Ingannato

      Я не могу прийти в себя от произошедшего, а совершенно спокойный Чонгук уже сидит на стуле с новой чашкой кофе в руках. Разбитое стекло уже убрали, как и пятна. А я, шокированный сижу и смотрю на него. Он ведёт себя, как обычно. Завтракает и улыбается мне.       – Ешь, – Чонгук указывает на мою тарелку. Опускаю взгляд к оладьям с мёдом, ягодами и взбитыми сливками. Тошнота дерёт горло.       – Благодарю, я не голоден, – выдавливаю из себя.       – Ты, блять, издеваешься? У тебя память, как у рыбки? Я же только… – Хорошо-хорошо, не кричи, – быстро шепчу, мотая головой от повышенного и злого голоса Чонгука. Он испепеляет меня взглядом, ожидая нормального, по его меркам, ответа.       – Это будет крайне невоспитанно и невежливо по отношению к гостеприимному хозяину дома, но я… не могу это есть. После долгого голодания и отсутствия нормальной пищи, такая для меня… сложная. Желудок не справляется. Позавчера меня вырвало… прости, я порчу тебе аппетит, но ты сам захотел честности. Я ем только ягоды. Вчера ел. Тогда мой организм воспринимает это нормально. Для меня такая пища слишком тяжёлая. Я… я бы не отказался от овсянки на воде… но не имею права выбирать, так что не волнуйся, просто поем ягод, – опять краснею и шумно вздыхаю. Он вынудил меня признаться в ужасно личных вещах, а это недопустимо. Отец был бы недоволен мной.       – Ын У, – низким голосом зовёт кого-то Чонгук. К нам подходит тот самый главный.       – Да, Босс.       – Скажи, наш повар смертник? Он не в курсе приказа помочь моему гостю наладить питание?       – Я передавал это ему, Босс.       – Тогда он мертвец. Немедленно найди нашему гостю грёбаную овсянку! И чтобы я больше не слышал о том, что его тошнит, и он убивает свой организм! Господи, я не думал, что дойдёт до такого. Мне жаль Ын У и невинного мужчину, который просто хотел сделать, как лучше.       – Будет исполнено, Босс…       – Нет! – выкрикиваю, быстро мотая головой. Они оба поворачиваются ко мне.       – Это ведь шутка про мертвеца, да? Не нужно его увольнять. Он пытался показать свои навыки, и его еда безукоризненна. Разве он виноват в том, что я пока не могу в должной мере насладиться пищей? Нет. Так что не нужно никого увольнять, я могу сам себе приготовить овсянку или просто выпить кофе с хлебом. Ничего, правда? Ничего страшного. Это всего лишь моя прихоть, и уж точно в ней никто не виноват. Чонгук, прошу, не увольняй этого человека. У него же, наверное, есть семья, и ему нужно её кормить. Он отлично готовит, ведь тебя удовлетворяют его умения, как и остальных, так? А я всего лишь… временное явление. Временное, понимаете? Всё в порядке, – на одном дыхании произношу и облизываю губы.       – Что ж, кто-то всё же у нас бессмертный. Пусть готовит кашу, и впредь никаких ошибок. Ын У, так проще к нему обращаться даже в своей голове, кивает Чонгуку и отходит к парню, показывая движением головы идти.       – То есть ты не уволишь его? – недоверчиво переспрашиваю Чонгука.       – Нет, но жизнью он обязан тебе.       – Снова эти сравнения. Оригинально. Я постараюсь привыкнуть, – расслабляюсь и натягиваю улыбку для Чонгука, хотя щёки всё ещё болят.       – И я могу… хм, попросить тебя так больше не делать? Не хватать меня? Это некомфортно, и меня сильно пугает. Как будто я возвращаюсь опять в эту клетку и… понимаешь? – Нервно бросаю на него взгляд.       – Попросить ты можешь, Белоснежка, но не лишай меня шанса касаться тебя. Озадаченно приподнимаю брови.       – Но я…       – Хорошее утро, и я рассчитываю на хорошие новости от тебя. Пора уже поймать этого мудака, ты не согласен со мной? – перебивая меня, Чонгук возвращается к завтраку. Боже… Кусаю губу и отвожу взгляд.       – Белоснежка. Жмурюсь от его грозного тона.       – Прости, но у меня нет пока ответа. Губы Чонгука сжимаются в одну полоску.       – Нет… нет, не злись. Я просто… дай мне больше информации. Поговори со мной, пожалуйста, насчёт этой темы. И… моё имя Чимин. Меня обычно зовут Минни, – мямлю я. Чонгук с минуту смотрит на меня долгим, пронизывающим до костей, клянусь, взглядом. В этой тишине даже пение птиц уже не радует. Вероятно, я требую от него слишком многого…       – Ты помнишь эту сказку?       – Про Белоснежку?       – Именно.       – Да, конечно. Про злую мачеху и семь гномов. Про принца и…       – Это всё дерьмо. Принцы – ядовитая хрень для идиотов. Белоснежка – воплощение нечаянной удачи. Почему? Она доверчива и не имеет никаких навыков выживания, хотя её предупреждали об опасности. Предполагаю, что и твой отец тоже тебя предупреждал о том, что людям плевать на тебя и на твою жизнь. Но по нелепой случайности, ей удаётся выжить, как и тебе. Её предупреждают. Она кивает и делает всё по-своему. Она жрёт грёбаное яблоко. Не во всех интерпретациях этой сказки есть счастливый конец. Кусок яблока так и остаётся в горле Белоснежки. Она задыхается и умирает. Никто её больше не спасёт. Никакая красота, ни тёмные волосы, ни большие серо-голубые глаза ей не помогают. Почему? Потому что она идиотка. Так вот, Белоснежка, если не хочешь закончить, как она, то вспомни сказку и послушай охотника. Он многих волков переловил и уничтожил. Он знает в этом толк. Хмурюсь, обдумывая слова Чонгука. Интересно. Провожу параллель со сказкой братьев Гримм и на самом деле нахожу очень много схожего с моей историей, хотя я и не настолько глуп. А вот выводы Чонгука о моём умственном развитии меня задевают.       – Она была просто добра к людям, вот и всё. Она верила в них и надеялась на лучшее, на изменение человека. Всем нужно давать шанс… Чонгук смеётся и качает головой.       – То есть ты готов дать шанс злой мачехе прикончить тебя прямо сейчас? Как и в сказке этот ублюдок не остановится, Белоснежка. Он будет снова и снова пытаться, а ты продолжишь верить и искать в нём грёбаное добро? Ты с луны свалился? Обиженно поджимаю губы и откидываюсь на спинку стула.       – Хорошо, ты прав. Я не собираюсь верить в доброту этого человека, потому что лучше он не станет. Мне хватило того, что он со мной сделал, как и с другими омегами. Я готов помочь тебе, но мне нужна информация. Что я буду делать? Не бросишь ли ты меня? Моя семья? Что будет с ними? Они живы? Они волнуются обо мне? Я могу с ними связаться? Как ты будешь ловить его? Мне нужно хоть что-то, Чонгук, какой-то информационный фундамент, чтобы подумать над этим. Пока его нет, и я не могу… просто не могу снова рисковать. Я боюсь.       – Значит, ты начал думать и анализировать. Прогресс налицо, – хмыкает он, поддевая меня. Бросаю на него раздражённый взгляд.       – Я считал, ты дурак. Характера нет. Глуп, пуст и бесполезен. Но сегодня я многое увидел, и это меня порадовало. Будем работать над твоим воспитанием вместе. Что касается твоей семьи, то в этом ты обязан мне верить. Они в порядке. В данный момент в доме живут двое пожилых людей и беременная омега. Твой отец, как предполагаю, устроился в телефонную компанию… Охаю и прикрываю рот рукой. Папа. Видимо, с деньгами совсем туго. И брат, действительно, ждёт пополнения. Да ещё и подкинул жену родителям. Он всегда был немного безответственным.       – Твоя сестра завела любовника и забрала заявление из суда. Любовник – её муж, так и не ставший бывшим. Господи, этого ещё не хватало. Всё по новой. Она дважды делала так, и вот третий.       – Все они продолжают жить так, как и раньше. Но тебе связываться с ними запрещено. Звонок могут отследить, и я уверен, что этот мудак пишет им от твоего имени, чтобы не вызывать подозрений. Это отработанная схема. Пока ты жив, он будет придерживаться легенды, что у тебя куча дел, и ты просто не можешь им позвонить. Когда он убьёт тебя, то всё оборвётся, и они вряд ли получат труп. Ты будешь числиться в списке без вести пропавших людей. Я ясно выражаюсь?       – Предельно.       – Пойдём дальше. Пока ты здесь, в Италии , то будешь у меня на глазах. Этот дом хорош, и здесь тебя никто посторонний не увидит. А я хочу, чтобы он знал о том, что ты у меня. Он будет искать любую возможность перехватить тебя. И вот здесь вспоминай сказку, Белоснежка. Твоя злая мачеха, пока не сдохнет, не успокоится. Гребни, яблоки, пули, всё что угодно.       – Это я понял. Но… что ты имеешь в виду под словами «ты хочешь, чтобы он знал о том, что я у тебя». Я заложник?       – Скажем, что ты мой вынужденный гость. Ты не ограничен в еде и в комфорте. Ты будешь передвигаться рядом со мной и находиться у меня на глазах. Куда еду я, туда едешь и ты. У меня есть работа, и я часто встречаюсь с людьми по разным делам. Ты будешь рядом. Начнём с самого простого – дружеская встреча в ресторане, как проверка, но она будет проходить на моей территории. Мы будем выходить на люди столько раз, сколько понадобится, пока они тебя не заметят. Я покажу тебя тем, кто тебя ищет. А они рыщут и ждут, когда ты появишься и обнаружишь себя. Именно это я им дам. Я выставлю тебя на всеобщее обозрение и буду наблюдать за тем, как они начнут искать к тебе подход. И снова вспоминай сказку, Белоснежка. Тебе ничто не будет угрожать. У тебя будет охрана. Я не дам им добраться до тебя, перехватив их раньше.       – То есть мне нужно везде быть рядом с тобой. Ходить в ресторан и на какие-то встречи? – уточняю я.       – Верно, как и развлекаться. Клубы, прогулки, всё это придумаю позже. Не скрываться – главное правило. Когда охотишься, дай зверю выйти на тебя. Это наш девиз. Одежда для тебя уже подготовлена стилистом. Твоё умение держать себя и знание этикета, вероятно, помогут, и я не захочу тебя придушить. Но ты должен следовать всем моим приказам.       – Подожди, Чонгук. Одежда для меня? Это что-то вроде предоставления реквизита на время моего проживания здесь от отделения полиции, в котором ты работаешь? Просто это так дорого, как и походы в рестораны.       – Хм, пусть будет так. – Он ёрзает на стуле, прочищая горло.       – Ты часто говоришь «пусть будет так», словно не хочешь говорить правду, – замечаю я.       – Волнуюсь за твоё психическое состояние, Белоснежка. Не забивай глупостями свою голову. У тебя ещё остались вопросы?       – Да. Мы поедем в Венецию или куда-то ещё?       – Мы поедем в Венецию, полетим в Рим, Милан и многие другие города, если мне это будет нужно по работе, и если до этого времени они не появятся.       – Но… но у меня документов никаких нет. Я не смогу ведь. Я…       – И это я тоже беру на себя. Тебе нужно просто расслабиться и получать удовольствие от посещения Италии. Ты моя персональная приманка, которая должна сиять так ярко, чтобы они ослепли и поняли, что ты для них опасен. Слишком опасен. Они обязаны действовать. Чтобы их поймать, мне требуется только это. Всё просто. Ты развлекаешься за счёт… хм, моего отделения, а я получаю мудака, который портит мою репутацию. Ещё вопросы? Вроде бы всё логично, и мне не грозит, действительно, опасность, но меня всё же это пугает. Пока обдумываю слова Чонгука, мне приносят кашу, и я радостно улыбаюсь, благодаря за неё. Только вот реакция у этих людей на благодарность снова странная. Они фыркают и кривятся. Но иначе я не умею.       – В качестве кого я буду рядом с тобой? Мне бы не хотелось создавать тебе проблемы с твоей парнем или женихом, – решаюсь на такой деликатный вопрос. Чонгук смеётся себе под нос и цокает.       – Я ведь уже сказал, не забивай голову глупостями, прими как данность. Ты рядом со мной в любом качестве. А что касается парней, то постоянством не заражён, остальным тоже не страдаю. Так что тебе нечего опасаться. Я свободен и имею право увлечься Белоснежкой. Это в моём репертуаре. – Он так горд собой. Невероятно горд, сообщая мне, что никаких моральных принципов по поводу отношений не имеет. Это мне не нравится.       – А если это мне не подходит? Я бы предпочёл сохранять…       – Ш-ш-ш, Белоснежка, – Чонгук поднимает руку и сжимает её в кулак, обрывая меня.       – Не клянись в том, чего не пробовал. Ещё одно правило. Прежде чем открывать рот и убеждать людей в своей невиновности, обдумай, так ли ты невинен, каким хочешь казаться или же это лишь дерьмовые мысли. Оставим этот вопрос открытым. Я достаточно тебе объяснил, как и дал время привыкнуть ко всему. Твой ответ? Прямо сейчас? Но я пока не готов. Первый раз я ошибся, во второй не хочу повторения.       – Белоснежка. Твой ответ? У меня мало времени. В данный момент они обрабатывают ещё несколько омег, и скоро их трупы будут валяться на улице. Ты прекратишь это? Сглатываю и ощущаю моральное давление во имя спасения чужих жизней. Чонгук знает, куда побольнее надавить.       – Да. Я согласен. Но моя семья должна быть в порядке. Пообещай. Это единственное, что меня волнует. Моя семья, – тихо произношу.       – Клянусь, что пока ты здесь и работаешь со мной, они будут живы. Дальше я сниму с себя ответственность за ваши решения, как и избавлю от опасности манипуляции ими. Этого достаточно?       – Достаточно. Спасибо. Я готов стать приманкой для этого… плохого человека и не позволить ему убивать дальше, как и продавать людей. Это ужасно. Я с тобой, Чонгук, и буду следовать твоим приказам. – Не знаю, правильно ли я поступаю, но вариантов нет. К тому же Чонгуку от чего-то я верю. Он был прав. Ещё в ту ночь я почувствовал странное доверие к нему, поэтому и позволил взять себя за руку, остановив от опрометчивых шагов.       – Прекрасно. Значит, мы выезжаем сегодня. Через два часа я жду тебя в машине. Ын У проведёт тебя ко мне. Твоя одежда частично уже в спальне, остальная будет ждать в Венеции. Тебе понравится быть моим, Белоснежка, – подмигивая мне, Чонгук поднимается со стула.       – Мы уже… сегодня? – испуганно переспрашиваю.       – Конечно. Ненавижу тянуть время. У меня руки чешутся и не только они. Добро пожаловать в этот грёбаный, пошлый мир, Белоснежка. Извращённая сказка ждёт тебя. До встречи. Чонгук босиком и в халате направляется к Ын У и что-то говорит ему. Он уходит, оставляя его рядом со мной, и забирая второго парня. Охрана. Сколько её здесь, и насколько опасно на самом деле то, что я собираюсь сделать? Если Чонгук так тщательно оберегает этот роскошный дом и меня, то точно занимает довольно высокий пост. Вероятно, ему предоставили это жильё, потому что оно стоит баснословных денег, и я догадываюсь, что мы сейчас находимся в каком-то жутко приличном районе для обеспеченных людей где-то за пределами самой Венеции. И ладно бы это, меня больше волнует предстоящее. Рестораны, бары, клубы… и он что-нибудь ещё придумает. Перелёты. Это незаконно, или же у Чонгука крупные связи с политиками, раз для него это не проблема. Так ещё и моя семья. Я рад тому, что они в порядке. Хотя меня печалит отсутствие денег в семье. Я ведь обещал пересылать им свою зарплату, но сейчас не работаю, да и, вообще, оказался в очень странной ситуации. Мне придётся лгать в лицо своей семье, и они, наверное, считают меня законченным эгоистом, который шикует, когда они едва сводят концы с концами, тем более что брат перевёз свою беременную жену и посадил её на шею родителям. Боже мой, моя голова кипит от мыслей и переживаний за родных. Но я вряд ли им помогу чем-то, пока Чонгук не поймает преступника. Да и теперь мне больше нужно волноваться о том, чтобы не упасть в грязь лицом. Чонгук делал непонятные намёки, и я пока не разобрался в них, да ещё постоянно теперь вижу перед глазами его обнажённые ягодицы. А ещё их странный юмор. Помимо этого, Чонгук очень отличается от моего бывшего. Нет, конечно, между нами не может быть никаких отношений, но он альфа, а я омега, и хотя бы симпатия между нами должна быть, чтобы мы смогли работать сообща. Боже, Чонгук полная противоположность моего бывшего. Это пугает, и со мной происходит что-то незнакомое. Я не боюсь его так, как боялся того страшного альфу, пока сидел в клетке. Может быть, я, действительно, с первой встречи сердцем понял, что Чонгуку можно доверять? Не знаю. С подобным раньше не сталкивался, поэтому для меня всё это ново, и приспосабливаться должен уже сейчас, чтобы вовремя заметить опасность рядом с собой. Да, думаю, что всё будет хорошо, и я справлюсь с поставленной задачей. Чем быстрее плохие люди будут наказаны, тем скорее я смогу помочь своей семье.