Guantanamera, guajira guantanamera. Guantanamera, guajira guantanamera.
Андрес пританцовывал на месте, слегка прикрыв глаза. К нему присоединился Мартин, а после и все остальные. Они кружились в странном, одним им понятном танце, иногда соединяясь в пары, но в основном танцуя поодиночке. Андрес подплыл к Агате и, обхватил ее за ноги, перебросил девушку через плечо. Найроби завизжала и начала колотить мужчину кулаками по спине. - Отпусти, - сквозь смех произнесла девушка и мужчина, пританцовывая, дошел до одного из столов и, положив на него Агату, навис сверху. - Не отпущу, даже не думай, - прошептал Андрес, легко касаясь ее губ. Агата провела ладонью по его щеке и зарылась пальцами в его волосы. За те пару лет, что они не виделись, у Берлина отросли волосы и сейчас было заметно легкое сходство между ним и Профессором. - Ребят, у нас тут дело, если что, - сказал Рио, и Андресу пришлось выпрямиться и поднять за собой Агату. - Что ж, тогда продолжим, - Берлин хлопнул в ладоши и прошел к своему стулу, вокруг которого лежали множество шаров. В тот же момент в дом зашли Профессор, Лиссабон, Богота, Марсель и Хельсинки. Они несли множество коробок и пакетов с едой и напитками. - Смотрю, у вас тут весело, - прокомментировала Ракель, зайдя в гостиную, где играла музыка. - А как же! У нас все-таки день рождения, а не похороны, - ответил Мартин, который уже помогал Токио развешивать шары. - У нас еще где-то полтора часа, надеюсь, я успею приготовить все, что хотела, - сказала она, когда Мартин, будучи джентльменом, подошел к ней и забрал тяжелые пакеты. - Ты могла бы попросить служанок приготовить еду или заказать поваров из местных ресторанов. Черт возьми, у нас столько бабла, что ты могла бы хоть Гордона Рамзи привезти! – говорил Палермо, пока они шли в сторону кухни. - Оставим Гордона на твои похороны, - съязвила Ракель, и Мартин только хмыкнул, - Это семейный праздник, поэтому я хочу приготовить все сама. Марсель, Хельсинки и Серхио мне помогут. - Надеюсь, это можно будет есть, а то я напьюсь слишком рано, - девушка дала мужчине ощутимый подзатыльник, - Да я же не про твою стряпню говорю! Мне страшно, что случится, если к кухне подойдет Маркина! - Уверена, все не так плохо, - сказала Ракель и, когда они отнесли пакеты на кухню, вернулась вместе с Мартинов в гостиную. - Андрес, - окликнула мужчину Ракель, - Почему весь остров твердит о том, что ты счастливый муж и отец? - Муж? – уточнил Берлин и повернулся в сторону Найроби, - Я же говорил, что слухи разносятся быстро. - Ничего не понял, вы женаты? – громко спросил Рио и пара засмеялась. - Нет, - поспешила заверить всех Агата, - Он сказал, что я его жена, чтобы от меня отстал мужчина в кафе. Вот и все. - Ну, хоть не сказал, что сестра, как это было со мной, - вставила Ракель, - Представь лица людей в баре, когда они увидели меня с Серхио. По гостиной прошла волна смеха. Ракель умчалась на кухню, остальные вернулись к обустройству комнаты. Сегодня будет их первый семейный праздник, поэтому все должно быть идеально.***
- Они уже подходят к дому! – крикнул Рио, забегая в гостиную. Центр комнаты был свободен, по бокам стояли столы с закусками и напитками, а в углу на кофейном столике стояли подарки. На одной из стен немного криво были наклеены буквы в виде надписи «С днем рождения, Денвер», под которой висели шары в виде числа «28». Рио смог настроить не только звуковую аппаратуру, но еще и светомузыку, поэтому гостиная сейчас выглядела просто сказочно. На заднем дворе, выйти в который можно через гостиную, был накрыт праздничный стол, а на кухне ждал своего часа торт. Рио закрыл за собой дверь, пока все остальные встали вдоль дальней