Она действует мне на нервы

Дин Винчестер осел в Канзасе пару лет назад, когда его брат все-таки решил вернуться к учебе в Стэнфорде. Кроме Сэма у него больше никого и не осталось, и идея путешествовать в одиночестве, по дороге убивая различных тварей и монстров, потеряла актуальность. Он купил себе дом на деньги, что были на кредитной карте-фальшивке, устроился на работу в мастерской, что располагалась в центре города, а вечерами пропадал в местном баре. И такая жизнь его вполне устраивала. Ну и что, что он не видит брата. Ну и что, что потерял смысл жизни. Ну и что, что у него остался только он сам. Первым его "увлечением" стала Диана Мид из старшей школы, местная заводила и отличница, которую хотели все. Но она встречалась уже который год с занудой Адамом Конантом из ее класса, и ни на кого другого она не смотрела. Ее тоже устраивала та жизнь, которая была у неё. Ее все любили, даже боготворили, у неё была любящая семья и хороший парень, оценки всегда были на высоте, и она не давала повода сомневаться в себе. Диана встретила Дина после вечеринки у Фэй Чемберлен, когда она забежала в бар за шоколадным милшейком. Он сидел за дальным столиком в полном одиночество и медленно потягивал пиво из темной стеклянной бутылки. Свободных столиков не было, и девушка смело села за стол к парню. Он не был в ее вкусе. Она не любила зеленоглазых, этот цвет не так цеплял ее, как, допустим, серый или голубой. А его прическа была абсолютно не стильной, и одет он был уж слишком просто. И если бы Диана встретила его на улице, она бы наверняка подумала, что за придурка сейчас она видит. Но сейчас он сидел перед ней, такой молчаливый и загадочный, что она не удержалась и заговорила. А ведь Дин давно не с кем вот так вот не разговаривал, просто так, по душам. И ему было приятно, что ещё хоть какая-то девушка обращает на него внимание, ведь он считал, что он уже потерял своё природное обаяние. Он не шёл на контакт, и девушки перестали тянуться к нету. Так что, это он даже сам виноват. Но все таки быть абсолютно антисоциальным тоже невозможно. И, кстати говоря, Диана довольно симпатичная девушка, хоть и ее внешность весьма банальна. Карие глаза, которые не так уж и распахнуты, каштановые волосы, не кудрявые и не прямые, что-то среднее между этим, в целом, довольно не резкие черты лица и не такие уж пухлые губы. Девушка как девушка. Каких миллион в одной только Америке, возможно, миллиарды по всей планете. Они разговорились, и Диана решилась предложить обменяться номерами. Дин ей понравился моментально, что тут говорить. Что-то ее цепляло в этом замученном парне, который был готов в любую минуту сойти с рельсов и упасть в пропасть. И Винчестер был не против. Ведь девчужка забудет о его существовании, как только выйдет из бара. Но Диане было сложно что-то забыть. На следующий день она ему позвонила. Дин не сразу вспомнил, кто она такая, но на соглашение встретиться согласился моментально. Все равно терять нечего. И вот они начали встречаться вечероками практически каждый день, естественно, в тайне от Адама. Дину не нравилась Диана. Ему вообще никто не нравился. Диана казалась ему слишком ветреной, немного распущенной и чересчур самоуверенной. На такую девушку он никогда бы и в жизни не посмотрел, при любых других обстоятельствах. Но ведь Диана сама вцепилась в него своими когтями и не хотела отпускать, сдавливала ему легкие и сердце. Конечно же, Диана была влюблена. Буквально через две недели она сказала Адаму оревуар и поскакала прочь, а именно к дому мистера Винчестера. Все карты были в руках Дина, только вот он ими не пользовался? Почему? Да потому что она — обычная школьница, а он уже взрослый парень. И не этого он, собственно, хотел от жизни. В конце концов, и была какая-то граница, внутренний стержень, который мешал ему притронутся к вроде бы невинной девушке. Но все стержни рано или поздно сгибаются и ломаются под натиском нашего эго. Дин сидел в гараже возле Импалы шестьдесят седьмого года на старом кресло с заплаткой на подлокотнике и пил пиво, иногда поглядывая на Диану, что сидела на багажнике. Сегодня она надела юбку покороче, а топ выбрала самый открытый. Но Винчестер даже глазом не повёл, все время смотрел не на ее тело, а ей в глаза. И ей было стыдно. В один момент Диане это надоело, и она быстрым движением спрыгнула с багажника, а затем присела Дину на