***
Дон Паоло дал достаточно точное описание, потому нужный двор на краю деревни они нашли довольно быстро. Перед домом стоял маленький красный трактор, с небрежно брошенной на сиденье панамой и, очевидно, кого-то ждущий. Скуало кивнул на кованую калитку под арочной перголой, оплетенной неизвестным растением, и Тсуна все еще хмурясь прошла вперед. Дорожка из серой гальки вела к порогу желтого двухэтажного каменного дома, увитого плющом, с рыжей черепичной крышей, зелеными деревянными ставнями узких балконов и навесными горшочками пеларгоний на кованых перилах и под окнами. К дому примыкал некий пристрой, вероятно, хозяйственного назначения – от любопытных глаз он был скрыт за раскидистыми ветвями куста – так же укрытый черепичной крышей и с железной решеткой двери. Гнездо нескольких поколений в своей достопочтенной уютной старости выглядело несколько обшарпанно, но приветливо, а рачительно устроенный передний двор с аккуратными зелеными насаждениями, с крепкой деревянной скамейкой, рядом с которыми кучной композицией стояли глиняные горшки с неизвестными пышными цветами, и с плетеными креслами под окном сообщал о том, что хозяйские руки, аккуратные и не лишенные поистине сицилийского чувства красоты, его всячески лелеют и основательно за ним ухаживают – оттого гордо цвел, огороженный низким заборчиком из природных камней. Однако Тсуна, погруженная в крайне невеселые мысли, оставила старания хозяев вне своего внимания. Едва они двинулись к дому, из приоткрытых окон стали слышны голоса, будто бы внутри происходила бурная ссора. Услышав шум, шедшая впереди Тсуна замедлила шаг и обернулась к Скуало. Мужчина на её растерянность, впрочем, внимания не обратил и прошел мимо. - …Это уже ни в какие ворота! Нет-нет-нет, так не пойдет! – дверь с шумом распахнулась, и на улицу вместе с обрывками женской тирады вышли едва ли не подгоняемые сзади мужчины средних лет. За ними на пороге показалась невысокая женщина в летах. Темные волосы ее с дорожками седины были аккуратно собраны в пышный пучок на затылке. Несмотря на старческую сбитость, полные плечи немолодой женщины сохраняли былую строгую осанку. Простое ситцевое черное платье в мелкий горох с короткими рукавами придавали её несколько пышной фигуре, как ни странно, сдержанную элегантность. И даже не первой свежести фартук с россыпью скудных полевых цветов, опоясывающий талию, не смягчал, а напротив лишь подчёркивал её простую предприимчивую строгость, - Или вы сегодня же чините всё, что поломали или косите так! - Как? Самим что-ль? – один из мужчин дернул подбородком вниз, несколько удивленно глядя на упершую руки в боки хозяйку из-под густых бровей. - А кому ещё? Мне самой что-ль на поле пойти? – голос ее был громкий, но ни в коем случае не звонкий, какой бывает в крике, а скорее сильный, словно молотком отбивают мясо, - И оставить хозяйство на святого духа? - Синьора Карузо, поймите, - другой мужчина, плохо подавив уставший вздох, продолжал активно жестикулировать, но постарался смягчить тон, очевидно, уже потихоньку сдавая позиции, - Ну не управимся мы вручную. Ну никак! Дайте хотя бы пару дней, и техника будет как новая! - А трава уже сырая! Вот уж хрен! Хоть зубами в землю вгрызитесь, но чтоб до дождей управились!.. – тут женщина резко перевела на молча наблюдавших за разговором Скуало и Тсуной хмурые серо-голубые глаза. Особо разительными они казались на загорелом лице, сверкнули на полуденном солнце столь же ярко, сколь маленький серебряный крестик, висевший на её шее, - А вы кто такие? Тсуна, чувствуя неловкость под пристальным взглядом хозяйки, поспешила поздороваться на итальянском – благо сдержала себя от порыва по привычке поклониться. Скуало же, не