В моих ладонях жизнь, в твоих глазах вселенная

Когда ты омега — тебе нет места у власти. Ты должен выполнять лишь то, что тебе говорят, слушать альф и во всем им повиноваться. Так воспитывали Чимина с раннего детства. Пока Юнги проводил время за уроками письма, фехтование и благодетели война. Чими изучал благодетели примерной невесты и учился вышивать, танцевать, играть на различных инструментах. Эта несправедливость всё девство душила Чимина. Он смотрел на старшего брата с восхищением и обещал себе, что когда-нибудь он станет таким же. Чимин — омега. Он будущее семьи. Его позицию ни как не принижали, потому что такая омега как Чимин нарасхват. В будущем это может обеспечить государству шанс на новый союз и выгодную сделку. Рад ли этому Чимин? Совсем нет. Уже в его восемь лет, всё решили за него. Он больше не имеет своего голоса. Он лишь кукла в умелых руках кукловода. Юнги — альфа. Он воин и будущий император. По крайней мере, если останется жить. У него не один брат и два из них от других матерей. Действующая Императрица так же не приходится его матерью, но она мать Чимина. Сначала у него были натянутые отношения с младшим, но младший стал тянуться к нему уже с малых лет и сердце альфы растаяло. Он никого не пускал к себе. Только Чими было позволительно находиться вблизи с наследным принцем. Здесь все желали ему смерти. Он не идеален. Он лишь жалкое подобие действующего императора. Почему-то отца это ничуть не волновало. С тех пор, как Мин Юнсу скончалась, отец больше не смотрел на Мина. Он посвятил себя даже не двум его младшим братьям, конкурентам, а самому младшему. Чьи волосы были словно рисовые поля, глаза ясные, отражающие в себе красоту лугов и полей всея необъятной. Пока его жизнь подвергается опасности каждый день, Император уделяет внимание лишь омеге. Чимин рад этой минутной ласке. В старших вспыхивает ревность, и они видят в Чимине ясного конкурента. Мешаем им лишь один факт. Чимин — омега. Омега Император мысль сама по себе не мыслимая, но в тупых головах возникает мысль о месте Императрицы. Они же от разных матерей. Кто прогадает, что они родственники? Такую красивую омегу иметь под рукой всегда выгодно. Юнги знал о помыслах старших и молчал, но действия его молчаливыми не были. С двенадцати лет, когда Чимин стал потихоньку расцветать. Юнги его пришлось защищать от похабных ручонок каждого альфы, что смел, изъявить желание притронутся к невинному телу. В двенадцатилетнем возрасте Чимин потерял мать. Юнги давно знал, что против императорской семьи строятся козни. Идут все опасности из совета и наместников. Именно они замешены в этом. Юнги пытался не подавать виду, что он как то интересуется жизнью государства, но сам часто следил и записывал каждый проступок, каждого из чиновников, подкрепляемый доказательствами из архива. Мин не терпел среди своих предателей. Пусть он ещё не сел на трон, он точно знал, что он будет во главе, рано или поздно. Как юноша и думал, проблемы пришли именно из столицы. Огромное количество контрабанды, фальшивомонетчики — всё это подкосило экономику страны. Конечно же, Канцлер пообещал всё исправить, но этого не случилось. Никогда бы эта крыса не стала бы им помогать. Юнги идёт по коридору, держа руку на рукояти меча, подаренного матерью перед смертью. Меч-цзянь — невероятно острое оружие. Заточен он с двух сторон и заточен всегда безупречно, потому что Мин ни разу ещё не упускал из виду. Потерять его — лишится головы. В прямом и переносном смысле. Мин проходит по мосту, заглядываясь на цветущие деревья во дворе слабо улыбаясь. Чимину бы здесь понравилось. Только вот он снова заболел. Омега отдыхает в своих покоях. В голову юноши прикрылись мысли о Чимине. Юнги решил навестить омегу. Это уж точно поднимет ему настроение. Мин тут же развернулся и ушёл в сторону императорских покоев. В комнате Чимина горела свеча. Чимин лежал на постели и смотрел на колыхающийся огонёк. Так он и услышал старшего брата, что старался тихо подкрасться сзади. Чимин хихикнул и обернулся, посмотрев на Юнги. — как ты услышал меня? Мне казалось, что я зашёл беззвучно! — Юн подходит ближе и садится на постель. Чимин подобрался поближе к альфе и лёг к нему на колени. — Я увидел, как колышется огонёк и узнал, что ты рядом. — Чимин улыбается и поднимает взгляд на принца. — Научил же на свою голову. Как ты себя чувствуешь? Тебя не обижают? — Юнги поглаживает омегу по шелковистым волосам. Они пока светлые, но скоро потемнеют, совсем как у его матушки. Госпожа Пак была, когда-то светлой, а после и её волосы стали подобны смоли. Какая-то необычная черта человеческая. Отец назвал их посланниками богов, казалось бы, за эту обычную черту. Юнги был не типичен для корейцев. Его волосы были, как и у матери — белоснежные. Волосы длинные, заплетённые в высокий хвост. Бледная, подобная снегу кожа. Не единого шрама и родинки на теле. Юнги низок ростом, на вид щуплый, отчего у его противников заведомо складывается впечатление слабенького хиляка. Однако в сердце Юнги Тигр. Он подобен ему. Грации ему не занимать. Головы противников его слетают в