— иди нахуй, субин! эй ты, жвачноголовый, требую реванш! — чхве ёнджун вообще-то. по-моему, всё было честно, медвежонок. зачем же нам повторный заезд? — бомгю сжал кулаки и постарался ровно выдохнуть, ловя в толпе взгляд своего механика тэхёна. — ровно через неделю здесь же, в два часа ночи. только попробуй не приехать, из-под земли достану. ёнджун усмехнулся и обернулся к трибунам, позволяя фанаткам увлечь себя подальше от трассы.

бомгю покрылся несильным румянцем, глупо кивнул головой и выдал неожиданно сиплое «да», внутренне крича на ультразвуке. у ёнджуна прозвенел будильник на телефоне, оповещая о скорой паре, и он в спешке положил полупустой контейнер с едой в рюкзак, вставая из-за стола. — встретимся у входа после пар, бомгю-я! — до встречи, хён. когда ёнджун скрылся за дверьми столовой, бомгю написал тэхёну лаконичное «пиздец» и закрыл лицо ладонями, скрывая ото всех свою широкую улыбку.

он, не снимая мокрой куртки и перчаток, обнимает куньхана за талию, тыкаясь холодным носом в горячую шею. дери пищит совсем как котенок, выпутываясь из рук старшего. — хотя бы разденься!

— Я рассказывал об этом только Субину. И тебе. — тепло улыбался Ёнджун, убирая выбившиеся коричневые прядки волос Бомгю за ухо; тот смешно фыркнул и крепко обнял старшего, прижимая ближе к себе. — Спасибо за доверие, хён. — Это тебе спасибо, Гю. Ласковый поцелуй в лоб сейчас ощущался таким правильным и нужным, что оба парня предпочли подумать обо всем этом позже, глупо улыбаясь друг другу в свете луны. Или история о том, как песни Men I Trust стали саундтреками к их отношениям.

бомгю слышал, кажется, в документальной программе, что душевная боль действует на мозг подобно физической; и справедливо считал всех этих ученых глупыми. ни один удар по солнечному сплетению не оглушает так, как это делают собственные мысли.