колени. — Что ты делаешь? — проворчал парень, ведь он чуть не вылил пиво. Его не волновала, что она его коленях сидит девушка, которая в него по уши влюблена и как-то странно осматривает. — Ох, Дин, ты разве не понимаешь? Ее холодные пальцы аккуратно водили туда-сюда по его колючей щетине, а затем она притянула его лицо к себе. Он даже не стал сопротивляться, и сам поцеловал ее. Как-то грубо и смазано, даже неохотно, лишь бы она отстала он него. Но Диане это показалось самым страстным поцелуем в ее жизни. — Я люблю тебя, Дин. — выдохнула она ему в губы. От неё пахло мятными конфетами с таким резким вкусом и английской содовой. Дину не нравился ее запах. — Спасибо. Спасибо? Когда тебе признаются в любви, обычно ты отвечаешь что-то вроде «Я тоже тебя люблю» или же сходу отвергают. Дин же был благодарен за то, что его ещё кто-то любит. Диана схватила его за руку и повела наверх, в спальню. А Дину было, собственно, все равно. Под Дианой противно скрипела старая кровать , и этот звук, перемешанный с ее стонами, отдавался в голове Дина ещё пару дней. А потом он просто забыл. Через пару недель Винчестер, естественно под натиском девушки, выдавил из себя следующее предложение. Он сидел в ее комнате на кровати, которая, к слову, была чересчур мягкая и не издавала ни единого скрипа, а она копалась в огромном деревянном гардеробе. Дин будто бы задыхался здесь, все казалось таким странным и необычным. Комната напоминала ведьмин шалаш, где ты сидишь в тишине и слушаешь, как тебе гадают на картах таро. — Ты что-то хотел сказать, Дин? Она говорила легко и непринужденно, но в мозгу словно мантра, словно самая действующая аффирмация крутилось: Я и Дин. Вместе. Навеки. — Да, верно. — он сложил руки на груди и отвернулся, поджав губы. Слова не хотели вылетать с его губ. — И что же? — Может, будешь моей девушкой? Диана ласково коснулась его лица и чмокнула в лоб. Так ненавязчиво и нелепо. Ее хитроумный план наконец-то начал работать. Дин был собственником, и поэтому он многого не позволял Диане. Она и была рада этому. Эдакая форма рабства, только вот Винчестер не подозревал, что рабом был он. И все бы ничего, если бы Дин не встретил другую. Ее звали Елена Гилберт, и она приехала сюда на стажировку в местный госпиталь. По мнению Дина, она была намного красивей той школьницы, что называла себя его девушкой. В ней что-то было такое, чего не было ни в одной девушке этого города. Она улыбалась так искренне и была так чиста, что Винчестер будто возносился куда-то к небесам, когда смотрел на неё. И как может не нравится это чувство? Дин пришёл в госпиталь после очередной потасовки в баре: ему снова не понравилось как смотрел громила-шахтёр Фрэнк на Диану. Но вот его любимая девушка не смогла поехать вместе с ним. Очередное важное домашнее задание или что-то вроде того. Дин даже был рад, ведь никто не будет возиться с ним, как с ребёнком. Елена была дежурной медсестрой, и по странному стечению обстоятельств именно она приняла Дина. И в тот момент, когда вата, промоченная высокоградусным спиртом коснулась царапины около его рассеченной губы, и Елена наконец-то посмотрела парню прямо в глаза, Винчестер почувствовал, что что-то все-таки есть в ней. Он схватил ее за руку и, словно пятнадцатилетний робкий парниша, начал медленно говорить. — Ты занята на выходных? Лена улыбнулась; ей всегда льстило внимание со стороны мужского пола. Для девушки, которая перестала считать себя идеальной уже очень давно, эти слова были словно произнесённые Богом. — У меня ночное дежурство в субботу, но в воскресенье я свободна. Она как то робка коснулась его руки и слегка погладила, будто бы попыталась успокоить. Для Дина эти прикосновения были ярче любых молний и чувствовались острее любых ударов током. — Может, встретимся в баре? Поиграем в бильярд, выпьем чего-нибудь? — Дин тараторил, а все потому, что нервничал. И неужели его заставляет чувствовать себя неловко какая-то молодая девица? Странно, неправда ли? — Я не умею играть в бильярд. И я не пью. — захихикала Лена. И нет, это были не отговорки, она действительно не умела правильно держать кий в руках, а пить она перестала после старшей школы, ведь ее профессия никак не вяжется с алкоголем. Винчестер, конечно, и понятия не имел об этом, но все же. — Так научу! — он улыбнулся, обнажая белоснежный ряд зубов, но затем поморщился: защипало теперь над