стены. Спустя мгновение в коридоре послышался шум и смех Денвера. Дверь медленно открылась и на пороге появился Денвер, который, увидев все это, застыл на пороге. - С днем рождения! – проскандировала трижды команда и зааплодировала. Парень, так и оставшийся на пороге, стоял с раскрытым ртом. - С днем рождения, дорогой, - повторила Моника и поцеловала мужа в щеку, - Тебе нравится? - Вы, мать вашу, с ума посходили все? – громко произнес Денвер, счастливо улыбаясь, после чего широко раскинул руки, - Идите сюда, сукины дети! Вся команда подошла к парню, говоря ему пожелания и тепло обнимая. Все, изрядно проголодавшись, отправились за стол, где каждый по очереди говорил тост, а Мартин даже рискнул поцеловать Денвера в завершении своего поздравления, но все это скинули на количество выпитого им алкоголя. - Когда будешь разворачивать подарки? – спросила Токио у друга. - Подарки? Вы серьезно? – Денвер был похож на ребенка, и это сравнение заставило многих улыбнуться, - Тогда, давайте сейчас. Команда переместилась в гостиную, где кто-то сел на диван, кто-то на стол для тенниса, но большинство расселись на полу. Денвер разворачивал подарки, угадывал, кто и что подарил. Самым трогательным для него оказался небольшой самодельный плакат, на котором детскими руками были нарисованы все члены команды. Когда все подарки были развернуты, на столе остался лежать один-единственный маленький сверток. Развернув его, Денвер заметно напрягся, а с лица сошла улыбка. - Что там такое, Денвер? – спросил Рио, заметив изменения в лице друга. - Даниэлю от… - парень проглотил стоящий в горле ком и прочел надпись на конверте, - «Даниэлю от папы». Вся команда в миг замолчала и уставилась на Денвера. - Что это? – повернулся к остальным парень, с трудом сдерживая слезы, навернувшиеся на глазах от вида такого родного почерка, которого он не видел уже два года, - Откуда это, черт возьми? - Твой отец отдал мне это перед ограблением, - сказал вышедший вперед Серхио, - Прости, что не отдал раньше, но, думаю сейчас подходящее время. - Можешь не читать это сейчас, если не готов, - произнесла Ракель, - Это личное. - Нет, я… - Денвер провел рукой по лицу, - Я прочту. Если вы не против. Остальные слегка замахали головами, показывая, что ничего не имеют против. Денвер вытащил и развернул письмо и тихо начал читать. «Сынок, Если ты читаешь это письмо, то, наверно, меня больше нет в живых. Я втянул тебя в это ужасное невыполнимое дело, и нет никакой гарантии, что мы выйдем из этого треклятого здания живыми. Но если кому-то из нас и суждено остаться в монетном дворе, то пусть это буду я. Я не смог защитить тебя от преступного мира, не смог дать тебе должного образования, о чем очень сожалею. Но я смог воспитать тебя мужчиной и я очень рад, что ты вырос таким. Добрым, честным, всегда готовым помочь и защитить. Сколько бы я ни говорил о тебе гадостей или нелестных высказываний, я все равно горжусь тобой, Даниэль. Горжусь, потому что ты вырос человеком. У тебя большое сердце и широкая душа. Я хочу, чтобы знал и помнил это, сынок. Ты сильнее полиции и намного сильнее меня. Они не смогут сломать тебя, я знаю это. Если все прошло удачно и сейчас у тебя миллионы в карманах, то, Даниэль, прошу тебя, не дай деньгам испортить тебя. Найди жену, заведи детей, живи в свое удовольствие, даже если ограбление пойдет не по плану и ты вернешься к своей прежней жизни. Не деньги определяют нашу судьбу, мы сами решаем, как нам жить. Что бы ни случилось, помни сынок, я буду любить тебя вечно. Потому что ты мой сын, Даниэль. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь какого это – быть отцом.»Твой папа, Августин Рамос. 7.10.2017г.
