глава четвертая.
25 мая 2021 г. в 13:17
— извините... — тихо шепчет женщина в трубку телефона, вечно посматривая на дверь кабинета, — сольхен прибудет в западную больницу сеула в течении двадцати минут. она оставила мне этот номер, чтобы я могла использовать его, как только что-то произойдёт. — заканчивает она, а затем слушает мужчину, который спокойным голосом что-то уточняет, — нет... её просто нужно где-то спрятать на несколько дней, пока она не придёт в норму. её нельзя оставлять в больнице, ибо сюда сразу же приедет полиция.
женский разум так затуманен и по ощущениям она может отключиться в любой момент, а ведь минут пять назад её глаза не закрывались ни на секунду. видимо, состояние аффекта уже отпустило и сейчас ею завладевает слабость и страх, которые поражают её грудь и лёгкие, пока та дрожит при каждом вздохе все сильнее. не смотря на то, что сейчас она находится в безопасности и сидит в машине, которую ведёт мужчина, которому она может доверять - её не отпускает чувство, что кто-то в любой момент может вырвать её отсюда, а затем утащить в неизвестном направлении. мужчина лишь кидает на неё взволнованный взгляд, а затем сразу же переводит его на дорогу, чтобы как можно быстрее оказаться в нужной больнице. сейчас не поздняя ночь, но холод улицы пробирается и в авто, заставляя девушку дрожать ещё сильнее... или это уже она совершенно потеряла контроль над своим телом, а перед глазами просто мелькают моменты того, что её план мог не сработать. тот факт, что ей удалось сбежать - радует её, но одновременно пугает до ужаса, острой боли в животе и отвратительного звонка в ушах. это ведь все могло пройти иначе, то есть, она могла быть поймана вновь в любой момент. даже сейчас осознание своего положения заставляет женщину чувствовать такую безысходность, что даже её дрожь и стеклянные глаза не могут передать всего того спектра ужаса и страха, что она испытывает.
почему? - спрашивает она сама себя, понимая, что не услышит ответа. почему это все произошло именно с ней? почему в один момент все пошло под откос? почему близкие люди оказались её врагами, а незнакомцы прямо сейчас пытаются сделать все, чтобы уберечь её? было бы проще жить в вечной иллюзии того, что все порядке, не так ли?
почему я обязана переживать весь этот ужас? - продолжает говорить сама с собой сольхен и накрывает глаза ладонью, без сил опираясь на спинку сиденья. она как животное, которое загнали в угол и по глазам которого можно прочитать все осознание безысходности, в котором она прибывает.
— медсестра пак... — стучится мужчина в маленькую палату, пока за дверью раздаётся его весьма приятный и знакомый голос. вот только сольхен единственная, кто его узнает, остальные же двое находящихся в палате напрягаются, настороженно глядя в сторону двери.
сольхен, сидя на небольшой койке, даже не поднимает глаза на вошедших, а понимает кто зашёл исключительно по шагам.
— хорошо, я знал, что мы в полной заднице, но чтобы настолько... — возмущается мужчина, поправляя галстук от своего костюма, слегка оттягивая его вниз, — не говорите, что это единственные люди, на которых мы можем положиться... положиться на преступников.
— бомгю, заткнись. — возмущается медсестра, обрабатывая женскую руку и окликая мужчину в костюме, — я понимаю, что ты знаешь ситуацию намного лучше, чем мы вдвоём, но будь добр оставить свои возмущения на потом.
— что произошло? — задаёт вопрос доен, подходя к женщинам ближе, — вы так резко перестали выходить на связь... — продолжает он, пока за его спиной слышатся ещё одни шаги. третий мужчина недовольно осматриает раны на женском теле, недовольно цокая, а сам отворачивается, чувствуя, как закипает.
— извините. — подаёт голос чонсок, словно не знает, что ещё он может сказать в такой ситуации, — мне стоило...
— ты заткнешься тоже, прямо сейчас. — такой же недовольной интонацией говорит доен, как и медсестра ранее, — что тебе стоило? рассказать что-то? — посыпался парень, а сольхен поднимает на мужчин глаза и видит, как растерянно выглядит один, пока другой его отчитывает, — это что-то изменило бы? перед тобой сидит женщина, которая смогла сбежать от мужика в полтора раза больше неё самой, а ты реально думаешь, что даже если бы она что-то знала, то рассказала бы им, чтобы её отпустили?
— прости. — шёпотом говорит хаын, та самая медсестра, которая занята раненой рукой, пока сольхен недовольно ежится и хмурится от резкой боли.
— ругаться будете позже. — строгим голосом говорит бомгю, а затем тянется к пиджаку и накидывает его на себя, — сейчас мы быстро решаем, что делаем дальше. нужно сделать так, чтобы сольхен залегла на дно. пропала бесследно.
— дэсон же в полицию пойдёт. — задумчиво отвечает хаын, откидывая в сторону использованную ватку, которая окрасилась в противный и грязный цвет крови.
— да пусть хоть убьется. — шикает мужчина, а затем слышит, как его телефон в кармане вибрирует, — о, а вот и бедный муженек звонит. — недовольно произносит тот, а следом принимает звонок, — я слушаю.
хаын аккуратно наносит крем на порез, чтобы туда не попала инфекция, а затем забинтовывает руку. быстро складывает все пренадлежности, которые больше ей не пригодятся и едва ощутимо касается женского подбородка, приподнимает голову вверх, а затем ватной палочкой с растровом аккуратно промывает рану на губе, которая за последний месяц никак не может зажить. лёгкими касаниями пак наносит крем на ранку, а затем отстраняется, убирая все принадлежности в маленькую сумочку, похожую на косметичку.
— да чтоб ты по пути разбился... — шипит бомгю, злобно блокируя экран смартфона, а доен вопросительно приподнимает брови, — сюда едет полиция. не знаю, как и каким образом они так быстро узнали, что сольхен здесь, но задерживаться нельзя. — он убирает телефон и застегивает на себе пиджак, — значит, раз приехали, то самое время в двух словах включить вас в небольшой план: сейчас мы делаем все, чтобы сольхен не нашли и тем более, не даём дэсону до неё добраться. спустя время, как я все улажу, вам больше не придётся её укрывать и ваша помощь больше не потребуется. дальше мы справимся сами. я не могу позаботиться о ней сейчас.
— для чего это все? — задаёт вопрос доен, пока чонсок сосредоточенно наблюдает за тем, как сольхен постепенно отключается. буквально немеет на глазах.
— для того, чтобы ты спросил. — огрызается мужчина, нервно посматривая на время, — если она посчитает нужным, то расскажет, что хочет сделать, но как видите не сейчас. — бомгю двигает в сторону ким, которая старается держаться из последних сил и не даёт себе заснуть, но обезболивающие и усталость, словно огромный камень на плечах, давят на неё, заставляя моментами выпадать из разговора. — я отнесу её в машину.
— нет. — отвечает доен, вполне серьёзно, — раз полиция в пути, следовательно, за кем-то был хвост. это будет слишком рискованно. — продолжает говорить парень, пока хаын аккуратно придерживает младшую и помогает встать, поправляя на той сменную одежду, ибо та, в которой она приехала, испачкана в грязи.
— я на словах её с вами одну не отпущу. — несогласно приподнимает мужчина брови, а сам тянется в сторону девушки, — с чего вдруг мне, а уже тем более ей, вам доверять?
— время. — едва слышно говорит сольхен, а сама кладёт голову на плечо подруги, — хаын, выведи нас через запасной выход, пожалуйста.
— если что-то случится, то помогать, как сейчас, я не буду. — обиженно отвечает мужчина, глядя на девушку перед собой.
— ладно. — она пожимает плечами, пока головой лежит на медсестре, — я ведь и не просила. ты сам вызвался. — продолжает та, а бомгю было хотел ответить, но та его опережает, — если что, то я опять сбегу. опыт уже есть. — шутит та и, кажется, выключается окончательно. хаын подхватывает девушку, крепко обхватывая ту руками, чтобы она не упала, а сама напряжённо оглядывается на мужчин.
— сейчас, я сложу вещи... — отвечает женщина, а сама тянется к пакету.
— мы заберём её вещи завтра. — отвечает доен, выдыхая, — номер у вас есть, так что свяжитесь с нами в любое удобное для вас время. — продолжает тот, а сам смотрит на ручные часы и совсем не замечает, как его обходит чонсок тихо стягивающий с себя пальто. аккуратным движением он накидывает его на женскую спину, а ким на мгновение просыпается, поднимая голову, но взглядом не может поймать хоть одно лицо, поэтому старается устоять на ногах, пока на неё натягивают ещё тёплое пальто. хаын её отпускает и та меняется с чонсоком местами.
— медсестра пак свяжется с вами, адвокат со, как только убедится, что с ней все в порядке. — обращается доен к бомгю, а сольхен согласно мычит, а затем совсем без сил опускает голову на мужскую грудь, хватаясь одной рукой за его же предплечье, чтобы удержать равновесие.
— хорошо. — мужчина кивает, а сам кидает недовольный взгляд в сторону сольхен, которая засыпает на ходу.
— я проведу вас. — говорит хаын, а сама быстрым шагом идёт к двери и выглядывает, осматриваясь в коридоре.
чонсок аккуратно натягивает на сольхен пальто, чтобы то не упало, а затем оглядывается на доена, который сосредоточено смотрит на медсестру. мужчина аккуратно держит женщину за плечи и лёгким движением, спускается корпусом вниз, подхватывая ту под нижнюю часть тела, и поднимает её на руки. мягко прижимает женщину к себе, слегка наклоняя, из-за чего та лицом прячется у него в плече.
— пошли. — произносит доен, как только медсестра выходит из палаты.
— будьте осторожны, пожалуйста. — внезапно подаёт голос бомгю, а сам не двигается с места, — не дайте её мужу найти её.
— ага, я понял. — отвечает чонсок, аккуратно разворачиваясь, — он мне тоже не нравится. надеюсь, что все не так, как я себе представляю. — он кидает на адвоката неоднозначный взгляд, а сам скрывается в дверном проёме, пока доен держал для него дверь.
лестничные проёмы кажутся бесконечными и цифры этажей даже не бросаются в глаза, ведь головы людей полностью заняты осознанием того, что сейчас происходит. доен крутит в руках ключи от машины, которые время от времени неприятно, но знакомо звучат. пока медсестра осматривает парковку, эти двое в мёртвой тишине обдумывают каждый свой шаг сделанный ранее. и раз на то пошло, то они только сейчас задумались, что вляпались в полное дерьмо. осознание приходит только в момент, как в эту яму попадает посторонний человек, который ещё и решил одну из вытекающих проблем.
чонсок потерянно смотрит на доена, который выглядит так, словно держит все под контролем. но и его голова также забита мыслями, но в отличии от чонсока, тот не напуган. нет-нет, он боялся в тот момент, когда его друга могли посадить, а ли в свою очередь вообще был готов на чистосердечное. чонсок даже не был напуган, когда предлагал такой исход событий, тогда ради чего? чей страх им руководил?
