Наши страхи

Спустя три дня.       Соня безысходно догонял школьную программу. Эдвард же тунеядничал.       Только у Сони при виде друга, в беззаботной полусонной позе, напряглись мышцы на лице, а в груди он чувствовал жар. Положив доклад на стол учителя, юноша подошёл к Свон.       Они не стеснялась показывать свою симпатию к друг другу. Что касается Алисы, Дина, Лайка и Эммы, Соня больше с ними не разговаривал, да и те не решали с ним общаться, всё повернулось так, словно они никогда не были знакомы.       — Ты пойдёшь на осенний фестиваль?       — Не знаю, а ты?       — Ну если ты пойдёшь то и я тоже, — смущённо ответил Эдвард.       — Наш начальник устроил всем работникам выходной сегодня.       — Тогда хорошо, — зрачки Эдварда засияли, он улыбнулся во всё лицо и кивнул.       Осенний фестиваль состоялся уже этим вечером. Многим в городе не верилось, что это событие всё же случится, все были взволнованы. Многие из учеников пропустили занятия, не явившись в школу. Да кому захочется приходить в школу ради двух уроков, в разгар подготовки к фестивалю?       Как только зазвенел звонок, школьники ринулись толпой из кабинета, а затем еле протиснулись через главную дверь школы.       Ветви деревьев крепко держали оставшиеся листья. Тучи хоть и темны, но не настолько чтобы предвещать дождь. Туман не рассеивался с окончания дня, но даже так настроение горожан было приподнято.       Пока Соня и Эдвард добрались до площади, на которой должен был состояться фестиваль, уже стемнело. Дело в том, что ребята предпочли идти пешком.       Чем ближе маленькая стрелка подходила к двенадцати, тем больше народу прибывало на площадь.       Повсюду стояли сувенирные лавки. На фестиваль пришли не только жители города.       На столбах висели плакаты с изображениями, а деревья были покрыты желтыми листьями.       Все с нетерпением ждали полночи. По новостям предвещали чудесный салют.       К одиннадцати возникла такая толпа народа, что протиснуться сквозь неё не смогла бы и мышь.       Соня болезненно прошипел, женщина что стояла впереди наступила ему на ногу. Когда боль стихла, юноша осмотрелся по сторонам. И вот снова Эдвард как луч солнца в пасмурный день растворился в небытие.       — Эдвард?       Впереди юноша заметил рыжую макушку, это точно он!       Соня с трудом просачивался через горожан, слегка смущённо, почти каждому третьему он наступал на ноги.       Когда он оказался на месте, где недавно стоял Свон, осмотрелся по сторонам.       Столько народу. Юноша всегда чувствовал себя неловко в больших компаниях, в окружении большого количества людей, но с Эдвардом он чувствовал себя совершенно иначе, и вот когда он снова пропал, страх вернулся. Тело охватил жар и в тот же момент — холод. Казалось, сердце юноши остановилось, а лицо окатили холодной водой.       Перед ним стоял человек, по вине которого умерла его мать. Лев. Нет! Мужчина не заметил юношу. Рядом с ним стояла женщина и маленькая девочка лет пяти на вид. Как же так?       Соня ринулся назад, он сурово прорывался сквозь толпу, пока не выбежал на пустое место, там где не было людей, не было его… Сев на корточки, он затолкал руки в волосы.       «Как же так? После всего эта сволочь беззаботно может жить дальше с женщиной и ребенком?»       — Соня! — окликнул его кто-то.       Этот тоненький голосок, похожий на детский. Эдвард.       Соня обернулся и упал на сухую траву.       — Фу, я за тобой, а ты от меня, не так я себе представлял осенний фестиваль. Что с тобой? — сказал Эдвард.       «Действительно, что?»       — Да ничего, просто стало слишком душно, слишком много людей. Может пойдём куда-нибудь, где не так много глаз?       Свон скромно кивнул.       На краю площади в парке, у реки стояла старая скамейка. Ребята провели в тишине, любуясь салютом. В небесах салют, словно надежда, прорывался к вершине, превращая мрак в свет.