Из огня да в полымя

Бэкхён топчется у двери уже минут десять и не решается позвонить. Проходящие мимо соседи с подозрением косятся на него, но ничего не говорят. За столько лет уже привыкают, что к Чондэ и Минсоку ходят толпы друзей. Некоторые здороваются с Бэкхёном: всё ещё помнят. Он нажимает наконец-то на кнопку звонка и морально готовится встретить отпор, но дверь открывает Минсок. Тот только вскидывает бровь вверх в немом вопросе, но ничего не говорит, будто ожидает его появления. Бэкхён виновато улыбается и опускает взгляд: перед ним он тоже виноват. Минсок пропускает его в квартиру и уходит в гостиную, рукой показывая в сторону спальни. Бэкхён кивает, снимает обувь и куртку и идёт в указанном направлении. Да-а-а, перед смертью не надышишься. Чондэ лежит на животе под одеялом и смотрит сериал. Бэкхён вспоминает, что сегодня воскресенье, а значит, должна выйти новая серия любимой одиссеи Чондэ. Решая не откладывать задуманное в долгий ящик, он лезет на кровать, чтобы потом сесть сверху на чужую поясницу. — Ты с Чонином помирился? — спрашивает Чондэ, не оборачиваясь и не приостанавливая просмотр. — Как ты узнал, что это я? — У Минсока задница не такая разнеженная, — бурчит Чондэ, получая щелбан по макушке. — Так ты помирился со своим будущим мужем? — Нет. Не проходит и десяти секунд, как Чондэ выворачивается и пытается скинуть с себя чужое тело. — Ты же уёбок конченый! Какого чёрта ты выполз, брачный неликвид! Сука! Так и убил бы головой о стену, имбецил! — орёт Чондэ, пока пытается ударить Бэкхёна побольнее. — Блять, проваливай отсюда! Они падают на пол, роняя с собой и планшет, на котором главный герой продолжает читать свой монолог. Чондэ вцепляется в чужие волосы и пинает ногами везде, где может дотянуться. Бэкхён не первый раз дерётся с ним, поэтому ловко блокирует удары и прижимает собой к твёрдой поверхности, фиксируя руки, но всё равно получает пару раз в живот коленом и пропускает укус в плечо. Чондэ гневно дышит, не желая сдаваться, но проигрывает по весовой категории. А нечего рождаться таким тощим! Бэкхён наклоняется к нему, как только у того заканчиваются силы, и целует в губы, а когда понимает, что сопротивление не будет дальше оказываться, расстилается сверху и обнимает, чувствуя, как чужие руки ложатся на спину. Они продолжают обмениваться чмоками, когда слышат голос над собой. — Никогда не понимал ваших отношений, — произносит Минсок, сложив руки на груди. — То дерётесь, то лижетесь. Чондэ показывает ему язык, прижимая Бэкхёна к себе ближе, а тот улыбается ему в ухо. Они перебираются на кухню и принимаются изучать меню китайского ресторана поблизости. Пока Бэкхён раздумывает над тем, что бы заказать к ужину, Минсок подозрительно на него посматривает, потом кивает головой в его сторону, привлекая внимание Чондэ. — Ну и как тебе живётся без истинного? Получается? — спрашивает тот, не отрываясь от меню. — Теперь ты понимаешь Чанёля? Бэкхён вздыхает и кладёт телефон на стол, поднимая раздражённый взгляд на своих друзей. У него заканчиваются ответы на однотипные вопросы, и появляется желание просто молча кивнуть и перевести тему на что-нибудь более нейтральное. Он снова возвращается к выбору еды и просто игнорирует висящую в воздухе тягу утолить любопытство: по-другому это и назвать-то нельзя. — Ты буквально можешь всё, Бэкхён-а, — продолжает Чондэ, и Бэкхён понимает, что поесть ему спокойно не дадут. — Ты талантлив и играючи добиваешься всего, на что твой глаз ляжет, в то время как другим приходится годами трудиться, лишь бы сдвинуться на сантиметр. Но ты абсолютно отвратителен в том, что касается человеческих отношений, и совершенно неспособен признавать свои ошибки. И извиняешься ты, кстати, тоже хреново. — Не светит нам с Чонином быть вместе, — решает подвести итог Бэкхён. — Не созданы мы друг для друга. Если бы Чонину не пришло в