если тогда ему было страшно за кого-то и им руководил чужой страх, то сейчас ему страшно потому, что он не смог предотвратить этот страх. он наоборот поспособствовал произошедшему.
— только не уходи... — едва слышно говорит сольхен, когда та оказывается в машине, крепко хватаясь за мужскую руку, когда ли потянулся к выходу.
— нет, я все ещё здесь. — отвечает тот, не убирая руку, пока доен садится на место водителя, — все в порядке. полиция ещё не приехала. — младший берет плед, который всегда лежит на заднем сидении, — можете ложиться и спокойно спать. я сяду спереди. — он лёгкими, но ловкими движениями застегивает пару пуговиц на своём же пальто, пока оно сидит на адвокатессе, а сам укрывает её пледом, замечая одну маленькую деталь. почему она смотрит всегда вниз? конечно, она очень устала за день и сейчас из-за действия таблеток её клонит в сон, но даже в палате, когда они только зашли, она ни разу не посмотрела тому в глаза. будто специально прячет их и не смотрит ни в чьи глаза, как это было ранее. сейчас сольхен вполне осознанно смотрит на свои ноги, укрытые одеялом и интервально моргает, слегка поджимая губы. по её лицу даже заметно, как сильно она устала не только в физическом плане, но и в моральном. будто у неё совершенно не остаётся сил на то, чтобы вести себя максимально холодно.
чонсок хотел было начать вылазить из автомобиля, как его во второй раз останавливает девушка. едва слышно цепляется за кисть мужской руки и сжимает, что чонсок прекрасно чувствует. это совершенно лёгкое и слабое касание, но именно сейчас оно ощущается так, что тот не может и встать с места. он хлопает дверью, а сам пристегивается.
— хорошо, я здесь. — тише произносит младший, пока доен наблюдает за его поведением через зеркало в салоне автомобиля, а сам жмёт на газ и стремительно покидает парковку.
сольхен легонько кивает, не поднимая глаза ни на двух мужчин, ни на салон автомобиля, а уж тем более не следит как-либо за дорогой. она облокачивается на спинку сиденья и устало кладёт на него же свою голову, чувствуя, как опять выключается, не замечая, что по прежнему держит чужую руку. возможно, неосознанно таким образом чувствует себя в безопасности.
— там есть подушка. — тихо произносит чонсок, а сам садится удобнее и слышит, как с женских ног падают больничные тапочки и та поднимает ноги на сиденье. по прежнему моргает так устало, за чем мужчина увлечённо наблюдает, замечая на лице какие-то царапины, а как только взгляд падает на разбитую губу, то тревога и лёгкая боль в мужской груди лишь нарастают. почему-то чонсок совершенно не замечает, как волнуется по поводу произошедшего; как его каждый раз накрывает едва заметная злость на самого себя; как внутри все начало дрожать, когда адвокатесса взяла его за руку - его волнует только причина, по которой эта рана на нижней губе вообще появилась и почему она не зажила до сих пор. плевать буквально на все вокруг и в голове крутятся лишь мысли о том, что такие раны заживают в течении двух недель, а с момента окончательного суда прошел почти месяц.
женщина закрывает глаза, положив голову на спинку сиденья, а сама устало выдыхает. вряд ли сейчас она скажет, что чувствует себя в безопасности, но почему-то испытывает огромное облегчение. сейчас так тепло, а её холодное тело наконец-то начинает теплеть. прошла пара часов с момента, как её забрали с той заправки, но она все ещё не смогла согреться, словно холод исходит изнутри. её по прежнему кидает в лёгкую дрожь, так как тело пытается добыть дополнительную энергию для того, чтобы согреться. даже чонсок ощущает этот холод через рукав водолазки и не понимает, как можно было замёрзнуть настолько. он мягко касается женской руки, которая до сих пор за него держится и хмурится, ощущая невероятный холод. ким было хотела ухватиться за него сильнее, чувствуя, как её пытаются убрать, но сквозь сон не успевает что-то предпринять, как мужчина мягко охватывает её ладонями, тем самым пытаясь согреть. его руки такие горячие, а резкое тепло заставляет сольхен приоткрыть глаза, чтобы хоть как-то оценить обстановку, но если честно, то единственное, что она помнит в итоге - так это темноту машины, комфортное тепло и мужские голоса, которые о чем-то тихо говорят, пока ли, беспокоясь, проверяет женщину время от времени.
сольхен правда волнуется не ошибается ли она сейчас, доверяясь человеку, которого практически не знает. да и, обеспокоенность её друга вполне оправдана, но по большей части возникает она не по причине того, что прокурор так за неё волнуется, а скорее пытается не допустить повтора своих прошлых ошибок. бедный, бедный прокурор со. так боится проиграть за девушку, но не за то что с ней может произойти, когда она вот так вот уезжает с какими-то посторонними людьми. вероятно, правильно говорят, что люди не меняются.
— онни. — обращается к ней знакомый голос, а волос мягко касаются нежные руки, аккуратно поглаживая девушку по голове, — просыпайся.
несмотря на дикую боль в голове, сольхен все-таки открывает свои глаза, замечая абсолютно незнакомую себе обстановку. шторы закрыты и успешно блокируют яркий солнечный свет, который мог бы ослепить ким, но в комнате так приятно темно. рядом с кроватью сидит сама медсестра, но уже в повседневной одежде и с милым хвостиком на короткие волосы.
обстановка и интерьер не похожи на обычную жилую квартиру, вероятно, это комната отеля. все слишком красиво расставлено, прибрано, да и, сама стилистика комнаты достаточно минималистичная. а такое будет стоить дорого.
сольхен по привычке обращает внимание на все детали, чтобы составить какой-то портрет происходящего в голове. несмотря на плохое самочувствие, её все равно волнует её же безопасность, поэтому бездумно радоваться своему пробуждению она не будет. но сейчас никакой тревоги и дрожи внутри она не ощущает, несмотря на то, что её тело парализовывает усталость и боль, всяко лучше, чем страдать от всего и сразу.
сольхен устало поднимается, слегка откидывая одеяло, а сама обращает своё внимание на подругу, которая с лёгким повседневным макияжем сидит прямо перед ней. около кровати стоит какая-то небольшая сумка, а рядом пакет из аптеки.
— как себя чувствуешь? — задаёт вопрос хаын, заправляя короткие волосы за уши, — наверное, очень усталой, да?
— немного... — рассеяно отвечает сольхен, касаясь своих небрежно запутанных волос, — сколько времени уже прошло? по ощущениям, я спала целый день.
— меньше суток. — говорит девушка, доставая из сумки сменную одежду, — ты проспала в районе 11 часов. доен сказал, что ты уже просыпалась, но потом сразу же засыпала обратно.
— надо же... — теряется та, отводя взгляд в сторону, будто пытается вспомнить такой момент, — ничего такого не помню.
— ничего. ты просто очень устала, поэтому и не помнишь. — младшая тянется к сумке и достаёт оттуда сменные вещи, — тебе нужно принять ванную, а потом я обработаю твою руку и другие болячки, иначе останется очень большой шрам на губе. а твоё красивое личико нельзя портить чем-то подобным. — она кладёт на кровать элементы одежды, — руку сильно не мочи и смотри, чтобы туда не попал шампунь или что-то ещё, поняла? — а в ответ на вопрос старшая кивает, но не успевает даже спросить где именно они находятся, как медсестра быстренько встаёт со стула и берет вещи в руки, — пойдём купаться.
и даже тёплый душ никак не может привести сольхен в чувства, чтобы наконец-то выбраться из этой апатичной и вязкой ямы, которая с каждым часом засасывает все сильнее. это слишком большая нагрузка, из-за чего та в которой раз выгорает морально. это даже не первый такой случай за этот месяц.
прошёл всего месяц с момента, как чонсок вышел на свободу.
горячая вода мягко огибает женское тело, пропитывая волосы насквозь, а затем неприятными каплями стекают на лицо, касаясь глаз и губ. капли падают с острого подбородка, пока на её ладонях остаются волосы. это нормально, что во время принятия ванной уходят и мёртвые волосы, но если бы их было немного, то это другой разговор. сольхен задумчиво смотрит на свои руки, замечая, что с ней что-то не так, но никак не может отреагировать. это не вызывает ни страха, ни волнения, ни тревоги. ей безразлично, что от огромного количества стресса у неё начинают выпадать волосы. подобные вещи замечаются не сразу, но даже её запястья стали меньше, а про лицо и вовсе говорить не хочется. скулы стали слишком впалыми, а линия подборка такой острой. её лицо всегда имело чёткие границы, но сейчас оно выглядит слишком обезвоженным и убитым.
ким садится в тёплую воду, а сама тихо вздыхает, понимая, что сил двигаться дальше не осталось вовсе. да, это здорово, что её поддерживает лучшая подруга и давний друг, но поддержка в данном случае не решает проблему, которую сольхен нужно будет решить в одиночку. где взять силы на работу над этой проблемой, если даже движения даются с трудом? да, физически это немного дискомфортно из-за боли в мышцах и это можно стерпеть, но морально у неё нет сил даже держать глаза открытыми. она совсем не понимает, для чего ей дальше стараться; ради чего она так хваталась за свободу, что смогла сбежать от похитителя; зачем прячется от мужа сейчас; зачем придерживается какого-то плана; ради чего просила о помощи семью ли; не понимает, зачем было это все. возможно, она бы заплакала, если бы могла это сделать, но прямо сейчас сверлит пустым взглядом белую ванну, не обращая внимания на то, что в дверь только что постучались. она слышит подругу, которая её подгоняет и это заставляет её подняться.
хаын аккуратными движениями обрабатывает порез и перебинтовывает руку, пока рассказывает о том, что нового было на работе. заодно упоминает, что в больницу полиция так и не доехала, ибо до них дозвонились и уточнили, что такой пациентки не было. прежде чем сольхен наконец-то смогла надеть хотя бы футболку, медсестра успела обработать все ссадины. наконец-то девушка надела полный комплект пижамы, тем самым закрывая свое тело по максимуму. она не хочет, чтобы кто-то вовсе видел, как она выглядит сейчас.
медсестра пак старается излучать позитив, но и по её глазам можно заметить волнение, возможно, даже какой-то страх. она оставляет разные витамины и обезболивающее, убирая пакет на небольшой столик. та почти закончила рассказывать, что и когда нужно принимать, как её прерывает стук в дверь.
— с пробуждением. — произносит доен, заглядывая в комнату, как только тому разрешили войти, — я приготовил небольшой завтрак.
— о, ты такая хозяюшка. — произносит хаын, затягивая хвостик немного сильнее. из-за немного лисьего взгляда девушка выглядит весьма недружелюбно, но при сольхен она всегда выглядит мягче и добрее.
— неправда. — недовольно отвечает доен, — если бы чонсок не свалил с утра, то готовил бы он. <<мне нужно отъехать на пару часов... бла-бла-бла... я постараюсь вернуться побыстрей...>>. — продолжает артистично парень, убирая руки в карманы, — в итоге его до сих пор нет, хотя уже скоро вечер. — он вздыхает, — но я старался сделать повкусней.
надо же, сольхен и правда чувствует себя наблюдательницей в этом разговоре. чувствует себя лишней.
