Улетающие птицы

Разведчица не любила позднюю весну. Дело было ни в тепле, ни в тёмно-лиловом небе на закате, ни в дурманящем запахе трав, приносимый с полей и окрестных редких лесов и в ночном щебетании птиц, которых она любила слушать, тайком пробиравшись на крышу базы. Всё было так хорошо, так волшебно, когда не было войны. Но светлые ночи проходили, наставали дни, а с ними и война. Мистер Пи приезжал с контрактами, всегда по весне, почему-то. Снайперша всегда соглашалась. Конечно, больше денег. Но разве сейчас мало? Разведчица никогда не перечила. «Не переживай, Скоупс. Я присмотрю за девчонками, чтобы вели себя хорошо!» — усмехалась она, щегольски улыбаясь и подмигивая, а вечером сидела на крыше базы, уже после прощания, и смотрела на стаи улетающих птиц, слушая их клёкот меж собой, и думала, увидит ли их Снайперша там, где бы она ни находилась. — Да, да, Скоупс. Да, с девочками нормально. Да, читаю, — отчитывалась Разведчица с лёгкой улыбкой, хоть и немного смущённая от такой почти родительской заботы. Несмотря на весну было холодно. Все ходили в тёплой одежде, Джерри не была исключением. Ходила в своём оранжевом свитере и в… — Да, твой шарф у меня. Да в полном порядке! И он почти чистый! На том конце провода прозвучал низкий и тёплый смех. Лиловый кашемировый шарф, длинный, до пола, даже если несколько раз обмотать его вокруг шеи. Снайперша связала его себе — любила носить вместе со своим тёмно-красным плащом-дастером — но Разведчица подсуетилась и однажды умыкнула его. Снайперша узнала, но не стала отбирать. Поворчала немного для острастки, на что Разведчица заливисто смеялась, видя, как старшая женщина улыбается сама, а в синих глазах пляшут чёртики. И сейчас Джерри смеялась, слушая Мику, не замечая взгляда Демо, которая притаилась в углу кухоньки и внимательно наблюдала. — Когда домой? — чуть тише спрашивала Разведчица, улыбаясь чуть меньше и опуская взгляд светло-голубых глазах. — А он сложный, этот клиент? Демо чуть вытянулась. — Но ты вернёшься хоть к концу месяца? — цокала Разведчица, расправляя петли на проводе телефона, искренне раздосадованная и немного опечаленная, хоть она и старалась не передавать это голосом. — Да. Да. Конечно. Да вёсны теперь такие… холодные… Да. Хорошо. Пока, Скоупс. И всё. Такие были вёсны у Джерри. Холодные. Поэтому она их и не любила. Она повесила трубку на рожки, задержала худую и шершавую ладонь на потёртом пластике и будто бы чуть поникла. — Приедет Микки, не переживай, — ласково и чуть хрипловато засмеялась сзади Демо, откупоривая бутылку Блю Стрика, — она всегда к тебе летит, как перелётная птичка. Скорее домой спешит. Девочка обернулась к ней и, задержавшись, широко улыбнулась, спрятав глаза. Демо снова усмехнулась и что-то прошелестела на своём, прежде чем сделать глоток пива: — Gràdh òg.¹ В этот раз Джерри не хотелось отпускать Скоупс. Перед отъездом погода стала сырая и промозглая — от ласкового весеннего тепла не осталось и следа — поэтому ей и хотелось, чтобы Скоупс осталась дома. Они даже не провели вечера вдвоём — Снайперше нужно было отоспаться перед поездкой. На прощание она поцеловала девочку в лоб, улыбаясь только глазами, а Разведчица всё смотрела на её родное лицо и проблески седины в густых каштановых волосах, и думала, что никто не знает, какая Скоупс внутри, и какой непоколебимой и сильной она казалась снаружи. Это было не так. Разведчица любила смотреть, как Снайперша читает или ест, как слушает сопливо-сахарные песни. Однажды дамы решили устроить музыкальный вечер, и они танцевали. Снайперша сидела и улыбалась чуть натянуто и смущённо, прикрывая лицо полями своей старой шляпы, к своему стыду, закинув ноги на стол прямо в сапогах — она это любила. Шпионка цедила шнапс и фыркала, хотя косила голубой взгляд на неё, и Разведчица заметила. Моя любовь, моя родная, Как мне не хватает, так не хватает твоего прикосновения. ² Джерри, расправив свою красную футболку на голое тело, решительно встала и подошла, топая, и вытянула бинтованную тощую руку к старшей женщине. Мика подняла на неё чуть сонный взгляд, и Джерри заметила плутовские огоньки за линзами очков-авиаторов. — Скоупс… ты хочешь? И Джерри улыбалась белозубо и счастливо, без всякого стыда, когда Мика вложила свою мозолистую и крепкую руку в её, и они пошли танцевать в общую комнату к остальным. Они кружились в вальсе, пытались танцевать кадриль, даже постарались изобразить что-то вроде казачка. Было так хорошо. Было жарко и пьяно, и Джерри пьянела от самой Мики. Им было