голову приплести сюда истинность, то шанс построить нормальные обычные отношения был бы более чем удовлетворительный. Я бы ещё возможно задумался, захоти он быть со мной из симпатии, а так это просто навязчивая идея, вызывающая волну недовольства, стоит мне только высказать сомнение. И вряд ли у меня получится выбить эту дурь у него из головы. — Я не поддерживаю общий тренд и не стану уговаривать тебя следовать своей природе и никак иначе, — решает высказать своё мнение Минсок. — Я не могу даже представить, как это быть привязанным к одному человеку. — Не можешь? — вскидывает бровь Чондэ, получая в ответ только раздражённый взгляд. — Но то, что ты пытаешься доказать какую-то ересь, калеча Чонина, и превращаешь светлые и красивые взаимоотношения во что-то уродливое и неподдающееся логике, вынуждает меня согласиться с большинством и давить на тебя из желания вставить тебе на место мозги. Иногда просто можно быть счастливым, Бэкхён-а. Это действительно очень просто. Бэкхён откладывает в сторону телефон, понимая, что чувство голода куда-то улетучивается. Он трёт глаза и выглядит при этом настолько уставшим, что заставляет остальных почувствовать себя виноватыми. — На прошлой неделе я наведался в Научно-иследовательский институт психологии поведения человека в Тэгу, — начинает объяснять он. — Там работает доктор, который занимается изучением аномалий в поведении альф и омег. Я спросил у него напрямую, возможно ли, что один из истинной пары может определить истинность, а второй нет. Ответ был однозначный: нет. Это в принципе невозможно, если не нарушена работа центральной нервной системы или есть прямые повреждения мозга, влияющие не только на способность строить отношения, но и вести нормальный образ жизни. Никто за всю историю человечества не зафиксировал подобных случаев. Даже люди с синдромом Дауна способны… Но Бэкхён не договаривает, так как получает по губам от Минсока. Он шокировано смотрит на парня перед собой и закрывает рот рукой. Минсок тоже смотрит на него широко распахнутыми глазами. По нему видно, что сказанное Бэкхёном задевает за живое, это вызывает беспокойство и у Чондэ. — Меня так раздражают, когда такие люди, как ты, приходят ко мне на сеанс и начинают рассказывать, что их дорогая половинка неправа, потому что не поддерживает их убеждения, а потом начинают искать проблему в их психическом и ментальном здоровье. И всё ради желания переделать мир вокруг себя согласно собственным представлениям! — Минсок говорит эмоционально, что в принципе для него не свойственно. — Ты не понимаешь, что оскорбляешь этим чувства другого человека, когда на чистосердечное признание и искреннее желание быть с тобой, начинаешь выяснять, а что же он там против тебя задумал? Просто потому что это не укладывается в твою привычную картину мира! Бэкхён ничего не отвечает, потому что со злым Минсоком он ни разу не сталкивается, а губы жжёт прилично, так как рука у того всё-таки тяжёлая. Чондэ впервые на памяти Бэкхёна молчит, не собираясь вмешиваться. — По-моему скромному мнению, вы с Чонином всё-таки являетесь истинными, — Минсок тыкает в Бэкхёна пальцем. — Ты просто боишься это признать. И не говори мне, что я не прав! Я уверен, что это твоя собственная инициатива. Я, может, не знаю тебя так долго, как Чондэ, но прекрасно вижу, когда ты просто тупо боишься довериться своим чувствам. Как подросток, стараешься до последнего строить из себя крутого и притворяешься, будто соседский мальчик вовсе тебе не интересен. Только идиот не поймёт, что за мысли крутятся у тебя в голове. И твоя недальновидность, благодаря которой ты прошляпил свою пару, только играет тебе на руку, помогая и дальше держать лицо. Уж прости, но верится в это ну примерно никак! И тут я солидарен с Чондэ и с тем, что он больше не хочет поддерживать твою линию. Ты не заметил, что всем вокруг тебя приходится