— как вы... ты? — неуверенно обращается доен, зная, что адвокатесса старше него, но все равно не может определиться со стилем общения.
— в норме. — словно на автомате отвечает сольхен, а затем вздрагивает, как только подруга берет её за лицо и мягко целует в лоб.
— ой-ой... — хаын прикрывает губы, а затем бегом начинает стирать со лба отпечаток от помады, — я забыла, что у меня была помада на губах...
— зато теперь я модная. — отвечает сольхен, на что девушка с парнем легонько улыбаются, но оба выглядят встревоженными. будто пытаются не сказать чего-то лишнего.
— не кисни. я напишу тебе, как доеду, хорошо? — говорит пак, на что старшая кивает, — я твой телефон привезла. его нужно только зарядить, а то я не успела.
из уважения сольхен не сидит с кислым лицом и не ковыряет в тарелке, а не спеша съела все, что для неё приготовили, несмотря на то, что аппетита не было вовсе. всяко она не у себя дома находится, чтобы недовольно перечить и говорить, будет она есть или нет. пока доен заполняет тишину рассказами о работе, девушка касается своих ещё влажных волос и задумчиво смотрит на чашку с чаем. он приятно тёплый, не горячий, но где-то внутри все ещё так холодно. будто её тело смогло согреться, а само сердце осталось таким ледяным. сколько бы глотков чая она не делала, внутри никак не становится теплее. все ещё так же пусто, неприятно и гадко. перед глазами мелькают картинки уходящего месяца, заставляя закрыть глаза от страха, который охватывает её вновь.
— я опоздал, знаю. — внезапно раздаётся голос ли, а сольхен, поднимая голову, видит недовольного доена, который уже готов начать его отчитывать, — приятного аппетита.
— сам себе чай сделаешь. — хмыкает парень, а сам берёт ещё какое-то печенье и садится за небольшую барную стойку около сольхен, — занятой ты наш. и, вообще, что делать дальше собираемся? прятать её в отеле вечно не получится. — продолжает он, обращаясь к своему другу, который быстро делает себе горячий чай.
— пары дней хватит. я ненадолго здесь. — отвечает сольхен раньше самого ли, который услышав женские слова, лишь играет бровями и оборачивается, опираясь на стол.
— в таком случае, что собираетесь делать дальше? — задаёт младший вопрос, пока доен с интересом отпивает глоток фруктового чая, удивляясь, что тот может быть таким вкусным.
— не имеет значение. — говорит в ответ ким, глядя на парня напротив пустым взглядом, — это вас не касается. — продолжает она и видит, как парень собирается что-то сказать, но перебивает его, — если решил устроить мне допрос, то не в этот раз, тем более не на эту тему.
доен с интересом смотрит на то, как чонсоку не удаётся вовсе добиться какого либо ответа от девушки, но вместо того чтобы помочь другу, он лишь закидывает в рот небольшой крекер и запивает сладким чаем. видимо, только у него где-то внутри царит лёгкое спокойствие за самого себя, пока эти двое сверлят друг друга взглядом.
чонсок не замечает, как его руки кидает в лёгкую дрожь, а где-то внутри что-то неприятно и колко ноет. буквально тянет во все стороны и отдаёт болью. он даже не осознает, из-за чего ему больно. вероятно, расстраивает такой холодный взгляд. нет, он не сколько холодный, сколько убитый и незаинтересованный. под это самое затишье доен как раз понимает, что что-то идёт не так и поднимает глаза на своего друга, который продолжает держать женские глаза на себе, не отводя взгляда, что даётся ему тяжело. нет, правда. если раньше женские глаза были полны интереса и рылись где-то у чонсока в голове, пытаясь что-то прочитать, то сейчас они холодны настолько, насколько это возможно. словно ей стало совсем плевать на это всё. всё, что происходит сейчас.
— мы просто хотим помочь. — поддерживает своего друга доен, а сам переводит глаза на сольхен и понимает, как тот себя чувствует, — ты помогла вытащить этого глупого из тюрьмы. мы хотим как-то отплатить за это.
— а я просто выполняла свою работу. — отвечает сольхен, опуская глаза к полупустой чашке, — в ваши профессиональные обязаности не входит помощь и чья-то защита. вы уже итак сделали доста...
— а кофе? — перебивает чонсок, словно ребёнок припоминая её слова из прошлого. почему-то именно этот вопрос и вгоняет девушку в ступор, пока та, не моргая, смотрит на чай, который постепенно остывает.
— да, выпьем мы кофе... — устало произносит старшая, закрывая здоровой рукой глаза, а затем шумно выдыхает. её сердце так дрожит, но что удивительно, почему-то это она чувствует. впервые за целые сутки она чувствует атмосферу событий прошлого. не одного страха, который ей удалось пережить. прямо сейчас она чувствует свое стремление и ненависть, которая ею управляла в момент суда. желание сделать это назло своему мужу.
женщина поднимает свой уставший взгляд на мужчину напротив, тихо выдыхая, пока пытается разобраться со своими мыслями. такой хаос в голове. один вопрос за другим, а картинки прошлого перестают мелькать перед глазами и сбиваются все в одну кучу.
если она хочет выбраться из этого состояния - то, нужно разобраться со всеми своими мыслями. как жаль, что на все вопросы, которые у неё возникают, дать ответ сама она не сможет. её волнует все, а ответы хочется получать сразу же, как только сам вопрос формируется в голове.
ситуация с её мужем ведь явно связана с чонсоком напрямую, но каким образом? ей и так понятно, что тому заплатили и сказали отправить ли за решётку, но план сорвался. сольхен главная причина по которой план не удался, поэтому прямо сейчас ей приходится скрываться ради своей же безопасности. нельзя попадаться дэсону на глаза, если та хочет остаться целой и невредимой, но при этом нужно так же опасаться встречи с людьми, которые её похитили. история чонсока ведь связана с этим. этот мужчина причина, из-за которой прежняя жизнь девушки была разрушена.
— интересно, да? — внезапно говорит сольхен, перерывая молчание и эту тишину, которая кажется неловкой только для парней. ли приподнимает брови, не спуская с женщины глаз, так и не притронувшись к своему чаю. — интересно, почему я не хочу посвещать вас в события и свои планы, так? — задаёт она полный вопрос, но явно не ждёт от них ответа, поэтому не даёт что-то сказать и продолжает говорить, — вспомни наш разговор в больнице. простая сделка, да? сделка, из-за которой я нахожусь здесь и прячусь не только от людей, которые меня похитили, но так же и от своего мужа. — именно после этих слов чонсок опускает глаза в пол, так как больше не может терпеть тяжёлый женский взор.
— это никак не связано... — начинает младший, глядя вниз, а теперь уже боится поднять свой взор на женщину перед собой. доен понимает, как он себя чувствует, потому что даже со стороны женский взгляд выглядит таким злым и сердитым. верно, он внезапно от безразличия перешёл к злости.
— ты опять мне врешь. — сердится сольхен, наблюдая за полной расстеряностью на лице мужчины, — мы либо сотрудничаем и доверяем друг другу, либо работаем раздельно. хочешь услышать от меня хоть что-то, но при этом сам не в состоянии говорить. я в такие игры не играю.
— будто сама готова доверять. — почти что огрызается чонсок и, хмурясь, обращает на неё свой взгляд.
— а у меня есть выбор? — задаёт она риторический вопрос, — я так не думаю. я заложница ситуации. — ким все таки встаёт из-за стола, — мне все равно, собираешься ты мне доверять или нет. я своей цели добьюсь. и раз тебе плевать, что из-за тебя страдают посторонние люди, то это очень показательно. спасибо за еду, было вкусно. — говорит она напоследок и отправляется в сторону спальной комнаты.
она даже не заметила, как в один миг зажглась вся та злость и ненависть, которую она старательно прятала на протяжении долгого времени. непонятно как, но даже тяжесть в груди отошла на второй план, а женские глаза внезапно заполнились яркими красками всех тех эмоций, уверенности, которую она испытывала, когда делала выбор между тем, как замолчать и сделать вид, что ничего не было, либо начать защищать себя. прямо сейчас она прячется, чтобы защитить себя и выиграть время для расследования. все, что ей нужно - это информация, которой в итоге она сможет отомстить за себя. нет-нет, ей недостаточно информации о взятке - ей нужно все. абсолютно всё. все эти тёмные делишки, встречи и факты, подозрительные лица и полная картина происходящего: и только после этого она назовёт причину, из-за которой решилась на подобное. она слишком сильно хочет выиграть суд. это в её интересах.
темнота комнаты добродушно встречает женщину, давая понять, что ещё не поздний вечер, но солнце уже ушло за горизонт. эта абсолютно незнакомая ей обстановка почему-то отдаёт лёгким спокойствием, заставляя подойти к окну, которое все ещё закрыто шторами. стоило только коснуться тёмной ткани, как из-за неё виднеется оконная рама. сольхен с лёгким испугом делает шаг назад, но затем резко отдергивает штору и с удивлением смотрит вниз. она даже не может предположить на каком этаже находится.
несмотря на то, что у адвокатессы хорошее зрение, как бы она не пыталась разглядеть что находится внизу, ей все равно не удаётся сделать это из-за быстрого потока машин вокруг. совсем недалеко находится мост, проходящий над рекой. кажется, на мосту небольшая пробка.
её лишь на мгновение охватывает лёгкое восхищение и осознание того, что она находится не в прострации. левой ладонью девушка чувствует холод от стекла, понимая, как пугающе выглядят окна в пол, но оторвать своего взгляда она не может. слишком увлечена этим видом. он вроде бы абсолютно обычный и ничем особо не выделяется, но ким рассматривает происходящее из окна с таким интересом, словно видит нечто подобное впервые.
если бы ничего не случилось, возможно, она бы стояла где-нибудь в пробке и везла с собой невероятно вкусную выпечку, надеясь, что дэсону понравится нечто подобное. они бы и дальше сидели поздними вечерами, и говорили о том, где бы хотели отдохнуть этим летом или какую страну им стоит посетить в этот раз. сольхен бы в очередной раз засыпала на диване, читая какую-то книжку по психологии, а дэсон бы аккуратно оставлял закладку на странице, на которой та остановилась и уносил бы в постель, стараясь не разбудить. опять бы сплетничали во время обеда, обсуждая, что следователь ян в очередной раз неудачно подстригся, но все равно выглядит неотразимо, так как старику харизмы не занимать.
яркие солнечные лучи вновь закрадываются в комнату, пыльно подсвечивая белые полки с домашними цветами, и заставляют сольхен прятаться во сне от такого пронзительного света. лучи согревают и будто пытаются достучаться до девушки, хотят разбудить и скорее поднять с кровати, отправляя заниматься делами, которых у неё накопилось достаточно.
но несмотря на все попытки, ким продолжает сладко спать, совсем не обращая внимание на то, как солнце буквально стучится к ней в окно и просит подняться, чтобы встретить новый день.