бровью. — И что насчёт чая? Его ты пьёшь? — Предпочитаю кофе. — Тогда выпьем кофе. Елена встала со стула и как-то робко уставилась на Дина. — Приподними футболку, пожалуйста. — Слушай, мы ещё не так хорошо знакомы, а ты уже просишь меня раздеваться. — Дин снова улыбнулся той самой улыбкой, которой он не пользовался уже очень давно. Он улыбался так для девушек, с которыми планировал провести ночь или просто познакомиться поближе. Но в тот момент парень не очень понимал, кем для него будет Елена. Просто знакомой? Подругой? Чем-то большим? Затмит ли она Диану? Елена осмотрела гематомы на животе и наложила повязку. Ее действия были очень аккуратными, будто она боялась лишний раз коснуться тела парня. И Дину было приятно смотреть на то, с какой осторожностью она выполняла свою работу. — Воскресенье. Семь часов. — вздохнул Дин, поднимая с кушетки свою кожаную куртку. Лена же просто кивнула в ответ. Дин шёл домой с каким-то странным чувством в груди, будто бы у него за спиной появились крылья. Под ребром сильно пульсировало, может, что-то все-таки да отбил ему этот шахтер, но Дин не сказал об этом Елене. Он сам не знал почему. Как пунктик в голове он отметил, что завтра стоит ещё раз заскочить в больницу и окончательно подлатать себя. И дедлайн — воскресенье. И конечно, ещё было бы не плохо узнать, в какую смену работает наша дежурная медсестричка. Когда он подошёл к дому — это был небольшой двухэтажный особнячок, которому было по крайней мере лет сто, — какое недоброе чувство поселилось в груди, сменяя предшествующее воодушевление. Тяжело вставился ключ в замочную скважину, так же тяжело повернулся в ней. Парень не хотел быть здесь, он хотел быть в воскресном вечере. Как только он зашёл внутрь, он услышал какие-то противные для уха стоны, такие протяжные, что Дин поморщился. Он знал эти стоны наизусть, ведь он и сам слышал их не раз. Он знал, что это была Диана. Винчестер тихо поднялся, стараясь не издавать лишний звуков, и приоткрыл дверь в спальню. С ней был Адам Конант. Тот самый, которого все называли занудой, который якобы влюблён в подругу Дианы Кэсси Блэйк и которого якобы бросила нынешняя девушка Дина. Которую он даже за девушку теперь считать не будет. Неужели Дин так плох? Она променяла, если это так можно называть, его на мальчишку. На мальчишку, в адрес которого она чего только не говорила. И Дину мгновенно стало все равно. Он не будет ей ничего говорить, кричать, выгонять. Он просто отправится в воскресный вечер и проведёт его хорошо. С Еленой Гилберт. Он прожил эти несколько дней с каким-то странным чувством апатии и помешательства. Дин не слушал то, что говорила ему Диана, не видел, что она делала. А ей было как-то все равно, ведь не важно то, что у него в душе, важно то, что он рядом. Да, возможно, она что-то и чувствовала к нему, но это была уже не любовь, скорее непонятная одержимость. Диана вечером воскресенья снова была занята, и Дин не знал, была ли это очередная домашка или это был Адам. Он снова натянул на себя кожаную куртку, которая принадлежала ещё его отцу, и как-то нерешительно вышел из дома. Словно если он сейчас уйдёт отсюда, его жизнь каким-то странным образом бесповоротно изменится. Впрочем, так оно и было. Елена действительно не умела играть в бильярд, но Дину было приятно научить ее этому не особо важному и необходимому в жизни занятию. Лена была способной ученицей, но тягаться с Дином ей было сложно. Она пила исключительно кофе между каждой партией игры, чёрный, без сахара, а он, чтобы быть с ней на одной волне пил кофе, но со сливками, потому что ему была противна эта горечь во рту. Они много разговаривали; Елена охотно рассказывала о своей жизни, о маленьком городе Мистик-Фоллс, из которого она родом, как она закончила колледж в Уитморе вместе со своей лучшей подругой Керолайн, и о своей первой настоящей любви по имени — Стефане Сальвоторе. И Дин не был против, он был рад, что она так открылась ему, и слушал ее с широко распахнутыми глазами. А ещё ему нравилось, когда разговор заходил о нем, он отказывался говорить по очевидным причинам (посвящать ее в охоту на монстров и во всю свою ненормальную жизнь он пока не хотел), и Елена понимала его. — Расскажешь, как будешь готов, верно? Он кивал в ответ, а в следующую минуту снова улыбался. Будто бы ничего и не было. Елена зарядила последний шар прямо в цель и победно вскинула