Серенити. Обособленная работа.

      Кай запустился и открыл глаза. Голова гудела неимоверно, как и всегда после стазиса, в котором синтет проводил большую часть полётов. Он решил, что попытается выбить себе загрузку лётных навыков и обучение, чтобы иметь возможность больше взаимодействовать с кораблём и управлять своими перемещениями хотя бы номинально, а не быть просто мёртвым грузом, который таскает туда-сюда искин корабля. Он поднялся, свесив ноги с узкой кушетки стазисной капсулы, и встал.       Хотелось пить.       Он пошёл к блоку пищевого принтера и по памяти набрал короткий код на воду, вяло рассматривая себя в большой зеркальной панели.       — Модель 2.6.13.12, проект «Метаморф», синтетический организм диверсионной и разведывательной деятельности с модификациями для дальнего космоса, — он показал себе язык. — Боевой синтет с полным эмоциональным спектром. Тоже мне… Толку теперь от твоего эмоционального спектра, если ты один? — он глухо рыкнул. — Ур-род… Надо было дать им себя уработать.       Стакан наполнился, и он опрокинул его залпом, потом поставил наполняться следующий.       — Хорошо хоть в туалет ходить не надо. Не представляю, каково людям после такой консервации, — он потёр лицо руками, продолжая говорить сам с собой, потянулся и снова посмотрел на себя в зеркало.       Ростом чуть больше ста восьмидесяти, покрытый серой шёрсткой, похожей на короткий велюр, ноги и шея, в пропорции к телу, немного длиннее человеческих, серые же волосы собраны в неаккуратный пучок на затылке и только длинная чёлка щекотала щёки и нос. Длинные тонкие «эльфийские» уши, чьи кончики торчали выше макушки, были унизаны пирсингом — и это, пожалуй, было единственной вольностью в облике, которую он смог себе позволить. Серые же глаза, запавшие после гибернации, смотрелись мёртвыми стекляшками на лице с несколько гипертрофированной мимикой. Брови вразлёт и высокие скулы, узкий, почти не выступающий подбородок, чуть крючковатый нос с горбинкой, впалые щёки и пухлые, хорошо очерченные губы. Тонкие пальцы с металлическими ногтями пробежались по волосам, он распустил их, дав разметаться по плечам, и помассировал себе голову с довольным шипением. Зевнув, синтет оскалил неприятные треугольные зубы, острые настолько, что он сам иногда о них резался.       — До прибытия на Землю шесть часов, я бы советовала заняться отчётом, — раздался голос искина.       — Займусь, как только сделаю себе еду, дорогая, — Кай закатил глаза, опрокинул в себя ещё стакан воды и выбрал завтрак из доступных комбинаций.       Через несколько минут перед ним стояла тарелка с омлетом и сосисками и стакан кофе, а он сам, включив музыку, стал формировать отчёт.

***

      Согласно тому, что он узнал в корпорации, чей НИИ его и создал, несколько десятилетий назад было обнаружено, что точками пересечения параллельных реальностей было не пространство, не объекты, а люди. Такие люди, если в них при этом была творческая жилка, всю историю человеческой культуры создавали произведения искусства — картины, книги, игры и фильмы, которые описывали эти параллельные миры с большей или меньшей достоверностью. Восемь лет назад в эти миры научились открывать ходы через подпространство. Их называли проколами, а описывающие их произведения — симуляциями.       Переход в нужное место выполнялся в космосе, курс рассчитывался при помощи суперкомпьютеров на Земле. Челнок выводился за пределы лунной орбиты, и там совершался прыжок. В дальнейшем челнок доставлял исследователей в нужное место, а потом возвращал их домой. Возвращались не все, и было решено отправлять на такие миссии синтетов, которые могли выдерживать большие нагрузки и производились и обучались значительно быстрее людей. Человеческие миссии тоже остались, но они касались культурного обмена или заимствований, наведения контактов, а синтеты занимались только самым банальным шпионажем: воровали технологии, привозили образцы… Или готовили базу, или отправлялись туда, где люди бы не выжили, или просто занимались грязной работой.       Для каждого прокола предполагалась говорящая маркировка, индивидуальная для каждой линейки синтетов, дающая ему краткие характеристики: уровень цивилизации от доиндустриальной до посткосмической; коэффициент метаморфизации, говорящий о том, насколько физические законы ограничивали способности, в проколах маркированных единицей проект «Метаморф» были нежизнеспособны, в «двойке» просто как люди, зато в «девятке» мы имели расширенный спектр возможностей, хотя «девятки» были только в теории, а родной прокол маркировался восьмёркой; состояние цивилизации, от постапокалиптических пустошей, до утопических миров Полудня; длительность наличия органической жизни в истории прокола, что говорило, помимо прочего, о ресурсной базе; а также маркировка о ценности известных технологий и материалов.       Экспериментальная линейка «Метаморф» была собственной разработкой корпорации и создавалась на основе человеческих и ксенобиотических компонентов. Имела ультимативную способность к регенерации и встроенное оружие в виде удлиняющихся когтей и умела менять внешность. Причём, разные модели этой линейки имели немного разные границы возможностей. Тот же Кай — Двенадцатый — умел, кроме банальной смены пола, лица и комплекции, превращаться практически во всё, на что хватало его воображения, ограниченный только своей массой, и за время своего функционирования отточил этот навык до мастерства. Плохо давалось только обращение в дым, но это всегда срабатывало как защитный рефлекс или, если сильно сосредоточиться, как атакующий приём. Тот же Сэл — Десятый — плохо изменял внешность, но умел менять химическую структуру, и его натаскали производить необходимые ресурсы. Гэрри и Линда — Третий и Шестая — были практически идентичны Двенадцатому в способностях и потребностях, поэтому их и объединили в кластер в своё время, но ментально они оказались слишком разными, и это вышло боком.       Но этот прокол был на двоечку и там даже регенерация была лишь немного выше человеческой. С другой стороны, всё было просто с точки зрения работы.       Серый сел писать РI-249-602, сухо и только по делу.       Список тестов по прибытии, которые показали его неспособность к перестройке тела в условиях прокола.              Высадка в джунгли и переход к лагерю профессора.       Он держался поодаль и так ни разу и не вступил в контакт с группой исследователей.       Трижды он забирался в лагерь, обходя часовых, которые сторожили его от местной фауны, и отснял все дневники и записи. Снимки прилагаются.       Про то, где и как выкопал несколько растений и набрал пару боксов с грунтом, также показатели температуры и влажности, пробы воздуха. Всё прилагается.       К моменту посадки отчёт был готов и дважды перепроверен.       И после того, как он всё сдал и отчитался, его, внезапно для него самого, снова уложили в стазис «во избежание сбоев». И перед тем, как провалиться в холодную тьму, Кай впервые пожалел, что вернулся домой.