P.S. Я оставляю тебе часы, которые мне когда-то оставил мой отец. Может, они и не стоят миллионы, но они будут служить тебе талисманом и памятью обо мне. Надеюсь, ты сохранишь их и передашь после своему сыну.» Денвер заглянул в сверток и вытащил оттуда старые часы, ремешок которых был потертым. - Они немного отстают, - сказал не своим голосом Денвер, - Я поставлю на них московское время. Парень надел часы на руку, закрепляя ремешок на кисти. Он повернул голову в сторону остальной команды. Все стояли, как в воду опущенные. Ракель прижимала к себе Паулу, Аксель закинул голову на колени сидящей на диване Агаты. Андрес закинул руку на плечо Серхио. Остальные стояли максимально близко друг к другу, словно пытаясь защитить от несуществующего врага. Денвер посмотрел на Профессора: - Спасибо, что сохранил это, - произнес он, - Ты не представляешь, сколько это для меня значит. - Поверь мне, представляю, - прошептал Серхио и Андрес сильнее прижал его к себе. - Ладно, давайте не будем разводить сырость, - через несколько секунд сказал Мартин, пытаясь разрядить обстановку, - У нас все-таки праздник, верно? Постепенно образовавшееся напряжение спало. Народ приходил в себя и праздник продолжился. Песни, танцы, истории и смех – главные составляющие испанского пиршества. Время уже близилось к полуночи, но никто не собирался уходить в свою спальню, даже после череды бодрых танцев, громких песен и разнообразных дурацких конкурсов. За всем этим весельем никто и не заметил, как пропал Палермо, а через некоторое время и Найроби. Она нашла его лежащим на широкой качели с бутылкой мартини в руке. - Не любишь шумные компании? – спросила Найроби, но мужчина даже не двинулся с места. - Никогда не замечала, насколько прекрасны звезды на небе? – философски заметил Палермо. - Звучит как дешевый подкат, - ухмыльнулась девушка. - Просто заткнись и ляг рядом, - Агата подошла к нему ближе, бросая на него странный взгляд, - Что такое? Не бойся, не укушу. Ложись или просто проваливай и не порть момент. - Какой ты все-таки добрый, - прокомментировала Найроби, но все-таки легла рядом, прям на руку Мартина. - Ты просто задумайся, - начал он, - Мы видим тысячи звезд на небе каждую ночь и даже не подозреваем, что многие из них уже мертвы. Их нет, но мы продолжаем видеть их свет. И ведь с людьми все так же. Они умирают, но мы все равно помним о них. Видим их на фотографиях, находим во всех вещах. Не прекрасно ли это? - Когда ты узнал, что Берлин жив? - После того, как он очнулся, - Мартин сделал еще один глоток алкоголя, - Когда я услышал, что он мертв, я не поверил. Кто угодно, но не он. Я жил тогда по инерции. Ел, пил, спал и не чувствовал никакого наслаждения. Будто бы я сам умер. Я продолжал набирать его номер каждое утро и вечер в надежде, что он возьмет, хоть прекрасно понимал, что это невозможно. Каждый раз, когда я слушал бесконечные гудки, мне казалось, что забивают очередной гвоздь в крышку моего гроба. Когда я увидел его на пороге, то подумал, что все – умер. Или напился до галлюцинаций. Ты не представляешь, что я почувствовал, узнав, что он жив. Это был настоящий подарок судьбы за все мои и его страдания. И будь я проклят, если потеряю его еще раз. - Расскажи, как вы познакомились, - попросила Найроби, поудобнее устраиваясь на его руке. - Пользуешься тем, что я пьяный? – пробурчал мужчина, - Пообещай, что все, что я наговорю тут, останется между нами. - Обещаю, - заверила Агата, прикрывая глаза. - Это было почти пятнадцать лет назад, - начал Палермо, - Максимально странно и тупо, если так подумать. Я тогда только приехал в Испанию из Аргентины. У меня было туго с деньгами и работой и я начал заниматься воровством. Это было каким-то невозможным совпадением, но я и Андрес решили ограбить два соседних магазина с разницей в пятнадцать минут. Нас поймала полиция. Мы провели три часа в полицейском участке, а потом я взломал замок на нашей временной камере и мы сбежали, прихватив украденные деньги. Знаешь куда мы пошли сразу после побега? В паб, который находился в том же квартале. Пробухали все, что украли, а потом нас забрал Марсель. Так и началась наша дружба. - С Марселем и Боготой вы тоже давно знакомы? – полусонным голосом спросила Найроби. - С Сантьяго, он же Марсель, я снимал квартиру, когда только приехал. Он максимально удобный сосед: говорит мало, не шумит, не водит кого попало, иногда пропадает на несколько ночей, но всегда оплачивал свою часть аренды. Короче, полная противоположность меня. Он кажется таким простым и невзрачным, но на самом деле у него множество талантов. Я не знаю такого дела, где он бы не был хорош. А Марко – школьный друг Андреса. Он был далек от всего преступного мира, но после пару раз помогал нам и никогда не сдавал, несмотря на то, что за наши головы одно время давали хорошие деньги. Пожалуй, они – единственные, кому я могу доверять. - Ты ведь влюблен в Берлина, верно? – Найроби повернулась, утыкаясь носом в мужское плечо. - Кто тебе сказал? – хрипло спросил Мартин. - Никто. Это видно. - Это не будет мешать вам, поверь, - заверил ее Палермо, - Я пятнадцать лет его шафер на разных свадьбах. Ты хотя бы с ним не ради денег. Да и мне ты нравишься. Девушка промычала что-то нечленораздельное и Мартин заметил, что она спит. - И в ответ на все мои душевные речи ты решила уснуть, - прошептал он, откидывая в сторону бутылку и ложась удобнее. Так их и нашел наутро Берлин. Двух дорогих ему людей, спящих в обнимку на небольшой качели. Именно это дало ему понять, что же все-таки есть счастье.