кивать болванчиками «да-да, Бэкхён-а, как скажешь, пусть будет по-твоему»? Дорогой друг, ты соврал. Будь добр исправить положение. А если не хочешь исправляться, то иди с миром! Бэкхён сглатывает, чувствуя, что весь мир решает повернуться к нему спиной. Вот так и перестают быть друзьями. Он знает, какими дотошными эти два иногда бывают, но всё-таки рассчитывает, что они способны принять его выбор. Бэкхён встаёт, ощущая, что его присутствие начинает действовать всем на нервы, и решает уйти. — Ты куда собрался? — рычит Чондэ со своего места, но Бэкхён на него не реагирует. Он и рад бы понять, что с ним не так, но не может. Иногда ему кажется, что это последствия старой травмы, полученной им в юности, как самое правдоподобное объяснение. Минсок закатывает глаза и отправляется за ним в коридор, намереваясь задержать. — Отпусти, я хочу уйти! — слышит Чондэ из коридора. — Бэкхён-а, прекрати устраивать драму! — отвечает Минсок на возмущения младшего. — Мы тебе помочь пытаемся, в конце-то концов! Чондэ встаёт из-за стола и идёт посмотреть, что за разборки затевают эти двое. Минсок пытается отобрать у Бэкхёна его куртку, но тот не даёт, прыгая в одном завязанном ботинке. Он толкает Минсока, и тот падает, но трофей свой не отпускает, поэтому на полу оказываются оба. Бэкхён нацеливается схватить его за ногу, но тот изворачивается и наваливается всем своим весом на него, вынуждая замучено пискнуть. Минсок откидывает куртку в сторону, перехватывая руки Бэкхёна, и тот вспоминает, почему не соперничает с ним в спортивных играх. — В твоих же интересах перестать сопротивляться, — выкручивает Минсок ему предплечья. — Во всех смыслах. — Ты думаешь, я нарочно хотел от него избавиться?! — вопит Бэкхён, пытаясь сдержать слёзы, и Чондэ даже порывается в первое мгновение утихомирить свою вторую половинку. — Не думаю, — не останавливается Минсок, вызывая новую волну завываний. — Но ты дурак, раз так пытаешься доказать, что всё ещё сильный и независимый. Посмотри на себя! Люди — это иррациональные социальные животные, а не рациональные биороботы. Минсок встаёт с Бэкхёна и отходит в сторону, оставляя того лежать на полу и вытирать сопли. Им с Чондэ легко рассуждать: у них к друг другу есть только моральные претензии. Если в противовес их желаниям поставить что-то непреодолимое, с чем запрещено бороться, как они тогда заговорят? — О, я думаю, здесь не эмоциональная отупелость, а обратное, — Чондэ подходит к Бэкхёну и присаживается на корточки. — Тебе бы вообще не стоило принимать решения, когда ты в таком состоянии. — А кто будет принимать решения? — всхлипывает Бэкхён, уткнувшись носом в свой локоть. — Все ведут себя как дети, вообще не задумываясь о последствиях! Что мне прикажете делать, если он встретит того своего… — О, это интересная ситуация складывается, — усмехается Чондэ. — Чонин влюбился и перепутал чувства с истинностью. А ты ищешь истинность, не замечая, что влюбился. А что, это вполне может быть рабочей версией! Да, ведь, Минсок-и? Наш друг просто так отупел от своих чувств, что не может отличить зайца от лягушки. — Ты слишком жесток, — ворчит Минсок, стараясь пригладить волосы на затылке. — А это я ему тут недавно суставы вправлял? — Чондэ смеётся и показывает рукой на парня, развалившегося в их коридоре. — Вы оба уроды, а не друзья! — гнусавит Бэкхён. — Слушай сюда, друг, — голос Чондэ снова приобретает ледяные нотки. — В твоих же интересах проглотить свою гордыню и пойти извиниться перед Чонином, признать, что был неправ. А ещё лучше всё ему выложить начистую. Как есть. Даже Минсок уже устал быть с тобой мягким и нежным только потому, что его «друг» серьёзно травмирован и просит не рушить его воздушный замок. Ты всех достал уже! Поэтому будь добр, заткни свои разумные выводы на уровне неуравновешенной омеги в период гиперактива себе в задницу и начни уже быть