её даже не разбудил стук, который раздался так же внезапно, как и солнце перекрыла небольшая тучка, заставляя светить менее ярко. в комнату теперь уже заглядывает ли, который хотел проверить все ли в порядке, так как уже обед, а старшая все ещё спит. он тихо заходит в комнату, оставляя тапочки около самой двери и тихим шагом двигается по направлению к окну, закрывает его плотными шторами и замечает на полу какую-то записную книжку, а рядом несколько расбросанных ручек без колпачков. мужчина аккуратно поднимает блокнот и кладёт на тумбочку около кровати, не пытаясь что либо прочитать, хотя тот был настежь открыт. собирает ручки, замечая, что они разных цветов и подбирает к каждой нужный колпачок, а затем тихо кладёт их рядом с записной книжкой, стараясь не шуметь. на все это уходит лишь пара минут, но почему-то он задерживается, чтобы обратить свое внимание на то, как сольхен прячет свое лицо в подушке. видимо, во сне ей так сильно мешало солнце, что та спряталась меж двух подушек, чтобы получить хоть какую-то темноту. он разворачивается к двери и так же аккуратно возвращается к тапочкам, но уже на этом моменте слышит шуршание одеяла и тихий звук от кровати.
сольхен поднимает свой сонный взгляд на мужчину в комнате и хмурится, пытаясь понять, что происходит. спросонья сделать это сразу не удаётся, поэтому она оборачивается, проверяя окно, а затем обращает внимание на тумбочку, где лежат её сложенные вещи, а затем резким движением касается кофты на себе, пока чонсок хлопает глазами, не понимая, что она делает.
— ты что-то сделал? — спрашивает сольхен, возвращая заспанные глаза обратно к мужчине, который надевает свои тапочки.
— закрыл окно, поднял с пола твои вещи и все. — отвечает ли, а затем опирается спиной на дверь, — я, наверное, разбудил. извини. зашёл проверить все ли в порядке.
— ясно. — растерянно отвечает девушка, опуская глаза куда-то вниз, будто что-то ищет, — и как долго ты был в комнате?
— меньше пары минут. — он касается своих волос, продолжая наблюдать за тем, как женщина рассматривает одеяло, — что-то не так?
— странный сон приснился. — ким касается руками своих волос, которые от сна приняли ту форму, в которую сложились. немного запутанные и неряшливо охватывают женские плечи.
— вот как. — он отстраняется от двери, выдыхая, пока его глаза сосредоточено следят за женскими руками, — уже два часа дня. мне накрыть на стол?
— не стоит. — ким поднимается с кровати и ищет второй тапок, — я сама. спасибо. — продолжает она и шагает на другую сторону кровати, надев лишь один тапок, но благо находит его пару и уходит в ванную.
сольхен устало умывается и чистит зубы, пока думает о том, что второй раз это не должно сработать. в первый раз это было просто совпадение. вещих снов не бывает. нет.
но почему опять было точно такое же чувство, словно это было явью? почему прикосновения были такими реальными?
она отчётливо чувствовала, как кто-то перебирает её волосы и мягко гладит по голове. это было чем-то знакомым. так обычно делает хаын, но ведь когда та проснулась рядом подруги не было. она не понимает, в чем дело.
— а где доен? — задаёт вопрос сольхен и аккуратно кладёт себе в тарелку небольшую порцию салата, вспоминая, что так же нужно выпить витамины и обработать руку, — кстати, ты голоден?
— он уехал по делам. — отвечает чонсок, сидя за барной стойкой, — нет, спасибо. я недавно перекусил.
— вы оба собираетесь меня сторожить? — спрашивает старшая, пока правой рукой прижимает к себе бутылку с соком, а левой старательно крутит крышку.
— не сказал бы, что мы сторожим. — продолжает отвечать парень, а сам отпивает ещё тёплый чай. все таки вчера он его даже не попробовал. — я заехал после работы. особо ничего со вчера там не изменилось, поэтому я решил приехать. всяко лишним не будет, наверное. — он неуверенно запинается, кусая внутреннюю сторону щеки, — я все ещё не уверен, как могу обращаться...
— можешь неформально. мне непринципиально. — говорит в ответ девушка, пока аккуратно одной рукой переносит тарелку на барную стойку, а затем вторым подходом забирает чашку.
— надеюсь, ты не против, что я решил заехать. — продолжает говорить чонсок, пока сольхен в очередной раз разворачивается и возвращается к подобию кухонного стола, откуда берет пачку с крекерами и ставит её прямо перед младшим, — не хочу как-то мешать или что-то вроде этого.
— я не против. — отвечает сольхен, замечая какое-то странное волнение в чужом голосе, — крекеры должно быть вкусные. доен их вчера за обе щеки уплетал, пока мы с тобой разговаривали.
и именно в этот момент, как сольхен упоминает вчерашний разговор, чонсок хмурится, вспоминая, как чувствовал себя вчера. он не понимает, почему чувствовал себя так гадко. да и, он особо не осознает, что происходит с самой адвокатессой. вчера она была одной, а сегодня ведёт себя иначе. менее подавлено и злобно. да, он однозначно замечает в ней это изменение. она выглядит такой же спокойной, как и раньше, какой он увидел её в первую их встречу.
он рассказывает что-то о работе, а сольхен кивает, давая понять, что слушает. все постоянно рассказывают ей что-то о работе. как только та заканчивает со своим поздним завтраком, то закатывает рукава от кофты и встаёт из-за стола, забирая тарелку с собой. чонсок успевает лишь моментом обратить внимание на ссадины, которые есть у девушки даже на руках. нет, это даже не какие-то царапины. почему-то он опять напрягается, чувствуя, как внутри него нарастает недопонимание и лёгкая злость. однако, быстро его лёгкий настрой сменяется недовольным взглядом, который направлен исключительно на женские руки. не успевает ким убрать грязную посуду обратно на поднос, чтобы её забрал персонал, как её резко хватают за руку, из-за чего та разворачивается и поднимает свои глаза на мужчину.
— что это? — задаёт чонсок твёрдый вопрос, крепко сжимая женское запястье, а затем быстрым движением хватает уже и другую руку, замечая, что подобный синяк есть выше по руке.
— ударилась. — растерянно отвечает сольхен, пытаясь сделать шаг назад, а сама даже не заметила, как мужской взгляд становится таким.
— так же, как и губу разбила? — спрашивает тот, приподнимая брови, — племянник, да? — и игнорируя всю свою растерянность, сольхен смотрит прямо в мужские глаза, в которых читает явный вопрос и все недовольство, которое она когда либо видела на его лице.
— убери руки. — отвечает ким, стараясь увеличить дистанцию, — отпусти. я не следила за тем, как сбегала от того мужика и набила синяков...
— прошло всего два с половиной дня. эти синяки почти жёлтые. они старые. — продолжает ли и пазл в его голове наконец-то складывается, пока сольхен, паникуя, уводит свои глаза вниз, — поэтому тебя нельзя пускать к дэсону, так? поэтому от него прячешься? — сольхен молчит и не отвечает, отчаянно пытаясь освободиться. дёргает руками на себя и наконец её отпускают, но та не пророняет и слова, как её левая рука поднимется вверх. лёгкий замах и хлопок, после которого сольхен пятится назад, прикрывая рот ладонью, словно боится, что её ударят в ответ. чонсок касается правой щеки ладонью, ощущая едва заметную боль, которая возвращает его обратно. неужели злость на самого себя настолько выводит его из себя, что он её не слышит? злится, что какой-то мудак так поступил, но при этом понимает, что причина, из-за которой это все произошло - он сам.
— прости. — произносит ли, глядя куда-то в сторону, а затем замечает то, насколько испуганной выглядит девушка напротив него и сам делает шаг назад, — прости.
— раз не в состоянии игнорировать последствия... — начинает сольхен, опуская рукава вниз, — то просто не приближайся. — необращая внимание на то, что она заговорила, лёгкая дрожь не отпускает. её удивляют глаза напротив полные сожаления. словно мужчина не может произнести вслух, что ему жаль из-за произошедшего. или, может, специально не говорит, зная, что та опять будет смотреть прямо в глаза и поймёт все без слов.
— я правда постараюсь сделать все, чтобы он не смог найти тебя. — тихо произносит чонсок, чувствуя, как его руки начинают дрожать вновь, — мне не все равно, поэтому я так отреагировал. извини.
почему-то именно сейчас чонсок полностью осознает, что в ответ получает точно такую же ложь, которой он продолжает прикрываться по сей день. и ему становится так гадко от осознания, что он напугал её своими действиями. не может заставить себя начать разгребать эту гору мыслей и чувств, которые его переполняют. этого всего слишком много, что он не справляется. кажется, он впервые в жизни настолько запутался в себе и в том что делает, будто с апреля так ничего и не усвоил, а уж тем более не сделал абсолютно никакие для себя выводы. просто вечно бежал от проблемы, думая, что сможет убежать так далеко, что она его не настигнет. прямо сейчас он жалеет, что это дело вовсе попало к адвокатессе. ему жаль, что из-за него это все произошло. было бы вероятно лучше, если бы он оказался за решёткой и не впутывал в это сольхен, так?
единственная деталь, которую вечно упускает мужчина - ким осознанно пошла на это дело. он просто не может представить или хотя бы элементарно предположить, что могло произойти, раз она решила бороться до последнего. из этого вытекает следующее: какую цель преследует сольхен; ради чего сейчас прячется; что хочет сделать; и что ею руководит. его так много всего интересует, но он не спросит, зная, что ему не ответят. не ответят, пока он сам не заговорит о том, так как прекрасно осознает, как все это связано с той сорванной сделкой.
в любом случае - розовые очки были разбиты,
а они бьются стёклами внутрь. действительно жаль, что ей пришлось столкнуться с таким. сколько бы мама не нахваливала её выбор и что дэсон будет замечательным мужем, если не будущим отцом, привели лишь к осознанию своей ошибки и глупости. стоило однажды послушаться старшую женщину, как все повернулась именно так. но сольхен не будет винить в этом всем свою мать, нет, она ругает сама себя. ругает за всю ту глупость и наивность, что хорошие мужчины бывают и если заслужить любовь, то она никуда не денется. у жизни настолько неадекватные сценаристы, что сюжетные повороты поджидают тебя в удивительно предсказуемых местах.
— мама! — раздаётся звонкий голос, а перед глазами мелькают милые детские хвостики, пока лица касаются ещё небольшие девичьи ладони.
сольхен резко открывает глаза и отрывается от подушки, со страхом закрывая ладонью половину лица, пока другой рукой касается плоского живота.
сны - просто выброс информации мозгом, но иногда они могут показать и рассказать о чем мы переживаем и волнуемся, чего боимся и пытаемся избежать.
эффект от странного видения во сне остаётся, но женские глаза обращаются к знакомому лицу около двери. мужчина только открыл её, намереваясь войти, но даже не успел переступить порог, как замер от удивления.
— я даже зайти не успел... — произносит чонсок, громко выдыхая, — там бомгю приехал. попросил тебя разбудить и занести сумку с вещами. он парой этажей выше. мы тебя отведем. — заканчивает он, замечая, как женщина сверлит его взглядом, будто она зависла. ким выглядит немного испуганной, из-за чего ли неуверенно мнется на месте и ставит сумку около двери, — все в порядке?