руки. Она была действительно счастлива, ведь наконец-то победа принадлежала ей, а не парню, которому она обрабатывала раны пару дней назад. И Дин был тоже счастлив: почему-то видеть радостное лицо девушки доставляло ему удовольствие. Но знаете, кому на это было противно смотреть? Диане Мид, которая шла домой к своему парню. А нашла его в баре вместе с какой-то девушкой. И выглядела она, по мнению Дианы, не очень, по крайней мере, уж точно не лучше ее. И что же Дин нашёл в ней? И как он мог предать ее вот так вот? И мысли о ней и о Адаме моментально вылетели из головы, чтобы не дать совести замучить ее. Диана просто смотрела на них с улицы через окно, разглядывала и изучала. И медленно начинала ненавидеть Елену. Дин проводил ее до дома; он находился совсем недалеко от его, поэтому парень был невероятно счастлив. Елена робко смотрела по сторонам, и парень не понимал, почему. Может он сделал что-то не так?  Или сказал что-то не то? Елена смотрела на него с крыльца своего аккуратного одноэтажного дома, когда он говорил и говорил без остановки, размахивал руками и вымаливал у неё номер телефона. Она изредка смеялась, глядя, как он вертелся перед ней туда-сюда. Она подошла к нему ближе, Дин даже этого не заметил, и быстрым движением прижала к себе. И Елена не знала, что означает этот жест, по крайней мере, для неё. Но точно была уверена, что Дину это было необходимо в данный момент. Дин аккуратно обвил ее хрупкое тельце своими большими руками, будто бы боялся сломать или повредить. И Елене понравилась эта аккуратность. Она совсем легко, будто ненароком коснулась его губ и тут же, словно ошпаренная, отскочила. — Ты... ты прости меня. — выдохнула Лена и почувствовала, как неожиданно ей стало слишком холодно без объятий парня. — Давай встретимся завтра. Девушка быстро юркнула в свой дом, оставив Винчестера на своём крыльце с такими смешанными чувствами. Он стоял и глупо улыбался, как школьник. И конечно же, он не знал, что на него сейчас смотрит Диана. И она уже не просто ненавидела Елену, она желала ей смерти. Диана чувствовала себя ужасно. Она чувствовала себя преданной. — Дин, мне нужно просто время... и немного личного пространства. Зачем она сказала это ему пару дней назад? Чтобы потом видеть, как какая-то медсестричка бегает с ним по барам? Не этого она хотела, конечно. Диана не могла ни спать, ни есть. Она чувствовала, будто умирает изнутри. Это все она, это все Елена, это все из-за неё — вот что крутилось у неё в голове. Она видит ее везде. Абсолютно везде. — Господи, ты такой смешной. — вот она смеётся, и берет его за руку, пока он что-то чиркает на листке с рентгеновским снимком, который девушка принесла ему из госпиталя. Диана медленно поджимает губы и отворачивается, пытаясь больше не думать об этом. Это просто его увлечение! Поиграется и бросит ее. — Люблю тебя. — Дин приобнимает ее на ее крыльце, а затем притягивает к себе и целует. Так страстно и так просто. Диану он так никогда не целовал. И Диана смотрит, пытается представить на ее месте себя, а затем, не совладав со своими слезами, убегает. Она понимает, что больше терпеть этого не в силах. Человек, которого она любит, вытирает об неё ноги. Она укажет ему, заставит снова смотреть на неё, а не на Елену. — Где ты была? — Дин стоял к ней спиной, копаясь в комоде. Звуки от ударявшихся друг о друга инструментов отдавался у Дианы в мозгу с какой-то притупленной болью. — Я была на прогулке. Диана не врала: все те дни, что она проводила без Дина, она действительно гуляла. И следила за ним. — Несколько недель? — парень развернулся к ней, крепко сжимая гаечный ключ. Девушка сделала шаг назад и тяжело вздохнула. Она боялась начинать этот опасный разговор. — Дин, я не понимаю, почему ты так смотришь на неё. Винчестер сложил руки на груди и с каким-то взглядом, полным чистой ненависти, смотрел на неё. И под этим взглядом Диана была готова провалиться сквозь землю. — То есть, это твоя причина? — он говорил с усмешкой, будто издевался над ней. — Просто скажи мне, чем она лучше меня?! — он бросилась к нему на шею, но он перехватил ее за запястья и грубо оттолкнул от себя. Будто бы они были уже чужие люди. Против него она была беспомощна. — Ты сказала, что тебе нужно время. Ты сказала, что тебе нужно личное пространство. — он тыкал ей в грудь пальцем, а казалось, будто резал сердце пополам. Единственное, что