Наши страхи

      Матрас кровати пошатнулся.       Одеяло натянулось. Соня вытянул нос, приоткрыл глаза, они слипались и потяжелели.       — Эдвард? — сонно спросил юноша.       — Прости, я тебя разбудил, я не хотел. Ты не мог бы слегка подвинуться?       — А? Да, конечно, — Соня отодвинулся, и Свон скользнул под одеяло.       Юноша отвернулся (они лежали спина к спине).       В сонную голову проскользнул один вопрос.        — Эдвард, а сколько сейчас времени?       Юноша приподнялся и обернулся на голос.       — Три или полчетвёртого. Где-то так.       — Долго же вы с Мири просидели.       — Долго. Она хорошая, — тихонько прошептал юноша, укладываясь обратно.                               ***       Серый домик казался светлым пятном на фоне тёмных туч и тусклых фонарей.       Больше всего юношу удивило то, что некогда разбитое окно сейчас пребывало в полной сохранности, на нём даже царапин не было.       К ещё большему удивлению, дверь была не заперта, что весьма «обнадёживает» отец дома.       После «выходки» Эдварда юноша так и не смог прибыть в страну грёз.       Он долго пролежал в раздумьях. Вспоминая прошлое, плохое и хорошее.       Свой дом… родной       Да, он столько раз ускользал оттуда, но там, в домике Мики и Мири, он понял: каким бы дом не был, туда всегда тянет вернуться.       Пусть там случилось много чего плохого, того, что вспоминать даже больно и стыдно. Но было и хорошее: мать и её любовь.       И ещё кое-что.       Юноша забежал в дом, забрался на второй этаж, прошёл мимо своей комнаты.       Тёмная дверь с золотистой круглой ручкой. Как же давно он не стоял напротив неё, как давно не касался её, как давно… Ладонь скользнула, ухватилась за ручку дверцы.       Щелчок, и… дверь не поддалась.       «Как я мог забыть?»       Отец запер комнату ещё много лет назад. Но где он может хранить ключи?       Есть только одно место: его комната на первом этаже. В неё Соня не заходил уже давно.       Скользнув вниз по лестнице, юноша прошёл дальше, мимо кухни и ванной комнаты. На пути был узкий маленький коридорчик, верхняя часть стены была покрашена в синий, а нижняя в грязно-белый.       Остаётся надеяться, что отца в комнате нет.       Соня повернул ручку двери, она поддалась.       По коже юноши прошлись мурашки, ладони колол холод, во рту застыл комок, а сердце пропускало удары.       Тёмное затхлое помещение, на удивление, оно выглядело гораздо лучше, чем Соня представлял его себе.       У самого угла стояла кровать, покрытая красным покрывалом.       Шкаф у стены — и ничего более.       Соня распахнул дверцы шкафа. Там была смятая одежда и ничего больше. Порывшись в вещах отца, юноша ничего не обнаружил.       «Может, ключ под подушкой?» Это было бы слишком банально, к тому же, хранить такой особый предмет под подушкой было бы слишком глупо.       «Но тогда где? Искать больше негде. Может, отец действительно выкинул его?»       Руки опустились, юноша тяжело вздохнул.       Голова закипела. Соня пнул шкаф, тот пошатнулся, и на пол упал ключ. Надо же. Юноша подобрал ключ, прерывисто дыша. «Теперь нужно сматываться из комнаты, пока не объявился отец», — подумал он.       Золотистая ручка двери так и подзывала к себе свой единственный ключ. Замок щёлкнул, на этот раз по-настоящему. Дверь тяжело поддалась. Всему виной годы. В комнате порхала прохлада.       Только переступив порог комнаты, Соня почувствовал, как на его плечи опустился груз воспоминаний. Всё стояло на своих местах. Кровать, туалетный столик у окна, на нём даже стояли косметические крема и прочая мелочь. Шкаф расположился во всю стену от кровати. Вот только люстра: её не было.       Кончиками пальцев юноша провёл по туалетному столику, тёмная грубая пыль давила на светлую кожу.       Ныне когда-то белый шкаф стал серым. Дверцы шкафа открылись. Всё осталось на своих местах. Все материнские вещи, начиная с одежды, заканчивая старыми документами.       На самой нижней полке стоял большой альбом с фотографиями.       Он был настолько большим, что верхняя полка приподнялась от его величины. Соня не сразу смог вытащить альбом.       Голубая блестящая корочка напоминала прошлое, не так сильно как сами фотографии.       Юноша присел на край кровати, перелистывая страницы.       