— да. — сольхен вздрагиет от вопроса и отводит глаза, вновь касаясь своих волос руками, будто не может понять, что с ней происходит, — да, пойдём. — она встаёт с кровати, обращая внимание на темноту за окном, а затем отправляется к небольшой сумке и достаёт оттуда тёплую толстовку, которую надевает поверх пижамы. она заснула днем, а значит, сейчас поздний вечер и прокурор со заехал уже после рабочего дня. адвокатесса натягивает на себя капюшон и, глядя в мужскую спину, шагает следом, наблюдая, как чонсок поправляет на себе пальто, а доен лениво потягивается. у парней между собой не особо большая разница в росте, но сольхен где-то на треть головы ниже каждого из них. она обращает на это свое внимание в момент, когда они заходят в лифт.
— кстати, не хотел поднимать эту тему, но мне только что твой секретарь написал, что завтра ёнми собирается заехать в твой офис. — начинает доен, глядя на то, как сменяются этажи и замечает, как сольхен смотрит в пол, пряча ладони в длинные рукава толстовки, — ты замёрзла?
— в честь чего? — недовольным тоном отвечает младший, а женщина отрицательно крутит головой, обращая свое внимание на то, как чонсок убирает длинные пряди волос назад.
— крови напрямую из тебя попить хочет. — шутит мужчина, а сам довольно смеётся, но останавливается, сдерживая улыбку изо всех сил, как только лифт останавливается.
— мне не весело. — недовольно отвечает ли и цокает языком, а сам неосознанно поворачивает голову в сторону адвокатессы, словно проверять её вошло ему в привычку. какого было его удивление, когда чужие глаза ждали его заранее, будто она знала, что он обернётся и ждала этого.
— мне тоже, но не плакать же в такой ситуации. — говорит старший, а сам делает шаг вперёд к открытой двери лифта, — пошли. — он выходит, пока ли пропускает адвокатессу вперёд, которая словно признак максимально тихими шагами идёт за младшими её парнями.
на этаже нет людей, а местами даже свет не горит, словно это закрытая часть отеля. её глаза обращают внимание на парочку лестниц и несколько разных размером коробок, а затем, поднимая голову вверх, та видит люстру без мишуры. вероятно, хотят заменить декоративную часть освещения, поэтому здесь немного тускловато. краем глаза сольхен замечает парочку людей, которые шагают им навстречу и с недоверием уходит полностью за спину доену, стараясь как-то спрятаться и почувствовать себя немного в безопасности. эти двое почему-то вызывают немного доверия, поэтому ей и правда спокойно, тем более это наоборот к лучшему , что они согласились на помощь. всяко лучше, чем прятаться в неизвестном безлюдном мотеле, где на ресепшене стоит подозрительный немолодой человек. <<а сейчас направо>> — раздаётся приятный тембр доена, а затем парень сразу заворачивает за угол, пока те двое мужчин тихо здороваются с парнями. видимо это часть персонала.
— вы привели меня сюда, словно подозреваете в чем-то. хаын, значит, может к ней заходить, а я нет. — возмущается бомгю, скрещивая руки на груди, как только в дверном проёме появляется доен. если бы прокурор заметил сольхен, вряд ли бы он так возмущался, но та спряталась за мужской спиной и аккуратно выглядывает, приподнимая брови, — с-сольхен. — от неловкости он аж заикается, но сразу же встаёт со стула и поправляет на себе галстук, после двигается в сторону адвокатессы, протягивая к той руки. он выглядит обеспокоенным, но его лицо выражает облегчение, что с ней все в порядке.
— что ты делаешь? — недовольно спрашивает сольхен, делая шаг назад, а затем ещё один, но уже за спину чонсоку, а сама недовольно косится на мужчину.
— я просто волновался за тебя... — произносит тот в ответ, пока ли немного оборачивается на девушку за собой, проверяя в чем дело. неудивительно, такой жест как-то даже обижает бомгю. ему обидно, что она отпрянула от него и выбрала спрятаться за спиной лживого преступника. — в любом случае, я передал сумку где были все бумаги, что я сумел найти. и, ну, все, прекращай за ним прятаться. реагируешь на меня так, словно я чужой тебе человек. — срывается мужчина, а доен увлечённо почесывает подбородок, не понимая такой паники, — ты как раз за чужаком и прячешься.
— не прячусь. — отвечает сольхен, а сама стягивает со своей головы капюшон, устало выдыхая, — я займусь бумагами. спасибо.
— есть что-то с чем можем помочь мы? — подаёт голос чонсок и убирает руки в карманы чёрных брюк, слегка склоняя голову в бок.
— они что-то знают? — задаёт вопрос прокурор, обращаясь к своей старой подруге, которая поправляет на себе толстовку, игнорируя вопрос младшего.
— только то, что сделал дэсон. — отвечает сольхен и спокойным шагом двигает к стене рядом, аккуратно опирается на неё спиной и по-прежнему прячет руки.
— сама рассказала? — задаёт он уже второй краткий вопрос, а чонсок с доеном недовольно переглядываются, словно понимают к чему они клонят.
— нет. — она крутит головой, — просто заметили.
— значит, ни с чем помочь не можете. спасибо за инициативу. — бомгю слегка улыбается и кивает, а сам использует пуговицу пиджака по назначению, приводя себя в более статный вид, собирается на выход, — спасибо, за вашу помощь. я скоро заберу её с собой, просто не сегодня.
чонсок недовольно цокает языком, а затем поджимает губы, а сольхен смотрит в мужской затылок, замечая, как желваки его скул напрягаются.
— если мы сможем объединить наши силы, то... — подхватывает доен и идёт к мужчинам поближе, так как все это время стоял поодаль от всех.
— того, что вы заботитесь о её безопасности - достаточно. — он опять мимолетно улыбается, пытаясь быть дружелюбным, а затем кивает, — просто ещё пару дней, а дальше я сам смогу справится. — как бы уверенно он это не говорил, его по прежнему так сильно задевают действия адвокатессы, что он так же неосознанно начинает потихоньку злиться. она стоит от них на расстоянии где-то двух-трех метров, упираясь спиной в стену с разными рисунками, видимо, ручная роспись. сам это зал выглядит как совсем небольшое место для праздника. она даже заметила выход на балкон.
ким уводит взгляд от выхода на балкон, заглушая свой интерес к нему, так как повисла та самая невлокая тишина прям в момент, когда два высокорослых мужчины смотрят друг напротив друга и сверлят взглядом, а вот доен просто следит за этими двумя, чтобы те как минимум не сокращали дистанцию. оба неосознанно злятся сами на себя и друг на друга, но если объяснить злость бомгю можно, то чонсок остаётся под большим вопросом. вряд ли в нем играет ревность, чем страдает сейчас прокурор со, так как по реакции ли заметно, что отпускать адвокатессу он не хочет. бедный, бедный прокурор, все ещё на что-то надеется. и честно, на нем сольхен внимания не заостряет, так как ей безразлично о чем сейчас думает её старый друг, её больше интересует причина по которой бывший подсудимый сейчас так недоволен и почему он так рвётся помочь, все равно зная, что пока сам не начнёт говорить, то и она будет молчать в ответ. ей правда интересно, почему он ведёт себя так, словно они не чужие друг другу люди. она не понимает, к чему вся эта вежливость с его стороны, волнение и обеспокоенность произошедшим.
— если что-то понадобиться ещё, скажите об этом. — говорит доен, прерывая молчание, пока сольхен по прежнему держит младшего мужчину своим взглядом. вероятно, он чувствует, что на него смотрят, поэтому и не хватает смелости обернуться. чонсок нервно достаёт руку из кармана и поправляет свои волосы, за чем девушка так увлечённо наблюдает, не обращая внимание на то, как бомгю соглашается на слова доена.
это был не вещий сон - а дежавю.
резкие и неприятные звуки лифта бьют по ушным перепонкам, пока аромат духов наглухо застряет в носу, а крепкие мужские руки аккуратно прижимают женщину к себе. звук ключей такой звонкий или, может, так просто кажется в том состоянии, в котором прибывает сейчас сольхен. она отключается лишь моментами, когда остаётся в полном покое, поэтому спала все то время пока они сюда ехали, но как только её достали из машины - спустя время проснулась из-за движения. большую часть времени пока они добирались до номера ким даже не открывала глаза, но как только те зашли внутрь и доен отправился отгонять машину в другое место, ей все таки пришлось приоткрыть их совсем немного, чтобы следить за обстановкой.
— где мы? — задаёт тихий вопрос девушка, попрежнему прижимаясь щекой к мужскому плечу, пока сам парень поворачивается к двери в спальню спиной и нажимает на ручку локтем, заходя вовнутрь.
— в отеле моего отца. — тоже не особо громко отвечает сам чонсок, подходя к кровати, на которую аккуратно опускает женщину, — что те люди, что ваш муж вряд ли додумаются сюда сунуться. — он присаживается на корточки перед достаточно низкой кроватью, пока сольхен переворачивается на один бок, пытаясь встать, — нужно снять пальто и можете спать. — помогает ей сесть и лёгким движением растегивает три пуговицы, аккуратно стягивает верхнюю одежду с женских плеч и забирает пальто, пока девушка устало хлопает глазами, явно ничего не соображая. ей хочется все ещё быть в курсе событий, держать все под контролем и осознавать всю ситуацию, но её глаза плывут, заставляя веки опускаться.
ли аккуратным движением подхватывает её под голову, медленно укладывая на подушку, а затем накидывает одеяло, растерянно выдыхая. убирает руку и замирает, резко ощущая, как в голове отдаёт звук быстро бьющегося сердца, а от нервов и спешки даже виски пульсируют. он коленями касается пола, чтобы не так сильно нагружать ноги, а затем и вовсе садится на пол спиной к кровати. эта тишина убивает, а женского дыхания даже не слышно, из-за чего звук сердцебиения убивает мужчину, а все мысли смешиваются в одну непросветную кучу. он не может сам себе объяснить, почему чувствует себя так. даже его тело постепенно начинает дрожать не из-за страха за свою жизнь, а из-за того что он сделал и к чему в итоге это привело. что наиболее странно для него самого - волнение за жизнь женщины, которая тихо лежит без сознания у него за спиной. ли не может понять, откуда это чувство какого-то странного долга в его голове, из-за чего он просто не может отвернуться и закрыть глаза на эту ситуацию. он не знает, почему он сейчас ранен морально, что его всего окутывает тревога, ведь он совершил самую большую ошибку в своей жизни, из-за чего сейчас находится на свободе, а адвокатессе приходится страдать в следствии его ошибок. чонсок оборачивается, наблюдая за тем как ким почти прячет лицо в мягкой подушке, словно хочет спрятаться от чего-то или кого-то. её волосы съехали немного на лицо и при дыхании одна прядь вечно поднимается, то опускается. мужчина тянется к женскому лицу и аккуратно убирает длинные волосы с лица, откидывая их назад на подушку, а сам задумчиво замирает, пальцами касаясь женской головы. с его губ срывается очередное извинение за то, что произошло, словно старшая слышит его и сможет ответить. он думает, что она уже крепко спит из-за того, что сильно устала, но каково будет его разочарование узнать, что его собственный голос её и разбудил. у неё слишком чуткий сон и, даже несмотря на такую сильную слабость, она проснётся, чтобы проверить обстановку в которой оказалась. на этот раз глаза она не открыла, а лишь немного повернула головой, на что мужчина с волнением остановился и опять вымолвил тихое <<простите>>. мягко касается её волос в последний раз, а затем встаёт, накидывает на себя пальто и молча выходит из комнаты, тихо закрывая за собой дверь.
