---
Он любит Анну. И Ирку любит тоже. По-разному, несравнимо, несопоставимо совершенно — но это не значит, что одну меньше, чем другую. И это не значит, что, выбирая одну, другую он сможет вот так вот просто забыть. Но он знает: Ане он нужен. Она готова ждать его с работы, выйти за него замуж, выстраивать с ним семейное гнездышко, рожать ему детей и просто любить. А Ирка… Он не знает, что у него могло бы быть с ней — и, наверное, уже не узнает. Но точно запомнит: ее холодный, потерянный, испуганный взгляд, которым она смотрела то на него, то на подаренное им кольцо в тот день, ставший для них точкой невозврата. Она боялась. Боялась совместной жизни с ним, их общего будущего, всего, что могло навсегда их связать… Но разве когда действительно любят — боятся?---
Он просто подвозит ее до дома. По ощущениям — доставляет их обоих прямым рейсом в ад. В тот самый ад, что неотвратимо грянет сразу же после его чистосердечного. — Ирк, скажи честно — я тебе нужен? — все же срывается с языка этот глупый вопрос. Что-то замирает, останавливается на несколько мгновений в отлаженном механизме сердечного ритма. Сергей смотрит на Иру выжидающе, пристально, неотрывно. Ждет. Неподвижно повисшую в салоне тишину разрывает тихий смешок. — Какой же ты дурак, Глухарев… Ирина первая подается к нему, встречая застывший в его глазах вопрос мягким сияющим взглядом. — Дурак, — устало и обреченно соглашается Глухарев, когда ее губы замирают в миллиметре от его губ. Конечно же, он разорвет этот узел. Потом. Обязательно. Но не сегодня и не сейчас. Сегодня он просто отложит на неопределенный срок их личную катастрофу. Ад отменяется.