Фотографии располагались по очерёдности, то бишь начиная со свадьбы родителей, далее с рождения Сони, первого, второго его класса и т.д. Но было одно но: почти из всех фотографий, где был Соня и мать, их двоих вырезали, и остался только отец и дальние родственники. Некоторые фотографии были сожжены по углам. Всё это дело рук отца.       Больше Соня не фотографировался. Но вот странно: в конце альбома промелькнула одна фотография, Соня с матерью в возрасте пяти-шести лет. Что? Откуда эта фотография взялась? Разве отец не уничтожал все их «образы»?       На обратной стороне была надпись: всё для тебя.       Пол заскрипел, и юноша понял: кто-то приближается.       Сердце сжалось, кончики пальцев онемели, альбом выскочил из рук.       Когда шаги стали громче, Соня задвинул альбом одной ногой под кровать, сжав фото в руке так, что оно насквозь промокло.       Под дверью мелькнула слабая тень.       «Только не заходи, только не заходи».       Дверь скрипнула. От изумления зрачки юноши сужались, застыв на одном месте, а веки распахнулись так, что ему самому казалось, что глаза вот-вот выпрыгнут.       Перед ним стояла женщина: та самая, из-за которой отец вышвырнул сына из дома в поздний час.       Её морщины слегка подрагивали, было видно, что она удивлена не меньше парня.       — Э-это ты? — заикаясь, спросила она. — Что ты тут делаешь?       — Я здесь живу! — грубо ответил Соня. По его лбу скатилась капелька пота.       — Да, точно. Прости. Я не думала, что ты вернёшься, — женщина опустила взгляд.       — Почему? — без задней мысли спросил Соня.       — Том сказал, что ты сбежал и больше не вернёшься. «Сбежал? Какая ты наивная».       — Но я вернулся.       — Да. Твой отец наверняка обрадуется.       «Не сомневаюсь».       — Нет, я пришёл забрать свои вещи, я не останусь.       Старушка подошла ближе. А Соня отошёл, покосившись на уголок альбома, выпиравшего из-под кровати.       — Почему же? Что-то не так?       «Всё не так».       — Как вы можете? Откуда вы вообще взялись? — сорвался юноша. — Такая наивная. Это я вытаскиваю деньги или он? Да вы хоть понимаете, что из-за него я не живу, а существую?!       — Что ты, успокойся, — женщина подошла поближе и ещё собиралась, но Соня вытянул перед собой руки.       — Да вы понятия не имеете, через что мне пришлось пройти! Ещё и вы мне на шею присядьте! Жить тут собрались? Думаете, если он хороший собутыльник, то у вас может что-то получиться?! Почему я должен вкалывать как проклятый, чтобы обеспечить себя и его? Ещё и кредит свой на меня повесил! Конечно, — Соня развёл руками, — коллекторы знают, что с алкаша нечего взять, он того и гляди со дня на день помрёт, а долг кто оплачивать будет? Вот они и пристали ко мне! У меня ведь жизнь только начинается, глядишь, к пятидесяти годам смогу выплатить долг!       — О чём ты? Какой долг? — повысила голос женщина.       — Такой! Это вы во всём виноваты! Вы! Не я! Эти из-за вас она умерла! Из-за вас! — юноша согнулся пополам, голос его звучал хрипло, дрожаще. А на глаза наворачивались горячие слёзы.       Женщина, попятившись назад, сама была готова зарыдать.       — О Боже, — пробормотала она, закрывая за собой дверь.       — Почему так? — склонившись ещё ниже, Соня нащупал семейный альбом и откинул его, тот столкнулся с дверью так, что некоторые фотографии повыскакивали из защитной плёнки.       Стряхнув слёзы, юноша приговаривал про себя: успокойся, успокойся. Он не знал, что на него нашло, так грубо и резко он ещё не показывал свои эмоции. К чему это? Фотографию, что восседала на ладони юноши, он распрямил, затем небрежно засунул в карман. Он захлёбывался слезами, грудь, словно при икоте, давила на органы.       Кончик покрывала, которым была укрыта кровать, зацепился за другой, слегка оголяя угол. Соня заметил голубую лапку. Слегка улыбнувшись, юноша поднял зайку. Подарок бабули. Как странно: к нему словно был приклеен кусок свёрнутой бумаги.       Карман джинсов завибрировал. И только тогда Соня смог прийти в себя окончательно. На экране было всего пару строчек. «В ближайшие три дня школа будет закрыта в связи с штормовым предупреждением». Это написал классный руководитель в школьной группе.       «Надо быстрее сваливать, пока отец не объявился».       В спешке юноша засунул в рюкзак зайчика и смятую фотографию.