всё таки не сон.
— бомгю, если это все о чем ты сообразил поговорить, тем более в такой ситуации, то мы уходим. – подаёт голос и сама сольхен, наконец-то отрываясь от стенки, а сама по прежнему так задумчиво касается своей головы, пытаясь что-то проверить, — я бы могла и вовсе не выходить из номера.
— я... — растерянно начинает прокурор, — я хотел поговорить с тобой лично, поэтому попросил бы вас, парни, выйти на пару минут.
— нет. — недовольно хмурится ким и подходит к младшим её мужчинам, которые сами дружелюбными лицами не блещут, — я не хочу. если это все - то мы уходим.
— дэсон написал уже второе заявление в полицию о твоей пропаже. — мнется со, скрещивая руки на груди, — поэтому заканчивать с этим делом нужно как можно быстрее, пока легенда о том, что ты уехала в отпуск и поссорилась с мужем ещё работает.
— я разберусь. — она накидывает на голову капюшон и окидывает мужчин взглядом, а затем вздыхает, замечая все их недовольство, — это все? — сверлит она взглядом бомгю напротив, а он недовольно и обиженно кивает головой, — тогда, мы уходим. — она обращает внимание сначала на доена, который смотрит ей за спину, а затем оборачивается, замечая недовольного чонсока, который смотрит уже на саму адвокатессу.
— если что-то случится, не думайте, что я спущу вам это с рук. — произносит дэсон, хмуро забирая свою сумку с маленького столика.
— я помню. — недовольно отвечает и сам чонсок, убирая края пальто себе за спину, а сам убирает руки в карманы брюк, — угрожать нам не надо. я посмотрю на то, что ты сделаешь дэсону, за то что сделал он. — ли от злости дёргает головой в бок, а затем разворачивается и уходит в сторону двери, — доен, выпроводи его.
— окей. — а друг кивает, убирая руки за спину, а сам без какой либо агрессии смотрит на прокурора. он то прекрасно понимает, что чонсок не вывозит и что его переполняют отрицательные эмоции, поэтому без возмущений соглашается. рано или поздно эти двое ещё могут повздорить и не на одних словах, чего допускать не хочется. ким с интересом смотрит на то, как бомгю провожает взглядом чонсока, а затем переводит глаза на доена, который слегка дует губы и приподнимет брови, а сам с вопросом смотрит на старшую женщину. он кивает в сторону двери, так как его друг в неё уже вышел.
— а меня подождать? — задаёт весьма не тихий вопрос сольхен, замечая, что младший уже скрылся. но стоило ей подать голос, как ли появляется в проходе и недовольно опирается головой на косяк двери, кусая щеку с внутренней стороны. видно, что он злится, но старается сдерживать себя, чтобы не сказать чего-то лишнего. — увидимся позже. — говорит напоследок девушка и уходит в сторону выхода.
коридор особо ничем не изменился, как и лифт в который они вдвоём заходят. он совсем небольшой, но выглядит все равно дорого. заметно, что здесь часто убираются и идеально моют зеркала, ибо ни одного развода, даже отпечатков рук не видать. ли сутулится, опираясь спиной на стенку лифта, скрещивает руки на груди и надеется, что адвокатесса не будет с ним разговаривать. ему правда хочется побыть в тишине и своих мыслях, даже если разбираться с ними он не хочет. тем более рыться в своих чувствах не будет, чтобы что-то там осознать или переосмыслить, нет, но все равно напрягается каждый раз когда ловит на себе женские глаза. она не смотрит впритык, нет. она смотрит через зеркало и слегка приподнимает брови, как только мужчина замечает её взгляд и выпрямляется. он специально не хочет разбираться почему его так заботит её взгляд, каким бы он ни был. но парень опять соврет, если скажет, что не хочет чтобы на него смотрели. он просто не может себе позволить смотреть на неё слишком долго вот так. выдержки не хватает. вы когда нибудь пробовали смотреть кому-то в глаза слишком долго, особенно когда с человеком напротив у вас огромное количество недопониманий и секретов друг от друга, а ваши руки непроизвольно дрожат, когда человек высказывает вам что-то обидное? чонсок пробовал. слишком долго не получается.
— почему ты злишься? — внезапно произносит сольхен, а сама обращает внимание на лифт, который подъезжает к нужному этажу.
— я не злюсь. — опять лживо отвечает чонсок, словно пытается скрыть, что проявляет какие либо эмоции относительно всей этой ситуации, — справедливо негодую.
— нет. — крутит головой адвокатесса, а затем опять поднимает левую руку и касается указательным пальцем виска, — не могу понять чем ты злишься: головой или... — она легонько стучит пальцем, а затем уводит руку в сторону мужской груди и аккуратно касается её центра, упираясь подушечкой пальца в кость, — или задетой гордостью. мне правда интересно.
на её слова чонсок недовольно цокает языком и аккуратно убирает от себя женскую руку, но вместо того чтобы проигнорировать эту слишком явную манипуляцию, он почему-то выбирает повестись на неё. он нажимает одну из кнопок и лифт останавливается, не доезжая до этажа.
— я не могу понять, зачем ты это делаешь. — подаёт голос мужчина, опять скрещивая руки и переводя глаза к женскому лицу.
– делаю что? — задаёт она риторический вопрос, потому что знает о чем он спрашивает.
— пытаешься рыться в моей голове. — он недовольно хмурится и надеется, что сможет с ней нормально поговорить, но если быть честным то адвокатессе не нравятся замкнутые пространства, а уж тем более с плохо знакомыми мужчинами.
— не правда. — сольхен стягивает капюшон с головы, — пытаюсь помочь тебе разобраться в себе. ты слишком запутался, не так ли? со стороны очень заметно.
— это уже не твоё дело. — он почти что огрызается, осознавая, что его видят и читают как открытую книгу. но это слишком радикальное выражение. женщина видит лишь то, что он сам показывает.
— верно, но ты не смог культурно проигнорировать момент, когда увидел синяки на моих руках. — она касается своей головы ладонью, словно приглаживает волосы, — и я не буду культурно игнорировать то, что вижу.
— я объяснил, что отреагировал потому что мне не все равно. — его и правда выводят разговоры, которые задевают эту тему. ему сложно контролировать себя и свои эмоции в момент, когда дело касается того, что ему важно и его интересует, — тебя это все не волнует, поэтому я не вижу смысла обсуждать этот вопрос.
— с чего ты взял? — моментально спрашивает сольхен в ответ на его умозаключение, выдавая своей интонацией, что оно неверно. но не слышит ничего со стороны парня, словно у него нет даже основания, из-за чего он так думает. — я спрашиваю: с чего ты взял, что меня это не волнует? — она повторно задаёт вопрос, надеясь, что теперь чонсок сможет дать ей ответ, так как уже имеет конкретику о чем его спрашивают. но младший лишь уводит глаза куда-то в сторону, будто не может подобрать слова для того, чтобы ответить. она выжидает совсем немного и тянется к кнопкам, чтобы запустить лифт обратно, но ли закрывает широкой ладонью циферблат вместе с кнопоками, — нет-нет. раз молчишь, значит, тема закрыта. не хочешь продолжать разговор, значит, настаивать не буду. — она аккуратно уводит его руку в сторону, придерживая за кисть, пока нажимает нужную кнопку и спустя буквально несколько секунд они оказываются на нужном этаже. чонсок замечает лишь то, как она недовольно кривит губы, когда выходит из лифта, словно разочарована в разговоре, который только что состоялся. он понимает, что она пытается вывести его на разговор, но просто не может заговорить потому что сказать ему нечего. девушка задаёт элементарные и несложные вопросы, но ему буквально нечем ответить, кроме как огрызнуться и промолчать. только когда ким уходит в комнату, он осознает, что когда нибудь её терпение закончится, как и время, которое ей осталось провести здесь и она больше не попытается с ним заговорить.
чонсок скидывает с себя пальто, а сам устало приземляется на мягкий диван, но не включает свет и тускло осматривает эту часть номера, забывая, что должен ехать домой, а завтра его ждёт очередной рабочий и противный день, а так же неприятная встреча, которую он бы предпочёл пропустить. ему правда стоит разобраться в самом себе, если он хочет заполучить её доверие, но ему все ещё непонятно, почему она готова доверять чужаку. и все равно парень упускает тот факт, что безоговорочно поверит всем словам, что скажет адвокатесса и даже не подумает, что она собирается ему лгать. чонсок сам слишком сильно ей доверяет, потому что она внушает доверие. он знает, что если она что-то говорит и обещает, значит, так и будет. почему-то он готов ей верить, но представить, как она будет ему доверять - не может. совсем не замечает этих противоречий.
ли правда пытается понять хоть что-то из того, что он чувствует, но это даётся с таким трудом и он не замечает, как засыпает на пустом диване, не имея под головой даже подушки. настолько морально измотался, что заснул спустя несколько минут, как только принял горизонтальное положение.
и каково было удивление сольхен, когда она вышла в час ночи, чтобы взять с собой сок и обнаружила спящего мужчину в гостиной. она нашла в одном из шкафов небольшой лёгкий плед, которым можно было укрыть младшего, а затем пошла за подушкой, чтобы на утро у него не болела шея. так сильно засиделась за бумагами, что не заметила, как наступила поздняя ночь.
— чонсок... — шёпотом обращается к нему сольхен, а сама понимает, что если он сейчас проснётся, то вряд ли продолжит спать, но больной рукой поднять его голову она не может, — чонсок, подними голову... – в ответ она слышит тихое мычание, но стоит ей окликнуть его ещё раз, как младший поднимает голову, а ким не теряет времени и быстро суёт ему под голову подушку, а затем аккуратно укладывает на неё его голову, — всё. спи-спи.
— зачем ты меня звала...? — тихо говорит чонсок сонным голосом, а сам не соображает, где находится. на этом моменте сольхен паникует, думая, как заставить уснуть его обратно. отправить его на машине домой нельзя в таком сонном состоянии, но если он окончательно проснётся, то вряд ли продолжит спать. он едва приоткрывает глаза, пока сквозь женские волосы из коридора светит мягкий, но тусклый свет лампочки.
— все в порядке. спи. — в этот момент она понимает, что совершенно не умеет убаюкивать людей и боится, что он не заснёт обратно.
— я думаю... — его голос отдаёт лёгким хрипом и звучит ниже обычного, явно давая понять, что сон полностью его не отпустил, — сплю я... сплю.
он заканчивает болтать и закрывает глаза, пока сольхен тихонько опускается на коленки и садится около дивана, наблюдает за тем как младший засыпает и с облегчением выдыхает.