мгновение ока. Последнее что видят они — дикий взгляд монстра. Монстра, что поселился в душе Мина, ещё задолго до того, как на него началась « охота». Огонь разгорается всё больше, поглощает всё вокруг и совсем скоро превратит эту Империю в пепел, а Юнги построит здесь новую империю. Оставит после себя лишь одного. Жар-птица — поддерживающая вечное пламя в сердце его. Вечное пламя, как и огонь стремления в глазах его несущего. Пусть Чимин не рыжий, его тело чистое без веснушек и родинок. Чимин — пламя. Он начинал с маленькой свечки, сейчас он настоящий огонь и с возрастом он разрастётся. А Мин будет следить, что бы это пламя ни поглотило его маленького Чими. Можно ли винить Чимина в том, что он не хочет становиться, чьей то омегой и жить всю жизнь в одном доме, рожать детей от того, кто ему будет противен? Разве это жизнь его мечты? Чимин думал, что родился с « золотой ложкой во рту». Счастьем жизнь Чимина вряд ли найдёшь. Его жизнь это медленно нагревающийся котёл, где Чимин варится против своей воли. Его надеждой стал его старший брат. Чимин с самого раннего возраста смотрел на Юнги и восхищался. Его красота, его мастерство и, конечно же, острый язык. Ох, это он запомнил лучше всего. Чимин точно помнит неприязнь старшего. Но со временем она переросла в нечто большее. Чимин чувствовал всем своим существом могущество, исходящее от Мина. Он восхищался им как будущим императором и верил, что именно с ним всё будет хорошо. Потому что, когда хён рядом — ему спокойно. Альфа всем своим видом, внушает чувство защищённости, спокойствия. Чимин поддаётся этой ауре и тянется к нему. Юнги будто чувствовал это и перестал отталкивать маленького пака. Пусть Чимин ещё не понимал причину такого отношения, ему хотелось верить в добрую сторону хёна. Чем старше и краше становилась омега, тем больше внимания стал к себе привлекать. Чимину оно не мешало. Он любил быть в центре внимания, пока это не начало приносить проблемы. Собственные братья начали обращать на него не правильные взгляды, касаться неправильно. И лишь Юнги оставался прежним. От него веяло холодом и опасность. В ту ночь Чимин встретился со своей первой течкой. Тогда он почувствовал животный страх, будучи прижатым к холодной колонне старшим братом Хёнджином. Он хотел плакать, кричать и молить о пощаде, но его не слушали. Грубые касания отдавались неприятным жаром во всем теле. Кожа будто расходилась по швам, раскрывая раны, заставляя кровоточить. Дикая боль, расходящаяся по телу, прекратилась. Он услышал лязг закалённой стали. Чимин лишь на мгновения открыл глаза и увидел его. Юнги обнажил меч на Хёнджина и представил лезвие к глотке альфы. Средний сын, собрав остатки разума, не желая остаться без головы, убежал восвояси. Чимин в тот вечер расплакался так, как не плакал даже у трупа своей матери. Юнги вернул меч в ножны и аккуратно поднял омегу на руки. Чимин не чувствовал дикого желания, он был напуган, что страх затуманивал рассудок. Юнги ту раковую ночь провёл у ложа своего младшего брата, запахом успокаивая разбушевавшуюся течку. С той самой поры, Чимин не отходил от старшего. Юнги, кажется, был не против. Он лишь тепло хихикал, очередной раз, растрепав белёсые локоны. Юнги улыбался лишь рядом с ним. Дарил свои объятия и читал старые книги, сидя в саду под цветущей камелией. Пак был готов слушать этот чарующий голос хоть вечность. Он дарил покой, который Чимин давно потерял. Чимин лежит в шелках, улыбается, тянет руки к старшему. Юнги беспрепятственно обнимает младшего, прикрыв глаза. — Как прошёл твой день, тигрёнок? — У меня все отлично. Ты лучше расскажи как твоё обучение! — Чимин залезает на колени к брату и обнимает его за шею, переходя на шёпот. — Всё, как всегда, Чими. Ты ведь знаешь. — Мне не разрешают махать мечом. Не омежье это дело, ты ведь знаешь.- Чимин заметно поникнул, опустив плечи. — Ну, давай, хвастайся, чему теперь тебя обучают? — Юнги переводит тему, что бы немного взбодрить омегу. Он прекрасно знает, что Чимин ныне обучается искусству танца. Пак, как никто любит танцы, он словно порхает над землёй, становится неземным. Его обаяние и шарм не с чем несравнимо в моменты безудержного танца. — Я учу Пучхэчхум. Мне очень нравятся веера. Но я хочу свой. У всех они одинаковые. — Чимин надул губки и очаровательно посмотрел на принца. — Веер? Хорошо, когда я поеду в торговый город, я обязательно куплю тебе самый дорогой и прекрасный веер, моё сокровище. — Мин улыбается, поглаживает омегу по голове. Юнги готов дать ему всё, лишь бы он улыбался. — Братик, ты лучший! — Конечно же, я лучший. Что же ты без меня делать будешь, солнышко? — Юнги знает, что Чимин любит манипулировать, но он совсем не против. Пусть порадуется, пока ребёнок. — Братик, папа ищет новую императрицу? У нас будут ещё братики? — Чими произносит это с грустью. Его не так огорчает факт появления «соперников», как возможность того, что внимание старшего брата перейдёт к другому брату или сестричке. Это больше всего пугает омегу и не даёт спокойно вздохнуть. Если Мина рядом не будет? Что будет с Чимином? Кто будет его защищать?