взрослым. Ясно? — Бэкхён поворачивается, чтобы что-то сказать, но Чондэ его прерывает одним резким жестом. — Вот не надо мне опять зубы заговаривать! Ты неправ, Бэкхён. И точка. Пора исправлять свои ошибки. — Давайте, что ли, фильм посмотрим, — вздыхает Минсок, разворачиваясь и уходя в сторону гостиной. — Так как времена сейчас постиронии, постпанка, пострассудка и постинформации, плюс рождественский пост идёт, то вообще пофигу, если это будет что-нибудь неинтересное. Бэкхён проходит мимо кабинета Минхо раз десять минимум, но так и не решается постучать. Вначале откладывает, потому что его зовёт Марк на встречу с одним из поставщиков, потом что-то горит в лаборатории, в следующий раз — надо пойти пообедать, а потом уже неважно, какой он повод придумает. Когда Бэкхён возвращается из отдела кадров, расписавшись на всех необходимых документах, то встречает Минхо, стоящего в дверях и явно ожидающего его появления. Он вздыхает и заходит в кабинет, пока начальник придерживает для него дверь. Бэкхён чувствует себя в ловушке, хотя серьёзных проступков не совершает. За исключением одного. Минхо садится в своё кресло, развалившись в нём, как босс. Бэкхён стоит напротив и крутит в руках телефон. Есть разговор, да, но как его начать? — У нас тут новый проект задумался, — начинает вместо него Минхо, но совсем не так, как Бэкхён планирует. — Надо придумать, чем осчастливить атопиков. А ты у нас с опытом в фармацевтике, да лучше других разбираешься в более сложных проблемах… — Ну, там нужны скорее лекарственные препараты… — сводит брови Бэкхëн, вспоминая особенности болезни. — Да и проявления у всех разные. Ну и лицензия бы не помешала. И всякая остальная ерунда… — Ну вот и займись, — хитро улыбается Минхо. — А то надо как-то свои промахи закрывать. Бэкхён округляет глаза, но согласно кивает. Да, он знает: его недосмотр. — Я могу прошерстить информацию и вытащить из залежей старые разработки. Точно что-то должно быть: мы с другом на прошлой работе занимались похожим. — Да не ссы! С главного виновника уже спросили, — машет на него рукой Минхо. — Поставщик сырья сплоховал и уже извинился. И нам даже удалось с ним договориться о поставке бонусом дополнительных партий по уценке. Потому что им надо, чтобы мы продолжали закупать у них продукцию, так как даже мачт других вариантов на горизонте не заметно. У них убытки намного больше, чем у нас, потому что решили сэкономить на более дешёвых материалах. Так бывает, когда важные решения принимаются в результате управленческой ошибки, на основании неверных данных или при выборе меньшего зла. А потом бегают зигзагами с криками «нас не так поняли!» и полгода судорожно восстанавливают бизнес после очевидной реакции покупателей. Всё это показывает, что с рынком вообще шутковать не надо. Видимо, раз в несколько лет кто-то проверяет на прочность эти местные грабли. Традиция такая. Бэкхён облегчëнно выдыхает, когда понимает, что ему ничего не грозит. Минхо снисходительно улыбается, но потом решает перейти к десерту. — Все, кто с ними сотрудничает, теперь вынуждены проводить экспертизы, но у нас своя лаборатория, поэтому обидно вдвойне. Фирма всё равно понесла ущерб, и я лично тоже, — он протягивает Бэкхёну чистый листок бумаги с ручкой. — Поэтому с тебя номер телефона твоего друга в качестве компенсации морального ущерба. Бэкхён смотрит перед собой и думает: «Вот оно!» Чондэ с Минсоком, узнав о судьбе Тэмина, чуть душу из него не вытрясают. Ему даже страшно становится, когда эти двое объединяют усилия. Бэкхён упрямится, но долго против них выстоять не может, поэтому решает всë-таки пойти на уступки. В конце концов, Тэмин сам должен решать, что ему делать с Минхо, а не кто-то другой. Ведь Бэкхёна так бесит, когда все вокруг лезут в его жизнь и отношения. — Ответь мне на пару вопросов, — говорит Бэкхён, давя в себе неприятное предчувствие. — Как