осталось от его чувств — одно лишь презрение. — Я знаю. — она шептала тихо, и выглядела она подавлено. — И знаешь что, Диана? Ты сама сделала свой выбор. Внутри девушки все опустилось. Она немного отчуждённо смотрела ему в глаза, пока внутри неё все пылало и кричало: Он знает про Адама. — Дверь там. — он указал в сторону выхода и вернулся к своему комоду. Будто бы ее больше не было в его доме. — Дин, ты не можешь поступить так со мной! Ты не можешь ранить мои чувства! — Мне наплевать, что ты там чувствуешь! Диана выбежала из дома в слезах. Она била себя в грудь и проклинала саму себя за то, что когда-то встретилась с Дином. Возможно, если бы она не влюбилась в него, она бы не испытывала той боли, что чувствует сейчас. Или если бы Дин не встретил эту Елену, все было бы хорошо. Несколько недель для Дианы проходит как пара дней. Она медленно умирала изнутри, постепенно перестала чувствовать боль. И единственное, о чем она думала — ее Дин. Только ее, принадлежащий только ей одной. Елена же вообще не знала о Диане до того момента, как какой-то парень не подошёл и не рассказал ей. Ей моментально стало как-то некомфортно и неуютно, и она тут же решила поговорить об этом с Дином. Дома она посидела ещё пару минут и поразмыслила, а затем более-менее уверенная взяла в руки мобильный. — Елена? — Привет, Дин. — она говорила как-то устало и обречено, парень это, конечно же, сразу заметил. — Что-то случилось? — Ко мне подошёл какой-то парень на улице... и он рассказал мне о твоей бывшей. Дин с силой сжал телефон, но, когда послышался хруст, он расслабил ладонь. — Она для меня мертва. Дин говорил это уверенно и жестко, и он знал, что никто на свете не изменит его решения. Он больше не хотел даже слышать ее имени. На лице Елены возникла небольшая улыбка облегчения, она слегка выдохнула. Парень это услышал и где-то глубоко в душе успокоился. Он был рад, что ее не тяготит Диана. Что она больше никого не тяготит. — В субботу будет вечеринка какая-то, слышала? — Винчестер мастерски переводит тему, и девушка даже не замечает этого, быстро позабыв о Диане Мид. — Да, отдаём честь бальным танцам. Но я слышала, что одного парня из мастерской не затащить на танцпол. — Елена рассмеялась, приложив ладонь к пульсирующей груди. — Это смотря, с кем танцевать. — ухмыльнулся Дин, довольно облокачиваясь на спинку кресла. Почувствовал какую-то непривычную для него расслабленность. — Ради тебя я готов и всю подошву стереть в пыль, вальсируя весь вечер. Не то чтобы Дин приукрашивал. Ради Елены, он так думает, он готов действительно на многое. И стертые подошвы туфель — цветочки. — А костюм у вас имеется, мистер Винчестер? — Остался с незапамятных времён, когда с братом шатался по гламурным тусовкам. — Дин вспомнил, как он вместе с Сэмми и воровкой Бэллой Талбот были на одной такой, только вот по делу, а не для того, чтобы танцевать. А ведь у Дина могла бы быть такая же судьба, как у Бэллы. Он часто сетовал, что карма с ним сыграла злую шутку, но ведь все могло быть намного хуже. И Винчестер, и Талбот были в одинаковых условиях: оба когда-то продали свои души за что-то действительно хорошее и светлое, и время у них было до ужаса ограничено. И Дин, и Бэлла делали порой ужасные вещи, но действительно в них раскаивались. Только ведь Дину дали второй шанс и вытащили из Ада, а Бэлла, наверное, до сих пор висит на цепях и чувствует ужасную, непомерную с человеческим телом боль. Каждый день — новые изощренные способы пыток, а к вечеру все это затянется и немного позабудется. И так по кругу. А ведь жаль ее, Бэллу. Конечно, она заслужила какое-то наказание за то, что сделала, но определенно не такое. Дин тяжело вздохнул. Вспоминать о Бэлле было неприятно и больно. — Только вот не знаю, влезу ли я в него теперь. — Не думаю, что ты сильно растолстел за это время. Или же это все мышцы? — Елена хихикнула в динамик, и Дин на автомате напряг мышцы. — Тебе лучше знать. — сказал он это как-то равнодушно, будто не желал продолжать разговор. На следующий день Елена помогла найти Дину костюм в закромах гардероба. Аккуратно водила по чёрной атласной ткани, будто впитывала воспоминания. Не очень хорошие и не очень плохие. Но чувствовала, что в то время Дин тоже часто улыбался. Как и сейчас. Пуговица застёгивалась с трудом, Винчестер ощущал натяжение в плечах. — Он тебе слегка маловат, Дин. — Елена сделала