глаза пробегают по очертания чужого лица, а брови задумчиво вздрагивают, выдавая и без того пылающий в глазах интерес. она правда не понимает мотивацию чонсока, его злость и раздражительность кажутся ей странными, а изрядный интерес лишним. если бы они были друзьями или хотя бы старыми знакомыми, то такое волнение с его стороны было бы оправданным. всяко не чужой человек, который просит о помощи. ким ловит себя на мысли, что сама не отдаёт себе какого-то отчёта в том, как поступает. ведь даже сейчас заботится о том, чтобы ночью парень не замёрз и не потянул шею от неудобного положения, пока спал. обычная вежливость? а как же честность, которую так просит от него сама сольхен? с чего вдруг он должен начать быть честным? просто из-за её просьбы? чужие ведь друг другу люди. именно поэтому чонсок и не собирается быть честным. ну, вероятно, она так думает сейчас. просто пытается найти какие-то логическое объяснение его поведению, да и для своего нужно как-то найти ответы. не позволяет ли она себе слишком много, будучи заложницей ситуации? диктует правила, командует, пренебрегает людьми, которые ей помогают, словно есть выбор.
крупный слой её мыслей и размышлений прерывают мужские дрожащие ресницы, которые приманивают к себе все её внимание. он ведь уже не спит. она задумчиво осматривается в комнате, думая, стоит ли ей тактично уйти или сидеть до последнего. если он сейчас встанет, то вероятно, поедет домой, но после такого неполного сна пускать мужчину за руль не хочется. сольхен знает не понаслышке, как тяжело сконцентрироваться на дороге, когда ты очень мало поспал. в очередной раз её сбивают с мыслей, но в этот раз мужской вздох, пока глаза все равно закрыты, а ресницы все так же время от времени едва вздрагивают. на её лице внезапно появляется едва заметная улыбка, будто он пытается таким образом её культурно прогнать и сделать вид, что все ещё спит.
сольхен беззвучно поднимает руку над диваном, а затем с максимальной осторожностью касается мужского лба, с которого смахивает длинные пряди, убирая их назад ко всем остальным. тонкими пальцами будто бы расчесывает густые тёмные волосы, аккуратно убирая их за ухо, чтобы опять те не упали на лицо. она делает это специально, чтобы чонсок не придуривался, что он спит. но её удивляет, как долго он держится, замечая по прежнему неуспокаивающиесы ресницы, а это значит, что он все ещё не спит. ким даже перестаёт держать руку в воздухе и едва заметно кладет её на мужскую шею, пока длинными пальцами запутывается в волосах где-то на затылке. ей так... спокойно. из головы даже уходит тот факт, что сейчас она от кого-то прячется и все мысли сосредоточены на том, чтобы вывести плохого актёра начистоту и заставить открыть глаза, что будет означать для неё маленькую победу.
— ай... — очень тихо шипит чонсок, а сам хмурится, ощущая лёгкую боль в шее, пока женская рука по прежнему мягко утопает в волосах.
— я знаю, что ты не спишь. — самодовольствуется сольхен, а затем ныряет рукой немного глубже, тем самым зарываясь в волосах сильнее, — перестань притворяться.
— в чем была проблема уйти? — все равно сонно обращается к ней младший, пока его голос даже приятно хрипит, а его глаза неохотно открываются, обращая все свое внимание девушке совсем рядом.
— ты бы встал и поехал домой. — отвечает адвокатесса и мягко поглаживает того за ухом, на что ли хмурится и поджимает плечо к себе, а та останавливается, собираясь и вовсе убрать руку, — ты очень мало поспал. нельзя за руль садиться. я не хотела тебя будить, прости, но и без подушки с одеялом оставить не могла.
— и почему ты такая? — даже как-то не по теме начинает младший, пока кривит губы, но останавливает женскую руку, словив ту под локоть, а затем поднимает её вверх, возвращая к своим волосам. он удобнее устраивается на одном боку, располагая как следует подушку под головой.
— какая? — её брови в очередной раз поднимаются и она даже растеряно хлопает глазами, но возвращается к волосам, стараясь больше не задевать чужие уши.
— сначала грубишь, а потом ведёшь себя вот так. — продолжает младший уже с закрытыми глазами, пока слышит в спокойной и даже мягкой тишине быстроту собственного сердца, будто оно сейчас выпрыгнет из груди.
— как я себя веду? — ещё один глупый вопрос идёт из её уст, но та лишь ещё больше замечает неуверенность и неловкость, которую выражает сонливость мужчины, а его поджатые и недовольные губы говорят сами за него, что ему даже как-то стеснительно уточнять, будто боится ошибиться в том, что говорит.
— слишком заботливо. — его голос звучит уже тише, будто тот опасается услышать какую-то насмешку в ответ, из-за его глупого, как ему кажется, выражения.
— ты тоже заботишься обо мне. я отношусь к тебе так же, как и ты ко мне. — без колебаний отвечает старшая, а затем её глаза убегают куда-то в пол, — тем более, если я нагрубила, то в любом случае не хотела этого. думаю, я была не в лучшем состоянии тогда, поэтому могла вести себя как-то не так. — она отвлекается на то, как её мизинец цепляется за воротник водолазки, пока воротник уже от рубашки неприятно мешается под рукой, возможно, даже как-то неприятно давит парню в шею, — в водолазке с рубашкой ведь неудобно спать. у меня есть большая футболка, если хочешь то...
— перестань. — недовольно звучит его голос, а он жмурится, на что сольхен убирает руку, прижимая её к себе, пока чонсок встаёт и недовольно смотрит той прямо в глаза, — пожалуйста, перестань. — он говорит это потому, что чувствует себя так странно. ему не противно, просто непривычно ощущать себя вот так. ему так тепло внутри, словно его очень и очень долго обнимали, а на деле же его просто погладили по голове и едва что успели сказать. ли совсем не может понять это ответное желание сделать что-то в ответ, будто хочет отплатить той же монетой. откуда у него вообще такое глупое убеждение, что если получает что-то он, то должен дать что-то взамен?
— почему ты вообще начала гладить меня по голове? — задаёт он вопрос, пока из-за уха выпадает та самая длинная прядь, которую сольхен так нежно заправляла все это время.
— потому что ты сделал так же. — она все ещё очень спокойна, пока замечает на его лице сначала недоумение, а затем очень явное сомнение.
— что? — он переспрашивает, приподнимая брови, а сам и с места не двигается.
— когда вы привезли меня из больницы. ты ведь точно так же поправлял мои волосы, нет? — продолжает старшая, но напротив не боится ошибиться в том, что говорит. мужские брови вздрагивают, а глаза опускаются, будто он начинает злиться, пытаясь это скрыть. — я ведь права. тогда в чем проблема?
— ни в чем. — слышится неохотный ответ, пока мужской взор останавливается на женской руке, где на одном из пальцев почему-то так неприятно светится колечко. ох, уж, это чувство дежавю. — просто больше не трогай меня. мне не нравится.
— не буду. извини. — проговаривает сольхен, замечая в очередной раз отблески злости на мужском лице, но она все равно не понимает на что она направлена, — ты злишься на меня?
— не на тебя. — он все же возвращает свои глаза обратно к ней, но уже жалеет о том, что только что сказал. просто ляпнул лишнего на эмоциях, а сейчас осознал то, что сказал.
— хорошо. — ким касается края дивана здоровой рукой и встаёт, опираясь на него, а затем поправляет на себе рукава от кофты и выдыхает, осознавая, что опять из хорошего начала их разговора вышел плохой конец, — отдыхай. я ещё не скоро буду ложиться спать, поэтому разбужу тебя на работу. — на её слова он кивает, краем глаза замечая, как к нему потянулась женская рука, но резко отпрянула. в его голове происходит полный диссонанс. он вообще не может определиться с тем, что чувствует прямо сейчас. ему было так хорошо и приятно, когда его гладили по волосам, но он собственноручно отказался от этого ещё и оттолкнул и без того слишком дружелюбную сольхен, которая перед ним дважды извинилась. а сейчас его переполняет обида, в которую он сам себя и загнал, но даже такое чувство порядком ему надоело.
— я опять солгал. — произносит чонсок, мягко цепляясь за женскую руку парой пальцев, показывая, что совсем не хочет её отпускать.
— я знаю. — продолжая наблюдать за ним, отвечает сольхен и ждёт, что тот хочет сделать. ли аккуратно тянет руку и кладёт ладонь к себе на голову, глядя в пол, а ему так неловко поднимать на адвокатессу глаза, — слишком запутался, да? — она выдыхает, — можешь не отвечать. если тебе будет проще, то сделай вид, что мы знаем друг друга очень давно. притворись, что познакомились на какой-то поездке заграницу и сдружились только потому, что оказались земляками.
— не хочу. — он обрывает её, не давая договорить, — не хочу выдумывать какую-то историю, чтобы как-то развязать то, в чем запутался.
— тогда разбирайся в тех условиях, что есть. — продолжает сольхен, а сама подходит совсем немного ближе и опять мягко прячет пальцы в волосах, — разберись, почему вечно так злишься; почему рылся в моих волосах и просишь сейчас по второму кругу копошиться в твоих; по какой причине так заводишься, когда бомгю говорит, что заберёт меня. — как она и ожидала, на этом моменте чонсок не выдерживает и встаёт с дивана, а его волосы небрежно лежат какими-то волнами, словно вьются сами по себе, — почему в каждом разговоре у нас образуется конфликт, который ты не хочешь никак решать?
— почему ты продолжаешь рыться в моей голове? — из его голоса звучит обессиленность, будто ему тяжело принять тот факт, что его можно прочитать. никто и никогда не рылся в нем настолько, в точности называя каждый вопрос, на который он так отчаянно пытается найти ответы.
— как я могу рыться в твоей голове, если ты ничего не говоришь? — задаёт она вполне логичный вопрос, но все таки отвечает вопросом на вопрос, — я вижу то, что ты показываешь. ты был слишком зол, когда говорил с бомгю вечером. знаешь что, например, показывает бомгю? обиду и ревность. обиду на меня, за то что я пряталась за твоей спиной, а ревностью он сыпит, видимо, из-за тебя же. — он смотрит ей в глаза, так внимательно слушая, — у вас на лицах все написано.
— с чего бы бомгю ревновать? — спрашивает чонсок, оттягивая слегка помятый край воротника от рубашки.
— потому что надеется, что как только я добьюсь развода, то сразу же убегу к нему, а ты выглядишь как преграда, которая мешает ему контролировать меня. — отвечает сольхен, разводя руки в стороны, — он закомплексованный мамин сынок, который проиграл дэсону и остался без ничего, а сейчас надеется отыграться, словно я расходный материал. и это именно то, что можно прочитать в его действиях и словах, но... — она задумчиво останавливается, осознавая, что говорит слишком много, — я не понимаю, как читая твои действия и слова, я вижу столько несостыковок. ты ведь так много твердил в самом начале, чтобы я ушла, просто потому что я женщина и отказывался работать со мной, а потом прилетел в больницу, хотя, как оказалось, должен был приехать только доен. ещё так бережно грел мои руки, а когда я была без сознания, единственное что ты сделал, это поправил мои волосы...