ты понял, что Тэмин — твой истинный? — Отвечу, если дашь мне номер его телефона, — Минхо усмехается и вновь откидывается на спинку кресла, кладя ноги на стол. — Дам, если в начале ответишь на вопросы. Минхо снова ехидно улыбается, но уступать не торопится. Они смотрят друг на друга и ждут, когда противник отведёт взгляд первым. Бэкхён знает, что без него Минхо не сможет найти Тэмина. Конечно, можно попытаться напрячь свои связи, но всё равно Бэкхён остаётся препятствием на его пути к мнимому «счастью». Но Минхо умён и может быть опасен, и лезть ему поперёк дороги, когда он настроен решительно, — это, блин, Бэкхён даже теряется, насколько безумный ход. — Я удивлён, что ты настолько упрям, — нарушает молчание Минхо, — но мы ещё много чего о тебе не знаем. — Тебя иногда невозможно вытерпеть, — говорит Бэкхён, и Минхо округляет глаза. — Я не могу знать, если ты не полный извращенец и садист. А от моего решения зависит судьба и благополучие другого человека. — Единственный мой недостаток — что меня не воспринимают серьёзно для корейского истеблишмента, — говорит Минхо, — потому что я молодой и предприниматель. Это рискованно. — И это действительно единственный твой недостаток? — Бэкхён складывает руки на груди, смотря с вызывом. — Ты в курсе, что конструктивная самокритика очень нужна и полезна? Она помогает расширить кругозор, найти новое, адаптировать построения к реальности. — Я точно могу сказать, что я успешен, — смеётся Минхо. — Но не всё так однозначно. Это особый успех, необычный. Неописываемый в терминологии обычного успеха. — Ты мне говорил, что прошлый твой бизнес потерпел крах… — Я много что тебе говорил, но ты услышал только это, — прерывает его Минхо. — Так что ты там хотел спросить? — Как ты понял, что Тэмин — твой истинный? — Просто понял, — пожимает плечами Минхо: как и многим другим, этот вопрос кажется ему бессмысленным. — У тебя что, перед глазами надпись появилась? — раздражается Бэкхён. — Ну не так буквально! Просто стало ясно, что с ним что-то не так. — А что не так? Он какой-то подозрительный? Многие люди производят подобное впечатление. Но почему ты решил, что это он? — Я не знаю, — Минхо чешет затылок, явно не понимая, чего от него хочет добиться Бэкхён. — Он показался знакомым, но при этом я никогда раньше его не встречал. Бэкхён хмурится, вспоминая, что что-то подобное он думает и о Чонине в первую встречу, и всё последующее время его часто посещает эта мысль: будто они уже знакомы. Забившаяся в угол надежда, вновь поднимает свою голову. — До прикосновения или после? — не отстаёт Бэкхён. — Ты же стоял рядом! — Ты понял, что это он до того, как толкнул его? — Это невозможно. Я же его даже не видел! А что если они с Чонином также сталкиваются где-то, но не замечают этого? Спустя столько времени и вспомнить-то невозможно. Не всегда же мы обращаем внимание на тех, кого случайно задеваем локтем. Бэкхён смотрит на Минхо, поджав губы, и понимает, что от него на самом деле мало что зависит: научен горьким опытом. Если цепная реакция уже начинается, то вставать на пути разогнавшегося поезда — чистое самоубийство: его голос даже не услышат. — Он отличный парень, — говорит Бэкхён, пока рисует размашистым почерком цифры на бумаге. — Он не заслуживает кого-то вроде тебя. — Да я просто красавчик! За десять минут уломал! — радуется Минхо, когда забирает свой трофей и улыбается во все зубы, но потом переводит взгляд на Бэкхёна. — А ты не в духе, я посмотрю… — Никаких омег на стороне, — предупреждает тот, разгневанно глядя на него. — Я буду следить за тобой. И не только я: у меня целая лаборатория глаз. — Спроси у секретаря. Он отдаст тебе материалы по проекту, — напутствует ему Минхо, когда Бэкхëн разворачивается, чтобы уйти. — Тот новый мужчина, что сидит в предбаннике за компьютером. — Парится? — иронизирует Бэкхён и закрывает за собой