замечание, но как-то по добродушному, улыбаясь. Она даже будто посмеивалась. Дин знал, чтобы сделала Диана в таком случае. Затащила в дорогущий бутик, выбрала бы такой же дорогущий смокинг от Армани, сделала бы все, лишь бы он оказался там с ней. — Прости, что подвёл. Не рассчитал немного. Дин усиленно втягивал живот. — Знаешь, мы можем не идти. — Елена аккуратно обхватила его руку и стянула один рукав пиджака. — Посидим дома, в крайнем случае, повальсируем на кухне в пижамах. — Но ты же так хотела пойти туда! — Слушай, Дин, нам не обязательно там присутствовать. Я же просто хочу провести с тобой время. Неважно где. — Елена обхватила нежно лицо парня своими холодными ладонями и заглянула ему в глаза. Дин начинал чувствовать, что он медленно тонет. Тем же вечером Винчестер побежал в ближайшее ателье. Там согласились за соответствующую плату чуть-чуть распороть костюм. Елена, конечно же, была слегка обескуражена. И Дину было приятно доставлять ей радость. Он видел, как она хотела пойти туда, и сделал все, чтобы это случилось. Он не будет помехой. — Увоу, ты такая... прекрасная. — Дин тяжело дышал, сложив руки на груди, и снова почувствовал натяжение. Елена спускалась с крыльца в синем платье из приятной на вид ткани, то и дело заправляя за ухо накрученные пряди. — То же самое могу сказать и о вас, мистер Винчестер. — Елена слегка покружилась, ярко улыбаясь. Дин усадил ее на пассажирское сидение Импалы, как-то нервозно завёл машину. Елена водила тонкими пальчиками по капоту, а затем вытащила первую попавшуюся кассету из бардачка. Это был Лэд Зэпеллин, любимый альбом Дина. Лена повернулась на парня, который напряжённо всматривался в дорогу. Костяшки пальцев, обернутых вокруг руля, были белые-белые. Когда из магнитофона послышалась мелодия Ramble On, Дин слегка расслабился, на его лице возникла слабая улыбка кончиков губ. Лена качала головой в такт и тихо подпевала. Винчестер обхватил свободной рукой ее ладонь и крепко сжал. И внутри было так тепло и хорошо. Диана была недовольна. Своим платьем. Своим кавалером. Своей жизнью без Дина. Она шагала неуверенно к зданию ресторана, переоборудованного в красивый бальный зал, то и дело спотыкалась о каждый маленький выступ. Имени своего кавалера она даже не помнила и не хотела помнить. Он был неуклюж и некрасив. Обнимал ее талию слишком сильно, вальсировал слишком медленно. Дин был бы на этой роли, вероятно, куда лучше. — Смотри, это что, твой бывший? Она сначала не поняла вопроса, а затем начала дико оглядываться по сторонам. И наткнулась на Дина, кружившего в танце Елену. — Н-нет. — Но это же Дин Винчестер. — он говорил настойчивее и громче, с явным недовольством. — Разве не с ним ты типо «встречалась»? Диане стало некомфортно. Она оттолкнула с силой от себя своего кавалера и снова оглядела его с головы до ног. И как она могла позволить этому дурачку приблизиться к ней? Она увидела, как Елена помахала рукой перед лицом и направилась в сторону уборной. Диана зыркнула своими темными глазами в сторону своего партнера. — Убирайся отсюда. Мид смело пошагала за ней, держа дистанцию. Она не знала, что она сделает или что она скажет, но была уверена — ей нужно оказаться там. Елена брызнула себе в лицо ледяной водой. Из зеркала на неё смотрела девушка с разгоряченными щеками и немного покрасневшим носом. И ещё одна. Лена не знала, кто она. Она сложила руки за спиной и терпеливо дожидалась, когда Гилберт с ней заговорит. Лена обернулась, обхватившими ладонями за края раковины. — Кто ты такая? — Лена слегка проглатывала окончания и делала небольшие паузы. Она чувствовала какой-то необъяснимый страх. — Думаю, ты слышала обо мне. — девушка, до этого стоявшая у дверей, сделала шаг вперёд. — Диана Мид. Елена проглотила ком, стоявший в горле. — Я вижу, как Дин смотрит на тебя. — Диана говорила медленно, четко проговаривая каждая слово и не давая безумству овладеть собой. И Лену пугала эта уверенность, что была в ней. — Я думаю... я думаю, тебе лучше уйти отсюда. Диана лишь рассмеялась. — Ты думаешь, Дин твоя истинная любовь? Девушка схватила Елену за горло, крепко сжимая. Неожиданно в Диане проснулась эта невероятная сила, что жила долгие века в ее предках. Лена почувствовала, как она медленно отрывается от земли, и попыталась хотя бы носочками пальцев коснуться пола. — Это неправда! — Диана закричала и почувствовала, как