— боялась, что я сделаю что-то плохое, поэтому не давала себе уснуть? — подаёт голос чонсок, пока с лёгким волнением смотрит той в глаза, а сам понимает, что сейчас она буквально выплеснула все, о чем так долго думала и что так порядком накипело.
— да. потому что в моей голове не укладывалось, как мужчина, который буквально выгонял меня и был агрессивно настроен, в итоге бережно гладил меня по голове и извинялся.
— если я не доверяю женщинам, это не значит, что я захочу сделать что-то плохое. — он трёт свою шею, ощущая лёгкий холод по ногам, так как под одеялом было теплее, — видимо, дэсон так сильно подорвал твоё доверие к мужчинам, что тебе пришлось пытаться защищать себя до последнего.
— нет-нет. не дэсон разбил мои розовые очки. — она вертит головой, — ты был катализатором этой реакции, так как это рано или поздно бы произошло. — и только она заканчивает, как мужские губы едва ли успевают открыться, чтобы вымолить очередное извинение, — не смей извиняться! — она срывается на крик, давая себе полную свободу в эмоциях. буквально приказывает, но именно после этого приказа и повисает тишина. чонсоку нечего сказать, кроме как в очередной раз попросить прощения. и это именно тот случай, когда сольхен не понимает человека напротив, сколько бы сил не тратила на его анализ.
— можешь ударить меня. — подаёт голос ли, пока его лицо выглядит таким спокойным, пока он пытается решить какой-то совсем небольшой вопрос в своей голове.
— что? — словно выдыхая от усталости, нервно выдаёт старшая.
— просто ударь, как сделала это в прошлый раз. — он касается её левой руки и тянет наверх, прикладывая к своей щеке, пока старшая растерянно пытается отыскать в его глазах хоть какой-то ответ, но не видит абсолютно ничего кроме какого-то спокойствия и уверенности в том, что он говорит. — ударь меня за то, что я сделаю. — без волнения произносит младший, а ким хмурится и попрежнему видит лишь пустоту перед глазами, которая отражается в чужом взгляде. раздаётся такой же усталый мужской вздох, так как постоянные напряжённые и, ни к чему неприводящие разговоры, забирают максимум сил. мужские руки мягко касаются женских плеч, а сольхен закрывает глаза и опускает голову вниз, ощущая лишь то, как её немного тянут вперёд и так бережно приобнимают, будто пытаются не касаться её тела вовсе. она тихо и с лёгкой дрожью набирает воздуха в грудь, ощущая, как обычный и привычный ей уже запах номера смешивается с мужскими духами, заставляя её вспоминать ту ночь, когда её забрали из больницы. она касается воротника рубашки носом, понимая насколько сильно ткань пропиталась запахом. крупные ладони поднимаются немного выше лопаток и останавливаются, едва ли обхватывая девушку руками. такие невинные и мягкие касания заставляют любые негативные эмоции остыть, на что те просто уходят из головы, а женский взгляд даже становится спокойнее. почему этот мужчина заставляет её глаза гореть, вспоминая свои первоначальные цели, но так же в один миг освобождает от того напряжения, которое успело накопиться за эти несколько дней. она ниже лишь на десяток сантиметров, но ей все равно приходится прятаться в его плече, пока эти чёртовы духи застряют в носу. даже не смотря на всю мягкость запаха, сейчас он кажется таким резким.
ей так спокойно и тепло чувствовать такую тишину, даже если не брать во внимание почему она образовалась. ким правда пытается понять, почему такая осторожность в мужских движениях не вызывает в ней желания оттолкнуть, осудив его за это взглядом. не отталкивает, но и не собирается обнимать того в ответ, а просто ждёт хотя бы объяснения, зачем он это сейчас делает.
— единственное о чем я тебя попрошу, пожалуйста... — тоном ниже и тише начинает чонсок, едва заметно касаясь подбородком чужих волос , — не бойся меня. что угодно, но только не бойся, пожалуйста. — раздаётся весьма усталый и волнительный выдох, — я правда благодарен тебе за доверие. — до него наконец-то доходит, почему женщина являлась заложницей ситуации. у адвокатессы просто нет выбора, доверять ему или нет. ей приходится ему доверять в любом случае. — я извиняюсь, потому что надеюсь, что это что-то изменит, хотя осознаю, что это так не работает. — он в то же время хочет обнять её как можно крепче, но сокращать дистанцию и подходить ближе не собирается, понимая, что ему и так прилетит за то, что он сейчас делает. — прости, что из-за меня тебе приходится переживать это все, но пожалуйста, не бойся меня. не думай, что я могу сделать что-то плохое. — он едва касается её волос ладонью, но затем понимает, что и без этого позволяет себе слишком много. ещё несколько секунд он позволил себе касаться её без спроса, а затем отпускает, встречая изучающий женский взгляд. она смотрит так прямо и без какого либо волнения, что нельзя сказать о младшем, ибо он готовится к любой её реакции и дальнейшим словам. да и, про <<ударить>> он говорил вполне серьёзно.
но его продолжает убивать эта самая тишина и глаза, которые так смотрят на него, а парня чуть ли не изнутри бьёт, в который раз, чувство дежавю. сейчас женское лицо такое спокойное, будто чонсок вернулся на два месяца назад и впервые встретился с адвокатессой. она выглядит точно так же. абсолютно.
— пожалуйста, перестань так смотреть на меня... — уже не выдерживая, произносит ли, а сам уводит глаза вниз, затем куда-то в сторону, пытаясь вернуться к ней взглядом, но её глаза сбивают его, — я будто опять сижу в комнате для встреч.
— почему ты продолжаешь постоянно извиняться перед чужим человеком? — тиховато задаёт вопрос сольхен и не двигается, стоит словно статуя, так как и не шелохнулась больше с момента, как её отпустили.
— потому чувствую себя виноватым в том, что произошло с тобой... — начинает отвечать на вопрос чонсок, будто в его голове начинают генерироваться полные предложения того, что он действительно думает, но его все равно перебивают.
— мои глаза находятся в другом месте. — произносит все тем же голосом сольхен, а сама видит, как на мужском лице играют старые воспоминания. ли кусает себя за губу и хмурится, понимая, что это слишком сложно. — чонсок.
— я просто понимаю, что виноват, но когда спрашиваю у тебя, что я могу сделать, чтобы исправить ситуацию - ты не отвечаешь. — он будто посыпался, но взгляда не возвращает, чувствуя невероятное волнение и предвкушение, будто уже знает, что его будут ругать, — меня не останавливает тот факт, что мы друг другу чужие люди и я не хочу притворяться, что мы старые знакомые, чтобы помочь тебе. просто я хочу знать, что мне сделать, чтобы исправить все что произошло из-за меня. раз я причина, по которой твоя обычная жизнь была разрушена, то я хочу стать причиной, по которой все вернётся на круги своя.
— но ты не являешься причиной. — прерывает его повествование старшая, явно чувствуя где-то внутри небольшую победу, будто смогла прорваться через кучу запутанных мыслей и наконец-то услышала хоть какой-то ответ, — ты ускорил процесс. не пытайся взять вину моего мужа на себя.
— я не... — начинает отрицать младший, а затем останавливается, цокая языком и обдумывая то, что ему следует сказать в ответ на это.
— перестань винить во всем себя. — сольхен касается мужских волос, подняв свою руку к его голове, — я понимаю, что проще всего винить себя, но это ничего не решит. я сама решила вести твоё дело до последнего, даже не смотря на то, что сделал дэсон. — она приподнимает брови, совсем немного щурясь, пока глазами бежит по элементам интерьера, а мужские глаза падают на разбитую губу, которая наконец-то начала заживать, — и, если честно, я ненавижу проигрывать, поэтому собираюсь играть до последнего. знаешь, что самое страшное может сделать женщина? — почему-то на этом вопросе их взгляды встречаются, а чонсок подсознательно знает ответ. — начать мстить. — она набирает воздуха в грудь и мягко убирает руку от чужой головы, будто таким вот жестом пыталась привлечь к себе внимание. не просто так бомгю называет его лживым преступником. — я то развода добьюсь, попытаюсь выбить хотя бы какое-то наказание за то, что он сделал, но этого будет мало.
— значит, ты хочешь отправить его за решётку? — а на вопрос ким кивает и убирает руки за спину, пока в мужской голове царит осознание того, что она хочет сделать, — тогда, апрельский договор...
— ага, твоя помолвка. — раздаётся голос сольхен словно удар по голове, а все мужское тело резко пробирают мурашки, — кан ёнми, как занимательно, собирается с утра заехать к тебе в офис, так? не расскажешь, почему ваша свадьба так и не состоялась или я могу сама съездить у неё спросить?
— почему ты..? — его голос на обращении выдаёт дрожь, словно только что его доверие смогли полностью заполучить, но в итоге все и так знали наперёд, — вот же, доен... — он недовольно шипит, понимая, что сольхен и без него знает уже достаточно. она сохраняет дистанцию и держит мужские глаза на себе, читая все, что выдаёт его взгляд. будто в глазах отражается печатная машинка, где сольхен просто читает строку за строкой, чтобы создать портрет человека перед собой.
— играем вдвоём? — старшая протягивает раненую руку вперёд, продолжая смотреть в чужие глаза, а чонсок слегка недоумевает от вопроса, — мне все равно какую махинацию ты хотел провернуть с тем браком. лезть в это я не собираюсь. раз хочешь помочь мне, то самое время рассказать, что не так с ёнми и как она может быть связана с моим мужем. — он колеблется и одновременно понимает, что все таки перед ним стоит не глупая женщина. она никогда не будет добра к нему просто так. любая забота с её стороны всегда будет направлена на получение выгоды. сольхен открыто манипулирует им, а он сам выбирает и ведётся на провокации, просто чтобы получить в награду небольшую порцию положительных чувств и эмоций.
и ему больно. правда, больно от такого осознания, которое наконец-то приходит в его голову, когда напротив он видит лишь читающие его самого глаза и холодное женское лицо. они и правда чужие друг другу люди, но ли не хотел бы, чтобы это было так. он обиженно опускает глаза вниз, чувствуя всю эту неприятную волну чувств, которые его переполняют. кажется, он никогда не был настолько зависим от поведения другого человека.
и несмотря на то, что сейчас чувствует, чонсок все таки протягивает руку и едва ли охватывает женскую ладонь, не оказывая на неё какого либо воздействия. понимает, что им пользуются, как только могут и не заботятся о его чувствах, хоть никто и не обязан этого делать, он все равно так нежно и бережно касается её.
— будешь молчать? — задаёт старшая вопрос, чувствуя, как её руку еле сжимают, будто боятся сделать больно.
— так у меня на лице все написано, читай. — чонсок так старательно держит себя в руках, не давая эмоциям взять над ним контроль. его взгляд кажется недовольным и злым, пока лицо не выражает былого волнения. так отчаянно пытается спрятать то, что ему больно. сам не понимает, что с ним, поэтому не может позволить показать такого себя женщине напротив. он доверяет ей, но, кажется, это немного не стоит того. — я просто расскажу и сделаю то, что потребуется. и все таки, пожалуйста, больше не касайся меня. я не солгал.