дверь. Секретарь действительно новый, и Бэкхён не хочет знать причины, почему уходит старый. Он возвращается к себе и сидит целый день, пялясь в компьютер, и пытается при этом подавить чувство зависти. Он готов разойтись с Чонином навсегда, вычеркнуть его из своей жизни, пусть только у них будет возможность встретиться заново. В канун Нового года к нему приезжают Чондэ с Минсоком, которые, кажется, берут шефство над ним. Бэкхён уже ничего не говорит: знает, что те не растеряются с ответом. Они идут в один из знаменитых клубов, где народу тьма, и точно не будет возможности отвлечься на проблемы. Минсок предлагает потом посетить пляж Кваналли, где будет проходить шоу дронов: он давно мечтает его увидеть. Бэкхён молча соглашается, подавляя внутри чувство грусти. Зачем другим-то об этом знать? — Ко мне часто обращаются монстры, которые называют себя родителями, — делится Минсок. — «Вот моему ребёнку полтора года. Ему уже можно латынь учить?» Я спокойно объясняю: «Вот вам телефон врача, позвоните ему, а ребёнка оставьте в покое и не подходите близко, пока не вылечитесь». Ну серьёзно! Хуже всего это родители, которые не смогли самореализоваться. — Ха! Вы знаете, что мой племянник учудил? — вспоминает Чондэ. — Ребёнку немногим больше трёх лет. Вторую неделю ходит на фигурное катание. На каникулах планирует пойти на каток с дедушкой, клятвенно обещает его слушаться и не уезжать далеко. Ясно, что держать обещание он не собирается, но я хочу посмотреть, как он будет пытаться уехать от дедушки, в прошлом профессионального хоккеиста. Бэкхён улыбается и отпивает свой коктейль, мельком осматривая посетителей, пока Чондэ делится историями из жизни своей семьи. Его родители хорошо относятся к Бэкхёну, который часто проводит с ними праздники, пока Чанёль зависает у своей семьи. Первое время тот не берёт Бэкхёна с собой, и это, наверное, самое счастливое время в их жизни. — It’s a new day another full of heartbreak. And every time I’m checking in with myself I’m drinking my soul away, — подпевает Бэкхён тихо звучащей песне. — And every time my phone lights up my heart keeps skipping enough to give up. You know that better days still remain. Cannot be insane forever.* Он улыбается Минсоку и снова бросает взгляд на танцпол, а потом его сердце подскакивает наверх и застревает где-то в горле. Чонина он не узнать не может. Бэкхёну кажется, что даже через несколько десятков лет он всё равно безошибочно определит его. Волосы того намного короче и уже без кричащего розового оттенка. Чонин теряется среди толпы, которая постоянно пытается скрыть его от Бэкхёна. Тот прикрывает глаза в попытке избавиться от наваждения, но Чонин всё ещё на том же месте, мелькает между двигающимися в такт людьми. Бэкхён хочет, но не может отвести взгляд. Смотрит, смотрит, смотрит на этот хищный разрез глаз, широкие скулы. Он помнит улыбку Чонина и даже слышит в голове его смех. И только сейчас понимает, как скучает. Это ему в наказание, да? Толпа немного расступается, и он замечает, как Чонин обнимает какого-то тощего парня и так трогательно прижимается к нему сзади, что Бэкхён практически чувствует тепло его щеки, его дыхание. Это уже слишком. Он отворачивается от танцпола, утыкаясь взглядом в Минсока, который в удивлении вскидывает бровь, продолжая слушать историю Чондэ. Бэкхён едва заметно мотает головой, решая не привлекать внимание. Сказать он всё равно ничего не может: в горле стоит ком из эмоций. «If you loved her, would you fake it? And every letter would you burn it? Cause every time I hear the way she said it, I can’t let go»,* — продолжается песня, а Бэкхён думает, что это извращённый способ мазохизма. Он извиняется перед друзьями и проскальзывает мимо бара в коридор, ведущий к туалетам. Отражение в зеркале говорит, что вид у него не очень. Глаза такие печальные, будто он как минимум любимого