ее голос громким и протяжным эхом разнесся по комнате. — Он моя любовь! Не твоя, только моя! Хлопок. Елена ударяется головой о стену и держится за горящую щеку. Диана снова хватает ее за горло и давит большими пальцами на кадык. Гилберт хватает противницу за волосы и пытается оттянуть, но ведь ей не равняться ей по силе. — Отстань! Отстань от меня! — кричит Лена, дрыгая ногами и пытаясь задеть Мид. Диана не могла слушать ее криков, заткнула ей рот ладонью. Елена кусала ее, но девушке было наплевать за боль. Она встала ровно и начала бить ногами ей в живот. Лена начала выплевывать кровь на белоснежный мраморный пол. На секунду Диана оставила ее в покое и снова начала смотреть на неё, будто любуясь своим произведением. Внутри неё потускнел тот самый светлый огонёк, который в тот далекий вечер в баре помог Дину Винчестеру вылезти из апатии хотя бы ненадолго. Осталась лишь темнота — склизкая и вязкая, дегтевая и металлическая на вкус. Елена не могла пошевелится. Казалось, будто Диана отбила ей все, что только можно. Она медленно захлебывалась в собственной крови, которая уже запеклась на ее лице, волосах, одежде, потрескавшихся губах. — За что ты меня ненавидишь? — Елена с большим усилием облокотилась на стенку. Диана все ещё смотрела на неё своим безумным взглядом. — За что?! — Ты забрала у меня Дина. — Слушай, Диана, я не хотела причинять тебе боль. — Гилберт медленно отползла в сторону, чтобы оказаться от девушки на большем расстоянии. — Но это выбор Дина, и, если ты действительно что-то чувствуешь к нему, ты должна уважать его. — Хватит читать мне морали! — Мид закричала и в порыве ярости снова подбежала к ней и схватила за горло. — Надо было сразу тебя убить. Елена отбивалась очень бойко, но постепенно ее ноги начали трястись все медленнее, руки слабее стали держать предплечья Дианы, глаза закатились. Мид чувствовала своё превосходство, свою победу над бедной Гилберт. Неожиданно кто-то схватил Диану за запястье и с силой отшвырнул от Лены. Мид тут же забилась в угол. Если бы у неё было больше времени, она бы справилась и успела бы убраться отсюда. Дин аккуратно взял лицо Елены в ладони, пытаясь осмотреть ее. Он тяжело дышал, кровь медленно закипала в его жилах. Лена гладила его по руках, которые дрожали от напряжения, в надежде успокоить парня. Выходило плохо. — Что ты натворила! — Дин не спрашивал, он кричал, смотря на изнеможённое тело своей любимой. — Это все ее вина. Вот как оправдывалась Диана. Она не могла найти разумной причины своих безумных действий. Она чувствовала, будто бы она не одна в своём теле. И, конечно, ей было легче свалить все на кого-то другого, чем признаться, что все это ее рук дело. — Ее вина? Ее вина, что ты ее избила? — Дин снова подошёл к ней, резким движением схватил за платье и поднял на ноги. — Диана, у тебя крыла поехала? — Дин, все в порядке. — Елена потянулась к парню, но он стоял слишком далеко от неё. От осознания своей беспомощности она была готова кричать. — Заткни ей рот! — неожиданно вскрикнула Мид, отталкивая от себя Винчестера. — Я не могу слушать ее голос, он действует мне на нервы. Дин снова с силой встряхнул Диану, чтобы та пришла в чувства. Она думала, что вот так — неразумными действиями и словами — она сможет доказать свою безразмерную любовь к нему, и он, наконец-то, поймёт, что он никогда не любил Лену. — Хватит врать себе, Дин, ты же не любишь ее! — она взяла его лицо в свои ладони и притянула к себе. Винчестер почувствовал ее запах, сейчас он был другим. Пахло парфюмом с каким-то приторно-сладким отголосоком и шоколадом. Дину до сих пор не нравился ее запах. — Я разочарован в тебе, Диана. Дин тихо шептал, руки его дрожали. Он смотрел на неё, забившуюся в углу, но внутри уже не было никакой жалости или сожаления. Винчестер задушил бы ее голыми руками, забил бы до смерти. Сделал бы все, лишь бы она больше не появлялась в его жизни. — Я даже не заметил, как быстро ты стала... стала такой мразью. Винчестер не привык ругаться на девушек, но сейчас он Диану и за человека-то не считал. — Боже, Дин, прекрати! — она пыталась схватить его за ладони, но он яростно уходил от неё. — Убирайся отсюда, Диана. И никогда не вздумай возвращаться. Иначе... — Дин будто боялся озвучивать свои мысли вслух. — Иначе я убью тебя. Сердце Дианы отбило чечетку. Дважды. — Ты разве не видишь, что она сделала с тобой? В кого ты