меняясь в лице, буднично сказал: - Мы знакомые Дона Паоло. Приехали устраиваться на работу... - Вот! - не дала ему договорить женщина и вновь обернулась к своим собеседникам, - Берите их и завтра с утра – за работу. - Но синьора Карузо… - Всё, разговор себя исчерпал, - тон ее был категорический. Она всплеснула правой рукой, словно пресекая любые попытки возражения, и перед тем, как вернуться в дом, бросила через плечо, - Работай вы хоть наполовину больше, чем чешете языком, поле давно было бы скошено! Женщина исчезла в тени прихожей и оставила толпу на своем цветущем дворе молча недоумевать под щебет птиц и стрекот насекомых. Затем мужчины с откровенным любопытством принялись оглядывать новоприбывших, вероятно, для их краев несколько необычных. В их глазах отчетливо читалось намерение подойти и поздороваться с незнакомцами, однако, перед тем как они завели беседу, из глубины дома послышалось недовольное: - Вы долго там столбом стоять будете? Заходите! Мужики спешно зашагали к калитке, пока Тсуна, неловко сминая пакет в потной ладошке, шла вслед за Скуало, даже боясь представить, куда вообще завела ее жизнь. Оставалось только поправить сползшую кофту и войти.***
В гостиной синьоры Карузо спасительная прохлада камня, дерева и тени смешалась с теплым дыханием кухни, откуда запах специй, домашнего хлеба и пара от железных кастрюль, минуя радушно раскрытые двери небольшой столовой обволакивал с уютом обжитую комнату. Казалось, стены дома сами вдыхали лимонный солнечный запах лета, впитывая в покрытую лаком деревянную мебель, в мягкие обивки кресел и диванов, глиняные горшки, вазы и мелкоузорчатые шторы аромат листьев фруктовых деревьев и безмятежную южную сиесту. Тсуна и Скуало сидели, почти утопая в диване, расположенном напротив овального журнального столика и камина. По разные стороны стояли мягкие и плетеные кресла с подушками. Хозяйка, очевидно, восседала на своем излюбленном месте – на спинку кресла была небрежно и очаровательно естественно наброшена шаль, рядом в отдельном кофейном столике можно было заметить еще пахнущую типографией газету и чашечку утреннего недопитого кофе, под столиком – тучную корзину с наборами для шитья. Казалось бы, картина была простодушной, даже пасторальной, тем не менее Тсуна, сидя на краю дивана, ощутила прилив небольшого дежавю, словно в первый раз прибыла на ковер к самому Девятому Вонголе. И если высокородный криминальный дедушка позволял себе лишь ласково посмеиваться, тут, на краю богом забытой деревушки на нее ныне смотрели испытующе, даже с легкой долей придирки, словно она вновь должна была отстоять будущее мафиозной империи, а не полоть грядки, как она могла предполагать. Краем глаза Тсуна заметила, что у Скуало характерно заходили желваки, но изучающий взгляд он выстоял с присущей ему гордостью, если не сказать надменностью. После непродолжительного молчания синьора поинтересовалась их именами. Свои настоящие имена, разумеется, им требовалось скрыть в целях безопасности. Капитан Варии долго размусоливать не стал и элементарным образом выкинул первый слог – к забаве Тсуны, такой же кличкой он нарек своего боевого товарища из коробочки. В приюте же кто-то додумался предположить, что небрежно брошенное им «Ало» сокращенный вариант довольно распространенного имени «Алонцо». Так мужчина и представился. Тсуне же пришлось задуматься. В обступившей ее толпе нянек во главе с Доном Паоло Тсуна в спешке выпалила первое итальянское женское имя, которое она смогла вспомнить. - Эм, Даниэла! Меня зовут Даниэла. «Простите, Восьмая. Я ненадолго одолжу его у вас» Конечно же, Император мечей мгновенно понял, откуда она позволила себе бессовестно приплести кусок легенды, и удостоил