***
Матч с Эстонией запоминается разве что дождем. Возможно, сидеть на лавке не так уж и плохо: полевые, вон, вымокают до нитки. Хотя и без него неподвижно сидеть довольно прохладно. Никита хотя бы выходит поразминаться. Он скашивает глаза влево: Саня, закутанный в куртку, сползает по сидению вниз и вытягивает ноги в проход. Его взгляд незаинтересованно следит за происходящим на поле. Победа не ощущается как что-то, что заработал он, Калуга. Макси, видимо, чувствует что-то схожее. Только в подтрибунке им ненадолго передается радость от сокомандников. Ее хватает на фотку из победной раздевалки, но это как бы все. В отель они заползают уже с нейтрально-кирпичной мордой. Ломик, находящийся в приподнятом настроении, хлопает Никиту по плечу с предложением сгонять пару партий в фифу. Может, у них даже получится вытащить на мини-турнир Умяра, который, конечно, в раздевалку к ним пришел, но поехать на базу отказался. Они договариваются встретиться через час. Калуга не спросил почему, но подозревает, что Ломовицкому надо перетереть со своей девушкой. Никите, в целом, все равно: пусть болтают, торопиться некуда. А он пока может полистать инсту. Но вот что точно не входит в его планы, так это Макси, безмолвно входящий в номер. Блуждает отсутствующим взглядом по комнате, но на Калугу, старательно пытающемуся заглянуть в его глаза, не смотрит. Просто подходит к кровати и — нет, не падает — относительно аккуратно ложится на бок, ткнувшись лбом в Никитино плечо. На базе большие кровати, но на них они вдвоем все равно помещаются со скрипом — ещё бы, два таких кабана выросли — и Калуга отодвигается чуть ближе к краю кровати. Саня будто на автомате двигается за ним, продолжая прижиматься лбом к Никите. Тот немного охеревает, но спрашивать ничего не решается. Иногда бывают ведь моменты, когда надо просто помолчать и чтобы никто ничего не спрашивал, да? Макси все так же с закрытыми глазами шарит рукой по карману тренировочных шорт и протягивает Калуге телефон. Потом обхватывает себя руками, как будто ему холодно, хотя вроде не дрожит. Никита даже раздумывает над тем, как бы его укрыть одеялом или пледом, но передумывает: не дай кто-нибудь ещё спугнет момент, а ему этого вообще не нужно. Он чувствует себя так, будто у него на коленях заснул котяра, и теперь страшно двинуться и на миллиметр. А вдруг спугнет, разбудит, и все — и нет кота, ушел по своим котячьим делам и хрен вернется к обидевшему его мешку костей. Никита вводит пароль — Саня когда-то давно его сказал — и немного тупо пялится в инстапост.«Матвей Сафонов — в национальной сборной!»
Он надеется только на то, что Саня эту информацию узнал от МихалМихалыча лично, а не вот так вот — через текст в Инстаграме. Тяжело вздыхает и думает, что же делать дальше. Решает начать с Ломика.«Брат, сорян, я чёт отрубаюсь» «Сил нет вообще» «Го завтра?»
Не дожидаясь ответа, блокирует телефон и кладет его на тумбочку. Макси, который, как Никита думал, уже давно уснул, дергается от звука, с которым смартфон стукается с деревом, показавшегося резким в абсолютной тишине. Калуга успокаивающе — как минимум, он на это надеется, — гладит его по голове. Ладонь холодит: видимо, волосы до сих пор не высохли после дождя. Руки как раз хватает, чтобы дотянуться до выключателя прикроватной лампы и погрузить комнату в темноту. Калуга желает спокойной ночи и, так и не дождавшись ответа, отрубается.***
Никита просыпается уже утром. Один. «Ничего удивительного,» — думает он. «Кот все-таки ушел по своим котячьим делам.»