невдомёк, что Шпионка подняла бокал им вслед. Снайперша стригла Разведчицу. Нечасто, но это превратилось в своего рода ритуал. Девочка сидела перед ней, а женщина состригала ей светлые пшеничные локоны, стригла её почти «под мальчика», чтобы волосы не били в глаза при беге — резинки слетали с ней, а косы лохматились. Джерри таяла. Размеренные движение, ровное дыхание Мики и её тёплые и добрые руки делали своё дело. Однажды она её обняла, уткнувшись лицом в живот. Мика приняла её и ничего не сказала наперекор. Весна была хорошим временем. Буйство жизни. Но Скоупс не было. Она задерживалась. Разведчица нервничала. Сидела по ночам на крыше базы и выслеживала на гравийной дороге силуэт её фургончика. Будто бы она могла его разглядеть в кромешной тьме. Она заматывалась в шарф Снайперши, вдыхая его запах, запах сигарет Кэмел и полыни, и грезила, будто слышала шорох колёс. На базе потушили все огни, даже уличное освещение. Свет горел только в лазарете. Снайперша появилась внезапно. Просто однажды утром она сидела на кухне и курила, читая Scientific American, тот, что должна была читать Разведчица, упражняясь в чтении. — Скоупс! — вырвалось у девочки, когда она набросилась на женщину, душа её в объятиях и гладя по голове. Она похудела. Джерри чувствовала её рёбра. — Скоупс, — она отстранилась, беря её длинное лицо в свои сильные ладони. Тени под почти серыми глазами, линий стало больше, губы, доселе сжатые, наконец-то раскрылись. Маленькая улыбка показалась на её печальном лице. — Здравствуй, Джерри. Джерри мягко поцеловала её шершавые губы, чувствуя вкус сигарет, и, выдвигая стул, села рядом. — Скоупс, как ты… почему ты… — Всё хорошо, я здесь, контракт выполнен, — с напряжённой улыбкой ответила Мика, пытаясь загасить разговор. Джерри чуть нахмурилась, и свет упал на её голубые глаза и напряжённое лицо. Она хотела сказать что-то ещё, но уже приходили девочки, и начинался галдёж, и начинался новый день, и… и ласковая и осторожная рука поправила ей ворот свитера. Джерри снова посмотрела на Мику и встретила её добрый и светлый взгляд, и мягко улыбнулась ей. После отбоя, когда они уже были чистыми и лежали в фургончике в кровати под потолком, Джерри обнимала Мику, гладя её длинное лицо с жёсткими чертами, перебирала густые каштановые волосы с проседью, целовала её мягкие и впалые щёки, покрытые нежным пушком, целовала её губы, и те, что внизу. Она не могла ей напитаться, она так скучала по ней. — Я так соскучилась, Мика, соскучилась, почему ты мне не сказала, когда приедешь, так скучала без тебя… Мика отвечала ей после короткого молчания, почти неслышно, в темноте: — Теперь я здесь, и я никуда больше не уйду. Джерри снова поцеловала её, обнимая ей ноги, вдыхая её запах. Мике хотелось сказать простое: «больше никаких контрактов», но вместо этого произнесла иное, не менее искреннее и интимное. — Кенгурёнок. Джерри дёрнулась и закрыла глаза. Будто выстрел. Как давно она это не слышала. Она хотела сказать Мике, как сильно она её любит, чтобы она это знала. Джерри нежно сгребла пригоршню жирка на её животе, массируя, и утопла в Мике. Она была чуть шершавой внутри, горячей, мягко-упругой — её губы. Джерри чувствовала её возбуждение, какой разгорячённой и почти твёрдой она стала. Джерри от неё пьянела. Она слышала её охрипшее дыхание. Хотелось… хотелось… — Хочу вместе с тобой, — трясущимся шёпотом произнесла Мика, гладя её по лицу и отстраняя от себя, — иди ко мне. Они легли рядом, сплетаясь, уже уставшие, и Джерри ощутила её пальцы в себе. Они лежали вдвоём в уютной темноте, напитанные друг другом, счастливые, и обнимались. — Сегодня у тебя немного другой вкус, — мягко прошептала Джерри ей в щёку, — всё хорошо? Ничего не болит? Мика напряглась, Джерри чувствовала, но она должна была знать, что у Мики всё хорошо. — Цикл подходит, — уклончиво ответила она. Мика была человеком другого поколения. Ей было сложно говорить на такие темы, даже с Джерри. Джерри хрюкнула от её серьёзности и несколько раз поцеловала её в щёку. Господи, какой мягкой на самом деле была Скоупс. За бронёй сапог, винтовки и ремней это было сложно заметить. Джерри коснулась кончиками пальцев плеча Мики и проследила ими дорожку вниз, и нащупала что-то над её левой грудью. Шелковистый бугорок кругообразной формы. — А это? — тихо спросила Джерри без тени улыбки. Новый шрам от пулевого ранения. Мика взглянула на неё, блеснув глазами в темноте, а потом снова посмотрела в потолок, тяжело выдохнув. Предстоял разговор о том, что больше никаких контрактов.