хомячка найти не может. Как он доходит до такого состояния? Год назад он решает развод, а сейчас даже причины отъезда кажутся смешными. Смена шила на мыло называется. Он плещет воду себе в лицо, вздрогнув, когда кто-то вламывается в туалет и несётся к кабинкам, чтобы потом проблеваться как следует. Бэкхёну тоже от себя тошно. Ему бы перерыв устроить, а то так можно счёты с жизнью свести: к ней у него вопросов уже прилично накапливается. Он наблюдает в отражении, как по лицу скатываются капли воды и падают в раковину, и говорит себе перестать быть тряпкой. Это просто альфа. И к тому же Бэкхён сам во всём виноват. Когда он выходит из туалета, Чонин стоит напротив двери, и у Бэкхёна нет иного выхода, кроме как столкнуться с ним. Он знает, что на него смотрят, но не может поднять глаза, чтобы встретиться с чужим взглядом. Бэкхён рассматривает грудь Чонина и думает, если от неё всё также веет жаром. Тот делает шаг первым и, приблизившись, останавливается непозволительно близко. Бэкхён сводит брови, всё также не отрывая взгляда от двух расстёгнутых пуговиц на рубашке, а когда его лицо аккуратно берут в ладони, то хочет расплакаться от чужой нежности. Губы Чонина всё такие же горячие, Бэкхён не может заставить себя перестать их целовать, и через мгновение это уже превышает все допустимые рейтинги. Чонин пропускает пряди волос через пальцы и трогает чужое ухо, вызывая протестное мычание. Бэкхён облизывает полные губы и снова прижимается, как можно крепче, но Чонин отстраняется и прислоняется к его лбу своим. Это похоже на обещание. Но Бэкхёну не нужны обещания. Ему нужен истинный, чтобы прервать этот порочный круг расставаний. Бэкхён не слышит музыку, он весь сосредоточен на дыхании Чонина рядом. Он не знает, когда снова начинается поцелуй, просто замечает язык Чонина у себя во рту, ластится к горячему телу, как кот, и прижимает за лопатки ближе к себе. Он чувствует, что Чонин тоже не хочет отпускать, но тот всё же разрывает объятия и крепко сжимает его руки в своих. Это же надо так безрассудно влюбиться! Бэкхён никогда не может сказать, где тот момент, когда простой интерес переходит во влюблённость. Будто всё, что «до», просто не существует. Это неправильно. Сильные чувства только мешают отношениям. Они стоят так ещё какое-то время, не глядя друг на друга. Чонин смотрит на чужие пальцы, перебирая их в своих руках. Бэкхён думает, что свои ответы он так и не находит, как и в задаче, неимеющей решения. Чонин уходит, а Бэкхён делает глубокий вдох и пытается снова почувствовать себя единым целым, а не разобранным по частям: сердце в одном месте, голова в другом, мысли разбросаны по полу — и поди собери это всё вместе. Когда он поворачивается в сторону коридора, ведущего на танцпол, то замечает в нескольких шагах Чондэ, наблюдающего за ним. Тот ничего не говорит, просто разворачивается и идёт обратно к их столику. Ну и правильно. Бэкхён вполне может ему врезать, попытайся тот открыть рот. Но у Чондэ есть одна хорошая черта: он знает, когда слова лишние. Чондэ продолжает беседу с Минсоком, а Бэкхён просто смотрит перед собой и иногда кивает, показывая, что слушает. Он поднимает голову и рассматривает потолок с кучей проводов и конструкциями несущего каркаса. Бэкхён думает о том, что его состояние нельзя описать болью. Ему настолько не по себе, что даже синонимов не находится. У него нет раны на сердце. Бэкхёну просто кажется, что у него нет кожи и он истекает кровью прямо здесь у всех на глазах. Уже два месяца проходят с момента их расставания, и, согласно его плану, эмоции уже давно должны успокоиться. Он думает, что они могут иногда просто пересекаться. И хотя эти встречи не будут приятными ни для кого из них, поддерживать видимость цивилизованного общения не должно представлять для них большого труда. Но «лучшие планы людей и мышей часто идут вкривь и вкось».**