ее тяжелым взглядом хмурого прищура и многозначительным зубным скрежетом. Тсуна вспыхнула и прикусила язык, но поздно – слово не воробей. Меж тем синьора Карузо, на первый взгляд, не отличавшаяся веселым нравом и излишним радушием, задала несколько дежурных вопросов, касательно документов и условий работы. Тсуна про себя отметила, что та минует расспросы личного характера, которые, как ей казалось, могли бы быть любопытны так называемому «сарафанному радио» и, в целом, с разумной точки зрения уместны – впрочем, рано что-то предполагать. Тсуна догадывалась, что их потенциальная работодательница уже посвящена в детали их «прошлого» благодаря Дону Паоло, с головы до пят увешенного макаронными изделиями стараниями наемного убийцы. Тсуне, конечно, было неловко обманывать доброго человека, особенно священнослужителя, прости господи, но альтернативу она предоставить не могла. - Что ж, сегодня позволяю вам отдохнуть, раз уж вы с дороги. И приведите себя в порядок, мешок картошки меньше пыли наводит. С хозяйством познакомлю чуть позже, - синьора Карузо медленно встала и грозно затрясла указательным пальцем едва ли не перед их лицами, у мечника нервно дернулась верхняя губа, - Заранее предупреждаю, последний рабочий, затянувший с сиестой и повадившийся ночью на кухню таскаться, был оттаскан за уши и выгнан взашей. Так что смотрите! Она степенным шагом удалилась и исчезла в глубине кухни готовить обед – слышно это было по деятельному и характерному громыханию кастрюль, шуму открывающихся и закрывающихся дверец шкафов и холодильника. Тсуна позволила себе выдохнуть и расслабить плечи, однако невольно дернулась к краю дивана, заметив откровенно вскипевшего варийца. - Карга старая. Раньше положенного на тот свет что ли хочет? – пророкотал он это не громко, но девушка все же быстро обернулась в сторону кухни, искренне надеясь на то, что у синьоры Карузо в силу возраста нечуткий слух. - Не говорите так, вдруг услышит! – прошипела она, нервно кидая взгляд то на мечника, то на проем. - Мне глубокого поср… - Я первая! – звонко, словно колокольчик, прорезал внезапно тишину высокий детский голос. В гостиную, стуча подошвами сандалий, с улицы вбежала маленькая русая девочка, захлопнула дверь и со смехом взялась за железную ручку. - Это не честно!.. – с той стороны крикнул обиженно другой детский голос, - Ты побежала раньше меня! - Нет, не раньше! - А я говорю раньше! С улицы дверь пытались отчаянно открыть и принялись дергать, девочка же хихикала, трясла русыми хвостиками и стойко держала оборону. Правда силы были, вероятно, равны, так как несчастную деревянную створку принялись активно шатать, старые железные петли с усталой безнадегой хрипели. - Бантик сегодня спит со мной! - Нет, со мной! - Я выиграла. Значит со мной. - Сегодня моя очередь! - в какой-то момент в образовавшийся проем ловко заскочил такой же русоволосый мальчик с веснушками. По внешности детей, на вид лет семи, окружающие могли даже не размышляя, догадаться, что они приходятся друг другу родственниками. Дети в жарком споре за неизвестного им Бантика сцепились ручками и принялись бороться, в какой-то момент даже бодаться, как овечки, что Тсуна даже нашла милым, пока они случайно не оказались лицом к лицу с гостями. Мальчик коротко ойкнул и медленно расцепил руки, оставаясь стоять, а девочка любопытным зверьком сделала несколько несмелых шагов и принялась их разглядывать. - Нонна*! – стук сандалий быстренько устремился в сторону кухни, - У нас какие-то люди дома. Это новые нахлебники? Непонятно, понимала ли девочка, значения слова «нахлебники», но Тсуна подавила смешок и взмолилась, чтобы достопочтенный Император мечей в цветочных шортах не разнес гостиную.