Песня сердца

      — Руперт?! Что ты тут делаешь, и кто тебя впустил сюда? — Около кровати с Россией стоял пухлый рыжий мальчишка, по его бульдожьим щекам стекали сверкая в искусственном свету капельки слёз. Руперт хотел всё объяснить, но ответили быстрее мальчика:       — Аме, это я его впустил сюда. — Сказал Украина, держа на руках почти годовалую Кейт, которая играла со своими волосами, всячески их теребя. Издав вздох облегчения седой мужчина подошёл к мальчишке, и увидел на пухлых как два батона руках несколько ссадин и кровоподтёков:       — Боже Руп, ты как порезался то? — На что пацанёнок шмыгнув носом ответил: — Я копилку свою разбил, что бы купить ей букет цветов но... денег хватило только на одну белую розу... — Тут из-за широкой спины мальчика вышла пепельно-рыжая девочка со слегка горбатым носом, и скрестила руки на груди:       — А я говорила ему, что надо подождать взрослых. — Но эти слова потонули в небытии, теперь все выходили из палаты так как время посещения заканчивалось.       Америка сидел в своей комнате и хмуря брови массировал переносицу: его теория о причастности Орбит к теракту трещала по швам, как старая, грязная, выцветшая дешёвая футболка. Казалось, что действие того зелья прекратилось и остался лишь один побочный эффект- Фортуна повернулась к нему своей мясистой жёпкой, что прискорбно. "Если Орбит уйдёт, то она сто процентов заберёт с собой Руперта и... и парниша не сможет ничего поделать, так как не достиг десятилетнего возраста..." — Крутился в голове мужчины смерч из серых, как тучи в дождливый день мыслей, в итоге Америка не выдержал и закричал:       — ЁБАНЫЙ РОТ, ЭТОЙ СРАНИ! Вовремя же у моей "любимой" золовки насморк возник! — Далее в порыве ярости альфа едва сдерживался, что бы не разбить свою голову о стену. А Бубенчик, поначалу просто молча наблюдал за истерикой мужчины, а за тем прыгнул на левое плечо седого, на что сей со странным то ли пыхом, то ли кряхтением обратил внимание на зверька:       — Бубенчик? — Зевнув, махнув пушистым хвостиком и потянувшись пёстрый хорёк сверкнув шерстинками в свету ламп улёгся на плечах альфы и сказал то, от чего в ближайшем будущем седой мужчина ударит себя рукой по голове:       — Мы должны спросить у её банды. У них то нос не может быть заложен. — Рука альфы ударила себя по лбу: Точно, а я то голову ломаю. Пошли. — Далее он встал и начал собираться.       В той тюрьме сидели вместе со своей предводительницей вся её банда, состоящая из 4 людей включая саму Эстонию, но только омеги, так как все альфы входившие в банду были расстреляны в ходе операции: Брюнета Майлза, пепельно-серого Широ и каштановолосого Амрома. Последнего вызвали на беседу к Америке, и перед глазами седого альфы предстал бледный мальчишка лет 16-18 с копной каштановых волос и злобными, как у дьявола глазами. Зрачки глаз были странно расширенны, словно он под кайфом и покрасневшими словно он так и не ложился спать. Прокашлявшись, глубоко вздохнув седой мужчина начал:       — Кхм-кхм, здравствуй Амром. Да не шарахайся ты, — Вырвалось из уст мужчины, когда парень подпрыгнул с бешенным визгом. — Тебя мне уже представили, а я представлюсь тебе: Америка, но ты можешь называть меня "Седой", я не обижаюсь на такое прозвище. — Тихо, спокойно протянул альфа, когда мелкий пацан прекратил верещать. Глубоко вздохнув, поправив воротник спросил о том, кто заказал теракт в школе, на что мальчишка громко начал смеяться, как стая пятнистых гиен:       — ХА-ХА-ХА-Х, ла-адно, Седой, это была женщина, кажется, бета но пахла она как омега, и она была очень-очень круглой, ну, вернее её живот. Я, что бы ты ЗНАЛ, запомнил её запах: Розы и цветы сакуры которые пытались старательно скрыть ромашковыми духами, а у нашей несчастной атаманши аллергия на ромашки. Вот она и не почувствовала ни-че-го. — На памяти альфы была только одна омега, пахнущая таким приторным и ненавистным ароматом, и только ей могла прийти в голову такая ужасная идея.       — Орбит... Сабина Орбит... — Как заворожённый повторял он эти имя и фамилию. Уже в поместье       Глубокая ночь. Прохладный ветерок продувает комнаты в уснувшем доме, где мирно спали видя десятый, а то и двадцатый сон люди под тёплыми одеялами на мягких кроватях, один мужчина с седыми волосами не спал: он держал в руках маленький диктофон и прослушивал речь Амрома снова,и снова: "Я, что бы ты ЗНАЛ, запомнил её запах: Розы и цветы сакуры..." — Так и просидел Америка, не спавши до утра.