо Рэй, но она его спрятала, положив на его плечо. — Сатору, то, что я скажу… Может ранить. — холодным, словно лед Арктики, голосом произнесла Эндо. Шаман почувствовал, как быстро начинает кровь приливать к голове. Сердце в бешеном ритме стучало внутри, словно стремясь выпрыгнуть наружу. В груди щемило. Руки, дрожащие, сами потянулись прижать возлюбленную ближе к себе. Отчаяние сдавливало все, из-за чего кололо в пальцах, а холка покрывалась мурашками. — Ты меня любишь? — осторожно, но с той же стальной колкостью спросила, красноволосая. Сатору в сбивчивом дыхании замер. — Да… Эндо делала большие паузы между словами и вопросами, будто собираясь с мыслями. Словно готовясь сказать то, что полностью и навсегда может поменять их только начавшиеся отношения. — Ты будешь меня продолжать любить? — Да… — как завороженный повторял Годжо. Девушка еще крепче прижалась к чужому телу, однако дыхание ее было спокойным и размеренным. — Нет… Нет. Рэй, пожалуйста, только не… — взмолился мужчина, понимая к какой именно информации его готовят. Он сжал Эндо, готовый принять ее боль, колючую и горькую. Любую, лишь бы ей стало легче. Воздух стал по-настоящему тяжелым, тягучим и вязким от воспоминаний, которые хлынули в красноволосую голову. В один миг перед едва влажными глазами пронеслись моменты, которые хотелось стереть из памяти, разорвать на кусочки эту мерзкую вырезку из жизни и вклеить новую, полную замечательных моментов в лице высокого мужчины с повязкой на лице. До одури хотелось взять и заглушить каждый душераздирающие от боли крики, что запомнились на всю жизнь. Заглушить размеренным голосом Годжо, его смехом, его дыханием. Но прошлое не изменить, не стереть, не заменить новыми моментами, а потому боль, хоть и давняя, но тянущая, как скрежет ножа по поверхности, и красная, как капли крови, сейчас неистово давит на виски. — Сатору… Меня насиловали. — она опустила голову, прижимаясь щекой к спине большой и теплой, словно стараясь успокоить не себя, а мужчину. Голос ее звучал безразлично, произнося столь тяжелые слова. Рэй не понимала откуда вырвалось это пустое чувство, и старалась изо всех сил вернуть привычные эмоции, которые пронзали душу, принося столько мук, сколько только было возможным. Но за место этого внутри, словно после всепоглощающего пожара, осталось пепелище, что разносил по углам ветер. — Я не думала, что среагирую на тебя… И снова вздох. Рваное движение воздуха сменяется протяжным шипением, полным сожаления. — Твою мать. Он уткнулся лбом в чужое плечо, осторожно поглаживая поясницу Рэй, которая лишь шумно выдохнула. Глаза почему-то сделались сухими и часто моргали, пока маг не заметил на черной майке девушки мокрые пятнышки от собственных слез, стекающих по щекам. Все его нутро дрожало, противно сдавливая горло. Тугое и пустое отчаяние заполонило сердце, стук которого глухо отдавался в ушах. С каждым мгновением он прижимал девушку ближе, как будто пытаясь перенять боль, которая все это время жила у нее внутри, убивая. — Прости. — произнесла Эндо тем же ледяным голосом. — Рэй! Перестань… Прошу… — с уст стали срываться тихие рыдания, которые становились все громче. Сатору с силой сжал зубами свою форму, чтобы хоть так заглушить свои стенания, которые ему казались неуместными. — Почему? Рэй, почему? — Что? — взволнованно спросила она, отстранившись. Осторожно, мягко взяв лицо Годжо в свои руки. Не пряча слез, тот выпалил: — Почему вся твоя жизнь звучит, как… Как… — он заикался, пытаясь подобрать правильное слово, теряясь в нежности малахитовых глазах, в которых было столько любви к нему одному, — Почему это все так больно? Почему после всего ты можешь так смотреть на меня? Чем я заслужил любовь такой, как ты? — Какой? Оскверненной? — усмехнулась Эндо. — Дура! — от горечи, которая чувствовалась даже на губах, выкрикнул маг, — Ты самый прекрасный человек, которого я знаю! В тебе столько светлого, что… — речь была сбивчивой и неровной, Сатору, как будто не хватала кислорода. — Почему? Рэй, почему?.. Шаман чуть наклонилась вперед, чтобы согреть чужие губы своими, но яркие картинки прошлого перед глазами, вынудили ее отстраниться. Желудок закрутило от тошноты — отвращения. Заметив это, мужчина с силой притянул к себе ее лицо, впиваясь поцелуем, у которого был горько-соленый привкус: — Ты будешь целовать меня каждый раз, когда пожелаешь! Слышишь, Рэй? — он пристально смотрел в ее глаза, — Я больше никому не позволю тебя коснуться и причинить боль! — Сатору… — девушка уперлась своим лбом в чужой. — Это слишком громкие слова. Просто давай стараться оберегать друг друга. Хорошо? Слова звучали настолько обреченно, что у Годжо не нашлось, что добавить. Он осторожно стал целовать лицо перед собой, стараясь подарить всю нежность, которая у него была. Он почему-то продолжал винить себя за все то, что происходило в жизни Рэй до него. Словно это именно он — сильнейший маг современности, не смог уберечь столь хрупкую душу. Сатору в глубине души понимал, что он никак не мог быть причастен к подобному, однако все же… Маг понимал, что отчасти Эндо права, слова, произнесенные им, были действительно грандиозными и многообещающими. Но он же сильнейший маг современности, разве мог замахнуться, на меньшее? — Рэй, если ты так сомневаешься… Я стану сильнее. Сильнее, чтобы ты могла стать со мной счастливой. — Клянешься? — улыбнулась шаман, стирая слезы на мужских скулах. — Клянусь. Красноволосая мягко коснулась своими губами его лба, пальчиками убирая пряди цвета первого снега. Ее глаза были наполнены нежностью и любовью, а спина ровной, как сахарный тростник. В то время, как два сапфира скользили по красивому лицу, истекая болью, Рэй улыбалась… И Сатору понял, что сильнейший тут далеко не он…