превратился? Я лишь хочу исправить это! Дин не понимал, как заставить ее молчать, как сделать так, чтобы она наконец-то поняла, что все, что она делает, приносит только боль и слёзы. — Убирайся, Диана. Винчестер подхватил Елену на руки, стараясь придать ей удобное положение, затем он кинул в сторону Дианы последний, как он надеялся, взгляд и вышел из уборной. Мид все так же сидела на полу, пытаясь сдержать громкий крик, что так отчаянно пытался вырваться наружу. Дин снова оставил ее одну. И как можно любить человека, который поступает так жестоко? Елена в больнице чувствовала себя хорошо, даже в безопасности. Разве не так себя чувствуешь в больнице? Вокруг тебя вертятся медсестры, заботятся о тебе, как о маленьком ребёнке. И даже за какие-то капризы они будут тебя прощать. Дин дежурил у дверей два дня и две ночи. И ему казалось нормальным получать минимальную дозу сна, сидя на жутко неудобно кресле, сгорбившись. Единственное, что он ел — батончики из автомата с разными снэками. И много кофе. Очень много кофе. Винчестер почувствовал боль в спине, когда зашёл в палату. Лена была в полусидящем положении, теребила один из проводов, подключённых к ее телу. На лице была усталость, смешанная с каким-то удручённостью. — Ты как? — Дин присел в кресло, стоящее рядом с ее кроватью, и аккуратно, даже как-то робко обвил своими пальцами ее ладонь. — Я бы даже сказала отлично. — Елена повернулась к нему и ярко улыбнулась. — Сегодня меня даже не тошнит от их еды. Дин впервые за эти два дня улыбнулся. — Это же просто отличные новости. — Они сказали, как только смогу нормально есть, они меня отпустят. — Гилберт вздохнула, крепче сжав ладонь Дина. — Сегодня я попробую есть не через эту идиотскую трубку. И, надеюсь, через пару дней буду дома. — У меня дома? — Не поняла. — Не хочешь пожить вместе? Елена улыбнулась ещё ярче и притянула Дина поближе к себе. Он охотно проник в ее объятья, крепко прижал к себе, к такому огромному и мощному телу ее, такую хрупкую и маленькую. — Слушай, я сбегаю за кофе. — Дин поцеловал ее в макушку и быстро выбежал из палаты. Диана опустила журнал на колени и посмотрел вслед убегающему в конец коридора Винчестеру. Вот же глупыш. Вальяжно походкой она прошла в комнату, из которой выбежал Дин, и закрыла дверь. А затем послышался щелчок. Елена хотела закричать, но неожиданно она поняла, что слова не могут выйти из ее рта. Будто бы ей вырвали язык. — Ты прости, но мне действительно нужно разобраться с этим. Диана присела на колени и достала из под платья маленькую книжечку, обвязанную веревкой. — Ты, наверное, не знаешь, но мои предки были те ещё чудаки. Моя мама и я — потомственные ведьмы. И мы не любим, когда нам переходят дорогу. Лена не могла ей ответить: у неё не было сил пошевелить языком. Диана медленно раскрыла книжку и, злорадно улыбаясь, начала что-то читать на латыни. Гилберт почувствовала, как медленно внутри все начало сжиматься-разжиматься, а сердце будто кто-то схватил и начал сдавливать. Легкие неожиданно будто заполнились чём-то и были неспособны качать кислород. — Что ты делаешь? — Лена протянула к ней руку в желании вырвать книженцию, но Диана вскочила и отошла ещё на пару шагов. Гилберт падает на пол, а за ней тянется вереница проводов. Громкое пищание аппаратуры начало эхом раздаваться по палате. — Скажи мне, как теперь ты сможешь отобрать у меня Дина? — рассмеялась Диана, смотря, как Елена крутится по полу, пытается поймать ртом хоть каплю кислорода, как рыбка, выброшенная на сушу. Наконец, она застыла. И вот лежит она, прижимая ладони к горлу, с серой кожей и закатившимися глазами. Мид услышала шорохи в коридоре и, нацепив солнцезащитные очки, поспешила удалится. Дверь в палату медленно и со скрипом открывается. Стаканчик с кофе так же медленно падает на землю и разливается. Дин бежит уже к бездыханному телу, стучит ладонью по холодным щекам, зовёт на помощь, но где-то глубоко в душе понимает, что уже поздно. Что уже любовь всей его жизнь погибла. Дин поднимает глаза к небу и начинает кричать, пытаясь выплеснуть боль. Но тут он замечает чей-то силуэт, стоящий недалеко от окна. Девушка усмехнулась, и Дин моментально понял, что все, что здесь произошло, было не случайностью. — Я ненавижу тебя. — он произносит это одними губами, смотря прямо на неё как-то отстранённо, но Дин был точно уверен, что она все понимает. — Я тоже.